— Ты опять не закрыла дверь на нижний замок. Я полчаса ковырялся ключом, пытаясь попасть в собственную квартиру.
Кирилл стоял в прихожей, не разуваясь. С его ботинок на ламинат стекала грязная серая жижа — последствия ноябрьской слякоти и двух часов дороги через весь город. В руках он сжимал пакет с продуктами из супермаркета, ручки которого врезались в онемевшие пальцы. Пакет был тяжелым, неудобным, но самое главное — абсолютно ненужным, как выяснилось секундой позже.
Из гостиной, перекрывая гул работающего телевизора, донесся ленивый, тягучий голос Оксаны:
— Ой, ну не начинай с порога, а? Я курьера ждала, он должен был привезти том-ям. Зачем мне закрываться на все замки, если я дома? Ты лучше скажи, ты захватил колу? Я же писала тебе в мессенджере. У меня сушняк дикий после этих чипсов.
Кирилл медленно опустил пакет на пол. Внутри звякнуло стекло — банка маринованных огурцов ударилась о банку с горошком. Он прошел в комнату, даже не снимая куртку, и остановился в дверном проеме. Картина, представшая перед ним, была до тошноты знакомой, но сегодня, после двенадцатичасовой смены и выговора от начальства, она вызвала не привычное раздражение, а холодную, тяжелую ярость.
Квартира напоминала место стоянки кочевого табора, который решил осесть в однушке с евроремонтом. Шторы были плотно задернуты, создавая искусственные сумерки, в которых единственным источником света служила огромная плазма. На экране какие-то пластиковые люди в дорогих костюмах решали свои пластиковые проблемы. Воздух в комнате был спертым, тяжелым, пропитанным запахами соевого соуса, остывшего жира и сладких духов, которыми Оксана зачем-то брызгалась даже сидя дома.
Сама Оксана возлежала на диване, утопая в горе подушек. На ней была плюшевая пижама-комбинезон в виде какого-то мультяшного зверя — то ли енота, то ли медведя. Капюшон с ушами был натянут на голову, скрывая, вероятно, немытые третий день волосы. Вокруг её «гнезда» был выстроен бруствер из коробок: пицца, вок, роллы, какие-то крафтовые бургеры.
— Ты меня слышишь? — она даже не повернула голову, продолжая скроллить ленту в смартфоне. — Кола. Черная. Без сахара. Ты купил?
Кирилл сделал шаг вперед и с хрустом наступил на пластиковый контейнер из-под соуса, валяющийся прямо на ковре.
— Нет, — сказал он тихо. — Я не купил колу. Я купил картошку, молоко и хлеб. Еду. Нормальную.
Оксана наконец соизволила оторвать взгляд от экрана. Её лицо выражало смесь скуки и легкого недоумения, словно говорящий холодильник вдруг начал предъявлять претензии.
— Какая картошка, Кир? — она поморщилась. — Кто её чистить будет? Я только маникюр обновила. И вообще, я не в настроении готовить. У меня сегодня день ментальной разгрузки. Я проснулась уже уставшей, представляешь? Эта погода просто высасывает из меня жизнь.
Она потянулась к коробке с пиццей, открыла крышку, заглянула внутрь, разочарованно цокнула языком и захлопнула её обратно.
— Холодная. Фу. Надо было раньше приходить, мы бы поели вместе, пока горячая была. А теперь придется в микроволновке греть, а это уже совсем не тот вкус. Тесто становится резиновым.
Кирилл смотрел на неё и видел не женщину, которую любил, а какое-то инородное тело, паразитирующий организм, поглощающий ресурсы с пугающей скоростью. Он расстегнул куртку, чувствуя, как по спине течет пот. Ему было жарко, душно и противно.
— Ты проснулась уставшей? — переспросил он, и в его голосе зазвенели металлические нотки. — Серьезно? А от чего ты устала, Ксюша? От переворачивания с боку на бок?
Оксана закатила глаза, всем своим видом показывая, как её утомляют эти глупые разговоры.
— Ты опять начинаешь? Я же просила: не надо приносить домой свой офисный негатив. Мне и так тошно. Я чувствую себя птицей в клетке. Я, между прочим, думала сегодня о том, чтобы записаться на курсы керамики. Мне нужно творчество, понимаешь? Выход энергии. А ты приходишь и душнишь про какую-то картошку.
Она потянулась за пультом, чтобы сделать звук телевизора громче, явно намереваясь закончить диалог. И это стало последней каплей. Кирилл подошел к тумбе и выдернул вилку телевизора из розетки. Экран погас. В комнате повисла тишина, нарушаемая только гудением холодильника с кухни.
— Эй! Ты что творишь? — Оксана резко села, отбросив телефон. — Там кульминация была! Включи обратно!
— Ты уволилась полгода назад, чтобы найти себя, а в итоге целыми днями смотришь сериалы и заказываешь еду доставкой на мои деньги! Я прихожу уставший, а дома гора мусора, и ты в пижаме ноешь, что тебе скучно! Я твой муж, и не нанимался в спонсоры ленивой приживалки!
Оксана замерла. Её рот приоткрылся, но не от шока или раскаяния, а от возмущения. Она смотрела на него так, будто он только что испортил воздух в приличном обществе.
— Ты как со мной разговариваешь? — процедила она, сужая глаза. — «Приживалки»? Это ты так теперь называешь поддержку любимой женщины в кризисный период? Ты обещал, Кирилл. Ты говорил: «Отдохни, родная, перезагрузись». Я перезагружаюсь! Это сложный внутренний процесс! Ты думаешь, мне легко сидеть в четырех стенах?
— Перезагрузка длится неделю, Ксюша! Ну, две! Месяц! — Кирилл пнул ногой пустую коробку из-под пиццы, и та отлетела в угол, врезавшись в стопку глянцевых журналов. — Но полгода? Полгода жрать суши и смотреть турецкие сериалы — это не поиск себя. Это деградация! Посмотри вокруг! Мы живем на помойке! Ты хоть раз за эту неделю пылесос в руки брала?
— Я не домработница! — взвизгнула Оксана, вскакивая с дивана. Пижамный енот выглядел нелепо и жалко в своей ярости. — Если тебя не устраивает чистота, найми клининг! У тебя, между прочим, зарплата позволяет. А я рождена не для того, чтобы с тряпкой ползать. У меня, может быть, депрессия! Ты об этом не думал? Конечно, нет! Ты только о своих деньгах и думаешь! Жмот!
Она схватила со стола недопитый стакан с остывшим кофе и демонстративно, с вызовом, сделала глоток, глядя ему прямо в глаза.
— Ты считаешь каждую копейку, потраченную на меня, — продолжила она ядовито. — «Заказываешь еду»… Да, заказываю! Потому что я себя люблю и не собираюсь гробить желудок дешевыми макаронами. Если ты не способен обеспечить жене достойный уровень комфорта, то зачем ты вообще женился?
Кирилл смотрел на пятно от соуса на её пижаме, на грязную кружку в её руке, на разбросанные по полу фантики. Внутри него что-то щелкнуло. Какой-то важный предохранитель перегорел, и вместо ярости пришло ледяное спокойствие. Он понял, что кричать бесполезно. Она его не слышит. Она живет в другом мире, где еда появляется из ниоткуда, деньги растут на карточке мужа, а грязная посуда исчезает сама собой.
— Достойный уровень комфорта… — повторил он тихо, словно пробуя эти слова на вкус. — Значит, клининг. Значит, курсы керамики. Значит, депрессия, которая лечится только роллами «Филадельфия» и премиум-подпиской на онлайн-кинотеатр.
Он медленно прошел к креслу, смахнул с него ворох неглаженного белья прямо на пол и тяжело опустился на сиденье.
— Хорошо, Оксана. Давай поговорим о твоем «кризисном периоде» и моем жмотстве. Только давай по фактам. Без эмоций.
Оксана фыркнула и снова плюхнулась на диван, скрестив руки на груди.
— Ну давай, бухгалтер. Посчитай мне, сколько я стою. Унизь меня цифрами. Тебе же это нравится.
— Цифры? — Оксана скривила губы в усмешке, которая больше напоминала гримасу отвращения. — Конечно, давай поговорим о цифрах. Это единственное, что твой плоский ум способен воспринимать. Ты видишь расходы, Кирилл, а я вижу инвестиции. Инвестиции в мое ментальное здоровье, в мой будущий личный бренд. Ты хоть понимаешь, что я не просто так смотрю сериалы? Это насмотренность! Я анализирую тренды, цветокоррекцию, сценарные ходы. Я готовлюсь запустить свой лайфстайл-блог!
Она откинулась на спинку дивана, картинно поправляя капюшон с ушами, и взяла в руки смартфон, словно это был скипетр, подтверждающий её власть.
— Чтобы создавать контент, нужно быть в ресурсе, — продолжила она менторским тоном, не глядя на мужа. — А мой ресурс сейчас на нуле из-за твоего постоянного давления. Ты приходишь и душишь мою творческую энергию своим бытом. «Помой посуду», «где ужин»… Это мещанство, Кирилл. Я выше этого.
Кирилл слушал её и чувствовал, как внутри нарастает холодная пустота. Он медленно встал с кресла и прошел в центр комнаты, лавируя между коробками из-под пиццы, как сапер на минном поле.
— Насмотренность, говоришь? — он остановился возле большого напольного зеркала в углу.
Зеркало когда-то было украшением гостиной, но теперь оно напоминало витрину заброшенного магазина. Стекло было густо заляпано белесыми разводами, следами от пальцев и брызгами лака для волос. Внизу, прямо на раме, присох кусок чего-то бурого — то ли шоколад, то ли соус терияки.
— Посмотри сюда, Оксана, — Кирилл ткнул пальцем в мутное стекло. — Вот твой личный бренд. Грязь. Ты говоришь о высокой эстетике, а сама живешь как свинья в хлеву. Ты даже собственное отражение не уважаешь, раз смотришь на себя через слой жира. О каком блоге ты мечтаешь? «Жизнь в помойке: советы для начинающих»?
— Не смей называть мой дом помойкой! — Оксана дернулась, но с места не встала. — У меня просто нет времени на уборку, я аккумулирую идеи!
— Времени нет? — Кирилл усмехнулся, но глаза его оставались ледяными. — Ты права. Времени у тебя нет, зато у тебя есть вот это.
Он подошел к креслу, заваленному нераспакованными пакетами с логотипами модных брендов и маркетплейсов. Яркие, шуршащие пакеты, которые курьеры приносили чуть ли не ежедневно. Кирилл схватил первый попавшийся пакет и вытряхнул его содержимое на пол. Выпал бежевый кашемировый свитер с биркой.
— Пятнадцать тысяч, — прочитал он цену, даже не глядя на чек. — Я помню списание. «Кирюш, мне холодно, мне нужно что-то уютное». Ты его хоть раз надела? Нет. Он валяется здесь две недели. А вот это?
Он пнул ногой коробку с профессиональным кольцевым светом, который даже не был собран.
— «Мне нужен свет для сторис». Восемь тысяч. Стоит в углу, собирает пыль. Ты превратила квартиру в склад ненужных вещей, Оксана. Это не инвестиции. Это шопоголизм, помноженный на лень. Ты затыкаешь внутреннюю пустоту покупками, за которые плачу я.
Оксана наконец соизволила опустить ноги с дивана на пол. Её лицо пошло красными пятнами.
— Ты считаешь каждую тряпку! — выкрикнула она. — Ты мелочный, жалкий сухарь! Да, я купила свитер! И что? Я женщина, я хочу радовать глаз! А ты хочешь, чтобы я ходила в лохмотьях?
— Я хочу, чтобы ты перестала врать, — Кирилл говорил спокойно, но каждое его слово падало тяжело, как камень. — Я вчера сел и посчитал. Просто открыл банковское приложение и сложил цифры за последний месяц. Знаешь, сколько вышло?
Он достал из кармана джинсов сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и поднес к глазам.
— Доставка еды — сорок две тысячи рублей. Такси «Комфорт плюс» до салона и обратно — двенадцать тысяч. Одежда и косметика, которые валяются нераспакованными — шестьдесят пять тысяч. Онлайн-курсы «Как раскрыть женственность», которые ты даже не открывала — двадцать тысяч. Итого, моя дорогая жена, твой «месяц поиска себя» обошелся мне почти в сто сорок тысяч рублей.
Он бросил листок на журнальный столик, прямо поверх коробки с засохшими корками пиццы.
— Это больше, чем зарабатывает квалифицированный хирург в городской больнице. Это две моих ипотечных выплаты. Я работаю на двух проектах, я сплю по пять часов, у меня давление скачет, чтобы ты могла спускать эти деньги в унитаз. Буквально в унитаз, Оксана, учитывая, сколько ты жрешь этой доставки.
— Ты попрекаешь меня едой?! — голос Оксаны сорвался на визг. — Ты совсем опустился! Нормальный мужчина гордится тем, что может обеспечить свою женщину, а ты стоишь тут с калькулятором и ноешь! Да, я трачу! Потому что я привыкла к определенному уровню! И если ты не тянешь этот уровень, то это твоя проблема, Кирилл, а не моя! Значит, плохо работаешь! Мало стараешься!
Она вскочила с дивана, но не подошла к нему, а начала нервно ходить по маленькому пятачку свободного пространства перед телевизором.
— Я думала, ты мой партнер! Моя опора! А ты просто бухгалтер, который боится, что баланс не сойдется. Мне нужна энергия, мне нужны эмоции, мне нужно вдохновение! А ты мне суешь под нос какие-то бумажки! Ты убиваешь во мне творца!
— Творца чего? — тихо спросил Кирилл, глядя на неё с усталым отвращением. — Творца хаоса? Творца долгов? Ты не творец, Ксюша. Ты просто потребитель. Агрессивный, ненасытный потребитель. Ты называешь мою работу «проблемой», но именно моя работа позволяет тебе сидеть в тепле и заказывать этот чертов том-ям. Но знаешь, в чем ирония?
Он сделал паузу, обводя взглядом комнату.
— Ирония в том, что любой бизнес-проект, который приносит только убытки, рано или поздно закрывается. Инвестор выходит из игры, когда понимает, что стартап — пустышка.
— Что ты несешь? — Оксана остановилась, глядя на него с испугом пополам с презрением. — Какой стартап? Мы семья!
— Семья — это когда люди заботятся друг о друге, — отрезал Кирилл. — Когда один падает, другой подставляет плечо. А у нас не семья. У нас спонсорский контракт. Я — спонсор, ты — проект. И этот проект признан несостоятельным.
Она фыркнула, снова плюхаясь на диван и всем своим видом показывая, что разговор окончен.
— Ой, всё. Иди проспись. Ты бредишь от усталости. Завтра будешь извиняться и цветы покупать за эти слова. А сейчас дай мне досмотреть серию, у меня и так настроение испорчено твоим нытьем.
Оксана потянулась к вилке телевизора, которую Кирилл выдернул ранее, намереваясь воткнуть её обратно в розетку. Она была абсолютно уверена в своей безнаказанности. Она привыкла, что Кирилл поворчит и успокоится. Что он снова проглотит, снова заплатит, снова простит.
Но она не видела его глаз. В них больше не было ни злости, ни обиды. Там была лишь холодная решимость человека, который принял окончательное решение. Кирилл молча достал телефон.
Кирилл не стал спорить. Он вообще перестал издавать какие-либо звуки. Вместо этого он молча разблокировал смартфон. Холодный голубоватый свет экрана отразился в его глазах, лишенных теперь всякого выражения, кроме усталой решимости хирурга, приступающего к ампутации гангренозной конечности.
Оксана, наконец справившись с вилкой телевизора, воткнула её в розетку и торжествующе нажала кнопку на пульте. Экран вспыхнул, показав заставку популярного стримингового сервиса. Она демонстративно отвернулась от мужа, поудобнее устраиваясь в своем гнезде из подушек, готовая погрузиться в мир чужих страстей.
— Ну вот, — бросила она через плечо. — А ты говоришь… Сейчас досмотрю, и, так уж и быть, закажу тебе пиццу. С ветчиной, как ты любишь. За мой счет, с моей карты. Доволен?
На экране завертелось колесико загрузки. Оно крутилось секунду, две, десять. А затем сменилось черным полем с лаконичной белой надписью: «Ошибка воспроизведения. Ваша подписка аннулирована или истек срок действия карты привязки».
— Что за бред? — Оксана нахмурилась и яростно затыкала кнопки на пульте. — Интернет, что ли, отвалился? Кирилл, посмотри роутер, опять провайдер тупит!
Кирилл не сдвинулся с места. Его палец методично касался экрана телефона. Движения были скупыми и точными. Приложение банка. Раздел «Семейный доступ». Карта «Oksana Main». Настройки. Лимиты.
— Интернет работает отлично, — произнес он ровным голосом, не поднимая глаз. — Просто я только что отменил подписку. На этот кинотеатр. И на тот, где ты смотришь турецкие сериалы. И на музыкальный сервис тоже.
В тишине комнаты громко звякнул телефон Оксаны, лежащий на подлокотнике дивана. Пришло уведомление. Потом еще одно. И еще. Это звучало как пулеметная очередь.
— Ты… что сделал? — Оксана медленно повернула голову. Её глаза расширились, в них плескалось искреннее непонимание, смешанное с зарождающимся страхом. — Ты нормальный вообще? Как я буду смотреть? У меня там сезон на середине!
— Никак, — Кирилл сделал еще один свайп по экрану. — Бесплатного контента в интернете полно. Ютуб пока работает. Смотри там. Рекламу потерпишь.
Оксана схватила свой телефон, её пальцы с дорогим маникюром лихорадочно скользили по стеклу.
— Ты псих! Ты просто мелочный садист! — закричала она, читая всплывающие окна. — «Отменена подписка Яндекс Плюс»… «Остановлен платеж»… Ты решил меня наказать, как маленькую? Лишить мультиков? Да подавись ты своими подписками! Я сейчас сама оплачу! Своей картой!
Она агрессивно открыла банковское приложение, тыкая в экран с такой силой, будто хотела продавить его насквозь.
— «Своей» картой? — переспросил Кирилл, и уголок его рта дернулся в горькой усмешке. — Ксюша, у тебя нет своей карты. У тебя есть дубликат моего счета, который я выпустил на твое имя два года назад. Это мои деньги. Мой счет. И мой пластик.
В этот момент лицо Оксаны вытянулось. Она смотрела в телефон так, словно увидела там сообщение о конце света. На экране, поверх красивого интерфейса, висело красное уведомление: «Операция отклонена. Карта заблокирована владельцем счета. Лимит средств: 0 рублей 00 копеек».
— Ты… ты заблокировал карту? — прошептала она, и голос её дрогнул, но не от слез, а от бешенства. — Ты оставил меня без денег?! Совсем?! А если мне лекарства понадобятся? А если что-то случится? Ты в своем уме?!
Кирилл наконец убрал телефон в карман и посмотрел на жену. Теперь он смотрел на неё сверху вниз, и этот взгляд был тяжелее любой пощечины.
— Если тебе понадобятся лекарства, я куплю их сам. Если случится беда — я приеду и решу проблему. Но спонсировать доставку «Филадельфии» и покупку очередного свитера я больше не буду. Лавочка закрыта, Оксана. Финансирование проекта «Поиск себя» прекращено в связи с нецелевым расходованием бюджетных средств.
— Ты не имеешь права! — Оксана вскочила, сжимая телефон в руке, как оружие. — Это экономическое насилие! Я читала об этом! Ты тиран! Ты пытаешься меня контролировать через деньги, потому что понимаешь, что как личность ты ноль! Ты хочешь, чтобы я ползала перед тобой на коленях за кусок хлеба?
— Хлеб есть в пакете в прихожей, — спокойно парировал Кирилл, кивнув в сторону коридора. — Молоко тоже. Картошка, кстати, отличная, мытая. Если проголодаешься — сваришь. Газ я не перекрывал, вода в кране есть. Ты не умрешь от голода, не переживай. Ты просто перестанешь жить в режиме «все включено».
— Я не буду есть твою картошку! — взвизгнула она, топнув ногой. — Я закажу доставку! У меня есть… у меня есть кредитка! Та, старая!
Она метнулась к своей сумочке, вывалила содержимое на диван, перебирая помады, чеки и скидочные карты. Нашла пластиковый прямоугольник, победоносно подняла его вверх.
— Вот! Видел? Мне не нужны твои подачки! Я сейчас закажу себе ужин из самого дорогого ресторана, а ты будешь давиться своей картошкой!
Кирилл вздохнул. В этом вздохе была вся усталость мира.
— Эта кредитка привязана к тому же зарплатному проекту, Оксана. Срок её действия истек месяц назад. Новая карта лежит у меня в сейфе на работе. Я не стал тебе её отдавать, потому что ты даже не спросила. Ты пользовалась дубликатом и горя не знала.
Оксана замерла. Она посмотрела на дату на карте. 10/24. Октябрь прошел. Пластик в её руке превратился в бесполезный кусок мусора. Она медленно опустила руку. Осознание того, что она полностью, тотально отрезана от ресурсов, накрыло её ледяной волной. Ни такси, ни еды, ни покупок. Даже интернет в телефоне скоро кончится, потому что тариф оплачивался автоплатежом с той самой заблокированной карты.
— Ты чудовище, — выдохнула она, глядя на мужа с ненавистью. — Ты специально это спланировал. Ты ждал момента, чтобы унизить меня. Чтобы показать свою власть. Тебе нравится видеть, как я нервничаю?
— Мне нравится видеть, что мой труд ценится, — жестко ответил Кирилл. — А когда мой труд превращают в мусор, я перестаю работать бесплатно. Ты требовала «мужских поступков»? Вот тебе поступок. Я взял ответственность за семейный бюджет на себя. Полностью. Теперь ни копейки не уйдет на ветер.
Он развернулся и пошел в сторону спальни.
— Куда ты пошел? Мы не договорили! — крикнула Оксана ему в спину. — Включи карту немедленно! Я хочу есть!
— В прихожей пакет, — не оборачиваясь, бросил Кирилл. — И кстати, пароль от домашнего вай-фая я тоже сменил. Теперь он такой же, как дата нашей свадьбы. Попробуй вспомнить. Если вспомнишь — будет тебе интернет. А если нет… ну, у тебя будет время подумать над своим поведением в тишине.
Дверь спальни закрылась. Щелкнул замок. Оксана осталась стоять посреди разгромленной гостиной, в пижаме енота, сжимая в руке бесполезный телефон. Вокруг валялись коробки с объедками, дорогие пакеты и грязь. Впервые за полгода в квартире стало по-настоящему тихо, и в этой тишине громко и отчетливо проурчал её пустой желудок.
— Ты так и не вспомнила дату, верно? — Кирилл вышел из спальни, держа в руках большой дорожный чемодан на колесиках.
Он не стал дожидаться ответа. С глухим стуком, похожим на звук падения тяжелого мешка с песком, он поставил чемодан посреди гостиной, прямо на грязный, липкий от пролитой колы ковер. Чемодан был раскрыт, словно огромная хищная пасть, готовая поглотить остатки их совместной жизни.
Оксана сидела в том же углу дивана, где он её оставил. Телефон, теперь бесполезный без интернета, валялся рядом. Она обхватила колени руками и раскачивалась, глядя в одну точку. При виде чемодана она вздрогнула, и в её глазах мелькнул животный испуг, который сменился попыткой нацепить привычную маску высокомерия.
— Что это за перформанс? — спросил она, стараясь, чтобы голос звучал твердо, но предательская дрожь выдавала её с головой. — Ты решил меня запугать? Думаешь, я увижу чемодан, расплачусь и побегу жарить тебе картошку?
— Нет, Ксюша. Я думаю, что ты увидишь чемодан и начнешь собирать вещи, — Кирилл говорил буднично, словно обсуждал список покупок. — Я только что позвонил твоей маме. Она ждет тебя. Я сказал, что у нас возникли «непреодолимые финансовые разногласия» и ты поживешь у неё, пока не встанешь на ноги.
— Ты… ты звонил маме? — Оксана побелела. Её лицо, лишенное фильтров инстаграма, выглядело старым и осунувшимся. — Ты пожаловался мамочке? Как маленький мальчик? Господи, какое же ты ничтожество! Ты хочешь выставить меня перед ней неудачницей?
— Я хочу выставить тебя из своей квартиры, — поправил Кирилл, глядя на неё без тени сочувствия. — И поскольку ты сама не в состоянии оплатить себе даже хостел, я договорился с единственным человеком, который обязан терпеть твои капризы бесплатно. С твоей матерью.
Он подошел к шкафу-купе, сдвинул зеркальную створку и начал методично вынимать её вещи. Не швырять, не рвать, а просто перекладывать их стопками из шкафа в чемодан. Брендовые джинсы, шелковые блузки, те самые свитера с бирками. Это выглядело страшнее любого скандала с битьем посуды. Это была холодная, расчетливая эвакуация.
— Не трогай мои вещи! — Оксана вскочила и подбежала к нему, пытаясь выхватить вешалку с платьем. — Ты не имеешь права меня выгонять! Это и мой дом тоже! Я здесь прописана!
Кирилл легко перехватил её руку. Его пальцы были сухими и горячими. Он не сжал её, не причинил боли, просто остановил движение.
— Ты здесь не прописана, Оксана. Ты зарегистрирована. Временно. И срок твоей регистрации истекает через месяц, — напомнил он ей факт, о котором она предпочла забыть в угаре сладкой жизни. — Но дело даже не в юридических тонкостях. Дело в том, что я больше не хочу приходить домой и видеть этот свинарник. Я не хочу видеть тебя.
Он отпустил её руку и бросил платье в чемодан.
— Ты называла меня спонсором? Отлично. Спонсор разрывает контракт. Условия нарушены. Результата нет. Проект закрыт.
— Ты выгоняешь меня в ночь? — прошипела она, отступая назад. — На улицу? Зимой?
— На часах девять вечера. Такси уже вызвано. Оно будет у подъезда через пятнадцать минут, — Кирилл взглянул на наручные часы. — Я оплатил поездку. «Эконом», разумеется. Привыкай к новым реалиям. До мамы ехать сорок минут. Там тепло, есть суп и, возможно, даже интернет, если ты уговоришь её дать пароль.
Оксана смотрела на него, и в её взгляде рушился целый мир. Мир, где ей все должны, где можно жить играючи, не неся ответственности. Она вдруг поняла, что он не шутит. Что это не воспитательный момент, после которого будет бурное примирение в постели. Это конец. Финал. Титры.
— Ты пожалеешь, — сказала она тихо, и в голосе её прозвучала настоящая, злая ненависть. — Когда я стану знаменитой, когда я раскручусь… ты приползешь ко мне. Ты будешь умолять меня вернуться. Но я даже не посмотрю в твою сторону. Ты останешься здесь, в этой бетонной коробке, один, со своей картошкой и скучной работой.
— Я рискну, — Кирилл захлопнул крышку чемодана и застегнул молнию. Звук «ззз-ыть» прозвучал в тишине как выстрел. — Собирай косметику и гаджеты. У тебя пять минут.
Она не стала больше спорить. Она металась по комнате, сгребая в сумку тюбики, зарядки, планшет. Она двигалась дергано, роняя вещи, но не поднимая их. Кирилл стоял у окна и смотрел на темный двор, где в свете фонарей кружился мокрый снег. Он чувствовал не торжество, а невероятную, свинцовую усталость. И еще — странное, забытое чувство облегчения. Как будто с плеч сняли рюкзак с камнями.
— Я готова, — буркнула Оксана, стоя у двери. На ней была дорогая шуба, купленная им прошлой зимой, и угги. В руках — сумка, набитая до отказа. — Чемодан сам потащишь. Я надорвусь.
Кирилл молча взялся за ручку чемодана и выкатил его на лестничную площадку. Лифт гудел где-то на верхних этажах. Они стояли в тамбуре, не глядя друг на друга. Чужие люди, которых связывал только штамп в паспорте и гора взаимных претензий.
Когда двери лифта открылись, Кирилл вкатил чемодан внутрь, но сам не зашел.
— Такси — белая «Киа», номер 458. Водитель ждет, — сказал он.
— Ты даже не проводишь меня до машины? — Оксана скривила губы в презрительной ухмылке. — Какой же ты все-таки… не мужик.
— Я свое отработал, — Кирилл нажал кнопку первого этажа на панели лифта снаружи. — Удачи в поиске себя, Оксана. Надеюсь, следующий спонсор будет щедрее.
Двери начали закрываться. Последнее, что он увидел — это её лицо, искаженное злобой и бессилием, и пижамный капюшон с ушами, торчащий из-под дорогой шубы. Нелепое сочетание.
Двери сомкнулись. Гул кабины стал удаляться вниз.
Кирилл вернулся в квартиру. Щелкнул замком — один оборот, второй. Затем закрыл верхний замок. И задвижку. Он прислонился спиной к двери и сполз по ней на пол, прямо на холодный ламинат.
В квартире стояла оглушительная тишина. Не работал телевизор, не гудел смартфон от уведомлений, не было слышно жевания и претензий. Пахло застоявшимся воздухом и прокисшим соусом, но сквозь эту вонь уже пробивался слабый запах морозной свежести из приоткрытой форточки на кухне.
Он сидел в коридоре, глядя на пакет с картошкой, который так и стоял неразобранным. Кирилл улыбнулся. Впервые за полгода он улыбнулся искренне. Завтра он вызовет клининг. Послезавтра поменяет замки. А сейчас он просто встанет, сварит себе эту чертову картошку и съест её в тишине. Спонсорство закрыто. Жизнь продолжается…
