«Ох, заколдовали князя!» — шептались люди, — «приворожила его Настаська: жену из хором выгнал, а ее, полюбовницу, с почестями в терем привел!». Сама Настаська в ответ на все слухи только гневно сверкала темными глазищами, да так, что разговоры тут же стихали.
Князь Ярослав на злые языки и вовсе внимания не обращал: казалось, кроме возлюбленной, его все перестало интересовать. Была ли Настаська настоящей колдуньей или нет — решать не нам, но история ее закончилась вовсе не сказочно…
Князь Галицкий, Ярослав Осмомысл, («Восьмимысленный», то есть умный, как целых восемь мудрецов) не зря носил такое имя: прославился он своими победоносным военными походами и мудрыми управленческими решениями.
При нем Галицкая Русь достигла небывалого прежде могущества: процветали земледелие, торговля, промышленность, и не мудрено, ведь в своих руках Ярослав держал ключ от всего дунайского торгового пути.
Влияние его распространялось даже на Киев: в спорах князей за великокняжеский трон его мнение играло весьма значительную роль.
«Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы угорскыи своими железными полки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облаки, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут; отворяеши Киеву врата, стреляеши с отня злата стола салтани за землями»
(«Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь ты на своем златокованом столе, подпираешь горы венгерские своими железными полками, королю загораживаешь путь, затворяешь Дунаю ворота, клади бросая через облака, суды рядя до Дуная. Грозы твоей земли страшатся; Киеву отворяешь ворота, за дальними странами салтанов стреляешь с отчего золотого стола…»)
(Слово о полку Игореве)
Народ Ярослава любил, дела спорились, да и жена у него была, что надо — Ольга Юрьевна, дочь основателя Москвы Юрия Долгорукова. О красоте ее сведений не сохранилось, но нрава она была крутого: горделивая, властная, мстительная.
Брак этот был заключен, как водится, по причинам политическим: в ознаменование союза отцов Ольги и Ярослава в междоусобных неурядицах. О любви здесь речи, скорее всего не шло, но дети рождались: сын Владимир и три дочери, одна из которых — Ефросинья Ярославна — и есть та самая знаменитая Ярославна, которая плачет в Путивле:
Далеко в Путивле, на забрале,
Лишь заря займётся поутру,
Ярославна, полная печали,
Как кукушка, кличет на юру (Плач Ярославны из «Слова о полку Игореве» — текст Николая Заболоцкого)
И все бы было у нашего восьмимудрого Ярослава и дальше хорошо и ладно, если бы не бес в ребро не повстречал он прекрасную Анастасию Чарг (она же Настаська Ворог).
Происходила Настаська из рода неких Чагровичей, которые были то ли берендеями, то ли половчанами, в общем, людьми темными. Да и к самой Настаське люди относились настороженно и слухи о ней ходили… разные. Как бы то ни было, влюбился в юную Настаську князь Ярослав страшно: никого кроме нее видеть не желал, жену законную из княжеского терема выгнал и любимую с собой поселил.
Простой люд сразу же вынес приговор: приворожила его девка! Не стихал ропот и среди бояр: интрижка князя никому не была на руку, но, боясь его гнева, никто покамест не решался выступать в открытую.
Ситуация окончательно обострилась к 1171 году, когда Ярослав, совершенно потеряв голову от любви, объявил, что престол планирует передать не законному сыну Владимиру, а Олегу, сыну наложницы Настаськи.
Бояре тотчас же взбунтовались, но князь был неумолим в своем решении, а жену Ольгу с сыном Владимиром, которому к тому времени было уже около 20 лет, и вовсе вынудил бежать в Польшу вместе с некоторыми совсем уж недовольными боярами.
Разумеется, отвергнутая Ольга смертельно оскорбилась, а Владимир же, тоже глубоко уязвленный выбором отца не в его пользу, и вовсе решил силой сместить дорогого родственника с княжеского престола. Поднакопив силы, Владимир двинулся в родные края, но в пути получил от поддерживающих его галицких бояр весточку.
По всей видимости, бояре решили у моря погоды не ждать и взяли ситуацию в свои руки: заперли Ярослава в тереме, а сами тем временем переубивали Чагровичей и сожгли Настаську на костре, обвинив в колдовстве. Малолетнего Олега же пощадили из уважения к княжьей крови.
По некоторым данным, Ярослава его былые приспешники заставили смотреть на казнь любимой, а после — вынудили поклясться, что впредь таких глупостей он вытворять не станет и со своей законной женой Ольгой помирится.
«Отца ти есмы яли и приятели его, Чаргову чадъ, избиле. А се твои ворогъ — Настаська. Галичани же, накладъше огнь, сожгоша ю, а сына ея в заточение послаша, а князя водивше ко кресту, яко ему имети княгиню въ правду. И тако уладивъшеся.» (Ипатьевская летопись, источник указан внизу)
(Отца мы тебе схватили, приятелей его, чаргову чадь, перебили, а что до твоего ворога Настаськи — галичане, соорудив костер, сожгли ее, сына ее [Олега] поместили в заточение, а князя привели к крестоцелованию, чтоб имел княгиню [Ольгу] подлинно как жену. И на этом договорились.)
Наверное, Владимир, получив такое письмо, даже расстроился: он-то уже рассчитывал, что будет править сам, а тут снова придется находить общий язык с отцом… Ярослав, впрочем, хоть номинально и согласился на требования бояр, на самом деле совершенно не собирался «возвращаться в семью».
Едва вернув себе власть окончательно, он снова отослал жену с сыном и продолжил воспитывать Олега как своего наследника. До конца жизни он вспоминал милую свою Настаську с грустью и больше в любовных связях замечен не был. А престол Ярослав всё-таки передал своему незаконнорожденному сыну. Правда, удержать его Олегу не удалось, но это уже другая история…
