Слезы жгли глаза, когда телефонный разговор с ней закончился. Кто бы мог подумать, что родная мать способна на такое? Её слова звенели в ушах: «Продай квартиру и поделись с сестрой. Ты всегда была папиной дочкой, а теперь пришло время заплатить за это.» Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Почему я должна расплачиваться за то, что один родитель любил меня, а другой — нет?
И как вообще можно мерить любовь квадратными метрами? Внутри бушевала буря эмоций: обида, гнев, боль от старых ран, которые, казалось, никогда не заживут. Что я должна ответить? Что будет, если я откажусь? И могу ли я когда-нибудь разорвать этот порочный круг нелюбви, который опутал нашу семью?
Разлад в нашей семье начался давно. Когда Катя, моя младшая сестра, родилась, мне было всего десять. Я замечала, как между родителями появилась трещина, которая со временем только расширялась.
Отец, Павел Николаевич, всё чаще задерживался на работе, избегая вечного плача младенца и постоянных упрёков матери. Анна Сергеевна, вечно недовольная и раздражительная, превращала каждый вечер в череду скандалов.
— Опять задержался? Думаешь, я не знаю, где ты был? — часто кричала мать, когда отец возвращался поздно.
— Анна, ты же знаешь, что я работаю допоздна, чтобы обеспечить семью, — устало отвечал он.
— Конечно, конечно! А от кого духами пахнет? — не унималась она.
Мне было тяжело слышать эти постоянные перепалки. Домашняя атмосфера стала невыносимой, словно воздух наполнился ядовитым газом, которым невозможно было дышать. Учёба страдала — трудно сосредоточиться на уроках, когда дома будто военные действия.
Катя росла избалованным ребёнком. Она была словно маленькая лиса — хитрая и изворотливая. Стоило ей что-то натворить, вина мгновенно перекладывалась на меня.
— Мама, это Вика разбила твою любимую вазу! — невинно хлопая ресницами, говорила она.
— Виктория! Опять ты! — без разбирательств набрасывалась на меня мать.
— Но это не я! — пыталась я защититься.
— Не ври! Катенька никогда не обманывает, — отрезала мать, и спорить было бесполезно.
Когда отец ушёл, стало ещё хуже. Мать словно превратилась в тёмное облако, извергающее молнии преимущественно в мою сторону. Катю же окутывали солнечные лучи материнского обожания. Для неё мать была готова на всё: «солнышко», «лапочка», «моя девочка» — ласковые слова были предназначены только младшей. Меня же встречали лишь упрёки и бесконечный список домашних обязанностей.
К моим шестнадцати годам я чувствовала себя не дочерью, а домработницей. Вся домашняя работа легла на мои плечи — уборка, готовка, стирка — всё было моей ответственностью. Катя же как принцесса порхала от учебы к развлечениям, не обременяя себя никакими заботами.
— Катя, помоги мне с посудой, пожалуйста, — просила я.
— У меня сериал начинается. Потом, — отмахивалась она и, конечно, это «потом» никогда не наступало.
Отец, несмотря на расставание с матерью, не оставил нас. Он регулярно помогал деньгами, брал нас на выходные. В его глазах я видела особенную нежность, когда он смотрел на меня. Возможно, он видел во мне отголоски былого счастья, времени, когда их отношения с матерью еще были полны любви.
После очередной серии материнских придирок я решилась на отчаянный шаг — попросила отца забрать меня к себе. Помню, как нервничала, озвучивая эту просьбу.
— Пап, можно я буду жить с тобой? — спросила я, боясь услышать отказ.
Он долго молчал, потом тяжело вздохнул:
— Если ты уверена, то я согласен.
Мать отреагировала неожиданно. Вместо гнева или печали — облегчение, словно избавлялась от надоевшей вещи.
— Забирай, раз так хочет, — только и сказала она отцу при моём переезде.
Жизнь с отцом стала глотком свежего воздуха. Его маленькая однокомнатная квартира казалась настоящим раем по сравнению с домом, где я была нежеланной. Отец много работал, брал подработки, и лишь годы спустя я узнала, что он копил деньги на квартиру для меня.
В университет я поступила на бюджет, к удивлению многих и, возможно, даже себя самой. Годы стресса не прошли бесследно, но я справилась. Подрабатывала, чтобы не сидеть на шее у отца, видела, как он устаёт, как здоровье его подводит всё чаще.
На мой выпуск отец преподнёс мне невероятный подарок — двухкомнатную квартиру. Я была потрясена.
— Пап, это слишком! А как же Катя? — спросила я, думая о справедливости.
— У Кати есть мать, которая о ней позаботится. А я позаботился о тебе, — ответил он с той же теплотой, что согревала меня всю жизнь.
Через полгода его не стало. Просто не проснулся однажды утром. Боль потери была настолько сильной, что мир потерял краски. Словно важнейшая опора моей жизни исчезла, и я осталась балансировать на тонком канате без страховки.
Мать, узнав о квартире, устроила настоящий скандал.
— Твой отец всегда был эгоистом! Всегда любил только тебя! А ты только и делала, что выпрашивала у него подарки! — кричала она в телефонную трубку.
Я молча слушала эти обвинения, зная их несправедливость. Никогда я не просила отца о квартире, это было исключительно его решением.
После смерти отца связь с матерью и сестрой практически оборвалась. Мы существовали в параллельных мирах, изредка пересекаясь по необходимости. Горе медленно отступало, оставляя место светлым воспоминаниям. По вечерам я вспоминала наши разговоры с отцом, его мудрые советы, его спокойную улыбку.
— Не мое это, доченька. Одному спокойнее, — говорил он, когда я спрашивала, почему он не пытается построить новые отношения.
Я его понимала. Сама я тоже избегала серьёзных отношений. Страх повторить ошибки родителей, страх не суметь полюбить в достаточной мере — всё это сковывало меня крепче цепей.
По ночам мне снился отец — молодой, с густыми тёмными волосами, как на фотографиях из моего детства. В снах мы гуляли по осеннему лесу, собирали грибы, смеялись. Он трепал меня по голове своей большой тёплой рукой, и я просыпалась от тоски, которая охватывала меня при осознании, что это лишь сон.
Катя, по словам матери, встречалась с парнем и грезила о замужестве. Она устала от материнской опеки, жаждала свободы, но не имела возможности съехать от матери — её избранник был небогат, а родители с обеих сторон не спешили помогать молодым.
Деньги, которые отец оставил Кате по завещанию, могли бы стать первым взносом за квартиру, будь сестра более разумной. Но она быстро потратила их на развлечения и одежду, а затем стала жаловаться на несправедливость судьбы.
В один из пасмурных октябрьских дней раздался звонок от матери.
— Я приеду завтра, — без предисловий заявила она.
Я удивилась. За много лет она ни разу не проявляла желания навестить меня.
— Хорошо, — ответила я настороженно.
Мать прибыла утром в субботу с пакетом несвежего печенья. Я заварила чай, поставила на стол пирог с мясом и остатки домашней шарлотки.
— Неплохо устроилась, — с нотками зависти произнесла она, осматривая квартиру.
— У меня хорошая работа, — сдержанно ответила я.
— Вот именно! А у нас с Катей что? Она студентка, я работаю за копейки…
— Катя может подрабатывать. Я начала ещё в школе.
— Виктория, собственная квартира тебе ни к чему. Продай её и поделись деньгами с сестрой — Сказала мать
Я застыла, не веря своим ушам.
— Почему я должна это делать? — спросила я, пытаясь сохранить спокойствие.
— Потому что твой отец поступил нечестно. У него две дочери, а квартира только у тебя.
— А ты поступала честно, когда любила только Катю, а я была для тебя как чужая? — не выдержала я. — Отец оставил Кате деньги, которые она потратила. Это не моя вина.
— Ты обязана, Виктория…
— Я никому ничего не обязана. Уходи из моего дома!
Мать ушла, оставив меня наедине с горькими мыслями. Какими слепыми были наши родители, разделившие свою любовь между дочерями так неравномерно. Они превратили нас не в сестёр, а в соперниц, в врагов по разные стороны невидимой стены.
Сейчас, когда нам обеим за двадцать, исправить что-либо уже невозможно. Время не повернуть вспять. Отца нет, мать обижена, Катя чужая. Я осталась одна со своим серым сфинксом Максом, который единственный не требовал от меня ничего, кроме ласки и еды.
Вечерами я вышивала бисером — старое хобби, которое помогало отвлечься от грустных мыслей. Но однажды, глядя на очередную законченную работу, я осознала, насколько одинока. У меня не было ни друзей, ни романтических отношений. Пока был жив отец, мне хватало общения с ним, а теперь вокруг образовалась пустота.
Если не повезло с родными, нужно искать близких среди друзей, решила я. Нельзя вечно оплакивать прошлое и жалеть себя. Завтра же пойду в театр, начну выбираться в новые места, знакомиться с людьми. Жизнь продолжается, даже если сердце всё ещё болит.
