Звук, с которым за ее спиной захлопнулась дверь, миссис Б. запомнила навсегда. Даже стоя на улице с узелком в руках, она еще надеялась, что муж одумается: за плечами несколько лет брака, двое детей…Не может же он так просто выставить ее из дома?! Но мистер Б. смог.
В один миг его жизнь разлетелась, словно карточный домик: все оказалось ошибкой. И простить ту, что причинила ему столько боли, он отказался.
В 1857 году парламентом Великобритании был принят новый закон, регламентирующий расторжение супружеских отношений. Если ранее вопросы развода рассматривались церковным судом, то теперь — гражданским. Брак перестал быть таинством, и стал тем, чем, в общем-то, и был на деле — договором.
До середины 19 века позволить себе развестись или аннулировать брак могли лишь очень богатые и высокопоставленные люди, для которых единственной лазейкой оставалось провести бракоразводный процесс через парламент. Судебное разбирательство мог начать только мужчина, а чтобы добиться парламентского акта приходилось тщательно перетряхивать грязное белье на потеху публике.
Конечно, при этом открывались самые постыдные личные тайны: так, например, леди Сеймур Уорсли, чье дело разбиралось в 1782 году, в качестве свидетеля вызвала своего любовника, который утверждал: супруг указанной леди поощрял их связь.
Более того, лорду доставляло удовольствие показывать обнаженную жену другим мужчинам…Впрочем, несмотря на подобные откровения, паре оказалось проще заключить договор о раздельном проживании, чем официально расторгнуть брак.
Случилось подобное и с леди Кэролайн Нортон, чей супруг подал в суд на лорда Мельбурна, обвинив его в прелюбодеянии и потребовав 10 000 фунтов компенсации. Согласно букве закона, жена приравнивалась к имуществу, а за «порчу» вещи требовалось платить.
Лорд Мельбурн умолял Кэролайн вернуться к мужу, чтобы избежать скандала: его политическая карьера оказалась на грани краха. После этого заявления отношения леди Нортон с ее любовником были разрушены, что, правда, уже не спасло ни ее репутацию, ни ее брак. Более того, муж запретил ей видеться с тремя сыновьями, что оказалось для нее крайне болезненным…
Однако леди Нортон не сдалась: она развернула целую кампанию в защиту женщин, их права на развод и опеку над детьми. И закон 1857 года стал одним из результатов ее деятельности.
Новые правила существенно упрощали систему: жестокость, побег и измена второй половины были признаны достаточным основанием для развода. Впрочем, в своих правах супруги не были равны: мужчине достаточно было прелюбодеяния жены, чтобы начать дело…а вот женщине требовался куда более весомый повод: например, супруг был не только неверен, но и поднимал на нее руку.
Кроме того, компенсацию за опороченное имя мог требовать только оскорбленный муж!
И все же этого хватило, чтобы возмутились моралисты: разрушение семьи — какая страшная идея! Художник Август Леопольд Эгг, например, отреагировал триптихом: три картины должны были продемонстрировать публике, к чему ведет падение нравов. И, в первую очередь, намекнуть женщинам на ужасную часть, их ожидающую.
Первая картина — обнаружение измены — женщина распростерлась на ковре, моля о прощении. Ее супруг, ошеломленный, сжимает письмо, очевидно, раскрывшее тайну жены. Две девочки играют, строя карточный домик, и еще не догадываясь, как изменится их жизнь.
Ведь глава семьи не простит жену: он выгонит ее на улицу, легко добившись развода по новым правилам, а несчастной, отвергнутой обществом, останется лишь нищета и позор.
«4 августа. Только что узнал, что Б. умер более двух недель назад, так что его бедные дети теперь потеряли обоих родителей. Я слышал, что в прошлую пятницу ее видели недалеко от Стрэнда, очевидно, ей было негде преклонить голову. Какое у нее было падение!» — подписал Эгг свои работы выдержкой из дневника.
На последней картине две сироты, оставленные падшей матерью и отцом, чье сердце, несомненно, было разбито изменой, тоскуют у окна. Какой финал печальной драмы! И стоили ли того мгновения удовольствия, полученные в объятиях любовника?!
