— Да кто ты такая вообще? Приперлась тут, командовать вздумала! — свекровь размахивала половником прямо перед лицом Регины. — В моем доме! Моему сыну указывать!
Регина отшатнулась. На кухне пахло пригоревшим борщом — свекровь опять забыла выключить плиту, увлекшись очередным скандалом.
— Я просто сказала, что Маше рано давать мед. У нее может быть аллергия.
— Аллергия! Выдумки все это! Мы Витю медом с пеленок кормили, и ничего! Вырос здоровым!
Регина глянула на мужа. Витя сидел за столом, уткнувшись в телефон. Как всегда. За пять лет брака она так и не дождалась от него поддержки.
— Вить, скажи хоть что-нибудь.
— А чего говорить? Мама плохого не посоветует.
Вот и все. Как обычно. Мамин сынок.
Регина взяла дочку на руки. Маше всего восемь месяцев, а она уже стала яблоком раздора в этом доме. Свекровь лезла с советами по любому поводу — как кормить, как одевать, как укладывать спать.
— Я пойду домой. Маше пора спать.
— Вот и иди! — свекровь хлопнула половником по столу. — Нечего тут командовать! Знаем мы таких — родила ребенка и думает, все ей должны!
Регина молча оделась. Витя даже не поднял головы, когда она выходила.
Дома, уложив Машу, села на кухне. Пятый год одно и то же. Сначала думала — привыкнет свекровь, примет. Где там! С первого дня невзлюбила. То платье не такое, то готовит не так, то смеется слишком громко.
А Витя? Витя всегда на стороне мамы. «Не обращай внимания», «Она не со зла», «Просто характер такой». Сколько можно?
Телефон завибрировал. Сообщение от мужа: «Ты чего психуешь? Мама переживает».
Регина набрала ответ и стерла. Потом еще раз. На третий раз написала коротко: «Приезжай. Поговорить надо».
Витя приехал через два часа. Вошел с видом обиженного ребенка.
— Ну что опять? Мама плачет из-за тебя.
— Садись. Нам правда поговорить надо.
Села напротив. Смотрела прямо в глаза — в эти вечно бегающие, неуверенные глаза.
— Вить, так больше нельзя. Твоя мать меня ненавидит. Ты это видишь?
— Не ненавидит. Просто… строгая она.
— Строгая? Она сказала, что я нагуляла Машу!
Витя поморщился.
— Ну, сгоряча сказала. Не бери в голову.
— Сгоряча? Она это соседкам рассказывает! Говорит, что ты не отец!
— Мам, ну что ты выдумываешь…
— Я не выдумываю! Тетя Валя мне передала! Твоя мать по всему району трепет, что я шлюха, а ребенок неизвестно от кого!
Витя встал, прошелся по кухне.
— Ладно, я с ней поговорю.
— Нет. Хватит разговоров. Либо ты выбираешь — я и Маша или твоя мать. Либо мы съезжаем от нее, либо я подаю на развод.
— Ты с ума сошла? Куда мы съедем? У нас денег нет!
— Будем снимать. Я выйду на работу.
— А Маша? Кто с ней сидеть будет?
— Найму няню. Устроим в ясли. Что угодно, только не жить больше под одной крышей с твоей матерью!
Витя сел обратно. Лицо стало жалким, как у побитой собаки.
— Регин, ну не могу я маму бросить. Она же одна. Я единственный сын.
— А я кто? Жена твоя! Мать твоего ребенка!
— Но мама…
— Все. Хватит. Я поняла твой выбор.
На следующий день Регина подала на развод. Свекровь устроила грандиозный скандал — приперлась прямо с утра, орала на весь подъезд.
— Змея подколодная! Сына у меня отнимаешь!
— Никого я не отнимаю. Он сам выбрал.
— Да кто ты такая! Пришла на все готовое! Квартиру мою захотела!
— Мне ваша квартира не нужна. Я только алименты хочу. На ребенка.
— На какого ребенка? — свекровь аж покраснела от злости. — Это не Витин ребенок! Нагуляла неизвестно от кого!
Вот тут Регину прорвало. Пять лет молчала, терпела. Хватит.
— А давайте проверим? Экспертизу сделаем? ДНК? Готовы?
Свекровь осеклась.
— Что? Какую экспертизу?
— Генетическую. Докажем, чей ребенок. И в суд с результатами. Посмотрим, что судья скажет на ваши обвинения.
— Да ты… ты…
— Я мать. И буду защищать своего ребенка. От всех. И от вас тоже.
Свекровь ушла, хлопнув дверью. А через неделю пришел Витя — жалкий, помятый.
— Регин, может, помиримся? Я маму успокою. Она больше не будет.
— Нет, Вить. Поздно. Пять лет я ждала, что ты за меня заступишься. Хоть раз. Не дождалась.
— Но Маша… Ей отец нужен.
— Отец — да. Но не такой, который при первом мамином слове про нее забудет. Уходи.
Развод прошел быстро. Витя не сопротивлялся — мама не велела тратиться на адвокатов. Квартиру поделили, Регина получила свою долю. Алименты присудили минимальные — Витя специально устроился на работу с серой зарплатой.
Но Регина не унывала. Сняла однушку, устроилась менеджером в рекламное агентство. Тяжело было — работа, ребенок, отсутствие помощи. Зато никто не лез с идиотскими советами и не поливал грязью.
Маша росла спокойной девочкой. В три года пошла в садик, Регине стало легче. Карьера пошла в гору — она оказалась хорошим менеджером. Через два года стала руководителем отдела.
Витя появлялся редко. Раз в месяц забирал Машу на выходные, но и то не всегда. Свекровь внучку не признавала — уперлась в своем. Регине было все равно. Главное — они больше не лезли в ее жизнь.
А потом появился Руслан.
Новый арт-директор в агентстве. Высокий, улыбчивый, с добрыми карими глазами. Первое время просто работали вместе — обсуждали проекты, спорили о концепциях, пили кофе в переговорке.
Потом начали обедать вместе. Руслан рассказывал о своих путешествиях, Регина — о дочке. Он слушал внимательно, не перебивал, не давал дурацких советов.
— А что с отцом Маши? — спросил как-то.
— Развелись три года назад. Он выбрал маму вместо семьи.
— Дурак.
Просто и коротко. Регине понравилось — никакого копания в деталях, никаких «а может, ты сама виновата».
Первое свидание случилось спонтанно. Засиделись допоздна над проектом, Руслан предложил поужинать.
— У меня няня только до девяти.
— Успеем. Я быстро довезу.
Ужинали в маленьком итальянском ресторанчике. Болтали обо всем — о работе, книгах, фильмах. Легко так, без напряжения.
— Знаешь, я рад, что ты согласилась, — сказал Руслан под конец. — Давно хотел пригласить, но не решался.
— Почему?
— Думал, ты мужчинам не доверяешь после развода.
Регина усмехнулась.
— Не доверяю. Но ты… другой.
— Какой другой?
— Самостоятельный. Не маменькин сынок.
Руслан рассмеялся.
— У меня мама замечательная. Но жить я предпочитаю отдельно. Так всем спокойнее.
Музыка для ушей Регины.
Отношения развивались неспешно. Руслан не торопил, не давил. Через пару месяцев познакомился с Машей — принес ей огромного плюшевого зайца и книжку сказок.
— Красивая у тебя дочка. Вся в маму.
Маша сначала стеснялась, пряталась за мамину спину. Потом освоилась — Руслан умел ладить с детьми. Читал ей сказки смешными голосами, строил замки из конструктора, катал на плечах.
— Мам, а дядя Руслан хороший, — сказала дочка как-то вечером.
— Правда?
— Ага. Он не кричит, как папина мама.
Регина вздрогнула. Не думала, что трехлетний ребенок помнит те скандалы.
Через полгода Руслан сделал предложение. Просто и без пафоса — за ужином достал кольцо.
— Выходи за меня. Я люблю тебя. И Машу люблю. Хочу, чтобы вы были моей семьей.
Регина расплакалась. Первый раз за много лет — от счастья.
— Да. Конечно, да.
А потом он сказал:
— Только есть одно условие. Нужно познакомиться с моими родителями.
Регина похолодела. Снова? Снова эти смотрины, оценивающие взгляды, ядовитые замечания?
— Не бойся, — Руслан взял ее за руку. — Они нормальные. Правда.
— Все так говорят.
— Рег, поверь мне. Моя мама тебя полюбит. И папа тоже.
Но страх остался. Всю неделю до встречи Регина нервничала. Перебирала платья — какое надеть? Готовилась к вопросам — что отвечать? Репетировала улыбку — не слишком ли натянутая?
В субботу поехали. Родители Руслана жили в своем доме за городом. Уютном таком, с садом и беседкой.
Дверь открыла невысокая женщина с добрым лицом.
— Вы Регина? Здравствуйте, милая! Я Надежда Игоревна. Заходите скорее!
Обняла. По-настоящему, тепло. Регина опешила — ее свекровь за пять лет ни разу не обняла.
— А это Машенька? Ой, какая красавица! Иди ко мне, солнышко!
Маша, обычно стеснительная с чужими, потянулась к женщине. Та подхватила ее на руки легко, как родную.
— Пойдем, покажу тебе, что у нас есть! У деда в сарае живет кролик, хочешь посмотреть?
Из дома вышел мужчина — седой, крепкий.
— Николай Петрович, — протянул руку. — Рад знакомству. Руслан много о вас рассказывал.
Пожатие крепкое, взгляд прямой. Но не оценивающий — дружелюбный.
За обедом разговаривали обо всем. Надежда Игоревна расспрашивала про работу, но не допытывалась — просто интересовалась. Николай Петрович с Машей уже подружился — показывал фокусы с монеткой.
— Мама, Регина тоже в рекламе работает. Руководит отделом, — сказал Руслан.
— Молодец какая! Я всегда говорю — женщина должна быть самостоятельной. А то мало ли что в жизни случится.
Регина чуть не подавилась чаем. Ее свекровь говорила ровно наоборот — зачем работать, если муж есть?
После обеда Надежда Игоревна позвала ее на кухню — помочь с посудой.
— Регина, можно я скажу?
Вот оно. Сейчас начнется. Регина напряглась.
— Спасибо вам.
— За что?
— За то, что Руслана счастливым сделали. Он после развода совсем закрылся. Думала, так и останется один. А тут — смотрю — глаза горят, улыбается постоянно. Спасибо вам за это.
Регина растерялась.
— Я… я ничего особенного не делала.
— Любите его. Это и есть особенное. И Машенька у вас чудесная. Можно, я ей бабушкой буду? Своих внуков нет пока.
— Конечно, можно!
Надежда Игоревна улыбнулась и снова обняла.
Уезжали поздно вечером. Маша спала на руках у Руслана — набегалась с кроликом и новым дедушкой. Надежда Игоревна сунула в машину пакеты с едой — «чтобы завтра не готовить».
— Приезжайте в следующие выходные! — кричала вслед. — Николай грибов насобирает, пожарим!
В машине Регина молчала. Руслан посматривал с тревогой.
— Ты чего? Не понравилось?
— Понравилось. Просто… я не ожидала.
— Чего не ожидала?
— Что так бывает. Что свекровь может быть… нормальной. Доброй.
Руслан взял ее за руку.
— Рег, забудь ты свою прошлую семейку. Это было давно и неправда. Теперь у тебя есть мы.
В следующие выходные поехали снова. И через неделю тоже. Маша теперь сама просилась «к бабушке и дедушке». Надежда Игоревна учила ее печь пирожки, Николай Петрович мастерил кормушку для птиц.
А Регина просто сидела в беседке и смотрела. Не могла поверить — неужели так можно? Без упреков, без претензий, без ядовитых замечаний?
Как-то Надежда Игоревна села рядом.
— Регина, вы что-то переживаете. Я вижу.
— Да нет, все хорошо.
— Милая, я же не слепая. Вы все время напряжены. Боитесь чего-то?
Регина помолчала. А потом рассказала. Про прошлую свекровь, про ее ненависть, про обвинения. Надежда Игоревна слушала, кивала, иногда качала головой.
— Бедная девочка. Как же вам тяжело было.
— Я думала, все свекрови такие.
— Что вы! Я вот тоже невесткой была. Моя свекровь — золотой человек. Научила меня всему — и готовить, и хозяйство вести. А главное — любить научила. Не собственнически, а по-настоящему.
— Как это?
— А вот так — принимать человека целиком. С его прошлым, с его ребенком, с его страхами. Вы для Руслана — целый мир. А значит, и для нас тоже. И Машенька наша внучка. Не по крови, но по любви.
Регина заплакала. Надежда Игоревна обняла, гладила по голове.
— Все, милая, все. Прошлое прошло. Теперь у вас новая семья. И мы вас не обидим. Обещаю.
Свадьбу сыграли через два месяца. Скромную, семейную. Маша несла кольца, важная такая в белом платьице. Надежда Игоревна плакала от счастья, Николай Петрович неловко утирал глаза.
После свадьбы жизнь наладилась окончательно. Руслан официально удочерил Машу — она теперь носила его фамилию. Витя не возражал — ему мама новую невестку нашла, покладистую.
По выходным ездили к родителям Руслана. Маша бегала по саду, помогала бабушке на кухне, с дедушкой мастерила скворечники. Регина отдыхала душой — никто не лез с советами, не критиковал, не сравнивал с идеальными женами.
— Знаешь, — сказала как-то Надежда Игоревна, — я рада, что у Руслана первый брак не сложился.
— Почему?
— Потому что иначе он бы тебя не встретил. А вы с Машей — лучшее, что с ним случилось.
Через год родился Мишка. Надежда Игоревна переехала на месяц — помогать. Но помогала незаметно — не командовала, не учила, просто была рядом.
— Ты сама знаешь, что лучше для ребенка. Ты же опытная мама.
Слова, которых Регина никогда не слышала от первой свекрови.
Маша обожала братика. Руслан носился с обоими детьми, как родной отец. Даже лучше — Витя столько внимания дочери не уделял никогда.
А потом случилась встреча.
В торговом центре, у детской площадки. Регина ждала, пока Маша накатается с горки, Мишка спал в коляске.
— Это ты?
Обернулась — свекровь. Бывшая. Постаревшая, какая-то сдувшаяся.
— Здравствуйте, Антонина Павловна.
— И не стыдно тебе? Ребенка отцу не даешь!
— Витя может видеть Машу когда хочет. Он сам не приезжает.
— Из-за тебя! Настроила девчонку против отца!
Регина хотела ответить, но тут подбежала Маша.
— Мам, можно еще покататься? Ой, а вы кто?
Антонина Павловна уставилась на девочку. Маша выросла, похорошела. В нарядном платьице, с бантиками — Надежда Игоревна любила внучку наряжать.
— Я… я твоя бабушка.
— У меня уже есть бабушка. Баба Надя. Она пирожки печет и сказки рассказывает.
— Но я…
— Маш, иди катайся, — Регина мягко подтолкнула дочку.
Антонина Павловна смотрела вслед убегающей девочке. Потом перевела взгляд на коляску.
— Второго родила?
— Да.
— Небось опять нагуляла.
— Нет. У меня муж есть. Хороший муж. И его родители, которые любят моих детей. Обоих.
Антонина Павловна скривилась, хотела что-то сказать, но тут подошел Руслан с пакетами.
— Рег, я подгузники купил. О, а это кто?
— Мать Вити. Моего бывшего мужа.
— А, — Руслан кивнул равнодушно. — Приятно познакомиться. Пойдем, дорогая, мама нас к обеду ждет.
Взял Регину под руку, покатил коляску. Маша подбежала, ухватилась за папину руку с другой стороны.
— Пап, а баба Надя блинчики обещала!
— Знаю, солнышко. Специально для тебя.
Регина обернулась. Антонина Павловна стояла посреди торгового центра — одинокая, злая, никому не нужная.
А они шли домой. В настоящий дом, где их ждали и любили. Где свекровь пекла блинчики для внучки, а свекор мастерил качели для внука.
Где ее наконец-то приняли. Всю целиком — с прошлым, с ребенком от первого брака, со страхами и сомнениями.
Где она впервые почувствовала себя любимой дочерью.
Пусть и не родной. Но от этого не менее настоящей.
