— Никогда, понимаешь? — тихо произнесла Вера, глядя не на собеседника, а куда-то в угол кухни, где на подоконнике стоял давно не политый фикус. — Никогда. Я тебя никогда не прощу за это…
Игорь Петрович не ответил. Он смотрел на свои руки — крупные, с выступающими венами, со следами машинного масла под ногтями, которое никак не отмывалось, сколько ни три. Руки автомеханика, тридцать лет в профессии.
— Мы же договорились, — продолжила Вера, и голос её дрогнул. — Ты обещал мне. Мы столько лет… — она не закончила фразу, резко встала из-за стола.
За окном падал апрельский снег — крупный, мокрый, обречённый растаять, едва коснувшись асфальта. Тополя во дворе стояли голые, неприветливые, и казалось, что весна в этом году так и не наступит.
— Я думал, что смогу, — наконец произнёс Игорь Петрович. — Честно думал. Но когда увидел его… это как удар под дых. Я не готов.
— Семнадцать лет прошло! — вскрикнула Вера, резко повернувшись к мужу. — Семнадцать! Ты думаешь, мне легко? Думаешь, я не помню каждый день? Но он не виноват. Не виноват, понимаешь?
История эта началась не вчера, и даже не семнадцать лет назад, а гораздо раньше — в конце восьмидесятых, в маленьком городке Ольховка в двухстах километрах от Волгограда. Городок как городок — завод металлоконструкций, две школы, Дом культуры, где по выходным крутили кино, а летом на танцплощадке собиралась молодёжь.
Вера Сорокина, стройная девушка с русой косой до пояса, была первой красавицей школы № 2. Игорь Мельников — невысокий, коренастый парень с соседней улицы — ходил за ней как привязанный с восьмого класса, носил портфель, провожал до дома. Она смеялась, отшучивалась, но внутренне ей льстило такое внимание.
После школы их пути разошлись: Вера уехала в Волгоград, поступила в педагогический, а Игорь пошёл в армию. Когда он вернулся, город уже был другим — завод едва дышал, люди уезжали кто куда, а те, кто оставался, выживали как могли.
Игорь устроился в автомастерскую, где быстро стал лучшим специалистом. Руки у него были золотые, а характер — упрямый. Если брался за дело, то доводил до конца, даже если приходилось ночевать в гараже.
Вера после института вернулась в Ольховку — не от хорошей жизни, а потому что мать заболела, нужно было помогать. Устроилась в родную школу учителем русского языка и литературы. И тут они снова встретились — на дне рождения общего знакомого.
— Вы только посмотрите, кто пришёл! — воскликнула хозяйка дома, Татьяна Николаевна, когда Вера появилась на пороге с тортом в руках. — Наша столичная штучка!
— Какая я столичная, — улыбнулась Вера, снимая туфли в прихожей. — Обычная учительница.
— Зато красивая, — раздался голос из глубины квартиры, и в коридор вышел Игорь. Вера не сразу его узнала — возмужал, раздался в плечах, появилась уверенность в движениях.
— Игорёк? — неуверенно спросила она. — Ты ли это?
— Я, Верочка, я, — усмехнулся он. — Только теперь уже Игорь Петрович для половины города — начальник автосервиса.
В тот вечер они просидели рядом за столом, а потом он вызвался проводить её домой. Шли пешком через весь город, и Вера вдруг поняла, что ей легко с ним — без натянутых улыбок и фальшивой весёлости, которую она привыкла изображать в компаниях.
— Знаешь, — сказал Игорь, когда они дошли до её дома, — я тебя всю жизнь ждал. Как чувствовал, что вернёшься.
Она хотела ответить что-то насмешливое, но не смогла — что-то в его глазах, серьёзных и печальных одновременно, остановило её.
Через полгода они поженились. Скромно, без особого размаха — времена были непростые. Девяностые катком прошлись по маленьким городам.
Первые годы были счастливыми, несмотря ни на что. Игорь работал с утра до ночи, расширял мастерскую, нанимал людей. Вера преподавала в школе, а летом подрабатывала репетиторством. Денег хватало впритык, но они были молоды и полны надежд.
В 1999-м у них родился сын, Андрюша — крепкий, здоровый мальчик с папиными глазами и маминой улыбкой. Игорь светился от гордости, всем показывал фотографии, а по выходным часами мог играть с малышом.
Беда пришла, откуда не ждали. Когда Андрею исполнилось три, он заболел — обычная, казалось бы, простуда, которая внезапно дала осложнение на сердце. Районная больница, областная, столичные клиники… Они продали всё, что можно было продать, Игорь влез в долги, но спасти мальчика не удалось.
После похорон Вера слегла — нервный срыв, полное истощение. Игорь держался из последних сил, но внутри что-то надломилось. Он стал угрюмым, замкнутым, иногда срывался на крик по пустякам, а потом винил себя и пил — тихо, в одиночку, запершись в гараже.
Казалось, что их брак не выдержит этого испытания. Но время шло, боль не ушла, но стала тише, превратилась в постоянный фон, с которым можно было жить. Они остались вместе — не из большой любви, а скорее по привычке и из-за общего горя, которое никто, кроме них, не мог до конца понять.
В 2005-м к ним в дом пришла новая беда: у Веры обнаружили серьёзные проблемы с женским здоровьем, потребовалась операция. После неё врач развёл руками: «Детей больше не будет».
— Может, оно и к лучшему, — сказал тогда Игорь, глядя в окно больничной палаты. — Зачем рожать в такое время, в такой стране?
Вера промолчала. Она знала, что это не от чёрствости — просто ему тоже больно, и он не умеет это выразить иначе.
Шли годы. Игорь превратил свою мастерскую в крупнейший в округе автосервис с собственным магазином запчастей. Вера стала завучем в школе. Жизнь наладилась — материально, по крайней мере. Они купили новую квартиру в центре города, машину, каждое лето ездили на море.
Но что-то между ними исчезло безвозвратно. Они жили как соседи — вежливые, внимательные друг к другу, но без искры, без той близости, что была раньше. Вера с головой ушла в работу, часто задерживалась допоздна, организовывала внеклассные мероприятия, школьные спектакли. Игорь все выходные проводил в гараже или на рыбалке с друзьями.
И всё же в глубине души Вера надеялась, что однажды всё изменится. Что появится какой-то шанс начать сначала.
Этот шанс пришёл неожиданно, в лице Матвея Рогова — нового учителя физкультуры, приехавшего в Ольховку из Саратова. Молодой, энергичный, он сразу стал любимцем школы — и учеников, и коллег.
— Представляешь, — рассказывала Вера мужу за ужином, — он организовал волейбольную секцию, сам достал форму, мячи. Ребята от него в восторге.
— Угу, — отозвался Игорь, не отрываясь от телевизора, где шёл футбольный матч.
— Ты меня не слушаешь, — вздохнула Вера.
— Слушаю, — возразил он. — Новый физрук, волейбол, всё такое.
— Он пригласил нас всех на открытие секции в субботу. Ты пойдёшь?
— В субботу? — Игорь поморщился. — У меня встреча с поставщиками, потом мужики зовут на рыбалку… Ты иди, если хочешь.
Вера пошла. И не только на открытие секции. Как-то незаметно для себя она стала проводить с Матвеем всё больше времени — сначала по работе, потом просто так. Он был моложе её на шесть лет, но это не чувствовалось — умный, начитанный, с ним можно было говорить обо всём на свете.
— Почему вы выбрали такой маленький город? — спросила она однажды, когда они сидели в школьной столовой после уроков, составляя расписание на четверть.
— А почему вы вернулись сюда после института? — ответил он вопросом на вопрос.
— Мама болела, нужно было помогать.
— А у меня здесь никого не было, — задумчиво произнёс Матвей. — Но хотелось начать с чистого листа. В большом городе затеряешься, станешь одним из тысячи таких же. А здесь… здесь можно что-то изменить. Видеть результат своей работы.
Вера смотрела на его руки — сильные, с длинными пальцами, с мозолями от турника и брусьев. Совсем не похожие на руки Игоря — те были шире, грубее.
Она поймала себя на этом сравнении и смутилась. Что с ней происходит? Неужели в сорок лет она способна на такие глупости?
Но то, что началось между ними, не было глупостью. Это была настоящая, глубокая привязанность двух одиноких людей. Матвей тоже был одинок — недавно развёлся, детей не было. И в Вере он увидел не просто коллегу, а родственную душу.
Их роман развивался стремительно и тайно. Встречи после работы, короткие прогулки по городу, редкие поездки в соседний райцентр, где их никто не знал… Вера словно помолодела на десять лет — в глазах появился блеск, на щеках румянец. Она стала больше следить за собой, сменила причёску, обновила гардероб.
Игорь ничего не замечал — или делал вид, что не замечает. Он всё больше времени проводил на работе, часто уезжал в командировки.
— Ты какая-то другая стала, — сказал он однажды, вернувшись из очередной поездки. — Весёлая.
— А что, плохо? — улыбнулась Вера, накрывая на стол.
— Нет… хорошо, — неуверенно ответил он. — Просто непривычно.
В тот вечер они впервые за долгое время говорили по душам — о работе, о планах на будущее. Игорь рассказал, что думает открыть филиал в соседнем городе, что дела идут хорошо. Вера поделилась школьными новостями. И на мгновение ей показалось, что всё может наладиться, что их брак ещё можно спасти.
Но на следующий день она снова встретилась с Матвеем, и все сомнения отступили. Рядом с ним она чувствовала себя живой, настоящей. Он смотрел на неё с таким восхищением, что невозможно было устоять.
— Я люблю тебя, — сказал он ей однажды, когда они сидели на берегу речки за городом. — Давай уедем отсюда. Вместе.
— Куда? — растерялась Вера.
— Куда угодно. В Саратов, в Москву… У меня есть предложение из спортивной школы в Подмосковье. Зарплата хорошая, жильё дают. Поехали со мной.
Вера смотрела на воду, на мелкую рябь от ветра, на дальний берег, где стояли старые ивы, склонившись к реке. Всю жизнь она прожила здесь, в этом маленьком городке, где каждый камень знаком. Здесь похоронен её сын, здесь могилы родителей. Здесь прошла вся её жизнь. Сможет ли она всё бросить и уехать?
— Мне нужно подумать, — тихо сказала она. — Это не так просто.
— Я понимаю, — кивнул Матвей. — Но не тяни слишком долго. Я должен дать ответ до конца месяца.
До конца месяца оставалось две недели.
Решение далось Вере нелегко. Она не спала ночами, перебирая в голове все «за» и «против». С одной стороны — устоявшаяся жизнь, привычный быт, уважение в городе. С другой — любовь, которая пришла так поздно и неожиданно, шанс начать всё сначала.
В конце концов она решилась. В пятницу вечером, когда Игорь вернулся с работы, она сказала, что им нужно поговорить.
— Что-то случилось? — встревожился он, снимая куртку в прихожей.
— Да… то есть, нет, — Вера нервно поправила волосы. — Просто нам давно пора поговорить. По-настоящему.
Они сели на кухне. Вера заварила чай, достала печенье — привычные, отработанные годами движения. Игорь молча смотрел на неё, ожидая.
— Я ухожу от тебя, — наконец произнесла она. — Прости.
Игорь не ответил. Он смотрел на неё так, словно не понимал смысла сказанных слов.
— Я встретила другого человека, — продолжила Вера, глядя в чашку с чаем. — И я… я полюбила его. Мы хотим быть вместе.
— Кто он? — голос Игоря был странно спокойным.
— Это не имеет значения.
— Для меня имеет. Я хочу знать, кто разрушил мою семью.
— Нашу семью разрушили мы сами, — тихо возразила Вера. — Давно уже. Мы просто жили по инерции все эти годы. Как соседи, не как муж и жена.
— И что дальше? — Игорь встал, прошёлся по кухне. — Куда ты пойдёшь? К нему?
— Мы уедем из города, — ответила Вера. — У него предложение работы в Подмосковье.
— Вот как, — Игорь усмехнулся. — Значит, всё уже решено. И давно ты это… планировала?
— Не планировала, — покачала головой Вера. — Так получилось. Я не хотела никого обманывать, но…
— Но обманывала, — закончил за неё Игорь. — Сколько времени?
— Какая разница? — устало спросила Вера. — Какая теперь разница, Игорь? Я просто хочу всё закончить по-человечески. Без скандалов, без грязи. У нас нет детей, нет общего имущества, которое нельзя поделить. Я оставлю тебе квартиру, машину, всё, что у нас есть. Мне ничего не нужно.
— Великодушно, — процедил Игорь. — А мне что делать? Как жить дальше?
— Так же, как жил до сих пор, — пожала плечами Вера. — Работа, друзья, рыбалка… Ты же прекрасно справлялся без меня. Я для тебя давно стала просто… привычкой. Частью интерьера.
— Неправда, — тихо сказал Игорь. — Ты не знаешь, что для меня значишь.
— Потому что ты никогда не говорил об этом, — горько улыбнулась Вера. — Никогда не показывал. Мы жили как чужие люди под одной крышей. И ты это знаешь.
Игорь не ответил. Он стоял у окна, глядя на тёмную улицу, на редкие огни фонарей. Плечи его опустились, и вдруг Вера увидела, каким постаревшим он выглядит — морщины вокруг глаз, седина в волосах, сутулость, которой раньше не было.
— Когда ты уезжаешь? — наконец спросил он, не оборачиваясь.
— В воскресенье, — ответила Вера. — Поездом до Москвы, потом электричкой.
— Так скоро…
— Нет смысла тянуть. Документы на развод я оставлю у Тани, она передаст, когда нужно будет подписать.
Игорь кивнул, всё так же глядя в окно. Потом резко повернулся, прошёл мимо Веры в прихожую, схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.
Вернулся он за полночь — Вера слышала, как он возится с ключами у двери, как тяжело ступает по коридору. От него пахло спиртным, но он не был пьян — просто выпил для храбрости, чтобы вернуться домой.
— Прости, — сказал он, стоя в дверях спальни. — Мне нужно было подумать.
— Всё в порядке, — отозвалась Вера. — Я понимаю.
— Нет, не понимаешь, — Игорь тяжело опустился на край кровати. — Никто не понимает. Я двадцать лет любил одну женщину. Двадцать лет просыпался и засыпал с мыслью о ней. А она говорит мне, что я для неё — просто привычка. Часть интерьера. Как это понять?
— Игорь, я не хотела тебя обидеть…
— Обидеть? — он горько усмехнулся. — Нет, ты не обидела меня. Ты убила что-то внутри. Но знаешь что? Я не буду тебя держать. Если ты решила, что с ним будешь счастливее — иди. Я желаю тебе счастья, правда. Только помни одно: дверь этого дома всегда будет для тебя открыта. Что бы ни случилось — ты всегда сможешь вернуться.
С этими словами он встал и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Утром Вера проснулась от запаха кофе и жареного хлеба. На кухне Игорь готовил завтрак — как в старые, добрые времена, когда они только поженились.
— Доброе утро, — сказал он, не оборачиваясь. — Садись, всё готово.
Они завтракали молча. Игорь выглядел спокойным, только глаза выдавали бессонную ночь — покрасневшие, с тёмными кругами.
— Я помогу тебе собраться, — сказал он, когда они закончили есть. — Что ты хочешь взять с собой?
— Немного, — ответила Вера. — Одежду, книги, фотографии… Остальное можно купить на месте.
— Фотографии? — переспросил Игорь. — Какие?
— Наши старые, с родителями. С Андрюшей…
Игорь резко встал из-за стола, отвернулся к окну.
— Бери всё, что хочешь, — глухо сказал он. — Я не буду мешать.
Весь день они провели в странном, напряжённом спокойствии. Вера собирала вещи, Игорь помогал — доставал чемоданы с антресолей, упаковывал книги в коробки. Иногда их руки случайно соприкасались, и оба отдёргивали их, как от огня.
К вечеру всё было готово. Два чемодана и сумка с документами стояли в прихожей. Вера прошлась по квартире, проверяя, не забыла ли чего-нибудь. В спальне она остановилась перед фотографией на тумбочке — они с Игорем на море, загорелые, счастливые, ещё до рождения сына. Она протянула руку, чтобы взять снимок, но в последний момент передумала и оставила его на месте.
— Всё готово? — спросил Игорь, входя в комнату.
— Да, — кивнула Вера. — Игорь, я хочу, чтобы ты знал: я благодарна тебе за все эти годы. За то, что ты был рядом в самые трудные времена. Я никогда этого не забуду.
— Не надо, — поморщился он. — Не говори так, будто мы прощаемся навсегда. Ты просто… уезжаешь на время. А потом, может быть, вернёшься.
— Игорь…
— Нет, послушай, — он подошёл ближе, взял её за плечи. — Я знаю, что сейчас ты думаешь, что это любовь. Что ты нашла своё счастье. И я не буду тебя разубеждать. Но жизнь — она долгая. И разное бывает. Просто помни, что я здесь. Что я жду. Всегда.
Вера смотрела в его глаза — серые, уставшие, полные боли и надежды одновременно — и внезапно почувствовала острый укол сомнения. Правильно ли она поступает? Не совершает ли непоправимую ошибку?
Но образ Матвея, его улыбка, его слова о любви перевесили все сомнения. Она мягко высвободилась из рук мужа.
— Мне пора спать, — сказала она. — Завтра рано вставать.
— Конечно, — кивнул Игорь. — Я постелю тебе в гостиной, а сам лягу здесь.
— Спасибо, — тихо ответила Вера и вышла из комнаты.
Утро воскресенья выдалось ясным и прохладным. Лёгкий туман стелился над землёй, но солнце уже поднималось, обещая тёплый день.
Игорь настоял на том, чтобы отвезти Веру на вокзал. Всю дорогу они молчали. Только когда до отправления поезда осталось десять минут, он вдруг произнёс:
— Ты так и не сказала, кто он.
Вера вздохнула. Рано или поздно Игорь всё равно узнает — город маленький, слухи разносятся быстро.
— Матвей Рогов, — ответила она. — Учитель физкультуры в нашей школе.
— Молодой? — спросил Игорь, и Вера уловила в его голосе боль.
— Моложе меня на шесть лет, — тихо сказала она. — Но дело не в этом. Просто с ним я чувствую себя… живой. Понимаешь?
Игорь не ответил. Он смотрел на часы над платформой, на людей, спешащих к поезду, на проводников, проверяющих билеты.
— Пора, — наконец сказал он. — Твой вагон третий с конца.
Он взял её чемоданы и пошёл к поезду. Вера следовала за ним, чувствуя странную пустоту внутри. Никакого облегчения, никакой радости от предстоящей встречи с Матвеем — только ощущение конца чего-то важного, что было частью её жизни много лет.
У вагона Игорь поставил чемоданы на платформу, повернулся к Вере.
— Ну вот и всё, — сказал он. — Счастливого пути.
— Спасибо, — Вера не знала, что ещё сказать. Все слова казались лишними, неуместными.
Проводница поторопила:
— Девушка, садитесь, отправляемся через минуту!
Игорь помог занести чемоданы в вагон, пожал руку проводнице, сунув ей что-то в ладонь — наверное, деньги, чтобы присмотрела за Верой в пути.
— Звони, когда доберёшься, — сказал он, стоя на платформе. — Хочу знать, что у тебя всё в порядке.
— Хорошо, — кивнула Вера, глядя на него из тамбура. — Прощай, Игорь.
— До свидания, — поправил он. — Не прощай, а до свидания.
Поезд тронулся. Вера смотрела, как фигура мужа становится всё меньше и меньше, пока совсем не исчезла за поворотом. Она вернулась в купе, села у окна и долго смотрела на проплывающие мимо поля, на далёкие деревеньки, на одинокие деревья посреди бескрайних просторов.
В Москву поезд прибыл вечером. На перроне её ждал Матвей — взволнованный, с букетом полевых цветов. Увидев его, Вера почувствовала прилив нежности. Всё правильно, всё так, как должно быть.
— Ты приехала, — сказал он, обнимая её. — Я боялся, что в последний момент передумаешь.
— Не передумала, — улыбнулась Вера, вдыхая запах его одеколона, такой непохожий на запах Игоря. — Я здесь.
Они поселились в маленькой съёмной квартире недалеко от спортшколы, где предстояло работать Матвею. Вера устроилась в местную школу — сначала просто учителем, но её опыт и квалификация быстро были оценены, и уже через полгода ей предложили должность завуча.
Первое время она часто звонила в Ольховку — своей подруге Татьяне, старой коллеге Ирине Павловне, иногда даже соседке по лестничной клетке. Но никогда — Игорю. Несколько раз он сам звонил ей, спрашивал, как дела, всё ли в порядке. Разговоры выходили короткими, натянутыми. Постепенно звонки стали реже, а потом и вовсе прекратились.
Новая жизнь затягивала. Подмосковный городок оказался приятным местом — чистые улицы, много зелени, приветливые люди. Работа в школе приносила удовлетворение, отношения с Матвеем развивались — они много разговаривали, ходили в театр и кино, строили планы на будущее.
Но иногда по ночам Вера просыпалась от странного чувства пустоты. Ей снились улицы Ольховки, старые ивы у реки, школьный двор, где она проработала столько лет. И лицо Игоря — не последнее, растерянное и несчастное, каким она его запомнила на вокзале, а прежнее, молодое, улыбающееся, с лукавыми морщинками у глаз.
В такие моменты она тихо вставала с постели, чтобы не разбудить Матвея, шла на кухню и долго сидела у окна, глядя на огни города. Сомнения приходили и уходили — она научилась справляться с ними, убеждая себя, что сделала правильный выбор.
Два года пролетели незаметно. Вера и Матвей официально оформили отношения, когда пришли документы о разводе. Игорь подписал их без возражений, даже не потребовав раздела имущества.
— Ты счастлива? — спросил Матвей в день их скромной свадьбы, когда они вернулись домой после ЗАГСа.
— Да, — ответила Вера, и это была правда. По крайней мере, большая её часть.
В августе того же года они поехали на море — в маленький городок на Черноморском побережье. Вечерами гуляли по набережной, днём загорали на пляже, ходили на экскурсии. В один из таких дней, когда они возвращались с морской прогулки, Вера вдруг остановилась как вкопанная.
На набережной, у лотка с сувенирами, стоял Игорь. Рядом с ним — молодая женщина с длинными тёмными волосами и мальчик лет шести-семи. Игорь что-то говорил мальчику, показывая на деревянный кораблик в руках, и тот смеялся, запрокинув голову. Женщина улыбалась, глядя на них обоих.
— Что случилось? — спросил Матвей, заметив, что Вера застыла на месте.
— Там… мой бывший муж, — тихо ответила она.
— Где? — Матвей проследил за её взглядом. — Тот мужчина у сувениров?
— Да, — кивнула Вера. — С женщиной и ребёнком.
— Ты хочешь подойти? Поздороваться?
Вера не ответила. Она смотрела, как Игорь наклоняется к мальчику, поправляет ему воротник рубашки, как треплет по голове. Во всех его движениях было столько нежности, столько заботы, что у Веры защемило сердце. Такой же нежностью и заботой он когда-то окружал их сына, Андрюшу.
Мальчик поднял глаза на Игоря, что-то сказал, и тот рассмеялся — открыто, искренне, как не смеялся уже много лет, когда они были вместе.
— Пойдём отсюда, — сказала Вера, отворачиваясь. — Не хочу, чтобы он меня заметил.
Они быстро ушли с набережной, свернули в переулок, ведущий к их гостинице. Матвей не задавал вопросов, просто шёл рядом, время от времени бросая на Веру обеспокоенные взгляды.
— Всё в порядке? — спросил он, когда они вернулись в номер.
— Да, — Вера попыталась улыбнуться. — Просто неожиданно. Не думала, что встречу его здесь, да ещё… с семьёй.
— Ты ревнуешь? — в голосе Матвея впервые за всё время их отношений мелькнула ревнивая нотка.
— Нет, что ты, — покачала головой Вера. — Просто… странно видеть, что жизнь продолжается. Что всё меняется.
Вечером, когда Матвей уснул, Вера снова вышла на балкон. Внизу шумела курортная жизнь — музыка из кафе, голоса отдыхающих, шум прибоя. Она достала телефон, нашла в контактах номер Игоря. Палец завис над кнопкой вызова. Чего она хочет? Поздравить его с новой семьёй? Узнать, как у него дела? Зачем?
Она убрала телефон, не позвонив. Какой в этом смысл? У каждого своя жизнь, свой путь. Она сделала выбор три года назад и не жалеет о нём. По крайней мере, старается не жалеть.
Следующая их встреча произошла при гораздо более печальных обстоятельствах, семь лет спустя. Умерла Татьяна Николаевна — та самая подруга, на дне рождения которой они когда-то встретились после долгой разлуки. Вера узнала об этом от старой коллеги и сразу решила поехать на похороны. Матвей не возражал — он понимал, как важно для неё проститься с человеком, который много значил в её жизни.
Ольховка почти не изменилась за эти годы — те же улицы, те же дома, разве что появилось несколько новых магазинов да заасфальтировали дорогу от вокзала до центра. Вера остановилась в гостинице — маленькой, но чистой и уютной. В день похорон она пришла на кладбище заранее, чтобы не привлекать внимания, встала в стороне от основной группы людей.
Игоря она заметила сразу — он стоял рядом с гробом, осунувшийся, с глубокими морщинами на лице, которых не было раньше. Рядом с ним — та же темноволосая женщина, что и на море, только теперь Вера смогла разглядеть её лучше. Молодая — лет тридцати пяти, с живыми глазами и решительным подбородком. И мальчик — уже подросток, высокий, нескладный, с отцовскими чертами лица.
После похорон, когда люди потянулись к выходу с кладбища, Игорь вдруг обернулся и встретился глазами с Верой. На мгновение в его взгляде мелькнуло удивление, потом — узнавание, и что-то ещё, чего Вера не смогла разобрать. Он сказал что-то своей спутнице, и та кивнула, глядя в сторону Веры с нескрываемым любопытством.
— Здравствуй, — сказал Игорь, подойдя ближе. — Не ожидал тебя здесь увидеть.
— Здравствуй, — ответила Вера. — Татьяна была моей хорошей подругой. Я не могла не приехать.
— Понимаю, — кивнул он. — Как ты?
— Хорошо, — Вера пожала плечами. — Работаю в школе, всё как обычно. А ты?
— Тоже неплохо, — Игорь бросил взгляд через плечо, туда, где стояли его жена и сын. — Познакомить тебя с моей семьёй?
— Если хочешь, — неуверенно ответила Вера.
Игорь махнул рукой, подзывая жену и сына. Те подошли, настороженно глядя на Веру.
— Это Лена, моя жена, — представил Игорь. — И Дима, мой сын. А это Вера, мы когда-то… были знакомы.
— Очень приятно, — сказала Лена, протягивая руку. У неё было крепкое рукопожатие и прямой, оценивающий взгляд.
— Взаимно, — кивнула Вера. — У вас замечательный сын.
— Спасибо, — улыбнулась Лена, и в её улыбке было что-то такое, что заставило Веру насторожиться. — Мы гордимся им. Правда, Игорь?
— Правда, — кивнул тот, положив руку на плечо мальчика. — Дима у нас отличник, спортсмен. В следующем году в математическую школу в Волгограде собирается.
— Это здорово, — сказала Вера, чувствуя странную пустоту внутри. — Я рада за вас. За вас всех.
— А вы… с мужем приехали? — спросила Лена.
— Нет, одна, — покачала головой Вера. — Матвей не был знаком с Татьяной, да и работа не отпускает. Он тренер в спортшколе, сейчас у них соревнования.
— Понятно, — Лена переглянулась с Игорем. — Ну, приятно было познакомиться. Игорь, мы с Димой пойдём домой, накрывать на стол. Людей много будет, надо всё подготовить.
— Идите, — кивнул Игорь. — Я скоро буду.
Когда Лена с сыном отошли на достаточное расстояние, Вера тихо спросила:
— Сколько ему лет?
— Семнадцать, — ответил Игорь, глядя вслед уходящему сыну. — Семнадцать лет и три месяца.
Вера быстро подсчитала в уме. Получалось, что Лена была беременна ещё до их развода. Или даже…
— Он… не твой сын? — осторожно спросила она.
— Мой, — твёрдо ответил Игорь. — Во всех смыслах, какие только можно представить. Я его вырастил, воспитал, я его отец.
— Я не об этом, — покачала головой Вера. — Просто по возрасту…
— А, ты об этом, — Игорь усмехнулся. — Нет, биологически он не мой. Лена была беременна, когда мы познакомились. Отец ребёнка их бросил, узнав о беременности. Старая история.
— И ты… просто так принял чужого ребёнка? — удивилась Вера.
— А что тут удивительного? — пожал плечами Игорь. — Дима — замечательный парень. И Лена — прекрасная женщина. Мне повезло с ними обоими.
— Когда вы познакомились? — Вере вдруг стало важно знать все детали.
— Через месяц после твоего отъезда, — ответил Игорь. — Она пришла в мастерскую — с машиной проблемы были. Слово за слово… В общем, как-то всё само получилось.
— Я рада за тебя, — сказала Вера, и сама удивилась тому, что это была правда. — Правда рада.
— Спасибо, — кивнул Игорь. — Ты на поминки пойдёшь?
— Нет, — покачала головой Вера. — Мне вечером уезжать. Просто хотела проститься с Таней.
— Понимаю, — Игорь помолчал, потом вдруг спросил: — А ты счастлива? Там, в своей новой жизни?
Вера задумалась. Что такое счастье? Материальное благополучие? У неё оно есть. Любимая работа? Есть и это. Любящий муж? Да, Матвей любит её, заботится, ценит.
— Да, — наконец ответила она. — Наверное, да. А ты?
— Я тоже, — Игорь улыбнулся — открыто, спокойно, как человек, который точно знает ответ на этот вопрос. — Определённо да.
Они стояли на кладбищенской дорожке — двое немолодых людей, когда-то любивших друг друга, а теперь ставших почти чужими. Порыв ветра донёс запах полыни — горький, терпкий, такой знакомый.
— Помнишь, как мы ходили на речку в детстве? — вдруг спросил Игорь. — Там всегда росла полынь. Ты ещё венки из неё плела.
— Помню, — кивнула Вера. — И руки потом горчили. Бабушка говорила, что полынь — трава от всех болезней. И от тоски тоже.
— От тоски не помогает, — покачал головой Игорь. — Я проверял.
Они помолчали, каждый думая о своём.
— Мне пора, — наконец сказала Вера. — Поезд вечером.
— Я провожу тебя до выхода, — предложил Игорь.
Они медленно шли по кладбищенским дорожкам — мимо старых крестов, мимо новых памятников, мимо скамеек, где сидели старушки, обсуждая последние новости.
— Знаешь, — вдруг сказал Игорь, когда они подошли к воротам, — я долго не мог понять, почему всё так получилось. Почему ты ушла, почему я не смог тебя удержать. А потом понял: всему своё время. У нас было наше время — хорошее, несмотря ни на что. Но оно закончилось, и пришло другое. И в этом нет ничьей вины.
— Наверное, ты прав, — кивнула Вера. — Просто жизнь так устроена.
— Просто жизнь, — эхом отозвался Игорь. — Прощай, Вера. Береги себя.
— И ты себя береги, — она протянула руку, и он пожал её — крепко, по-дружески. — Прощай.
Она пошла к автобусной остановке, чувствуя спиной его взгляд. Не оборачиваясь, знала, что он стоит у ворот и смотрит ей вслед — человек, с которым она прожила большую часть своей жизни и которого теперь едва знает.
В гостинице Вера собрала вещи, расплатилась и вышла на улицу. До поезда оставалось ещё несколько часов, и она решила пройтись по городу — посмотреть на знакомые с детства места, попрощаться с ними, возможно, в последний раз.
Она шла по улицам Ольховки, и каждый поворот, каждый дом вызывал воспоминания — то светлые, то горькие. Вот школа, где она проработала столько лет. Вот парк, где они с Игорем гуляли, когда только начали встречаться. Вот больница, где умер их сын.
У реки, на старой скамейке под ивами, Вера присела отдохнуть. Вода бежала, как и прежде, — спокойная, тёмная, унося с собой опавшие листья. По берегу росла полынь — серебристая, горькая, непокорная.
Вера сорвала веточку, растёрла между пальцами. Запах детства, запах родины. Она вдруг подумала, что жизнь — как эта река: течёт по своему руслу, и нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Всё меняется, всё проходит, остаются только воспоминания — и запах полыни на руках.
Когда стало смеркаться, она встала и пошла на вокзал. Поезд уже стоял у платформы — тот же самый, на котором она уезжала десять лет назад. Или другой? Какая разница.
Вера поднялась в вагон, нашла своё место у окна. Проводница проверила билет, пожелала счастливого пути. За окном мелькнули последние дома Ольховки, потом потянулись поля, леса, снова поля.
Вера достала телефон, набрала номер Матвея.
— Привет, — сказала она, когда он ответил. — Я уже в поезде, еду домой.
— Как прошли похороны? — спросил он.
— Как обычно, — вздохнула Вера. — Грустно.
— Встретила кого-нибудь из старых знакомых?
Вера помедлила с ответом. Почему-то не хотелось говорить о встрече с Игорем — не потому, что было что скрывать, а просто… это было что-то личное, что-то, принадлежащее только ей.
— Нет, никого особенного, — наконец ответила она. — Как ты? Как соревнования?
— Всё отлично, — в голосе Матвея слышалась улыбка. — Наши взяли первое место в эстафете. Ребята молодцы.
— Это замечательно, — Вера улыбнулась. — Я очень рада.
— Я встречу тебя завтра на вокзале, — сказал Матвей. — Скучаю.
— Я тоже, — ответила Вера. — До завтра.
Она убрала телефон, откинулась на сиденье. За окном проплывали деревни, полустанки, огни далёких домов. Поезд уносил её всё дальше от прошлого, всё ближе к настоящему. К жизни, которую она выбрала сама.
Запах полыни всё ещё оставался на пальцах — горький, терпкий, неистребимый. Как память, как судьба, как всё то, что невозможно изменить, но можно принять и жить дальше — с этим знанием, с этой горечью, с этой мудростью.
Колёса выстукивали свой вечный ритм. Поезд мчался сквозь ночь. Впереди было будущее — неизвестное, непредсказуемое, но её собственное. И в этом была своя правда, своя сила, своя надежда.
