Я стояла у окна и смотрела на серое небо над крышами пятиэтажек. Апрель никак не мог решить, весна это или продолжение зимы. Моя однушка на четвертом этаже казалась особенно тесной после командировки в Москву, где я провела три дня в просторном номере отеля.
— Лен, ты чего не спишь? — пробормотал Андрей, повернувшись на другой бок.
Было половина седьмого утра. Я вернулась поздно вечером, измотанная переговорами и дорогой, а он даже не удосужился разогреть ужин. На столе стояла грязная посуда, на диване валялись носки, в раковине громоздилась гора немытых тарелок за три дня.
— Мне на работу через час, — ответила я, чувствуя, как накатывает привычная усталость.
Он что-то промычал и снова захрапел. Я посмотрела на его спину под одеялом и подумала, что вот так мы и живем последние пять лет. Я вкалываю, беру все возможные проекты, чтобы накопить на новую квартиру. А Андрей сидит на своей должности менеджера среднего звена, получает копейки и не хочет ничего менять.
— У тебя же есть предложение от той компании, — говорила я ему месяц назад. — Там зарплата в полтора раза больше!
— Зато здесь стабильность, — отвечал он, не отрываясь от телефона. — Я тут всех знаю, меня ценят.
Ценят настолько, что подняли зарплату всего на три тысячи за последние два года, пока рынок ушел далеко вперед. Но спорить с Андреем было бесполезно. Он ценил свою зону комфорта больше, чем наши общие планы.
Я пошла в душ, потом быстро собралась. На работу нужно было ехать через весь город, и я выскочила из дома, забыв позавтракать. Андрей так и не проснулся.
Рабочий день прошел в обычной суматохе. Отчеты, совещания, звонки клиентам. Вечером я вернулась домой опять поздно, около девяти. Андрей сидел на диване с пивом и смотрел футбол.
— Привет, — сказал он, не поворачивая головы.
Я прошла на кухню. Посуда так и стояла немытая, хотя утром я просила его хотя бы тарелки сполоснуть.
— Андрюш, я же просила…
— Да сделаю я, сделаю, — отмахнулся он. — Устал просто.
Устал. Он пришел с работы в шесть, а сейчас девять. Три часа он не мог уделить двадцать минут, чтобы помыть посуду. Я молча достала из холодильника вчерашние макароны, разогрела в микроволновке и села ужинать прямо на кухне, глядя в окно на темный двор.
На следующий день была суббота. Я решила разобрать шкаф, давно собиралась это сделать. Перебирала вещи, откладывала то, что можно отдать, то, что нужно постирать. И вдруг вспомнила про серьги.
Те самые серьги, которые Андрей подарил мне перед свадьбой. Они были сделаны на заказ у ювелира, белое золото с небольшими бриллиантами, изящная работа. Я их очень берегла, надевала только по особым случаям. Последний раз я их видела… когда? Месяц назад? Два?
Я порылась в шкатулке с украшениями. Их там не было. Проверила все полки, ящики, заглянула под кровать, перерыла комод. Ничего.
— Андрюш, ты серьги мои не видел? Те, что ты дарил?
Он оторвался от телефона:
— Какие серьги?
— Ну те, белое золото, с камушками. Ты же помнишь, перед свадьбой дарил.
Он пожал плечами:
— Не видел. Может, в командировку брала и забыла в гостинице?
— Я их никогда в командировки не брала! — я почувствовала раздражение. — Они слишком дорогие, я их только на праздники надевала.
— Ну не знаю, Лен, — он снова уткнулся в телефон. — Поищи хорошенько.
Я искала весь вечер. Безрезультатно. Серьги как сквозь землю провалились.
Прошла неделя. Я так и не нашла свои серьги, но старалась не думать об этом. Слишком много было других дел. Новый проект на работе, нужно было подготовить презентацию, плюс подработка по вечерам. Я приходила домой поздно, валилась с ног от усталости.
Андрей как обычно ничем не помогал. Я просила его хотя бы мусор вынести — он забывал. Просила приготовить ужин — он заказывал доставку на свои деньги, хотя мы договаривались экономить. Я пыталась не злиться, но с каждым днем становилось все труднее.
А потом случилось странное. Я искала свою любимую блузку и наткнулась в шкафу на помаду. Яркая, красная помада в золотистом футляре. Я достала ее, открыла. Оттенок был вульгарным, кричащим — такой мне никогда не шел и я бы никогда не купила.
— Андрей, — позвала я его на кухню. — Это что?
Он посмотрел на помаду в моей руке:
— Твоя же.
— Моя? Ты серьезно? Я такую никогда не покупала!
— Лен, ну откуда я знаю, — он казался слегка раздраженным. — Может, тебе подарили или ты просто забыла. У тебя же этих косметичек миллион.
— У меня нет миллиона косметичек, и я прекрасно помню, что покупаю!
— Да что ты завелась из-за какой-то помады? — он повысил голос. — Твоя она, не моя же!
Я посмотрела на него внимательно. Он отвел глаза.
— Ладно, — сказала я тихо и выбросила помаду в мусорку.
Но осадок остался. Что-то было не так. Пропавшие серьги, чужая помада… Я пыталась отогнать подозрения, говорила себе, что я просто устала, что я параноик. Но червячок сомнения уже поселился в душе.
В среду мне нужно было снова ехать в командировку, на этот раз в Питер, на три дня. Я собирала чемодан, а Андрей как обычно лежал на диване.
— Слушай, может, пока меня не будет, хоть уберешься дома? — попросила я. — Я устала постоянно все делать сама.
— Угу, — кивнул он, не поднимая головы.
Я знала, что не уберется. Но сказать все равно надо было.
Командировка выдалась тяжелой. Переговоры затянулись, клиент оказался придирчивым, пришлось переделывать презентацию прямо в гостиничном номере до двух ночи. Я вернулась в пятницу вечером совершенно разбитая.
Дома было еще хуже, чем я уезжала. Андрей не то что не убрался — он устроил настоящий бардак. Пустые бутылки из-под пива, коробки от пиццы, разбросанная одежда. И запах. Не просто запах немытой посуды, а что-то еще. Какие-то духи, сладкие, приторные.
— Друзья приходили, — пояснил Андрей, видя мое лицо. — Футбол смотрели.
— Друзья, — повторила я. — А убрать за собой они не могут?
— Да ладно тебе, я завтра уберу.
Я не стала спорить. Просто пошла в ванную, приняла душ и легла спать. Мне было все равно. Я была слишком уставшей даже для того, чтобы злиться.
Утром я проснулась рано, несмотря на выходной. Решила пойти в магазин за продуктами. Спустилась во двор и сразу наткнулась на Марину Петровну, нашу соседку с третьего этажа.
Марина Петровна была местной бедой. Она знала про всех все, совала нос в чужие дела, сплетничала и вмешивалась во все подъездные конфликты. Обычно я старалась ее избегать, но в этот раз не успела.
— Леночка! — она широко улыбнулась, преграждая мне путь. — Как дела, дорогая? Слышала, в командировку ездила?
— Да, ездила, — ответила я коротко, пытаясь пройти мимо.
И тут я увидела.
В ушах Марины Петровны были серьги. Мои серьги. Белое золото, бриллианты, та самая изящная работа, которую я бы узнала из тысячи. Я даже помнила маленькую неровность на правой серьге, где мастер сделал застежку чуть криво.
Я замерла.
— Это… это мои серьги, — выдохнула я.
Марина Петровна инстинктивно схватилась за уши:
— Что? Какие серьги?
— Те, что у вас на ушах. Это мои серьги. Они были сделаны на заказ, я их месяц назад потеряла.
— Вы что-то путаете, милочка, — Марина Петровна попятилась. — Это мои серьги, мне их… мне их подарили.
— Кто подарил? — я почувствовала, как внутри все похолодело.
— Это не ваше дело!
— Марина Петровна, эти серьги делались на заказ перед моей свадьбой. Я могу показать фотографии! На правой серьге застежка чуть кривая, видите?
Я подошла ближе. Марина Петровна попыталась прикрыть ухо рукой, но я уже успела разглядеть. Неровность была там.
— Откуда они у вас? — я говорила тихо, но твердо. — Кто вам их дал?
Она молчала, переминаясь с ноги на ногу. Ее лицо покраснело.
— Марина Петровна, я вызову полицию прямо сейчас. Это кража или укрывательство краденого. Так откуда серьги?
— Я не крала! — выпалила она. — Мне их дал ваш муж!
Время словно остановилось. Я слышала, как во дворе играют дети, как где-то вдалеке едет машина, но все эти звуки были приглушенными, нереальными.
— Что?
— Ваш муж, — Марина Петровна говорила быстро, нервно. — Это была взятка, чтобы я молчала!
— О чем молчала?
Она закрыла лицо руками:
— О том, что я видела. Я увидела его с женщиной. Точнее, с женщинами, их было несколько. Разных. Он их приводит к вам, когда вы в командировках.
Я не могла дышать. Не могла пошевелиться.
— Я возвращалась от дочери, уже поздно было, — продолжала Марина Петровна, все еще не глядя на меня. — И увидела, как он провожает какую-то девицу. Она вышла из вашего подъезда, он ее до такси провел, обнимались там. А я стояла в тени, курила. Он меня не заметил, а потом заметил. Подошел, стал уговаривать не говорить вам. Сначала я отказывалась, а он… он предложил серьги. Сказал, что вы их все равно потеряли, а мне они помогут. У меня внук родился, деньги нужны были…
Она замолчала. Я стояла, чувствуя, как рушится все, во что я верила последние годы.
— Сколько раз? — спросила я. — Сколько раз вы видели?
Марина Петровна подняла наконец глаза:
— Три или четыре. Разные девицы были. Молодые такие, крашеные. Прямо к вам в квартиру вел.
Я развернулась и пошла обратно к подъезду. Марина Петровна что-то кричала мне вслед, но я не слышала. Я поднималась по лестнице, и с каждой ступенькой во мне росла ярость.
Андрей сидел на кухне, пил кофе и листал телефон. Он поднял голову, когда я вошла:
— Чего ты так быстро? Я думал, в магазин пошла.
— Встретила Марину Петровну, — я оперлась о дверной косяк. — Она в моих серьгах была. В тех самых, что я потеряла.
Его лицо побледнело.
— Это не то, что ты думаешь…
— А что я думаю, Андрей?
— Лена, послушай…
— Нет, ты послушай! — я сделала шаг вперед. — Сколько? Сколько их было? Сколько раз ты приводил сюда своих девиц, пока я работала как проклятая, чтобы мы могли купить нормальную квартиру?!
— Это ничего не значило, — он встал, протянул руки. — Лен, это просто так, от скуки. Ты же постоянно в разъездах, я один…
— Ты один? — я рассмеялась, и этот смех был горьким. — Ты один, пока я зарабатываю деньги для нас обоих? Пока я тащу на себе все, а ты сидишь на диване и не можешь даже посуду помыть? И еще водишь сюда баб? В нашу постель?
— Это не в нашу постель, мы на диване…
— КАКАЯ РАЗНИЦА?! — я закричала. — Какая, блин, разница, где именно ты мне изменял?!
Он молчал, опустив голову.
— Собирай вещи, — сказала я холодно. — У тебя два часа. Вызывай такси и убирайся.
— Лена, давай поговорим…
— Не о чем говорить. Два часа, Андрей. Иначе я сама вызову полицию и скажу, что ты забрал мои серьги и продал их. Кража в особо крупном размере, учитывая их стоимость.
Он посмотрел на меня и понял, что я не шучу. Молча прошел в комнату и достал сумку.
Я села на кухне и просто смотрела в окно. Внутри было пусто. Ни слез, ни истерики. Просто огромная, выжженная пустота.
Через полтора часа Андрей вышел из комнаты с двумя сумками:
— Я позвоню.
— Не надо, — ответила я, не поворачивая головы. — Я подам на развод в понедельник.
Дверь за ним закрылась. Я осталась одна в этой маленькой однушке, которая была нашим домом. Которая теперь была только моим домом.
Я встала, подошла к шкафу и достала папку с документами. Свидетельство о браке, договор дарения на квартиру от бабушки. Все было оформлено на меня. Квартира была моей еще до свадьбы, Андрей не имел на нее никаких прав.
Следующие недели прошли в тумане. Развод, раздел имущества (которого, впрочем, почти не было). Андрей пытался звонить, писать, просить прощения. Я не отвечала. Марина Петровна вернула серьги — принесла их с извинениями и красными глазами. Я молча взяла их и закрыла дверь.
Работа помогала не думать. Я брала все проекты подряд, работала по ночам, в выходные. Копила деньги, которые раньше уходили на нас двоих. И уже через два месяца я поняла, что могу себе позволить больше, чем думала.
Я продала однушку. Ту самую, от бабушки, в которой прожила всю жизнь. Было немного грустно, но я знала, что это правильно. Эта квартира была связана со слишком многими воспоминаниями, и не все из них были хорошими.
На вырученные деньги и накопленные за месяцы я купила двушку в новом районе. Светлую, просторную, с большими окнами и видом на парк. Это была моя квартира. Только моя.
Я въехала в августе. Стояла посреди пустой гостиной, слушала, как ветер шелестит листвой за окном, и впервые за много месяцев улыбнулась по-настоящему.
На новоселье я пригласила только самых близких людей. Подруг, коллег, маму. Мы пили шампанское, смеялись, строили планы. Никто не спрашивал про Андрея — все и так знали, что случилось.
— Знаешь, — сказала моя подруга Света, когда гости разошлись и мы сидели на кухне, допивая последний бокал, — ты стала другой.
— В смысле? — я подняла на нее глаза.
— Ты стала… свободной. Как будто сбросила какой-то груз.
Я задумалась. Она была права. Я действительно чувствовала себя свободной. Не одинокой — свободной. Я могла делать, что хочу, когда хочу. Не отчитываться, не переживать, что кто-то не сделал свою часть работы. Не тащить на себе чужую лень и безразличие.
— Знаешь, что самое странное? — сказала я. — Я должна бы ненавидеть Марину Петровну. Но я почти благодарна ей. Если бы не те серьги, я бы еще долго не узнала правду.
— Серьги…
— Я их до сих пор храню. Не могу выбросить, но и носить не хочу. Они как напоминание.
Мы помолчали. За окном наступала ночь, город зажигал огни.
Я нашла новую работу — лучше оплачиваемую, интереснее. Записалась на йогу, завела кота. Жила для себя, наслаждалась каждым днем. Квартира наполнялась моими вещами, моим уютом, моей жизнью.
Иногда, поздним вечером, я доставала шкатулку с теми серьгами. Рассматривала их при свете лампы. Белое золото блестело, бриллианты переливались. Красивые, дорогие, сделанные на заказ. Когда-то они были символом любви. Потом стали символом предательства. А теперь… теперь они были символом освобождения.
Я так и не надела их больше. Но и не продала. Они лежат в шкатулке, на самом дне, под другими украшениями. Напоминание о том, что иногда самые ценные вещи приводят к самым важным открытиям.
Моя жизнь изменилась в тот момент, когда я увидела свои серьги на соседке. Но не так, как я думала. Я не развалилась, не сломалась, не впала в депрессию. Я освободилась. От иллюзий, от неправильных отношений, от человека, который тянул меня вниз, пока я тащила нас обоих наверх.
Теперь я поднимаюсь одна. И знаете что? Оказывается, это намного легче.
Я стою у окна своей новой квартиры, пью утренний кофе и смотрю на парк, где уже начинают желтеть первые листья. Впереди осень, потом зима, потом снова весна. Циклы жизни, как циклы природы.
И я готова встретить их все. Одна, свободная, счастливая.
Серьги остались в прошлом. Будущее только начинается.
