В просторной квартире на Остоженке слышался только тихий гул отопления. Ольга замерла возле высокого окна, держа в руках керамическую кружку с кофе, который давно потерял тепло. Внизу дворник расчищал снежные дорожки.
— Оля! Мой серый костюм исчез! Где он? — голос мужа прозвучал из спальни резко и требовательно.
— Висит в гардеробной справа, за синим пиджаком, — ответила она, продолжая наблюдать за двором.
Виктор промчался по коридору, наполняя пространство ароматом дорогого одеколона и своим вечным недовольством. Он постоянно куда-то торопился, постоянно что-то искал. Ольга же могла часами наблюдать за обычной жизнью за окном — единственной реальностью, которая казалась ей настоящей.
Два десятилетия тому назад её жизнь выглядела совершенно иначе. Тогда она была начинающим педагогом из небольшого городка, которая ехала покорять столицу с потрёпанным саквояжем и головой, полной планов. Жила в тесной комнатке, делила кухню с тремя соседками, считала каждую копейку.
— Ты такая трогательная, — говорил тогда Виктор. — Позволь мне позаботиться о тебе.
И она позволила. Сначала это были мелочи: ужины в ресторанах, подарки, помощь с арендой. Потом предложение руки и сердца, переезд в его дом, отказ от работы.
— Зачем тебе эта школа? — убеждал он. — У меня достаточно денег на двоих.
Детей не случилось. Зато была Наташа — дочь Виктора от первого брака.
— Не думай, что теперь ты тут хозяйка! — заявила семнадцатилетняя девочка в первый день. — Мой папа просто жалеет тебя!
Годы летели незаметно. Виктор всё больше погружался в бизнес, всё реже интересовался её мнением. А Ольга стала частью интерьера. Красивой, ухоженной, но безмолвной.
Вечером должны были прийти гости — клиенты из Германии.
— Приготовь что-то особенное. И постарайся выглядеть презентабельно, — сказал Виктор.
— А о чём мне говорить с твоими гостями?
— Найдёшь темы. Искусство, путешествия. Что-то лёгкое.
Лёгкое. Как будто её прежняя жизнь была тяжёлой обузой.
Во время ужина господин Мюллер поинтересовался, работает ли она.
— Моя жена посвятила себя дому, — ответил за неё Виктор. — Это большая роскошь — иметь возможность не работать.
— Но, наверное, иногда скучно? — спросил немец.
— Скучно? Да у неё каждый день расписан! Фитнес, салоны красоты, встречи с подругами…
Подругами? Какими подругами? Ольга не могла вспомнить, когда в последний раз встречалась с кем-то просто так, для души.
После ухода гостей Ольга мыла посуду.
— Витя, помнишь Людмилу Васильевну? Мою коллегу по школе? Она приглашала на встречу выпускников. Я хотела пойти.
— Зачем? — голос мужа стал жёстче. — Что ты там будешь делать? Слушать, как бывшие учителя жалуются на маленькие зарплаты?
— Не все жалуются…
— Все! Потому что им есть на что жаловаться! А у тебя всё есть!
— Но я хочу…
— Что ты хочешь? — Виктор развернулся к ней. — Ты забыла, кто вытащил тебя из нищеты? Кто дал тебе всё это? — он обвёл рукой просторную кухню. — Ты жила в коммуналке! И что, хочешь туда вернуться?
Что-то внутри неё словно сломалось.
— Откуда ты знаешь, что я экономила на еде? Я никогда тебе об этом не рассказывала.
— Ну… ты упоминала…
— Нет. Ты просто решил, что моя жизнь была плохой.
— Разве нет? Маленькая зарплата, съёмная квартира…
— Я любила свою работу. Каждое утро шла в школу с радостью. Мои ученики писали мне письма даже после выпуска.
— И что с того?
— А то, что это была моя жизнь. Не нищета. Жизнь.
На следующий день Виктор уехал в командировку. Ольга набрала номер Людмилы Васильевны.
— Олечка! Встреча в субботу, в актовом зале. Приходи обязательно!
В субботу Ольга надела простое синее платье и поехала в школу. В актовом зале собралось человек сорок — учителя, выпускники разных лет.
— Ольга Михайловна! — к ней подошёл высокий мужчина с добрыми глазами. — Паша Иванов! Вы меня помните?
Тот самый троечник, из-за которого родители ходили к директору.
— Паша! Конечно! Как дела?
— Работаю инженером, женился, двое детей. И знаете что? Старшая дочка пошла в первый класс. Я ей рассказываю: была у меня учительница — Ольга Михайловна. Она единственная поверила в меня.
Сердце ёкнуло.
— Я не делала ничего особенного…
— Как это ничего? Вы остались после уроков, объясняли математику по десять раз. Говорили: «У тебя получится, Паша.» Никто мне такого не говорил.
К ним подошла молодая женщина — Аня Козлова.
— Ольга Михайловна! — она обняла бывшую учительницу. — Я теперь завуч в гимназии! И когда у меня трудные дети, я думаю: «А что бы сделала Ольга Михайловна?»
Весь вечер Ольга слушала истории учеников. Кто стал врачом, кто программистом. И почти каждый говорил: «Помните, как вы мне помогли?»
— Олечка, — подсела Людмила Васильевна, — у нас есть вакансия. Русский язык и литература. Хорошие дети. Не думала вернуться?
— Людочка, я двадцать лет не работаю…
— И что с того? У тебя талант. Он никуда не девается.
Домой Ольга возвращалась на автобусе и думала: когда она в последний раз чувствовала себя нужной?
Виктор вернулся в понедельник утром, уставший и раздражённый.
— Как дела? — спросил он, наливая кофе.
— Мне предложили работу. В школе.
Чашка замерла у его губ:
— Оля, ты с ума сошла? Зачем тебе работа?
— Мне нравится преподавать.
— На какие деньги? Учительская зарплата — копейки!
— У нас достаточно денег…
— У НАС есть деньги, потому что работаю Я! Что скажут партнёры?
— Что моя жена — самодостаточная женщина.
— Оля, ты живёшь в розовых очках! Ты будешь приходить домой уставшая, нервная. А дом? А я?
— Я буду заниматься и семьёй, и работой. Как все нормальные женщины.
— Нормальные женщины вынуждены работать! А ты можешь себе позволить не работать!
— Но я хочу работать!
— Оля! — Виктор подошёл к ней. — Послушай меня. У тебя есть всё! Зачем тебе школа?
— Затем, что там я нужна.
— А здесь ты не нужна? Мне ты не нужна?
— Витя, что ты знаешь обо мне? Какая у меня любимая книга? Какую музыку я слушаю?
Он растерялся:
— Ну… ты читаешь классику. Музыку лёгкую…
— Моя любимая книга — «Педагогическая поэма» Макаренко. Я слушаю джаз. А мечтаю о том, чтобы опять учить детей.
— Откуда мне было это знать? Ты никогда не говорила.
— Потому что ты никогда не спрашивал.
На следующий день Ольга позвонила Людмиле Васильевне:
— Предложение о работе ещё действует?
— Конечно! Когда можешь начать?
— Завтра.
Первый урок прошёл волнительно. Седьмой класс встретил настороженно.
— Меня зовут Ольга Михайловна. Кто может сказать, что мы изучаем по литературе?
— «Тарас Бульба» Гоголя, — ответила девочка.
— О чём эта повесть?
— О казаках!
— Правильно. Но не только. О чём ещё?
— О выборе, — неуверенно сказала девочка у окна.
— Точно! О выборе между семьёй и долгом. А вам приходилось делать трудный выбор?
Руки потянулись вверх. И Ольга поняла: она дома.
За месяц работы изменилось всё. Ольга просыпалась с мыслями об уроках, засыпала, обдумывая новые темы.
Дома ситуация накалялась. Виктор не разговаривал с женой, потом срывался.
— Ты изменилась! Стала чужой!
— Я стала собой.
— Раньше ты была лучше!
— Раньше я была удобнее.
Перелом произошёл в мае. Ольга пришла домой в десятом часу после репетиции.
— Где ты была? — встретил Виктор.
— В школе. Готовили литературный вечер.
— А ужин?
— В холодильнике. Разогрей.
— Оля! Хватит этой игры в школу! Ты забыла о доме, обо мне!
— Не забыла. Просто перестала считать себя обслуживающим персоналом.
— Я главный в семье!
— Почему?
— Потому что зарабатываю больше!
— И что с того? Я не имею права на собственную жизнь?
— Имеешь, но…
— Никаких «но». Либо мы равные партнёры, либо не партнёры вообще.
— Ты угрожаешь разводом?
— Я объясняю условия, на которых готова жить дальше.
— А если я не согласен?
— Тогда я уйду.
— Куда? У тебя ничего нет!
— У меня есть работа. Есть люди, которым я нужна. Есть я сама.
— Ради чего?
— Ради права быть собой.
Две недели они молчали. А потом Виктор исчез на неделю.
Наташа появилась в субботу:
— Папа у меня живёт. Он потерялся. Всю жизнь привык быть центром вселенной, а тут оказалось, что есть другие планеты.
— И что теперь?
— Решать ему. Либо научится жить в новой системе, либо останется один.
Виктор вернулся через месяц. Постарел, стал менее самоуверенным.
— Оля, я много думал. Ты была права. Я относился к тебе как к красивой мебели.
— Витя…
— Дай досказать. Эти недели без тебя были адом. Дом — это ты. А я тебя потерял.
— Ты меня не потерял. Я рядом.
— Не та, которую я знал. А новую я боюсь не узнать.
— Хочешь попробовать?
— Очень. Но боюсь не справиться.
— Витя, я по-прежнему тебя люблю. Но теперь я люблю и себя.
— А если я не готов делить тебя с работой?
— Тогда нам не по пути.
Он молчал долго.
— А если готов?
— Тогда попробуем начать сначала.
— Как это?
— Спроси, как прошёл мой день.
Виктор улыбнулся:
— Оля, как прошёл твой день?
— Замечательно! Дети писали сочинение «Мой герой». Петя Крылов выбрал свою маму — потому что она одна растит троих детей.
— А кого выбрала бы ты?
— Себя. Впервые в жизни — себя.
Прошло полгода. Они учились жить заново. Виктор приходил и спрашивал про школу, слушал с интересом.
— Как дела у Пети Крылова?
— Лучше! Мама поблагодарила — сын дома цитирует мои уроки.
И Виктор понимал: его жена счастлива. По-настоящему счастлива.
— Оль, — сказал он однажды, — а если бы я не согласился на твою работу?
— Ушла бы.
— Серьёзно?
— Лучше жалеть о том, что сделала, чем о том, что не решилась.
— Я горжусь тобой.
— За что?
— За то, что ты смогла себя найти. И взяла меня в новую жизнь.
Через год Ольга получила премию «Учитель года». Виктор аплодировал громче всех.
— Это моя жена! — говорил он соседям. — Лучший учитель в районе!
После церемонии к ним подошёл молодой человек:
— Ольга Михайловна! Андрей Петров, помните?
Один из её первых учеников!
— Я теперь тоже учитель. До сих пор помню ваши слова: «Вы можете изменить мир.»
Вечером дома Виктор сказал:
— Когда я говорил, что вытащил тебя из нищеты, я ошибался.
— Почему?
— Потому что ты никогда не была нищей. Ты была богатой — знаниями, талантом, добротой. А я просто дал тебе деньги.
— Витя…
— Настоящая нищета — когда у человека нет цели. У тебя это было всегда. А у меня появилось, только когда я увидел тебя счастливой.
Ольга подошла к окну — к тому самому, у которого стояла с чашкой остывшего кофе. Теперь она видела не просто двор, а целый мир.
— Знаешь, что самое удивительное? Я думала, что потеряю тебя, если стану собой. А оказалось наоборот — я тебя нашла.
— Как это?
— Раньше ты был женат на удобной тени. А теперь — на живой женщине.
— И какая разница?
— Тень не может любить по-настоящему. А женщина — может.
За окном шёл первый снег. Во дворе дети лепили снеговика. Ольга смотрела на них и думала о своих учениках, о завтрашних уроках.
Жизнь только начиналась.
