– Валентина Ивановна, срочно приезжайте! Мы с Андреем улетаем на Мальдивы, посидите с детьми! – голос невестки Лены в телефонной трубке звучал так, будто она делает одолжение.
Было одиннадцать вечера. Валентина Ивановна сидела с согревающим компрессом на больных суставах – артрит мучил особенно по ночам.
– Лена, у меня обострение, а у Николая Петровича сахар скачет…
– Да ладно, вам же делать нечего! Пенсионеры – это же отдых постоянный. А мы работаем, нам отпуск нужен!
Невестка говорила так, будто в 68 лет жизнь превращается в сплошной курорт.
– Лена, мы не можем. Извини.
– Как это не можете? Вы же бабушка и дедушка! Это ваша обязанность!
Валентина Ивановна устало положила трубку. В соседней комнате Николай Петрович мерил сахар – десятый раз за день. Диабет не прощал ошибок.
Началось это два года назад, когда сын Андрей женился на Лене. Амбициозная, успешная, привыкшая получать всё сразу.
– Какое счастье, что у Андрея такие активные родители! Будете помогать с внуками! – радостно заявила она на знакомстве.
Тогда Валентина Ивановна подумала, что помощь – это иногда посидеть с детьми, погулять в выходные. Но «иногда» превратилось в «постоянно».
Лена звонила в любое время: «Можете забрать Сашу из садика? У меня маникюр», «Посидите с Машей, у нас корпоратив», «Возьмите детей на выходные, нам нужно отоспаться».
Отказ воспринимался как личная обида.
– Неужели вам жалко времени для родных внуков? – возмущалась невестка.
– Дело не во времени, Леночка. У нас здоровье уже не то…
– Ой, да что вы придумываете! Моя бабушка в восемьдесят огород копала!
Хуже всего было то, что Лена искренне не понимала проблемы. В её представлении пенсия равнялась безделью.
– Ну что вы дома делаете? Телевизор смотрите? Лучше с детьми повозитесь – и вам польза, и нам!
Она не видела, как Валентина Ивановна по утрам с трудом встаёт из-за боли в суставах, как Николай Петрович три раза в день измеряет сахар, как они ездят по врачам и принимают горы лекарств.
– Мама, Лена права, – поддержал невестку сын. – Вы же дома сидите, а внуки – это радость!
Валентина Ивановна молчала. Как объяснить, что в их возрасте даже поход в магазин требует планирования? Что после дня с активными детьми болят не только суставы, но и голова, что они сами нуждаются в покое?
Однажды Лена привезла детей в семь утра.
– Мы на работу опаздываем! Заберём вечером!
И уехала, не дождавшись ответа. Шестилетний Саша и трёхлетняя Маша остались на пороге.
– Бабуля, а мама сказала, что ты с нами весь день играть будешь! – радостно закричал Саша.
– Конечно, милый, – Валентина Ивановна подавила стон. Колени отказывались сгибаться после вчерашнего похода в поликлинику.
День тянулся бесконечно. Саша требовал играть в футбол, Маша капризничала, не хотела есть кашу, разлила компот на диван. К обеду Валентина Ивановна едва стояла на ногах.
– Коля, помоги, – попросила она мужа.
– Не могу, Валя. Сахар восемнадцать. Надо лежать.
Она кое-как дотянула до вечера. Лена приехала в десять.
– Ой, что-то поздновато получилось! После работы в ресторан зашли!
– Лена, так больше нельзя. Мы не справляемся.
– Да что вы, в самом деле! Два ребёнка – это же не стадо!
Переломным моментом стал вызов скорой. Валентина Ивановна сидела с детьми, когда у неё резко подскочило давление. Голова кружилась, в глазах темнело. Она упала прямо в коридоре.
– Бабушка! Бабушка! – кричал Саша, тряся её за плечо.
Маша села рядом и заплакала.
Соседка услышала крики детей, вбежала в квартиру, вызвала скорую.
– Давление двести на сто десять, – сказал врач. – Гипертонический криз. Везём в больницу.
– А дети? – прошептала Валентина Ивановна.
– Я посижу, – пообещала соседка.
В больнице её продержали три дня. Андрей приехал только на второй день.
– Мам, ну что ты так переживаешь! Подумаешь, давление скакнуло!
– Андрюша, я могла умереть. При детях.
– Да ладно, не драматизируй!
Вечером пришла Лена.
– Валентина Ивановна, выздоравливайте скорее! На следующей неделе у нас командировка, детей не с кем оставить!
Валентина Ивановна смотрела на неё и не верила ушам.
Выписавшись, она собрала семейный совет.
– Всё. Больше мы не можем быть нянями по первому звонку.
– Мама, ты что? – возмутился Андрей. – Это же твои внуки!
– Я их люблю. Но я не могу больше рисковать здоровьем.
– Вы просто эгоисты! – выкрикнула Лена. – Все нормальные бабушки помогают!
– Все нормальные родители не используют стариков как бесплатную прислугу! – вдруг рявкнул Николай Петрович.
Тишина повисла в комнате.
– Пап, ты что?
– А то! Мы вас растили, ночей не спали, всё вам отдавали! А теперь что? Мы для вас – бесплатные няни? У нас нет права на спокойную старость?
– Но внуки же…
– Внуки – это ваши дети! Вы их родили, вы и воспитывайте! А мы поможем, когда сможем. Когда здоровье позволит. Когда вы попросите, а не прикажете!
Лена фыркнула.
– Знаете что? Обойдёмся! Няню наймём!
– Наймите, – спокойно сказала Валентина Ивановна. – Это будет честнее.
Они ушли, хлопнув дверью. Две недели не звонили, не приезжали.
А потом позвонил Саша. Лена дала ему телефон.
– Бабуля, ты почему к нам не приходишь? Ты на меня обиделась?
– Нет, солнышко. Бабушка болеет.
– А когда выздоровеешь?
– Не знаю, милый.
– Бабуль, а мама сказала, что ты нас больше не любишь.
Сердце сжалось.
– Это неправда, Сашенька. Я вас очень люблю.
– Тогда почему не приходишь?
Как объяснить шестилетнему ребёнку взрослые проблемы?
Через месяц Андрей приехал один.
– Мам, давай поговорим.
– Давай.
– Няня стоит тридцать тысяч в месяц. Это очень дорого.
– Да, дорого.
– Может, вы всё-таки…
– Нет, Андрей. Мы можем посидеть пару часов, когда здоровы. Можем погулять в выходной в парке. Но не больше.
– Мам, ну что вы как чужие!
– Это вы с нами как с чужими. Чужим людям платят за работу. А мы должны были работать бесплатно.
– Но вы же на пенсии!
– И что? Пенсия – это не приговор к рабству!
Андрей помолчал.
– Лена говорит, вы просто вредничаете.
– А ты что думаешь?
– Не знаю, мам. Раньше же бабушки всегда с внуками сидели.
– Раньше бабушкам было по пятьдесят, а не под семьдесят. Раньше не было такого количества болезней. Раньше родители уважали стариков, а не использовали.
– Мы вас уважаем!
– Нет, сынок. Уважать – это учитывать наши возможности. А вы требовали невозможного.
Прошло ещё два месяца. Лена с Андреем крутились как могли – то няня заболеет, то в садике карантин. Денег не хватало.
И вот однажды Лена приехала одна.
– Валентина Ивановна, можно поговорить?
– Заходи.
Лена села, помялась.
– Я… я хочу извиниться. Я правда не понимала, как вам тяжело. Думала, вы преувеличиваете.
– А что изменилось?
– Моя мама приехала из Сибири. Ей шестьдесят. Я попросила её посидеть с детьми неделю. На третий день она сказала: «Лена, ты с ума сошла? Это же каторга!» И уехала.
Валентина Ивановна молчала.
– Я только теперь поняла. Мы правда относились к вам как к бесплатной прислуге. Простите.
– Что ж, хорошо, что поняли.
– Валентина Ивановна, мы бы хотели всё исправить. Давайте договоримся – вы помогаете, когда можете и хотите. Мы не настаиваем. И… если нужно будет посидеть долго, мы заплатим. Как няне.
– Деньги не нужны. Нужно уважение.
– Будет уважение. Обещаю.
С тех пор всё изменилось. Лена звонила заранее, спрашивала, удобно ли. Иногда Валентина Ивановна соглашалась, иногда отказывалась – и это воспринималось нормально.
В выходные они стали собираться все вместе – но теперь молодые приезжали к старикам, привозили продукты, помогали по дому.
– Бабуля, я тебе рисунок нарисовал! – Саша протянул листок.
На рисунке была она, дедушка и внуки. И подпись корявыми буквами: «Люблю бабулю».
– Спасибо, солнышко.
– Бабуль, а ты больше не будешь болеть?
– Буду стараться не болеть.
– А мы будем к тебе приезжать! Мама сказала, что ты устаёшь, и мы теперь сами будем приезжать!
Валентина Ивановна обняла внука. Может, и правда всё наладится.
Вечером, когда все уехали, она сидела с Николаем Петровичем на кухне.
– Знаешь, Коля, а ведь получилось отстоять границы.
– Тяжело было.
– Да. Но правильно. Мы имеем право на спокойную старость.
– Имеем. И внуков любить можем. Но на своих условиях.
– Именно. Любовь не должна быть каторгой. Ни в каком возрасте.
За окном садилось солнце. Они сидели, пили чай и впервые за долгое время чувствовали себя спокойно. Никто не позвонит с требованием срочно приехать. Никто не привезёт детей в семь утра.
Они снова стали бабушкой и дедушкой. Не бесплатными нянями, не прислугой – а именно бабушкой и дедушкой. Которые любят внуков, но имеют право на собственную жизнь.
И это было правильно.
