Зазвонил телефон. Кто может звонить ему в такую рань? Он снял трубку. Конечно, это Джоан. Ее голос защебетал о том, как она соскучилась, хочет его видеть и ждет не дождется, когда же они сядут в машину и поедут в Нью-Йорк.
Ему тут же показалось, что он сбросил с плеч лет двадцать. Судьба подарила ему шанс: он может изменить свою жизнь и, возможно, узнает, что такое счастье… Ему пятьдесят пять, ей — двадцать четыре, их будущее туманно, но какое это имеет значение?
Его звали Уильям Фолкнер, и он был самым известным писателем Соединенных Штатов. Слава пришла к нему чуть больше двух лет назад, когда он получил Нобелевскую премию. До этого в родной стране его почти не читали. В Европе он был знаменит, а в Америке его книги продавались плохо.
И вот в его жизни появилась Джоан. Никаких планов Фолкнер не строил: будь что будет. Но где-то глубоко, где-то в потемках души и глубине сознания мелькала мысль — только бы это продолжалось, пусть еще месяц, два, год..
Уильям отправился в гардеробную и начал собирать чемодан. Его жена вместе с девятнадцатилетней дочерью отправились за границу: Джилл решила прослушать курс в университете Мехико, Эстелла уехала вместе с ней.
Он остался один в большом старом доме. Дом, построенный в середине прошлого века жил своей жизнью: по вечерам в прихожей за стенными панелями пел сверчок, половицы поскрипывали, а в каминной трубе завывал ветер. Дом словно старался вразумить своего владельца: «Остановись, пока не поздно. Разрушать легко, а вот созидать…»
Завтра он уедет в Нью-Йорк, все остальное неважно. Фолкнер укладывал вещи и вспоминал, что свою первую жену он ждал одиннадцать лет. В молодости Эстелла отказала ему из-за того, что у Уильяма не было никаких видов на будущее, и предпочла ему другого — удачливого бизнесмена Корнелла Франклина.
Сверхположительный Корнелл оставил Эстеллу с двумя детьми и разбитым сердцем. Фолкнер тут же ей сделал предложение, но ее отец, майор Олдем вышел из себя: «Уильям, я всегда рад тебе, но я не хочу, чтобы ты женился на моей дочери!»
Папашу Олдема смущали две вещи: будущий зять перебивался по-прежнему случайными заработками, а в свободное время строчил никому не нужные романы и вдобавок пил бренди, как воду…
Но в конце концов Лем Олдем сдался. Фолкнер повел Эстеллу под венец. Они прожили вместе двадцать два года — немалый срок, в штате Миссисипи столько дают за умышленное убийство. То, что Уильям совершил ошибку, ему стало понятно гораздо раньше.
То, что Эстелла прекрасная женщина, он знал, но характер у нее оказался тяжелым, и она была очень, очень нервной. Настроение у нее менялось по пять раз на день: то слезы, то дикий скандал.
В первом случае он чувствовал себя убийцей, во втором — жертвой. И каждый раз его тянуло к бутылке. Эстелла тоже пила: сперва — чтобы снять нервное напряжение, а потом это вошло в привычку.
По привычке они и жили вместе — да еще из-за детей. Уильям сразу привязался к Виктории и Малькольму, и дети его полюбили. Общая дочь Фолкнеров — Алабама рано умерла: это стало страшным ударом, и они крепче вцепились в друг друга.
А потом родилась Джилл, долгожданная любимая девочка. До тех пор, пока она не вырастет, о разводе не могло быть и речи.
И они продолжали жить под одной крышей, взаимное раздражение и остатки жалости переплелись в то, чему не было названия. Но теперь — все кончено. Он надеется, что Эстелла и Джилл поймут его. Вернее, Джилл его поймет, а Эстелла простит.
Он положил в чемодан последнюю рубашку, затянул ремни потуже, выпрямился и почувствовал, как кружится голова, а сердце бьется, словно он пробежал стометровку. Время берет свое: прав был тесть, нельзя было столько пить. Работа над новой книгой часто начиналась с запоя: оказавшись в Голливуде, он писал в пять раз больше, чем другие сценаристы. К вечеру он напивался в стельку, а утром снова брался за работу.
Но после встречи с Джоан его перестало тянуть к выпивке: любовь оказалась посильнее кукурузного самогона, теперь он жил в постоянной эйфории и не нуждался в другом допинге.
Так же билось его сердце на следующий день, когда Фолкнер искоса поглядывал на откинувшуюся в пассажирском кресле автомобиля очаровательную девушку с букетом роз на коленях. Рыжая, зеленоглазая… Двадцать четыре года. Смешливая, острая на язычок, мечтающая быть писательницей…
Они случайно встретились, когда он гостил у своего приятеля. Джоан приходилась ему племянницей. Они мило поболтали, а потом она написала ему трогательное письмо.
Он ответил и началась переписка, мало-помалу перешедшая в роман. Отношения тянулись почти три года. Только за это время он еще больше поседел, а она расцвела.
…Машина мчалась вперед, накручивая километры по залитому солнцем осеннему шоссе. В придорожном кафе официантка, всплеснула руками и протянула ему меню, чтобы он оставил автограф: «Мистер, я вас узнала!»
Иногда ему делалось жутко — рядом с оживленной, сияющей молодостью Джоан он казался себе старой развалиной. Молчание затягивалось и стало казаться тревожным.
И тут Джоан стала расспрашивать у него о Первой мировой: правда, что он воевал во Франции, участвовал в воздушных боях и был ранен, а потом ходил в военной форме, опираясь на тросточку и прихрамывая.
Фолкнер поморщился, словно у него заныл зуб. Это плохая тема для разговора. Не рассказывать же ей, что он окончил курс летного училища как раз к заключению мира и офицерские звездочки ему прислали по почте. Он опоздал на настоящую войну.
Но он исполнил свою мечту: не просто летать, а стать пилотом-асом. Студия «Metro-Goldwin-Mayer» платила тысячу долларов в неделю за оригинальные сюжеты и диалоги — так он встал на ноги и сумел отложить деньги на подержанный самолет. Капитан Вернон Омли, научил его всему, что умел сам.
Уильям выступал с воздушным цирком «Братья Фолкнеры». Это было непередаваемое ощущение: сидишь в открытой кабине аэроплана, двигатель работает на пределе, а в лицо бьет холодный ветер. Но он дал себе зарок не садиться в кабину пилота после того, как разбился его брат Дин.
Дин заразился любовью к полетам от него. В итоге он не справился с управлением и оставил беременную жену вдовой. Всю жизнь Фолкнер мучился от чувства вины. Это произошло 10 ноября 1935 года. Но об этом совершенно не хотелось рассказывать в придорожной забегаловке между гамбургером и молочным коктейлем.
И он не стал распахивать душу, а потом, в Нью-Йорке об этом пожалел. Может, если бы он выложил душу перед Джоан, то все бы пошло по-другому?
Но он этого не сделал, они доели свой обед и поехали дальше. А Джоан рассказывала о себе, но рассказывать ей особенно было нечего: школа, первая влюбленность в одноклассника, университет, страсть к литературе. Она пробовала себя в разных жанрах. Некоторое время назад Фолкнер предложил ей работать вместе, но из этого ничего не вышло.
В середине тридцатых он уже опубликовал романы «Шум и ярость», «Свет в августе», «Святилище», «Столб» и свои лучшие рассказы. А Джоан тогда еще только родилась…
Фолкнер и Джоан продолжали свой путь — с юга на север. В дороге он рассказывал ей о своей семье. Он рассказал, как с братьями играл на задворках оксфордского дома. Как, отец, потерпев неудачу в бизнесе, завел конюшни. Уильям вырос среди лошадей — с тех пор кони стали его страстью.
Продав студии право на экранизацию «Непокоренных», он получил 25 тысяч долларов — небывалые деньги! — и приобрел 320 акров земли и дом. Теперь здесь растет кукуруза и пасутся племенные лошади.
Он рассказал ей о том, что поссорило его с Хемингуэем, а она — о своих университетских подругах. Иногда ему казалось,что он столетний старик по сравнению с Джоан. Дорога была длинной, и букет роз завял.
Фолкнер хотел его выбросить, но девушка не позволила. В итоге, когда они доехали до Нью-Йорка, она отломила поникший бутон от стебля и засунула его в петлицу его рубашки, чмокнув его в щеку. Фолкнер отвез ее домой, к родителям.
Они договорились созвониться и Уильям отправился по своим делам — к редактору. Получив инструкции, он сел за рукопись нового романа. Иногда они с Джоан созванивались, но работа над романом заняла его полностью. Когда книга была готова, он позвонил Джоан. Они договорились пойти в театр на наделавшую много шума постановку ростановского «Сирано де Бержерака».
Джоан надела вечернее платье — оно ей очень шло, он — жавший в плечах темный костюм (Фолкнер не любил светские мероприятия и редко доставал его из шкафа).
Уильям давно не был в театре и не ждал от спектакля ничего хорошего — это был повод увидеть Джоан , и не более того. Но неожиданно постановка его захватила и к концу второго акта Фолкнер не мог оторвать глаза от сцены: он увидел в Сирано — немолодом, уродливом, блестяще одаренном, по уши влюбленном в молодую красавицу — себя. Ничем хорошим это не кончилось — не случится ли тоже самое с его любовью?
После спектакля они пошли в ресторан. Джоан была мила и рассеяна, болтала о том о сем. Ему показалось, что между ними выросла стеклянная стена, пробить которую ему не по силам. Означать это могло только одно: у нее появился другой.
И тут произошло то, о чем он вспоминал со стыдом. С языка сорвались слова, которые лучше было не говорить: «Я давно предвидел день, когда ты встретишь человека, за которого захочешь выйти замуж… Едва ли он поможет тебе стать писательницей, у него ты не найдешь ни внимания, ни поддержки!»
Джоан помолчала, а потом сказала: «Я не собираюсь тебя мучить. Ты этого не заслужил. Я всегда буду гордиться тем, что мы были близкими людьми». Он вопросительно посмотрел на нее: «Значит, я прав? Нам лучше было не встречаться. Ты причинила мне невыносимую боль!»
Джоан ответила, что разница в возрасте между ними очень велика. Да, и она встречается с молодым человеком. На этом и распрощались. Через пару недель Фолкнер узнал, что Джоан вышла замуж.
Он впал в тяжелейшую депрессию, запил. Старый друг, режиссер Говард Хоукс, предложил ему поехать в Египет, чтобы вместе работать над сценарием «Земля фараонов». Он согласился, но смена обстановки не помогла: он продолжал пить и в Египте.
Домой, в Роуэн-Оук он приехал через полгода. На дворе стояла весна. Старый особняк, окруженный цветущим палисадником, казался особенно нарядным.
Его ждала куча неоплаченных счетов, готовая забыть прошлое Эстелла и хорошая новость: Джилл собралась замуж за молодого офицера. Свадьбу она решила отпраздновать в Роуэн-Оук вместе с отцом и матерью.
Эстелла знала о его романе с Джоан, но ни о чем не стала расспрашивать. Они стали жить так, словно ничего не произошло. Их связывало слишком многое и удерживало вместе. Эта история не могла разрушить их брак.
Они со всем справились, к тому же в их жизни было много хорошего: пылкая юношеская любовь, с годами перешедшая в дружбу. А сейчас появилась необходимость защищать и оберегать друг друга.
Впереди было восемь лет по-настоящему счастливой жизни. Фолкнер будет писать и преподавать, получит две Национальные и Пулитцеровскую премии. Он увидит своих внуков, будет возиться на ферме и ездить на охоту с друзьями.
Умрет он как положено джентльмену с Юга: в шестьдесят четыре года его сбросит норовистая скаковая кобыла — он пытался ее объездить. Его положат в больницу, но оттуда он уже не выйдет: подведет сердце.
Эстелла, разбирая бумаги, которые муж взял в больницу найдет письма Джоан Уильямс и лежавшую в маленькой шкатулке высохшую розу, превратившуюся от ее прикосновения в прах…
Джоан Уильямс вышла замуж за писателя и спортивного журналиста Эзру Боуэна, родила двоих сыновей и прославилась романами «Утро и вечер», «Старый пороховой человек», «Деревенская женщина» и другими. Джоан пережила Фолкнера на сорок два года.
