Яна встретила Максима на работе. Он пришел чинить компьютеры в офисе. Ей понравился этот парень — высокий, не суетился, говорил негромко.
Незаметно они провстречались уже год. Максим никогда не кричал, всегда помнил про дни рождения и годовщины.
Свадьбу сыграли скромную. Расписались в ЗАГСе, посидели в кафе с родственниками. Яна хотела пышное торжество, но Максим сказал:
— Зачем тратиться на один день? Лучше съездим в Турцию.
Две недели на море прошли хорошо. Яна радовалась — наконец-то у нее есть муж, своя семья.
Домой вернулись вечером. Яна стала разбирать вещи из чемодана. На столе разложила открытки, которые привезла коллегам. Думала о том, как они загорали на пляже. Максим зашел в комнату. Лицо у него было странное.
— Яночка, садись, — сказал он. — Поговорить надо.
— Что случилось? — Яна отложила блузку, которую вешала в шкаф.
— Мы переезжаем к маме.
Слова прозвучали так буднично, словно он сообщал о смене погоды. Яна замерла с вешалкой в руках.
— Как это переезжаем?
— Ну… Она одна, ей тяжело. Дом большой, места хватит всем.
— Максим, мы же не обсуждали это! — Яна повернулась к нему всем телом. — Я думала, мы будем жить отдельно, как нормальные семьи.
— А что тут ненормального? — Максим пожал плечами. — Многие живут с родителями. Экономия же.
— Но мы же снимаем эту квартиру! Мне здесь нравится. Тут наша жизнь началась!
Максим встал и подошел к окну. Он смотрел куда-то вдаль.
— Яна, я уже пообещал маме. Она ждет нас.
— Пообещал? Когда? — голос Яны стал выше.
— Еще до свадьбы. Я говорил, что после медового месяца мы переедем к ней.
— Ты говорил маме, но не говорил мне!
— Думал, ты поймешь. Мама всю жизнь на меня потратила. А теперь одна сидит в большом доме.
Яна опустилась на диван. Нужно было собраться с мыслями.
— Максим, пойми, это не просто переезд. Это значит, что у нас не будет личной жизни, уединения. Мы только поженились!
— Зато будет помощь по хозяйству. Мама прекрасно готовит, дом ухоженный.
— Но я хочу сама вести хозяйство! Хочу готовить тебе, обустраивать наш дом!
Максим повернулся к ней, и в его глазах было что-то непреклонное.
— Яночка, ну что ты как маленькая? Мама ждет, я дал слово. Мужчина должен держать слово.
— А слово, данное жене в ЗАГСе? Там было про создание семьи, а не про жизнь с мамой!
— Не драматизируй. Поживем немного, поможем маме, потом съедем.
— Немного — это сколько?
Максим замялся.
— Ну… посмотрим по обстоятельствам.
Яна поняла — решение уже принято без нее. Она всего лишь жена, и ее мнение не учитывается.
— Хорошо, — тихо произнесла Яна, складывая блузку обратно в чемодан. — Но если что-то пойдет не так, мы сразу съезжаем.
— Конечно, дорогая, — Максим обнял ее за плечи. — Увидишь, все будет прекрасно.
На следующий день началась упаковка вещей. Яна мрачно складывала посуду в коробки, бормоча себе под нос:
— Ну зачем мне это? Зачем вообще начали жить отдельно, если все равно к маме возвращаемся?
— Не ворчи так, — Максим скотчем заклеивал коробку с книгами. — Мама золотая женщина, увидишь. У нее характер ангельский, она всю жизнь меня воспитывала одна.
— А у меня что, характер дьявольский? — фыркнула Яна, заворачивая в газету свадебные бокалы.
— При чем тут это? Просто дай ей шанс. Она тебя полюбит, как родную дочь.
— В мои планы вообще не входило жить с родителями, — продолжала бурчать Яна, упаковывая постельное белье. — Я мечтала о своем гнездышке, о том, как буду готовить только для нас двоих…
— А теперь будешь готовить для нас троих. В чем проблема?
Переезд занял целый день. Когда они подъехали к пятиэтажному дому на окраине, Яна ахнула — двушка оказалась крошечной. Прихожая размером с кладовку, две небольшие комнатки, крошечная кухня.
— Где мы будем спать? — прошептала Яна.
— На раскладном диване в гостиной.
Лидия Петровна встретила их с распростертыми объятиями. Круглая, невысокая женщина лет шестидесяти, в цветастом халате и тапочках с помпонами.
— Максимочка! Яночка! — она расцеловала их в обе щеки. — Заходите, заходите! Я стол накрыла, борщ сварила, котлеты пожарила!
Стол ломился от еды — салаты, закуски, пироги. Лидия Петровна суетилась, накладывая полные тарелки.
— Кушайте, кушайте! Небось в отпуске непонятно чем питались!
Первая неделя прошла относительно спокойно. Яна вставала в шесть утра, готовила завтрак для всех, уходила на работу. Вечером возвращалась уставшая, но сразу принималась за готовку ужина. Лидия Петровна вроде бы не вмешивалась, только изредка советовала, как лучше почистить плиту или сколько соли добавить в суп.
Но в конце месяца пришли счета. Лидия Петровна разложила их на кухонном столе и позвала молодоженов.
— Ну что, дети мои, — начала она с милой улыбкой, — пора и долги платить. Коммунальные — восемь тысяч.
— Мам, мы же договаривались две трети оплачивать, — удивился Максим.
— Ой, Максимочка, ну что ты! — замахала руками Лидия Петровна. — Справедливо же целиком вам все платить!
Яна открыла рот, но свекровь продолжила:
— И еще, дорогие мои. Стиральная машина моя старенькая совсем стала. Раньше я одна стирала, а теперь ваше белье, ваши вещи… Она уже не справляется, вода подтекает. Надо новую покупать — тысяч пятнадцать минимум.
— Но мама… — начал было Максим.
— Что «но»? Из-за вас же ломается! Справедливо, чтобы вы купили.
Яна молча смотрела на счета, подсчитывая в уме. Двадцать три тысячи за месяц — это половина ее зарплаты.
— Лидия Петровна, — осторожно начала она, — но ведь машина уже старая была, когда мы сюда переехали…
— Ой, что ты говоришь! — всплеснула руками свекровь. — Она прекрасно работала! А теперь каждый день стирать приходится — ваши рубашки, ваши простыни, ваши полотенца!
Максим виновато пожал плечами:
— Ладно, мам, купим машину. Только в рассрочку.
Следующие недели превратились в настоящий кошмар. Лидия Петровна словно включила режим строгого контроля.
— Яночка, — говорила она каждое утро, — а почему ты обеды не готовишь?
— Мы с Максимом не обедаем дома, — огрызалась Яна.
Вечером новые претензии:
— И почему это квартира такая пыльная? Ты убирать должна каждый день! Зачем вы тогда сюда приехали, если хозяйство не ведете?
— Лидия Петровна, я работаю до семи вечера, потом готовлю ужин, — терпеливо объясняла Яна.
—И что! — фыркнула свекровь. — А пыль что, ждать будет? Хорошая жена каждый день дом до блеска доводит!
— А где я должна время брать? — не выдержала Яна. — Я встаю в шесть, ложусь в одиннадцать!
— Вставай в пять! Моя свекровь в четыре вставала, и ничего, вырастила троих детей!
Максим отмалчивался, уткнувшись в телефон, делая вид, что не слышит перепалки.
Последней каплей стал субботний скандал. Яна решила отоспаться до восьми утра, но Лидия Петровна разбудила ее в семь:
— Вставай! Окна мыть надо, генеральную уборку делать!
— Лидия Петровна, суббота же! — простонала Яна.
— И что? Дом сам себя не почистит! Или ты думаешь, я должна за тобой убирать? Поселилась в моей квартире! А теперь ленишься? Со мной такое не пройдет!
— Да я не просилась тут жить! — взорвалась Яна, вскакивая с дивана. — Это ваш сын принял решение! Сегодня же вечером скажу Максиму, что мы съезжаем на съемное жилье!
Лидия Петровна выпрямилась, глаза ее сузились.
— Ах вот как! — голос стал ледяным. — Неблагодарная какая нашлась! Я вас приютила, кормлю, обстирываю, а ты еще и недовольна!
— Приютили? — рассмеялась горько Яна. — Мы платим тут больше, чем на съемной квартире! Все, мы сегодня же съедем отсюда!
Свекровь подскочила к ней вплотную, ткнув пальцем в грудь:
— А ну помалкивай! Ничего не смей говорить моему сыну! Молчи, как рыба!
— Почему я должна молчать? Это моя жизнь!
— Потому что в моем доме ты будешь подчиняться или окажешься на улице без гроша! — процедила сквозь зубы Лидия Петровна. — Думаешь, сын тебя выберет против матери? Ой, наивная какая!
Яна застыла.
— Знаете что, Лидия Петровна, — голос Яны стал твердым, — я не терплю шантажа. Теперь обязательно расскажу Максиму все, что вы сейчас сказали.
— Попробуй только! — зашипела свекровь. — Увидишь, кого он выберет!
— Увижу, — кивнула Яна.
Весь день они не разговаривали, обходя друг друга молчанием. Лидия Петровна нервно ходила по квартире, что-то бормоча себе под нос. Яна старалась не выходить из комнаты.
Когда в семь вечера Максим открыл дверь ключом, мать кинулась к нему первой.
— Максимочка! — она едва не плакала. — Представь, что творит твоя жена! Она меня оскорбляет, говорит, что съедет, грубит мне! Я ее как родную дочь принимала, а она…
— Что? — Максим резко повернулся к Яне. — Это правда?
— Максим, выслушай сначала мою версию…
— Нет! — крикнул он, подходя ближе. — Объясни мне прямо сейчас, почему ты обижаешь мою мать? Почему не выказываешь ей должного уважения?
— Какого уважения? — Яна встала с дивана. — К той, которая меня шантажирует?
— Ты живешь в чужой квартире! — голос Максима становился все громче. — Отказываешься подчиняться правилам нашей семьи! Думаешь, можешь тут распоряжаться?
Яна смотрела на своего мужа и вдруг все поняла. Его пылающие глаза, защитническая поза перед матерью, полное нежелание ее выслушать.
— Ты специально меня сюда привез, — произнесла она тихо. — Чтобы я стала бесплатной рабочей силой для твоей мамочки.
— О чем ты говоришь? — но в его глазах мелькнула растерянность.
— О том, что я была слепой.
Яна сняла обручальное кольцо и бросила его на пол перед ногами Максима.
— С этого дня я тебе больше не жена. И ты не имеешь права ничего у меня требовать.
— Ты что творишь? — ахнула Лидия Петровна.
Яна прошла в гостиную и достала из шкафа свою дорожную сумку. Начала складывать только самые необходимые вещи — пару смен белья, теплый свитер, документы.
— Остановись! — Максим схватил ее за руку. — Прекрати истерить!
— Отпусти, — спокойно сказала Яна, высвобождаясь.
— Яночка, ну что ты делаешь! — причитала свекровь. — Семьи не разрушают из-за пустяков!
Яна застегнула сумку, надела куртку и направилась к выходу.
— Яна, стой! — крикнул Максим. — Куда ты пойдешь?
— Это уже не твоя забота, — ответила она, не оборачиваясь.
Дверь захлопнулась за ее спиной. Яна шла по темной улице с сумкой на плече, и холодный осенний ветер бил в лицо. Впереди было много трудностей — нужно найти жилье, научиться жить заново. Сбережений почти не было, родители жили в другом городе.
Но она знала, что сделала правильный шаг. Освободилась от этого гнета. Не дала растоптать себя. И это придавало силы двигаться дальше, в неизвестность, которая все равно лучше унижений.
