Имельда Ромуальдес покидала родной городок Толоса поздним вечером. Хорошенькую девушку, спешащую на вокзал, окликали семь раз. Американские солдаты, истосковавшиеся по женской ласке, готовы были на все ради внимания местных красоток.
Но гордая филиппинка из знатного рода Ромуальдесов даже бровью не повела, и стряхнув руку очередного назойливого ухажера со своего плеча, продолжила путь.
В семействе Имельды царили и правили ее дядья. Один заседал в суде, другой был мэром города. И только отец девушки, Висенте Орестес, слыл непутевым выпивохой и мотом.
Он довел до могилы свою первую супругу, оставившую ему пятерых детей. Недолго думая, Висенте женился во второй раз на шестнадцатилетней выпускнице школы при монастыре, дочери местного ювелира.
Мать Имельды, Ремедиос Тринидад, скончалась задолго до окончания дочерью колледжа. В наследство Имельде достались лишь её чудесный голос, стройная фигура, пышные черные волосы и огромные глаза. Отцовское обаяние и собственные амбиции дополнили портрет будущей покорительницы мужских сердец.
Когда Имельда прибыла в Манилу, ее единственным багажом были старый чемодан и пять песо в кармане. Зато в потертом саквояже лежали заветные дипломы: об окончании колледжа искусств и звании «Королевы красоты Толосы».
Правда, титул этот достался Имельде не без труда, ведь председатель жюри уступил лишь тет-а-тет, сочтя доводы пылкой красавицы весьма убедительными.
Ангельское личико, чарующий голос и умение играть на фортепиано помогли Имельде быстро устроиться в музыкальный магазин Доминго.
Зарплата была невелика, зато через торговый зал то и дело проходили завсегдатаи светских салонов. Обаятельная продавщица недолго скучала в одиночестве, и у юной провинциалки тут же закрутились головокружительные романы с влиятельными господами.
В сороковых Манила была идеальным местом для амурных приключений. Красивейший город, застроенный особняками колониальной эпохи, с чудесной набережной и галантными традициями испанского двора.
Американские солдаты с Тихоокеанской базы превратили филиппинскую столицу в огромный бордель, куда жрицы любви стекались со всех окрестных трущоб. Но Имельду Ромуальдес эта круговерть нисколько не затронула.
В филиппинском обществе добрачная чистота считалась величайшей добродетелью, и хитроумная Имельда быстро смекнула, как обратить эту святыню себе на пользу. Красотка строила величественные планы, а потому берегла свою репутацию как зеницу ока. Случись что, и мечтам о блистательной партии придет конец.
Вот почему поклонники в возрасте, будь то престарелый градоначальник Манилы или известный стихотворец Арсенио Лаксон, могли рассчитывать лишь на совместные трапезы, лунные прогулки и целомудренные лобзания. И только пылкий адвокат Бенигно Акино посмел нарушить этот негласный протокол ухаживаний.
Наследник обширных плантаций, остроумный весельчак и покоритель дамских сердец, Бенигно закружил Имельду в вихре страсти. С первого взгляда девушка не сомневалась, что это тот мужчина, которого она ждала. Любвеобильный адвокат быстро добился своего, а через несколько дней внезапно бросил пылкую возлюбленную.
Сбивчиво оправдываясь, Акино признался, что женится на другой, и она дочь богатого китайского помещика, Корасон Кохуангко. Молодого человека принудили к этому браку родители, мечтавшие породниться с влиятельным кланом плантаторов. Бесприданница Имельда никак не вписывалась в их меркантильные планы.
Счастливую свадьбу Бенигно и Корасон смаковали в светских колонках всех манильских газет. Имельда сгорала от унижения, читая льстивые заметки о церемонии. Но, оправившись от потрясения, гордая красавица дала себе клятву добиться успеха любой ценой.
В те тяжкие времена Имельда и помыслить не могла, что фортуна уже приготовила ей царский подарок. Ее Удача нарисовалась в кафетерии Конгресса в мундире блистательного вояки.
Офицер в сверкающем кителе решительно направился к погруженной в раздумья красавице. Смерив ее пронзительным взором с головы до пят, он одобрительно крякнул. Затем, выпятив подбородок, решительно рявкнул на весь зал: «Я женюсь!»
Фердинанд Маркос, уроженец провинции Саррат, слов на ветер не бросал.
Без поддержки супруга Имельда вряд ли превратилась бы в легенду. Но и Маркос задолго до их встречи уже стал живым мифом. В немалой степени благодаря собственным стараниям. К творению его впечатляющей биографии приложили руку и друзья, и недруги будущего президента, так что отделить правду от вымысла было непросто.
Соратники превозносили Фердинанда как героя войны, противники обвиняли в покупке орденов на черном рынке. Одни восхваляли мужество его отца, зверски убитого японцами, другие намекали, что папашу-коллаборациониста пристрелили свои же.
На самом деле Мариано был учителем, а потом подался в политику. Мандат конгрессмена и пост губернатора позволяли ему воспитывать единственного сына в спартанском духе. С десяти лет Фердинанд осваивал верховую езду и стрельбу, колотил дворовых мальчишек и мечтал везде быть первым. Это стремление стало навязчивой идеей всей его жизни.
В университете Маркос блистал красноречием и показывал лучшие результаты на экзаменах. Кроме родного языка, он в совершенстве овладел английским, испанским и латынью. Фердинанд с равным усердием занимался боксом, легкой атлетикой и плаванием, став чемпионом Филиппин по стрельбе.
Свой неукротимый нрав студент проявил и за стенами альма-матер. В 1938 году его обвинили в покушении на отцовского недруга, конгрессмена Налундасана. Ничего не подозревавший политик неосторожно повернулся спиной к освещенному окну, и меткий выстрел из пистолета оборвал его жизнь.
На суде Маркос, еще не имевший адвокатского диплома, защищал себя сам. И добился полного оправдания! Судья назвал дерзкого юношу «молодым человеком с большим будущим», а столичный еженедельник поместил фото Фердинанда с подписью «народный герой».
Став президентом, Маркос запомнит и то, и другое. В 1972 году, при введении военного положения, этот журнал закроют в первую очередь.
Начало Второй мировой Фердинанд встретил в звании лейтенанта филиппинской армии. До падения Манилы в 1942-м он оборонял столицу вместе с войсками генерала Макартура. Когда защитники города сложили оружие, Маркоса в числе тысяч пленных отправили в концлагерь.
Но по дороге молодой офицер бежал и примкнул к партизанам. К концу войны он дослужился до майора, став самым награжденным филиппинским военным. У него было 28 орденов и медалей. Правда, насчет некоторых из них возникали обоснованные сомнения.
Поговаривали, что денежки и связи помогли тщеславному герою раздобыть лишние регалии. Как бы то ни было, авторитет Маркоса после победы был очень высок.
Вернувшись с фронта, удачливый вояка с головой ушел в политику. Обаяние и целеустремленность быстро вознесли Фердинанда на вершины власти. Он стал самым молодым конгрессменом, потом сенатором, а в 1965-м с триумфом выиграл президентские выборы. В этом головокружительном взлете Маркос немало был обязан своей энергичной супруге.
Сколько сил и денег сэкономила ему Имельда во время предвыборных кампаний. Недаром её прозвали «Стальной бабочкой». Пылкая брюнетка носилась по Филиппинам, пела на митингах, задабривала избирателей подарками.
А главным ее оружием был отряд «синих леди» — девушек в коротких юбках, профессионально ублажавших провинциальных политиков.
«Стальная бабочка» была верна супругу. Чета Маркос казалась идеальной парой, но счастья в их доме не было.
Фердинанд до безумия ревновал жену к Бенигно Акино, ставшему его главным конкурентом. Имельда отвечала супругу холодностью в постели. Уязвленный Маркос заводил фавориток, но каждый раз возвращался к супруге.
Однажды он даже проболтался о ее «фригидности» голливудской старлетке и попал впросак. Корыстная актриса записала откровения незадачливого ловеласа, а хитрый Акино выкупил эту кассету. Узнав о предательстве, Имельда устроила мужу грандиозный скандал. Именно с этих пор она окончательно подмяла его под свой каблук.
Маркос к тому времени уже стал всевластным диктатором. Недовольных бросали в тюрьмы, расстреливали без суда, травили собаками. Только Бенигно Акино президент не решился тронуть. Об этом его попросила Имельда.
Опасного соперника просто упекли за решетку, в 1980 году выпустили и отправили в ссылку. Надеясь на благоразумие бывшего ухажера, первая леди лично умоляла его не возвращаться. Но гордый Бенигно и не подумал отсиживаться в безопасной Америке.
Как только опальный политик ступил на трап самолета в аэропорту Манилы, снайперская пуля оборвала его жизнь. Страну охватил гнев, оппозиция подняла голову. Но ослепленный властью Маркос не видел угрозы. Он был уверен, что народ его обожает, и солдаты за него горой. Как же жестоко просчитался диктатор.
На очередных выборах против Маркоса выдвинулась вдова Акино, скромная и набожная Корасон. Имельда рвала и метала, ведь эта надменная китаянка снова встала на ее пути. Мало того, что увела ранее любимого мужчину, так теперь покушается на трон.
«Стальная бабочка» бросилась в бой, не жалея ни сил, ни денег. Она эффектно рядилась в туалеты от лучших дизайнеров, возила за собой уже два десятка «синих леди». Устраивала шикарные приемы, привозила из-за границы звезд бокса и карате. А Корасон держалась просто, носила недорогие платьица и говорила тихим голосом.
Народ безоговорочно поддержал кроткую вдову, сплотившись вокруг лозунгов перемен. Не помогли ни угрозы, ни подтасовки результатов — режим рухнул в одночасье.
Предатели в генеральских мундирах открыто перешли на сторону оппозиции. Маркосу ничего не оставалось, как бежать из страны. Американцы спешно вывезли диктатора с семьей на военную базу Гавайев. Для некогда всесильного правителя начались годы печального угасания на чужбине. Он мечтал умереть на родной земле, но новые власти не пустили его на Филиппины.
Имельда тем временем пыталась с боем вырвать у победителей хоть часть своих несметных богатств. Наряды и драгоценности экс-первой леди стали притчей во языцех. За годы правления мужа она скупила три тысячи дизайнерских платьев и туфель, сотни сумочек и тонны драгоценностей. В коллекции Имельды были даже туфли на 15-сантиметровой танкетке со встроенными фонариками.
Государственное имущество чета Маркосов разворовывала с истинно королевским размахом. Поначалу Фердинанд стеснялся выносить добро мешками, но соблазнительный пример жены пробудил в нем спящие таланты. Уже в 1968 году диктатор открыл первый тайный счет в Швейцарии на имя некоего Уильяма Сандерса.
Имельда в банковских ведомостях значилась как Джейн Райан. По самым скромным оценкам, семейство увело за рубеж от пяти до десяти миллиардов долларов. А общие активы клана Маркосов (с учетом трехсот алчных родственников) достигали умопомрачительной суммы в 90 миллиардов!
Пока Имельда тратила несколько миллионов долларов в день, а туалетной бумагой ей служили шелковые салфетки ручной работы, простые филиппинцы влачили жалкое существование.
В стране свирепствовали маоистские банды, толпы босоногих крестьян атаковали президентский дворец. Но ослепленная роскошью чета в упор не замечала ропота народного гнева.
Когда до Манилы дошли вести о тяжелой болезни свергнутого тирана, Имельда рванулась к опальному супругу. Фердинанд скончался у нее на руках осенью 1989 года. Безутешная вдова заморозила тело мужа до лучших времен, поклявшись похоронить его в родном Саррате. Она пылко верила, что народ одумается и вновь призовет своего героя на трон.
Имельда надеялась, что со временем филиппинцы позабудут зло и оценят добро, которое ей удалось совершить. Ведь это она настояла на строительстве кардиоцентра, куда бесплатно возили на лечение больных детей.
Она вложила миллионы в приюты и школы, а ее «Национальные деревни» дарили кров тысячам бездомных семей. Филиппинцы должны помнить, с каким радушием принимала она в Маниле Брежнева и Гагарина, как ездила в Москву и очаровала мрачного Андропова.
Но увы — неблагодарные сограждане не спешили возносить хвалу своей благодетельнице. Зато охотно потешались над историями о ее бесчисленных туфлях и платьях. Когда Имельда отмечала очередной день рождения покойного супруга, папарацци не давали ей проходу с ехидными расспросами о гардеробе.
«Стальная бабочка» вымученно улыбалась и заверяла, что журналисты сильно завысили количество ее обновок. «На самом деле у меня всего тысяча шестьдесят пар обуви!» — скромно потупив глазки, сообщала неугомонная экс-первая леди.
Что ж, даже столь «скромная» цифра прочно закрепила за башмаками Имельды Маркос статус главной национальной достопримечательности.
О них не устают судачить и спорить на Филиппинах по сей день. А сама бывшая повелительница страны семи тысяч островов доживает свой век в тени минувшего величия.
В свои 94 года она уже не грезит о возвращении на политический Олимп и не обещает народу «новое чудо». Теперь ее уделом остаются лишь воспоминания о былой роскоши да бесконечные мечты о лучшем будущем, которым вряд ли уже суждено сбыться.
