«Здесь болит?», — сочувственно спросил у мальчика комиссар в черной кожаной куртке. Цесаревич улыбнулся дяденьке: «Да, ножка болит. Кажется, сломал». «Мы это поправим», — пообещал Юровский, вставая.
И «поправили»….
«Экс-император» Николай II впервые увидел своего будущего убийцу и убийцу своих детей 4 июля 1918 года.
Яков Михайлович Юровский выглядел вполне безобидно, был похож на интеллигентного человека, поэтому «гражданин Романов» принял его за доктора.
Юровский был мил с императором, с императрицей и с великими княжнами. К болезненному цесаревичу Яков Михайлович, и вовсе, относился с явной симпатией. Так, во время знакомства с Романовыми, их будущий палач посочувствовал Алексею и дал врачу Деревянко совет наложить гипс на ногу цесаревича.
Именно поэтому Николай решил, что перед ним — доктор. Юровский прекрасно разбирался в медицине, и в свое время окончил школу фельдшеров. Впрочем, император очень скоро понял, что ошибся, и доктор — вовсе не доктор. Скорее, наоборот.
Яков Михайлович, являвшийся членом коллегии Уральской областной ЧК, был назначен комендантом Ипатьевского дома после большевика Авдеева, при котором дисциплина среди охраны упала, и в доме процветало воровство. Юровский же подозревал Авдеева в «панибратстве» с низложенным государем:
«Авдеев, обращаясь к Николаю, называет его — Николай Александрович. Тот ему предлагает папиросу, Авдеев берёт, оба закуривают, и это сразу показало мне установившуюся „простоту нравов».
Юровский прекрасно знал, зачем его поставили в коменданты, поэтому он не собирался устанавливать человеческие отношения с членами семьи. Эпизод жалости к Алексею был лишь эпизодом…
16 июля Юровский получил из Москвы телеграмму, в которой в завуалированной форме содержался приказ о расстреле Романовых. В тот же день во двор Ипатьевского дома прибыло пять грузовиков с кислотой и бензином.
Яков Юровский приступил к подготовке расстрельной команды с шести часов вечера 16 июля 1918 года. Комиссар и его товарищи обсуждали способ казни. Были выдвинуты различные предложения, в частности, Романовых собирались заколоть штыками во сне либо забросать бомбами в их комнатах.
В ночь на 17 июля посреди ночи к Романовым вошла расстрельная команда. Членов семьи, а также их небольшую «свиту» подняли с постелей, велели быстро одеваться. Юровский сообщил Николаю Александровичу: белые стремительно наступают, в доме находиться небезопасно, необходимо спрятаться в подвале.
Как только Романовы оказались в подвале, комиссар заявил «экс-императору» о немедленном расстреле.
Николай изумленно воскликнул: «Что? Что вы сказали?».
Тут же раздались выстрелы. Позднее Юровский признался:
«Я целился цесаревичу в голову, но не попал. Стрельба была крайне беспорядочной, так что трудно сказать, кто кого убил».
В другой раз Яков Михайлович утверждал, что он самолично застрелил царя.
Как бы то ни было, в подвале Ипатьевского дома нашли свою смерть 12 человек: 50-летний император Николай Романов, 46-летняя императрица Александра Федоровна; великие княжны Ольга (22 года), Татьяна (21), Мария (19), Анастасия (17). Погибшему от пуль большевиков болезному цесаревичу Алексею было 13 лет.
Вместе с Романовыми погибли их слуги — 61-летний лакей А. Трупп, 48-летний повар И. Харитонов, 40-летняя горничная А. Демидова и 53-летний лейб-медик Е. Боткин.
*
25 июля 1918 года, через несколько дней после расстрела Романовых, Екатеринбург был захвачен Колчаком.
Якова Юровского к тому моменту в городе не было: глава расстрельной команды был вызван в Москву и назначен начальником районной ЧК.
После того, как большевики вернули Екатеринбург, Юровский снова получил назначение на Урал — на этот раз он возглавил ГубЧК.
В Екатеринбурге Яков Михайлович жил в особняке Акушевича — этот дом считался одним из самых роскошных в городе. Особняк располагался неподалеку от печально знаменитого Ипатьевского дома: Юровский прямо из окна мог видеть место, где при его активном участии были расстреляны Романовы.
В 1921 году Яков Михайлович вернулся в Москву и стал работать в Гохране. В его обязанности входило сохранение ценностей, изъятых у бывших дворян и купцов.
После Гохрана Юровский был назначен председателем отдела Народного комиссариата Иностранных дел, затем трудился заместителем директора завода «Красный богатырь», занимавшегося выпуском калош.
В 1928 году убийца Романовых получил свое последнее назначение — Юровский стал директором Политехнического музея в Москве.
Мало кто узнал бы в 50-летнем, преждевременно состарившемся мужчине, похожем на сухонького старичка, ярого большевика, начальника расстрельной команды. Юровский к тому моменту мучился от сильных болей: у него была язва двенадцатиперстной кишки.
Яков Михайлович время от времени выступал в Политехническом перед молодежью, рассказывал о годах бурной молодости. В частности, цареубийца завил:
Болезнь Якова Михайловича прогрессировала, боли становились все мучительнее. В 1938 году Юровский был экстренно доставлен в Кремлевскую больницу, где скончался в возрасте 60 лет.
