Елена сжала кулаки до побелевших костяшек, глядя на мужа Артёма. Его виноватое выражение лица, опущенные плечи и бегающий взгляд совершенно не соответствовали образу сильного, уверенного в себе мужчины, за которого она когда-то вышла замуж. В горле стоял ком, а пальцы непроизвольно теребили край фартука.
— Я тебя просто не понимаю, — проговорила она, с трудом скрывая потрясение, и её голос дрогнул. — Ты прекрасно знаешь, какие у нас сейчас финансовые сложности из-за лечения Лизы. Как твоя мать могла… — она сделала паузу, переводя дыхание, — как она посмела распорядиться моей квартирой без моего ведома?
Артём сидел, сгорбившись, уставившись в узоры на скатерти, и, казалось, не мог поднять глаза на жену. Его пальцы нервно барабанили по столу. Наконец он заговорил сдавленным голосом:
— Лен, это всего лишь временные трудности. Я взял дополнительный проект, скоро сможем оплатить все процедуры для дочки. — Он провёл рукой по лицу. — Поверь, всё наладится буквально через пару недель.
Елена заметила, как муж упорно избегает её взгляда, как его глаза бегают по комнате, останавливаясь на чём угодно, только не на ней. Это был совершенно не тот открытый, честный Артём, которого она знала все эти семь лет брака. Не тот человек, который когда-то, стоя под дождём с букетом полевых цветов, признавался ей в любви.
— Что с тобой происходит? — растерянно спросила она, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги. — Раньше мы всегда были заодно, всё решали вместе. Почему ты вдруг ведёшь себя так… так странно?
В комнате повисла тягостная пауза. За окном зашумел дождь, капли забарабанили по подоконнику.
— Эти люди… они очень важны для мамы, — с трудом подбирал слова Артём, крутя в руках салфетку. — И для меня тоже, хоть они и дальние родственники.
— С каких пор они стали для вас такими важными? — удивилась Елена, чувствуя, как в груди разгорается возмущение. — Я о них впервые слышу. Ты сам же говорил, что это какие-то троюродные дяди, с которыми вы виделись раз в пятилетку.
Артём резко поднялся и отошёл к окну, повернувшись к ней спиной.
— Мне сложно объяснить, Лен. Просто… доверься мне в этом, хорошо?
Его плечи были напряжены, спина казалась неестественно прямой. Женщина почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.
— Хорошо, — твёрдо сказала она, вставая и складывая руки на груди. — У вас есть месяц, чтобы разобраться с этими… «родственниками». Но чтобы к первому числу они были уже не в моей квартире. Понятно?
Артём лишь кивнул, не поворачиваясь. Елена взглянула на часы — массивные настенные, подарок их свадьбы.
— Нам с Лизой пора на массаж. Отвезёшь?
Артём резко обернулся, его лицо исказила какая-то странная гримаса.
— Извини, мне нужно срочно вернуться в офис. — Он уже доставал телефон. — Я вызову вам такси.
Он быстро вышел в коридор, оставив жену в полном недоумении. За семь лет брака это был первый случай, когда муж, находясь дома, отказался отвезти их куда-то из-за «неотложных дел». Елена машинально поправила Лизе бантик, размышляя о странном поведении мужа.
Артём вернулся через пару минут, избегая её взгляда.
— Машина будет через пять минут. — Он наклонился, чтобы поцеловать жену в щёку, но она инстинктивно отстранилась. — До вечера, — бросил он, уже направляясь к выходу.
Дверь захлопнулась, и Елена осталась одна с дочкой, чувствуя, как в груди клубится какое-то неприятное предчувствие.
— У вас отличные результаты, — сказал врач, осторожно разминая Лизе ножки. — Мышцы постепенно расслабляются, сухожилия становятся эластичнее. Скоро всё должно прийти в норму.
Но Елена молчала, обдумывая последние события. Её взгляд был устремлён куда-то вдаль, за окно, где по стеклу стекали дождевые капли.
— Елена Сергеевна, вы меня слышите? — переспросил доктор, слегка повысив голос.
— А? Да, конечно, — очнулась она, резко вернувшись в реальность. — Просто… задумалась. Что вы сказали?
Врач терпеливо повторил свои наблюдения о прогрессе девочки и дальнейший план лечения. Елена кивала, но мысли её были далеко.
О проблемах с опорно-двигательным аппаратом у Лизы родители догадались не сразу. До полутора лет девочка развивалась абсолютно нормально — вовремя начала переворачиваться, сидеть, ползать. Тревожные симптомы проявились, когда пришло время делать первые самостоятельные шаги.
Вместо того чтобы твёрдо стоять на ногах, Лиза упорно поднималась на цыпочки, её ножки неестественно напрягались. После многочисленных обследований врачи диагностировали начальную стадию ДЦП, но успокоили — при своевременном и регулярном лечении прогноз был вполне благоприятным. Правда, требовались немалые средства на массажи, физиотерапию и специальные ортезы.
Тогда бабушка Елены, Анна Петровна, сделала поистине царский жест — оформила дарственную на свою трёхкомнатную квартиру в центре города в пользу внучки, а сама переехала к своей младшей дочери. Доходы от аренды стали существенным подспорьем в лечении ребёнка.
Свекровь Елены, Ирина Викторовна, лишь однажды, за праздничным столом, осторожно намекнула, что платить ипотеку за их скромную двушку на окраине, имея в собственности бесплатное жильё в престижном районе, мягко говоря, неразумно. Но сам Артём тогда резко пресёк эти разговоры, даже повысив голос на мать:
— Мама, хватит! С имуществом нашей семьи мы разберёмся сами. — Он обнял Елену за плечи. — Тем более две квартиры — это лучше, чем одна. Нужно думать о будущем, особенно о Лизе.
Тема была закрыта на три года. И вдруг, словно гром среди ясного неба, Ирина Викторовна объявила, что хочет поселить в квартире невестки своих дальних родственников — какую-то тётю Шуру с сыном-подростком, поэтому Елена должна срочно расторгнуть договор с нынешними жильцами — милой парой молодых врачей.
— У тебя там целых три комнаты, — говорила свекровь по телефону сладким голосом, от которого у Елены похолодело внутри. — Моим будет комфортнее жить одним, без посторонних. Да и вообще, семейные должны держаться вместе.
Елена, естественно, и слушать не хотела об этом абсурде. Она прекрасно помнила, как три года назад та же Ирина Викторовна презрительно морщила нос при слове «эти провинциалы», когда речь заходила о тех самых родственниках.
— Артём, ты представляешь, что твоя мать задумала? — со смехом, в котором слышались нотки недоумения, рассказала она мужу вечером за ужином. — Да я скорее сама там поселюсь, чем пущу каких-то непонятных людей! Тем более бесплатно.
Она ожидала, что муж поддержит её возмущение, как это бывало раньше, когда свекровь слишком уж вмешивалась в их жизнь. Но вместо этого Артём вдруг побледнел и отложил вилку.
— Лена, боюсь, на этот раз… придётся пойти маме навстречу, — мрачно ответил он, избегая её взгляда.
Это ошеломило жену. Она даже на мгновение замерла с поднятой чашкой.
— Ты… ты серьёзно? Это же полный абсурд! — её голос дрогнул. — Если твоей маме так уж нужны эти люди, пусть селит их у себя. Какое отношение имеет моя квартира? Тем более оформленная на Лизу!
Артём вздохнул и провёл рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину.
— Дорогая, они… они не уживутся с тётей Галей, — неуверенно пояснил он. — У них разные… характеры. Я тебе потом всё объясню, обещаю.
Он снова отвел глаза, чего раньше Елена за ним не замечала. Теперь же это стало происходить всё чаще — во время разговоров, за ужином, даже когда они просто смотрели телевизор. Женщина пристально посмотрела на мужа, пытаясь разглядеть в его глазах хоть что-то знакомое.
— Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к секретам в семье, — твёрдо сказала она, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги. — Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязываешься.
Артём промолчал, лишь беспомощно развёл руками. А через неделю Елена случайно узнала, что эти самые «родственники» уже живут в её квартире — Артём просто отдал им ключи, даже не поставив её в известность.
Последующие дни стали для Елены сплошным кошмаром. Поведение мужа становилось всё более странным — он избегал её взгляда, стал холоден и отстранён, часто задерживался на «работе», а когда возвращался, сразу шёл в душ, словно пытаясь смыть с себя какие-то улики. В душе Елены зрели тревожные подозрения, но она боялась себе в них признаться.
Переломный момент наступил, когда Артём в очередной раз не пришёл домой к ужину, сославшись на срочное совещание. Елена, оставив Лизу с проверенной няней, решила проверить его рабочее место. Каково же было её удивление, когда охранник в офисе сообщил, что Артём Игоревич уже две недели берёт отгулы по семейным обстоятельствам.
Сердце Елены бешено колотилось, когда она ехала на такси по адресу той самой квартиры. Лифт в доме не работал, и она поднималась по лестнице, чувствуя, как ноги становятся ватными. Рука дрожала, когда она вставляла ключ в замок.
То, что она увидела внутри, навсегда врезалось в её память. В гостиной, на её любимом диване, сидели Артём, незнакомая рыжеволосая женщина и девочка лет пяти. Они обнимались, смеялись — девочка что-то радостно рассказывала, а Артём гладил её по голове. Картина была более чем красноречивой.
— Артём? — прошептала Елена, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Он резко обернулся, и на его лице отразился настоящий ужас. Женщина вскочила с дивана, инстинктивно прикрывая ребёнка.
Елену затопила волна неконтролируемой ярости. Она не помнила, что кричала, как выгоняла их всех из своей квартиры, как потом, уже дома, рыдала в подушку, чтобы не напугать Лизу. Артём пытался звонить, писать, оправдываться, уверял, что она всё неправильно поняла, что это «просто племянница его старого друга». Но разве можно было ошибиться, видя его счастливое лицо, его отеческие объятия с той девочкой?
Браку пришёл закономерный конец. Елена подала на развод, забрав с собой самое ценное — Лизу. Артём сначала сопротивлялся, угрожал судом за дочь, но потом вдруг резко отступил, словно испугавшись чего-то. Позже Елена узнала, что он даже съехал с их общей квартиры, оставив ей все вещи.
Первые месяцы были адом — слёзы, бессонные ночи, постоянные вопросы маленькой Лизы «где папа?». Но постепенно жизнь начала налаживаться. Елена нашла в себе силы встать, отряхнуться и идти вперёд. Она устроилась на более высокооплачиваемую работу, записала Лизу в специализированный детский центр, даже начала ходить в спортзал, чтобы выплескивать накопившуюся злость.
Главное для неё теперь — Лиза, ради которой она готова свернуть горы. Пусть и без мужа, зато без лжи, предательства и вечного страха, что за твоей спиной решают твою судьбу. Она твёрдо знает — сделает всё возможное и невозможное для здоровья своего ребёнка. А что касается Артёма…
Возможно, когда-нибудь она даже сможет простить его. Но никогда не забудет. И никогда не позволит снова войти в их с Лизой жизнь.
