Звёздная модель 70-х Руми Гасиян-Ольховская
Все, за что она ни бралась, получалось всерьез, с восточной одержимостью, с непременным отпечатком красоты.
Коренная москвичка, любимая манекенщица Вячеслава Зайцева в Доме мод на Кузнецком мосту, директор собственного модельного агентства, мать троих детей, бабушка, жена и арт-директор певца Вячеслава Ольховского. Послушаем ее рассказ.
«Не умею жить просто»
Первый мой муж, полковник, был старше меня на двадцать лет, наверное, любил и буквально был для меня отцом. Не могу сказать, что хорошим, в памяти осталось только, как он меня постоянно критиковал и подавлял.
Комплексы, вынесенные из родительской семьи, в первом браке лишь усилились. К финалу наши отношения можно было назвать светскими, я получила наконец желанную свободу, но мне пришлось за нее бороться.
Я добилась того, чтобы уезжать на съемки, показы, отдыхать отдельно, так же, как и он. Мы прожили с ним долгую жизнь, прежде чем наш брак тихо угас. У меня осталось трое детей.
Мой теперешний брак — смысл жизни, боль, радость. В то же время я нахожусь в подвешенном состоянии, осознаю неопределенность происходящего.
Когда я увидела Вячеслава Ольховского впервые, он не вызвал у меня никаких эмоций. Под категорию моего «героя» никак не подходил, а когда начал рассказывать о своих проблемах, неуверенности, о том, что у него ничего не получается — еще больше отдалил меня.
Но вот он вышел на сцену, запел, и во мне что-то произошло — я в недоумении обвела глазами зал — мне казались, вокруг все оглохли и ослепли, если они ничего не замечают. Во мне проснулось чувство солидарности с его талантом, захотелось, чтобы его все услышали и узнали.
В то время я сознательно обрекала себя на одиночество, решила, что главное в жизни — дети, работа, зарабатывание денег, путешествия, новые страны, море и солнце.
У меня была масса планов на этот счет. Я была обеспеченной женщиной, имела респектабельный офис.
Как он меня завоевал? Ему удалось три раза меня удивить.
Во-первых, он совершенно неожиданно пригласил в театр. Меня это поразило, я подумала: единственный мужчина, который приглашает не в койку, а в театр. Странно, подумала я. Потом он был в гостях в моем офисе, было уже поздно, остальные приглашенные разошлись, а он в очень корректной форме попросил разрешения остаться на полчаса.
Я находилась в жестком режиме: в десять ложилась спать, с утра ждала массажистку, занималась собой, — в то время я жила с детьми в своем уютном кабинете в офисе (возглавляла модельное агентство).
Мы остались поговорить, и, уверяю, я не собиралась оставаться с ним дольше чем на 30 минут, но эти 30 минут затянулись до трех часов утра.
И все это время он мне рассказывал об одиночестве, о том, что его не любят женщины, и среди них нет такой, что была бы способна ради него на поступок, ради которой ему самому стоило бы жить и т.д. Меня это опять почему-то удивило, на вид он выглядел довольно привлекательным.
Неужели его никто не любит? «Вот я, наверное, смогла бы», неожиданно пронеслось где-то в сознании.
Яд проступал незаметно: ни приставаний, ни навязчивости — милая интеллигентная беседа в конечном счете меня и сразила. Потом он встал и попросил на прощание поцеловать меня, тут в голове моей промелькнуло: все они таковы.
Но было уже поздно — от его прикосновения меня буквально поразило током. Признаюсь, я впервые изменила сама себе, сдавшись без сопротивления и даже не заставив его пострадать.
Я сразу определила верно: он пришел, чтобы остаться. Ему нужен был, высокопарно выражаясь, оазис в пустыне, и я дала ему напиться. Я часто себя спрашиваю, не было ли ошибкой, что я с таким рвением принялась исполнять его желание, и не нахожу ответа.
Во всяком случае, все мои порывы были искренни. Когда теперь я вдруг встречаю непонимание, недоумение или даже пренебрежение с его стороны, меня это удручает. Может быть, не стоит все осмысливать, а надо просто жить? Но я не умею «просто», отсюда — все наши разборки, мучительные выяснения отношений.
Наше появление с ним на публике производит странное впечатление прежде всего на женщин: они видят во мне соперницу, стараются обидеть и разделить нас. Если я про себя могу сказать, что я до предела надежна, то в нем у меня такой уверенности нет.
Как творческого человека, его мучит нереализованность; когда нет выхода энергии на сцене, он подвержен сомнениям, нуждается в поклонении и болезненно воспринимает, когда внимание переходит на меня. Он не хочет видеть меня, снимающейся в клипах.
Привыкший к женскому поклонению, он бывает удивлен, когда в гостях ему говорят: «Слава, какая у тебя красивая жена».
Вначале я восприняла его таким, каким он был, вернее, каким я его видела, но потом поняла — я выходила замуж за другого человека. Меня не интересует прошлое, когда с ним не было меня. Сейчас я довела Славу до совершенства. Посмотрите, со мной он стал самым лучшим, самым красивым
Мы настолько связаны друг с другом, что стоит мне подумать о нем, как раздается звонок, это он справляется обо мне. Возникает впечатление, будто нами кто-то водит. Мы слишком хорошо друг друга понимаем, становится даже страшно: это начинает его тяготить.
«Никому не говори, что ты манекенщица»
Однажды мне предложили проинспектировать несколько модельных агентств. Это не принято афишировать, но во многом они поддерживаются на криминальной основе. Женщина, которая сейчас приходит в модельный бизнес, заранее готова себя показывать, продавать, поэтому часто соглашается на любые условия.
Это обидно и унизительно. Хотя я помню, и раньше, во времена Союза, профессия манекенщицы в России ассоциировалась с ремеслом женщины легкого поведения. У меня появился комплекс неполноценности — всю жизнь приходилось оправдываться.
Когда я первый раз выходила замуж, муж сказал: «Только не говори никому, что ты манекенщица». Сейчас все переменилось: лучшие и сильные мира сего женятся только на манекенщицах. Теперь это считается хорошим тоном.
Моделей развелось огромное количество. Раньше для того, чтобы стать манекенщицей, мы проходили отборы, нас специально выискивали. В Доме мод на Кузнецком нас было всего восемь, нас знали в лицо, на показы ходили как в театр.
Теперь, чтобы поступить в модельное агентство, просто нужны деньги, на этих бедных девушках наживаются.
Что такое манекенщица? Это не просто очень красивая женщина с привлекательным лицом и складной фигурой. У Зайцева всегда проводились конкурсы-наборы, на которые шли толпами, часто приходили необыкновенные красавицы. Но чтобы стать манекещицей, мало быть красивой.
Претендентку ставят на подиум, раньше это почему-то называлось — «на язык», и выясняют, как она там смотрится.
У нас была манекенщица, фамилии ее я не помню, между нами ее звали Нина Дрына, она настолько была нелепа в жизни, напоминала Бабу Ягу, я не утрирую, у меня остались ее фотографии. Но когда она вставала на подиум и двигалась, каждый видел — это звезда.
Или Регина Збарская, жена художника Збарского, с жутко кривыми ногами, буквально колесом, но когда она выходила — ничего не было видно — только ее необыкновенная подача
В Доме мод на Кузнецком каждая манекенщица несла свой образ. Колоритная, умная Нина Клюква — жена Александра Левенбука из «Радионяни», Валя Малахова, жена известного художника, в которую долгие годы был влюблен Кобзон, у нее была кличка — Петух, из-за пристрастия к красному цвету.
Помню, как Таня Шигаева познакомилась со своим будущим мужем Никитой Михалковым. У Тани был образ боттичеллевской девушки
Нас часто приглашали на съемки реклaмных фильмов, тут как раз Никита делал реклaмный ролик, и тем, кто был свободен от показов, предложили поехать на съемки.
Таня поехала и совершенно случайно нашла свою судьбу: Никита влюбился, у них был необычайно красивый роман, от которого родились замечательные дети. Мы все время поражались: Таня была такая тоненькая, прозрачная, казалось, она совершенно не способна произвести на свет кого-либо.
И в дальнейшем нас судьба часто сводила: мой сын учился в одном классе с Артемом, их сыном. Двое детей Михалкова — Артем и Надя — удивительно похожи на отца, а вот Аня, чрезвычайно талантливая девочка, наверное, забрала все от обоих родителей, она особенно выделялась.
Когда она училась в школе, о ней ходили легенды, она сочиняла удивительные стихи. Разумеется, Тане Шигаевой выпал выигрышный лотерейный билет.
Галя Миловская, вышедшая из простой среды, устроила личную жизнь, уехала за рубеж, Мила Романовская представляла стиль русской женщины, с богатой фактурой, блондинка, открыла теперь свое агентство в Европе.
Если наша профессия накладывается на сильного человека, в результате получаются выдающиеся личности. Я с моим характером тоже не могла никому подчиняться, вот и стала сама руководить.
Те, кого я перечисляю — неординарные характеры, удачные обстоятельства, — далеко не правило для нашей профессии, которая сколь интересна, столь и трагична. Многие ломаются, начинают пить, случаются и серьезные отклонения в психике…
На экзамен — босиком
Когда я решила самостоятельно заняться модельным бизнесом, начала работать с 13-14-летними. В 18 лет уже мечтают о славе, о том, как бы скорее себя продать. В раннем возрасте подростки как пластилин, из них можно еще что-то слепить.
Обычно в это время они уходят от мам после безусловной любви, поняв, что мамы все же не совершенны, к посторонним дядям и тетям, которым они верят больше.
Я боялась потерять любовь своей дочери, которой тогда было 14 лет, и желание стать авторитетом в глазах других подростков было продиктованно именно этим страхом. Потом мои дети стали работать вместе со мной в агентстве.
Учащиеся проходили у меня семь предметов. Помимо кастинга, визажа, истории костюма, архитектуры, я занималась коррекцией фигуры. А начинала я с того, что просила пришедшую ко мне девочку снять обувь, после этого можно было безошибочно определить, какая у девочки мама, из какой она семьи.
Я подготовила «Мисс Москва-95» Аню Меньшикову, дочь моей подруги, в которой сочетается удивительно стиль «а ля рюс» с европейской внешностью, ум, настойчивость и скромность.
Судьба ее сложилась на редкость удачно, она работала моделью во Франции.
В белом платье — под венец или в гроб
Мой учитель Слава Зайцев создал основу меня нынешней, моего сознания. У него я научилась правильно себя вести с людьми, ориентироваться в жизни, которая довольно жестока. Глядя на него, я поняла простую вещь: человек сам создает свою судьбу. Возникающие вокруг него проблемы созданы также им самим.
Зайцева многие считали жестоким. Но я с ним согласна: людей не надо жалеть — их надо уважать.
Это верно в любых отношениях. Я по натуре жалостливый человек, но жалостью можно унизить, жалость бывает эгоистична.
Любовь может быть сильной, разрушительной, может быть привычкой и страстью, а может быть и тем и другим. Но в основе должно лежать уважение.
Бог награждает человека лицом. Говорят, после сорока человек имеет то лицо, которое заслуживает. Зайцев и за 60 выглядел потрясающе, с каждым годом становился интереснее.
Зайцев любил говорить, что я — женщина не на любителя, а на знатока.
Он любил меня как манекенщицу, у меня был образ «женщины 2000 года». Мне не шли обычные, повседневные вещи. Я показывала в основном вечерние, свадебные туалеты. Во время работы с ним я открывала и закрывала все большие показы.
Теперь я люблю надевать короткие юбки, на что мой муж ужасно возмущается, или макси. Не переношу что-либо среднее. Люблю шляпы.
Я вспомнила, когда моя мама была молодая, как у нее была убрана голова, и продемонстрировала это Зайцеву. Ему понравилось, потом ко всем вечерним туалетам он стал добавлять чалму из всевозможных косынок. Ее стали носитьти другие манекенщицы, но мне чалма шла больше остальных. Я и сейчас, бывает, так повязываю платок.
Люблю черный цвет, все оттенки лилового. Я всегда мечтала о белом свадебном наряде, которого у меня не было, так уж получилось оба раза, когда я выходила замуж.
Если эта мечта не воплотится, я попрошу, чтобы на меня надели белое подвенечное платье, когда я умру. Но если наш брак будет продолжаться, я обязательно устрою свадьбу, приглашу всех друзей, и надену длинный подвенечный наряд.
Когда мы со Ольховским были в Монте-Карло, попали на одну свадебную церемонию. Там я поняла, как это должно быть: счастливая женщина, сумасшедшие любящие глаза жениха, свадебный кортеж.
Я сказала: «Ольховский, мы обязательно так проедем». Часто в дни размолвок я повторяю себе это и добавляю: не с ним, так с другим.
Был такой случай, я должна была работать у Славы на закрытом эксклюзивном показе для иранской шахини Сурии. И тут зазвонил телефон, я ждала звонка от очередного поклонника, а зеркало, перед которым я сидела и гримировалась, было треснуто. Зеркала в Доме мод были хрустальные, огромные.
Как будто что-то почувствовав, я надела, помню, кораллово-розового цвета туфли, которые мне ужасно жали, чтобы как-то разносить их перед показом. В тот момент, когда я резко поднялась к телефону, своей острой коленкой попала по трещине, и весь мощный хрустальный верх зеркала обрушился мне на ногу.
Если бы не эти туфли, я осталась бы без пальцев. Произошел сильнейший перелом, пальцы были раздроблены, меня тут же увезли на скорой, показ отменили, я мучилась в агонии двое суток.
Дома постоянно выходила на балкон, была зима, я засовывала ногу в снег, чтобы как-то унять боль. Оказалось, самая страшная боль — когда болят пальцы, где сходятся все нервные окончания.
Из-за своей бурлящей энергии, которая мне до сих пор не дает усидеть на месте, я совершенно не переносила ни гипса, ни перевязок. Дня через четыре опять была назначена примерка у Зайцева, которую я не могла позволить себе сорвать. И вот на костыле с палкой я приехала к нему на примерку, которую простояла на одной ноге.
