— Ещё немного, и я превращусь в круглый, счастливый шар, — Андрей рассмеялся, обнимая меня со спины. — Лена, ты невероятная.
Его подбородок удобно устроился на моём плече, а руки крепко, но нежно сомкнулись на талии.
На плите что-то уютно скворчало, дом наполнился ароматом пряных трав и чеснока. Вечер обещал быть идеальным, как и сотни вечеров до него.
— Для тебя стараюсь, — я повернула голову и коснулась его щеки. — Друзья скоро придут, нужно успеть.
— Наши друзья, — мягко поправил он, и в его голосе проскользнула нотка, которую я не смогла расшифровать. — Теперь всё наше.
Он был прав. После свадьбы моя жизнь слилась с его, как два ручейка впадают в широкую реку.
Его друзья стали моими, его интересы — моими. Иногда мне казалось, что я и дышать начинаю в такт с ним. И это было правильно. Так и должно быть в настоящей семье.
Через полчаса раздался звонок в дверь. На пороге стояли Света и её муж Кирилл.
— Привет, ребята! Пахнет так, что мы слюной изошли ещё в лифте, — пробасил Кирилл, вручая Андрею бутылку вина.
Света крепко меня обняла.
— Ленка, выглядишь потрясающе! Светишься прямо.
— Это всё он, — я кивнула в сторону мужа, который уже увлёк Кирилла в гостиную, расхваливая новую акустическую систему.
Мы прошли на кухню, и Света присела на стул, наблюдая, как я накрываю на стол.
— Слушай, а что с твоей работой? Ты же хотела на те курсы пойти, по графическому дизайну.
Я пожала плечами, расставляя тарелки.
— Андрей считает, что сейчас не лучшее время. Говорит, что мне нужно отдохнуть, насладиться семейной жизнью. Да и зачем мне работать? Он нас полностью обеспечивает.
— Дело же не в деньгах, — Света чуть нахмурилась. — Ты же горела этой идеей. Помнишь, как мы часами обсуждали твои будущие проекты?
— Помню. Но сейчас всё по-другому. Андрей говорит, что работа — это стресс и суета. Он хочет уберечь меня от этого.
Света на мгновение замерла, её взгляд стал серьёзным.
— Уберечь? Лен, а ты сама этого хочешь? Быть под защитой, как в стеклянной колбе?
Её слова неприятно кольнули. Будто она обвиняла Андрея в чём-то плохом, а ведь он просто заботился обо мне.
— Ты не понимаешь, — ответила я чуть резче, чем хотела. — У нас идеальные отношения. Он знает, что для меня лучше.
Вечер прошёл шумно и весело. Андрей был душой компании: сыпал шутками, рассказывал истории из путешествий, подливал гостям вино.
Я смотрела на него и чувствовала, как грудь наполняется гордостью. Он мой. Мой идеальный, заботливый, сильный мужчина.
Когда гости ушли, и мы остались одни среди гор посуды, Андрей снова обнял меня.
— Тебе понравился вечер, милая?
— Очень, — искренне ответила я.
— Я заметил, ты о чём-то шепталась со Светой на кухне. Она тебя не расстроила? В последнее время она кажется какой-то… недовольной.
Я замерла.
— Нет, всё в порядке. Просто болтали о пустяках.
— Хорошо, — его голос стал бархатным и обволакивающим. — Я не хочу, чтобы кто-то влиял на тебя. Твоё спокойствие — моя главная задача.
Позже, лёжа в кровати, я не могла уснуть. Слова Светы про стеклянную колбу крутились в голове. Я пыталась отогнать их, убедить себя, что подруга просто завидует моему счастью.
Но где-то в самой глубине души шевельнулся липкий, холодный росток сомнения. Я посмотрела на спящего Андрея, на его спокойное, красивое лицо. Мой защитник. Моя крепость.
И внезапно, с пугающей ясностью, я поняла, что боюсь даже подумать о том, каково это — существовать без него.
Мысль о том, чтобы уйти, была настолько дикой и невозможной, что по всему телу пробежала дрожь. Это было бы как вырвать себе сердце. Глупости. Нужно просто выспаться.
Сомнения, посеянные Светой, оказались живучими. Я гнала их прочь, уверяя себя, что всё это — глупая женская мнительность, но они прорастали в самых незначительных мелочах.
Вот Андрей дарит мне новый телефон, самой последней модели.
— Старый совсем плох, — говорит он с улыбкой. — А я уже настроил этот для тебя. Скопировал все контакты, перенёс данные. Тебе не о чем беспокоиться.
Я благодарю его, а внутри что-то сжимается. Он не спросил. Он просто решил за меня, лишив даже маленького удовольствия самой разобраться с новой вещью.
Через неделю я достала с антресолей свой старый графический планшет. Просто так, без цели.
Пальцы сами вспомнили привычные движения, и на экране начал проступать эскиз — смешной мультяшный енот. Я так увлеклась, что не услышала, как Андрей вошёл в комнату.
— Что это? — его голос был ровным, почти безразличным, но я вздрогнула.
— Да так… балуюсь. Вспомнила старое хобби.
Он подошёл ближе, и его тень накрыла меня вместе с планшетом.
— Лена, мы же говорили об этом. Ты решила отдохнуть. Зачем тебе снова это напряжение? Эти линии, цвета… это всё лишняя нагрузка на твою голову.
— Это не нагрузка, Андрей. Это радость.
— Радость? — он взял планшет из моих рук и аккуратно закрыл крышку. — Твоя радость — это я. Наша семья. Наш дом. Разве этого мало?
В его тоне не было злости. Была лишь непробиваемая, железобетонная уверенность в собственной правоте.
Будто он объяснял ребёнку, почему нельзя трогать горячее. В тот момент я впервые посмотрела на него не как на мужа, а как на… надзирателя.
Конфликты стали чаще. Они вспыхивали из-за ерунды. Я хотела встретиться со Светой, но у Андрея «внезапно» появлялись билеты в театр именно на этот вечер.
Я хотела записаться на йогу, но он убеждал меня, что лучше вместе ходить в бассейн по его абонементу.
Каждый мой порыв к самостоятельности натыкался на мягкую, но прочную стену его «заботы».
— Почему ты не хочешь, чтобы я виделась со Светой? — спросила я однажды вечером, когда он в очередной раз «отменил» нашу встречу, договорившись за моей спиной с другой парой.
— Милая, она плохо на тебя влияет, — он подошёл и попытался меня обнять, но я отстранилась. — Ты после неё всегда взвинченная. Я ограждаю тебя от негатива.
— Ты ограждаешь меня от моей жизни! От моих друзей!
— Твои друзья теперь здесь, — он обвёл рукой гостиную. — Наши общие друзья. Те, кто желает нам добра.
Последняя капля упала в обычный вторник. Я вернулась из магазина и увидела его в нашем кабинете.
Он сидел с моим ноутбуком. На экране была открыта моя переписка со Светой. Пустая, ничего не значащая болтовня о фильмах и рецептах.
— Что ты делаешь? — выдохнула я.
Андрей поднял на меня взгляд. И в нём не было ни капли смущения. Только холодный, оценивающий прищур.
— Проверяю, не пишет ли тебе глупостей твоя подруга. Убеждаюсь, что в мой дом не просачивается грязь.
— Это моё личное пространство!
— В этом доме нет ничего твоего или моего, — отчеканил он, поднимаясь. — Всё общее. И я отвечаю за порядок. За чистоту. В том числе и в твоей голове.
Идеальный муж исчез. Передо мной стоял чужой, властный мужчина с ледяными глазами.
Стеклянная колба, о которой говорила Света, оказалась клеткой. И в этой клетке мне вдруг стало нечем дышать. Воздух вокруг сгустился, стал тяжёлым и вязким. Я молча развернулась и вышла из кабинета, чувствуя его прожигающий взгляд в своей спине.
Я дошла до спальни, закрыла дверь и прислонилась к ней, пытаясь унять бешеный стук сердца. Страх был оглушающим. Но сквозь него впервые пробилась одна-единственная ясная мысль: нужно бежать.
Дверь спальни казалась единственной преградой между мной и им. Я достала телефон, пальцы дрожали так, что я с трудом набрала сообщение. Одно слово Свете: «Помоги».
Ответ пришёл через минуту, и он был спасением.
«Выходи к подъезду через десять минут. Не бери ничего тяжёлого. Мы ждём».
Десять минут. Время сжалось в тугой, звенящий комок.
Я открыла шкаф, сгребая в сумку первое, что попалось под руку — паспорт, кошелёк, старую футболку. Не думая. Главное — документы. Всё остальное — просто вещи. Его вещи.
За дверью раздались шаги, потом стук. Мягкий, вкрадчивый.
— Лена? Милая, открой. Я погорячился. Прости меня.
Его голос, этот бархатный, обволакивающий голос, который я так любила, теперь вызывал только тошноту. Я молчала, прижав руку ко рту, чтобы он не услышал моего сбивчивого дыхания.
— Лен, ну что ты как маленькая? Обиделась? Давай поговорим. Мы же взрослые люди. Открой.
Я сделала глубокий вдох, подошла к двери и повернула ключ.
Он стоял совсем близко, на его лице была отрепетированная виноватая улыбка. Увидев сумку в моей руке, улыбка сползла, сменившись недоумением.
— Ты куда-то собралась? У нас же были планы на вечер.
— У тебя были планы, — ответила я, и собственный голос удивил меня своей твёрдостью. — Я ухожу.
Я шагнула мимо него. Он схватил меня за локоть, его пальцы впились в кожу.
— Что значит «ухожу»? Ты что, шутишь? Куда ты пойдёшь? У тебя никого и ничего нет.
— У меня есть я, — я попыталась вырвать руку, но он держал крепко. Его лицо исказилось, маска заботливого мужа треснула, обнажая злобу. — Всё, что у тебя есть — это я дал тебе! Ты без меня — ноль! Пустое место!
В этот момент снизу, с улицы, донёсся короткий, настойчивый автомобильный гудок. Этот звук прорвал пелену страха.
Он был из другого, реального мира, где меня ждали. Я резко дёрнула руку на себя. Его хватка на мгновение ослабла, и этого было достаточно.
Я бросилась к входной двери, не оглядываясь. Я слышала его крик за спиной, какой-то яростный, бессвязный рёв, но уже не разбирала слов.
Лестничные пролёты я преодолела за секунды, вылетела из подъезда в прохладный вечерний воздух и нырнула на заднее сиденье машины Светы.
Кирилл нажал на газ.
Я сидела, глядя в окно на проносящиеся мимо огни города, и не могла отдышаться. Света молча сжала мою руку.
И только тогда, в безопасности, в окружении друзей, я разрыдалась.
Развод был грязным. Андрей пытался доказать всем, что я — невменяемая, неблагодарная истеричка. Он звонил, писал, угрожал, потом снова умолял вернуться, обещая, что всё изменится.
Но я больше не верила ни единому его слову. Света и Кирилл были моей опорой.
Они нашли мне юриста, сняли маленькую квартирку на другом конце города и просто были рядом, когда казалось, что земля уходит из-под ног.
Прошло полгода. Однажды утром я сварила себе кофе, села за стол у окна и открыла новый, купленный на первую зарплату ноутбук.
На экране загорелась заставка графического редактора. Я взяла в руки стилус, и на чистом белом листе появился первый штрих.
Это был эскиз птицы, вылетающей из распахнутой клетки.
Я ещё не знала, получится ли что-то путное, но впервые за долгое время я чувствовала не страх, а предвкушение. Предвкушение полёта.
