— Я заплатил за нижнюю полку и уступать никому не собираюсь, — заявил тучный мужчина, втискиваясь в купе и бросая дорогой кожаный портфель на сиденье.
Никто не произнес ни слова, хотя его никто ни о чем и не просил. Проводница, стоявшая в коридоре, только поджала губы и отвела взгляд.
Григорий Вениаминович Карпов, владелец сети автосалонов «ПремиумАвто», привык начинать с позиции силы. В свои пятьдесят пять он достиг всего, о чем мечтал в юности, а может, даже больше. Семнадцать автосалонов в десяти городах, три загородных дома, квартира в элитном жилом комплексе столицы и внушительный счет в швейцарском банке. И все это он заработал сам, без связей и первоначального капитала.
— Надеюсь, здесь не будет шумно, — продолжил он, снимая пиджак и аккуратно вешая его на плечики. — Терпеть не могу, когда в поездах орут дети или храпят мужики.
Он достал из портфеля последнюю модель ноутбука, положил его на столик и только тогда обратил внимание на попутчиков.
На нижней полке напротив сидела пожилая женщина лет шестидесяти восьми, с аккуратно уложенными седыми волосами и внимательными серыми глазами. Рядом с ней устроился мальчик лет восьми в футболке с изображением супергероя. На верхней полке над ними расположился крепкий мужчина средних лет с потрепанным рюкзаком.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась пожилая женщина. — Меня зовут Вера Сергеевна, а это мой внук Алеша.
— Здравствуйте, — кивнул мужчина с верхней полки. — Максим Олегович.
— Очень приятно, — сухо ответил Григорий Вениаминович, не представляясь в ответ.
Он открыл ноутбук и демонстративно погрузился в работу. Через минуту зазвонил его телефон.
— Да, Ковалев, слушаю, — произнес он командным тоном, который за годы руководства отточил до совершенства. — Что значит срывается поставка? Я тебя не для того директором поставил, чтобы ты мне проблемы озвучивал. Меня не волнует, как ты решишь вопрос, но завтра машины должны быть в салоне. Иначе можешь искать другую работу.
Он раздраженно сбросил вызов и тут же набрал новый номер.
— Марина, ты документы на подпись подготовила? Что значит — только часть? Я тебе ясно сказал — всё должно быть готово до моего возвращения. У тебя там что, мозгов не хватает простейшее поручение выполнить?
Мальчик, сидевший напротив, не отрываясь смотрел на Григория Вениаминовича, и это начинало его раздражать. Он бросил на ребенка недовольный взгляд, но тот продолжал с интересом наблюдать, как взрослый дядя распекает своих подчиненных.
В купе зашла проводница.
— Ваши билеты, пожалуйста, — обратилась она ко всем.
Вера Сергеевна протянула два билета — свой и внука. Мужчина на верхней полке молча показал свой. Григорий Вениаминович, не прерывая телефонного разговора, достал из внутреннего кармана пиджака документы и билет, демонстративно протянул проводнице.
— Постель будете брать? — спросила проводница, когда он закончил разговор.
— Разумеется, — он поднял брови. — За те деньги, которые я заплатил за билет, можно весь вагон застелить. И чай принесите, покрепче. И сделайте что-нибудь с окном, здесь душно.
— Сейчас всё принесу, — кивнула проводница и вышла.
Григорий Вениаминович снова уткнулся в ноутбук, продолжая игнорировать попутчиков. Но краем глаза он заметил, что мальчик по-прежнему разглядывает его с нескрываемым любопытством.
— Мама сказала, что мы едем на скором поезде, а не на автомобиле, потому что так быстрее, — вдруг произнес Алеша, обращаясь к бабушке, но глядя на Григория Вениаминовича. — А этот дядя, наверное, ездит на самой быстрой машине, да?
— Алеша, не приставай к человеку с вопросами, — мягко сказала Вера Сергеевна. — Дядя занят.
— Да, у меня Порш Кайен Турбо — неожиданно ответил Григорий Вениаминович, отрываясь от экрана. — Разгон до сотни за 3,3 секунды. И еще Бентли, но это так, для выходных.
— Ого! — восхитился Алеша. — А можно на такой машине кататься где хочешь?
— Конечно, — усмехнулся Григорий Вениаминович. — Если у тебя есть деньги, ты можешь позволить себе всё. Вот, например, этот костюм, — он указал на свой пиджак, висящий на вешалке, — стоит как подержанная иномарка. А эти часы, — он продемонстрировал запястье с массивным хронометром, — дороже, чем квартира в спальном районе.
— Зачем вам такие дорогие часы? — искренне удивился мальчик. — Они что, показывают какое-то особенное время?
С верхней полки донесся приглушенный смешок. Григорий Вениаминович бросил быстрый взгляд на Максима Олеговича, но тот уже снова уткнулся в книгу.
— Нет, они показывают статус, — ответил Григорий Вениаминович. — По ним сразу видно, что я успешный человек.
— А-а, — протянул Алеша, хотя было видно, что он не совсем понял. — А дедушка говорил, что часы нужны, чтобы не опаздывать на важные встречи. У него были простые часы, но он никогда не опаздывал.
— Ну, у каждого свои приоритеты, — поморщился Григорий Вениаминович, начиная жалеть, что ввязался в этот разговор.
— Бабушка, — вдруг громко произнес Алеша, — а почему этот дядя ведет себя как тётя?
В купе воцарилась оглушительная тишина. Вера Сергеевна замерла с книгой в руках. Максим Олегович оторвался от чтения и с интересом посмотрел на мальчика. Григорий Вениаминович медленно поднял голову от ноутбука, не веря своим ушам.
— Что ты сказал? — его голос звучал тихо, но угрожающе.
— Алеша, так нельзя говорить, — мягко сказала Вера Сергеевна, положив руку на плечо внука.
Но мальчик, не чувствуя подвоха, продолжил:
— Дедушка всегда говорил, что настоящие мужчины не хвастаются и не выпендриваются, особенно перед женщинами. А этот дядя все время хвастается своими часами и машинами. Дедушка сказал бы, что он ведет себя как капризная тётя.
Григорий Вениаминович побагровел. Такого оскорбления он не получал давно, тем более от сопливого мальчишки.
— Ты что себе позволяешь? — он резко подался вперед. — Кто тебя воспитывал?
— Алешенька, — Вера Сергеевна обняла внука, — не нужно так говорить. Извините, пожалуйста, — обратилась она к Григорию Вениаминовичу. — Он не хотел вас обидеть. Просто повторяет фразы дедушки.
— Ваш муж, видимо, большой специалист по этикету, — язвительно заметил Григорий Вениаминович.
— Был, — тихо поправила Вера Сергеевна. — Он умер три месяца назад.
Снова повисла тишина. Григорий Вениаминович почувствовал себя неловко, но быстро справился с этим чувством. В конце концов, не он начал этот разговор.
— Сочувствую вашей утрате, — формально произнес он. — Но это не оправдывает невоспитанность мальчика.
— Я не невоспитанный, — возразил Алеша. — Дедушка говорил, что мужчина, который кричит и командует всеми, на самом деле просто боится, что его никто не будет уважать по-настоящему.
С верхней полки снова донесся тихий смешок. Григорий Вениаминович поднял глаза и встретился взглядом с Максимом Олеговичем, который впервые за всё время проявил интерес к происходящему.
— Что-то смешное? — резко спросил Григорий Вениаминович.
— Из уст младенцев, — коротко ответил мужчина и снова уткнулся в книгу.
Григорий Вениаминович почувствовал, как внутри закипает злость. Кто эти люди, чтобы судить его? Что они знают о том, как построить бизнес с нуля, как заставить людей работать на тебя, как выжить в мире, где все только и ждут, чтобы ты оступился?
— Послушайте, — он захлопнул ноутбук, — я не знаю, кем был ваш дедушка, — обратился он к Алеше, — но явно не бизнесменом. В моем мире уважают силу и успех. А все эти разговоры про скромность и доброту — удел неудачников, которые оправдывают свою несостоятельность высокими моральными принципами.
— Дедушка не был неудачником, — твердо сказал Алеша. — Его все любили и уважали. Когда он… когда он умер, на похороны пришел весь город. Даже мэр приходил и плакал.
— И кем же был твой дедушка? — с легким сарказмом спросил Григорий Вениаминович.
— Школьным учителем истории, — ответила Вера Сергеевна. — Тридцать пять лет в одной школе.
— Школьный учитель, — Григорий Вениаминович покачал головой. — Ну да, конечно. Всю жизнь за копейки работать, жить в хрущевке, ездить на общественном транспорте — и считать это успехом. Извините, но это не мой путь.
— А какой ваш путь? — неожиданно спросил Максим Олегович, свесившись с верхней полки.
— Мой? — Григорий Вениаминович усмехнулся. — Я приехал в Москву двадцать пять лет назад с одним чемоданом. Работал по восемнадцать часов в сутки. Спал по четыре часа. Начинал с продажи подержанных машин, потом открыл свой первый салон. Сейчас у меня сеть из семнадцати автоцентров, три дома, счет в швейцарском банке и место в списке Forbes. Вот это я называю успехом.
— И вы счастливы? — продолжил Максим Олегович.
— Разумеется, — отрезал Григорий Вениаминович. — У меня есть всё, что можно купить за деньги.
— А что нельзя купить за деньги? — снова вмешался Алеша.
Григорий Вениаминович посмотрел на мальчика с раздражением. Этот ребенок начинал действовать ему на нервы своими наивными вопросами.
— Всё можно купить, малыш, — ответил он. — Абсолютно всё. Просто у некоторых людей не хватает на это денег, вот они и придумывают сказки про то, что главное — не в деньгах.
— А дедушка говорил, что за деньги нельзя купить любовь, — серьезно сказал Алеша. — И уважение тоже нельзя. И дружбу. И время.
— Время как раз можно, — возразил Григорий Вениаминович. — Я плачу людям, чтобы они делали за меня то, на что у меня нет времени. Это и есть покупка времени.
— Нет, — покачал головой Алеша. — Дедушка говорил про другое. Он говорил, что нельзя купить потерянное время. Например, если ты не проводил время с теми, кого любишь, то потом уже не сможешь это исправить, даже если станешь очень богатым.
Эти слова неожиданно задели Григория Вениаминовича. Он вспомнил своего сына, Александра, которого не видел уже больше года. Последний раз они говорили по телефону три месяца назад, и то разговор свелся к обсуждению денежного перевода. А ведь когда-то, когда Саша был маленьким, они были близки. До развода с Ириной, до того, как бизнес поглотил всё его время и внимание.
— У вас есть дети? — спросил Максим Олегович, словно прочитав его мысли.
— Есть, — нехотя ответил Григорий Вениаминович. — Сын. Живет в Европе.
— И часто видитесь? — продолжил Максим Олегович.
— Слушайте, а вам не кажется, что это не ваше дело? — огрызнулся Григорий Вениаминович. — Мы не на сеансе у психотерапевта.
— Извините, — спокойно ответил Максим Олегович. — Не хотел задеть за живое.
Григорий Вениаминович снова открыл ноутбук, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Но сосредоточиться на работе уже не получалось. Слова мальчика о потерянном времени не выходили из головы.
Проводница принесла чай и постельное белье. Вера Сергеевна начала стелить постель себе и Алеше. Максим Олегович достал из рюкзака небольшую подушку и устроился на своей полке. Только Григорий Вениаминович продолжал сидеть за столиком, делая вид, что погружен в работу.
— Бабушка, можно я почитаю дедушкину книжку перед сном? — спросил Алеша, когда они закончили с приготовлениями.
— Конечно, солнышко, — улыбнулась Вера Сергеевна. — Только недолго, уже поздно.
Алеша достал из рюкзака потрепанный блокнот в кожаной обложке и устроился с ним на нижней полке. Григорий Вениаминович бросил мимолетный взгляд на блокнот и с удивлением заметил, что это дорогой ежедневник ручной работы — такие обычно дарят высокопоставленным чиновникам или крупным бизнесменам.
— Что это за книжка? — спросил он, не выдержав любопытства.
— Это дедушкины советы, — ответил Алеша, бережно перелистывая страницы. — Он записывал их для меня. Каждый день я читаю по одной странице и стараюсь следовать совету.
— Можно взглянуть? — неожиданно для себя попросил Григорий Вениаминович.
Алеша с сомнением посмотрел на бабушку, и та кивнула.
— Только аккуратно, пожалуйста, — сказал мальчик, передавая блокнот. — Это самое дорогое, что у меня есть от дедушки.
Григорий Вениаминович осторожно взял ежедневник. На первой странице было написано каллиграфическим почерком: «Моему дорогому внуку Алексею. Советы на каждый день от дедушки».
Он начал листать страницы. Каждая содержала короткое правило или совет, написанный простым, понятным языком, но с глубоким смыслом.
«День 1. Начинай каждое утро с улыбки. Даже если на душе тяжело, улыбка поможет тебе справиться с трудностями.»
«День 15. Никогда не обещай того, что не можешь выполнить. Лучше честно отказать, чем дать ложную надежду.»
«День 32. Настоящего мужчину видно не по словам, а по делам.»
Григорий Вениаминович перевернул еще несколько страниц и наткнулся на запись, которая заставила его замереть:
«День 60. Самое дорогое, что есть у человека — это время. Не трать его на пустые дела и не отнимай у других. Особенно у тех, кого любишь.»
Он медленно закрыл блокнот и вернул его Алеше, чувствуя странную тяжесть в груди.
— Спасибо, — сказал он тихо.
Алеша кивнул и открыл блокнот на закладке.
— Сегодня день восемьдесят пятый, — сообщил он. — «Не суди о человеке по первому впечатлению. За маской суровости может скрываться доброе сердце, а за улыбкой — злой умысел.»
Мальчик посмотрел на Григория Вениаминовича и неожиданно улыбнулся:
— Дедушка был прав. Вы не такой сердитый, каким кажетесь сначала.
Григорий Вениаминович не нашелся с ответом. Он только кивнул и снова отвернулся к ноутбуку. Что-то происходило с ним в этом поезде, в этом купе, рядом с этими случайными людьми. Что-то, чего с ним не случалось уже очень давно.
— Пора спать, Алеша, — сказала Вера Сергеевна. — Завтра рано вставать.
Мальчик послушно убрал блокнот в рюкзак и стал забираться на верхнюю полку. Внезапно он поскользнулся, и блокнот выпал из кармана рюкзака, шлепнувшись на пол у ног Григория Вениаминовича.
— Ой! — воскликнул Алеша. — Можете подать, пожалуйста?
Григорий Вениаминович наклонился и поднял блокнот. Он раскрылся на случайной странице, и взгляд непроизвольно выхватил строчку:
«День 47. Не бойся признавать свои ошибки. Это не слабость, а сила.»
Он на мгновение задержал блокнот в руках, перечитывая эту фразу, потом передал его Алеше.
— Спасибо, — улыбнулся мальчик. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — ответил Григорий Вениаминович, впервые за вечер смягчив тон.
Постепенно в купе установилась тишина, нарушаемая только мерным стуком колес и тихим дыханием спящих людей. Григорий Вениаминович сидел, погруженный в свои мысли. Перед глазами проплывали картины из прошлого: вот он, молодой амбициозный парень, приезжает в Москву с одним чемоданом; вот открывает свой первый автосалон; вот знакомится с будущей женой, красивой студенткой филфака; вот держит на руках новорожденного сына…
А потом образы сменяются: бесконечные командировки, скандалы с женой, пропущенные дни рождения сына, развод, холодные встречи с подростком Сашей раз в месяц, а потом и того реже. И вот он здесь, в поезде, состоявшийся бизнесмен с сетью автосалонов по всей стране, директор, которого боятся подчиненные, человек, который может позволить себе всё, но при этом не знает, чем живет его сын.
«Самое дорогое, что есть у человека — это время. Не трать его на пустые дела и не отнимай у других. Особенно у тех, кого любишь.» Слова из блокнота набатом звучали в его голове.
Григорий Вениаминович тихо встал и вышел в коридор. Поезд мчался сквозь ночь, за окнами изредка мелькали огни маленьких станций и полустанков. Он стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу, и впервые за долгие годы позволил себе почувствовать то, что так долго подавлял, — одиночество.
В конце вагона он заметил проводницу, разговаривающую с молодой женщиной. Женщина держала на руках сверток — судя по всему, совсем маленького ребенка.
— Я понимаю, но у нас нет свободных нижних полок, — говорила проводница. — Все купе заполнены.
— Пожалуйста, поймите, мне очень тяжело с ребенком на верхней полке, — в голосе молодой мамы звучало отчаяние. — Ей всего два месяца, опасно…
— Я спрошу у пассажиров, может, кто-то согласится поменяться, — вздохнула проводница. — Но не могу ничего обещать.
Григорий Вениаминович хотел пройти мимо, сделать вид, что не слышал разговора. Какое ему дело до проблем незнакомой женщины? Но что-то остановило его.
Он вспомнил, как двадцать пять лет назад его жена Ирина ехала с маленьким Сашей к его родителям. Она просила приехать, помочь с дорогой, но у него была важная встреча с потенциальными инвесторами. «Ты справишься, ты же сильная», — сказал он тогда. Она справилась. А через пять лет ушла к другому мужчине, не такому успешному, но готовому поддержать и помочь.
Григорий Вениаминович сделал шаг в сторону женщин, но остановился. Что он делает? С какой стати он должен отказываться от комфорта ради незнакомой женщины? Он заплатил за нижнюю полку, имеет полное право на нее. Пусть проводница решает эту проблему, это ее работа.
Он повернулся, чтобы вернуться в купе, но перед глазами вдруг всплыла страница блокнота: «День 32. Настоящего мужчину видно не по словам, а по делам.»
Григорий Вениаминович замер на месте. Потом медленно выдохнул и подошел к женщинам.
— Извините, — обратился он к проводнице. — Я слышал ваш разговор. Я могу уступить свою нижнюю полку.
Проводница и молодая мама с удивлением посмотрели на него.
— Правда? — недоверчиво спросила женщина. — Вы не против поменяться?
— Нет, — ответил Григорий Вениаминович. — Я возьму вашу верхнюю.
— Большое спасибо! — в глазах женщины появились слезы благодарности. — Вы не представляете, как это важно для нас.
— Да, ничего, — неловко пробормотал он. — Пойдемте, я помогу вам с вещами.
Проводница проводила их удивленным взглядом. Григорий Вениаминович сам не понимал, что на него нашло. Но внутри у него вдруг появилось какое-то новое чувство — легкость, которой он не испытывал уже много лет.
Когда он вернулся в купе за своими вещами, Алеша уже спал на верхней полке, а Вера Сергеевна читала книгу, устроившись внизу.
— Что-то случилось? — тихо спросила она, заметив, что он собирает вещи.
— Нет, просто решил поменяться местами с одной женщиной, — ответил Григорий Вениаминович. — У нее маленький ребенок, ей будет удобнее на нижней полке.
Вера Сергеевна посмотрела на него с легким удивлением, но ничего не сказала. Только когда он уже собрался уходить, она произнесла:
— Знаете, Алеша был прав. Вы действительно не такой, каким кажетесь сначала.
Григорий Вениаминович неопределенно хмыкнул и вышел из купе. Он не привык к подобным разговорам и не знал, как на них реагировать.
Устроившись на верхней полке в другом купе, он долго не мог уснуть. Мысли крутились вокруг слов мальчика, его деда и этого чертова блокнота с советами. «Самое дорогое, что есть у человека — это время». Черт возьми, ну кто вбил в голову этому пацану такую чушь? В бизнесе время — это ресурс, как и любой другой. Его можно конвертировать в деньги, а деньги — в комфорт и статус.
Но почему тогда мысли о сыне не дают покоя? Почему перед глазами стоит лицо Саши, когда тот был маленьким и просил поиграть с ним в футбол? «Папа, ну пожалуйста, всего один тайм!» А он отмахивался: «Не сейчас, сынок, у папы важные переговоры».
Григорий Вениаминович яростно перевернулся на другой бок. Проклятая верхняя полка была жесткой и неудобной. Как же глупо он поступил, отдав свое место какой-то случайной женщине с ребенком! И всё из-за этого пацана с его «дедушкиными советами».
Утром он проснулся разбитым и злым. Ночь на верхней полке далась тяжело. Спина ныла, голова раскалывалась. «Вот и делай после этого добрые дела», — подумал Григорий Вениаминович, спускаясь вниз.
В коридоре он столкнулся с молодой мамой, которой уступил место. Она стояла с ребенком на руках, и малышка мирно спала, прижавшись к ней.
— Доброе утро! — улыбнулась женщина. — Спасибо вам еще раз. Мы с Машенькой так хорошо выспались благодаря вам.
— Да ладно, — буркнул Григорий Вениаминович, но что-то внутри него слегка оттаяло при виде безмятежно спящего ребенка.
Он пошел в вагон-ресторан, надеясь, что чашка крепкого кофе поможет привести мысли в порядок. За столиком в углу он заметил Максима Олеговича, который что-то чертил в блокноте.
— Не возражаете? — Григорий Вениаминович кивнул на свободный стул напротив.
— Нисколько, — ответил Максим Олегович, убирая чертежи. — Как спалось на новом месте?
— Паршиво, — честно признался Григорий Вениаминович. — Не понимаю, что на меня нашло.
— Совесть, наверное, — усмехнулся Максим Олегович.
— Ха, — Григорий Вениаминович криво улыбнулся. — В бизнесе с совестью далеко не уедешь.
— А в жизни?
— А что жизнь? Бизнес и есть моя жизнь.
— И вы счастливы?
Этот вопрос уже звучал вчера, и тогда Григорий Вениаминович не задумываясь ответил утвердительно. Но сейчас, после бессонной ночи, он почему-то замешкался.
— Знаете, — произнес Максим Олегович, не дожидаясь ответа, — я ведь тоже когда-то гнался за успехом в том понимании, в котором его преподносит общество. Карьера, деньги, статус. Работал в крупной строительной корпорации, занимался типовыми многоэтажками, зарабатывал приличные деньги. А потом отец заболел. Обычная история. Врачи сказали, что осталось месяцев шесть, максимум год.
Он отпил кофе и продолжил:
— Знаете, я даже не мог взять отпуск, чтобы побыть с ним. Все эти важные встречи, проекты, дедлайны… А когда он ушел, я понял, что не помню, когда в последний раз просто сидел с ним и разговаривал по душам. Всё откладывал на потом, думал — вот закрою проект, вот получу повышение, тогда уж точно найду время. Только времени не осталось.
Григорий Вениаминович молчал, глядя в окно на проплывающие мимо поля и деревни.
— После того, как его не стало, я ушел из корпорации, — продолжил Максим Олегович. — Открыл свое дело. Да, зарабатываю меньше, но занимаюсь тем, что имеет смысл — возвращаю жизнь старинным зданиям. И знаете что? Теперь у меня есть время на жизнь. На семью, на друзей, на хобби. И я не променяю это ни на какие миллионы.
— Красивая история, — хмыкнул Григорий Вениаминович. — Только не все могут позволить себе такую роскошь — отказаться от денег ради времени.
— Всё зависит от того, что вы считаете роскошью, — пожал плечами Максим Олегович.
Они замолчали. Официант принес заказанный завтрак, и Григорий Вениаминович с преувеличенным вниманием занялся яичницей.
— А ваш сын, — вдруг спросил Максим Олегович, — он часто звонит?
— Нет, — нехотя ответил Григорий Вениаминович. — Редко.
— А вы?
— Что — я?
— Вы сами ему часто звоните?
Григорий Вениаминович положил вилку. Этот вопрос почему-то задел его за живое.
— Слушайте, мы даже не знакомы толком, а вы лезете в мою личную жизнь, — сказал он резко. — Может, хватит?
— Извините, — спокойно ответил Максим Олегович. — Вы правы, это не мое дело.
Он встал, расплатился за свой завтрак и, попрощавшись кивком, вышел из вагона-ресторана. Григорий Вениаминович остался один, с недоеденной яичницей и остывающим кофе.
Вернувшись в вагон, он заметил Алешу и Веру Сергеевну в коридоре. Мальчик что-то увлеченно рассказывал бабушке, размахивая руками. Заметив Григория Вениаминовича, он просиял и помахал ему:
— Доброе утро! А мы видели из окна настоящую ветряную мельницу! Дедушка рассказывал, что раньше на них мололи муку. А вы видели?
— Нет, не видел, — ответил Григорий Вениаминович, невольно смягчаясь под взглядом этих ясных детских глаз. — Наверное, проспал.
— А знаете, что сегодня в дедушкином блокноте? — продолжил Алеша. — «День 86. Никогда не поздно начать всё сначала. Каждый день может стать первым днем новой жизни».
— Интересная мысль, — сказал Григорий Вениаминович, и, сам того не ожидая, добавил: — Спасибо, что поделился.
— Пожалуйста! — улыбнулся Алеша. — Дедушка говорил, что хорошими мыслями нужно делиться, тогда они становятся сильнее.
Григорий Вениаминович кивнул и пошел дальше по коридору, но слова мальчика остались с ним. «Никогда не поздно начать всё сначала». Что ж, звучит неплохо. Только вот что именно начинать сначала? И как?
Поезд прибыл в Петербург с небольшим опозданием.
Перрон Московского вокзала был заполнен встречающими. Григорий Вениаминович стоял у выхода из вагона, ожидая носильщика, которого вызвала для него проводница.
Рядом суетились Вера Сергеевна и Алеша, собирая свои нехитрые пожитки. Мальчик выглядел взволнованным — еще бы, его рисунки будут участвовать в выставке!
— Всего хорошего, — кивнул им Григорий Вениаминович. — Удачи на выставке, малыш.
— Спасибо! — просиял Алеша. — А вам удачи в ваших делах. И помните про день 86!
— Постараюсь, — усмехнулся Григорий Вениаминович.
Он смотрел, как они спускаются по ступенькам вагона и растворяются в толпе. Странно, но он почувствовал легкое сожаление от того, что больше никогда их не увидит.
Носильщик погрузил его чемоданы на тележку и повез к выходу. Григорий Вениаминович шел следом, проверяя сообщения в телефоне. Один из его подчиненных отчитывался о вчерашних поставках — проблема была решена, машины прибыли в салон вовремя. Еще одна победа. Еще один кирпичик в здании его успешного бизнеса.
Так почему же нет радости? Почему вместо удовлетворения он чувствует какую-то пустоту?
На выходе с вокзала его ждал заказанный автомобиль представительского класса. Водитель открыл заднюю дверь, и Григорий Вениаминович уже собирался сесть, когда его взгляд случайно упал на экран телефона. Среди прочих сообщений было одно, на которое он не обратил внимания: «Папа, я в Питере на практике. Может, увидимся?»
Сообщение от сына. Сашка в Петербурге. Сейчас.
Григорий Вениаминович замер с телефоном в руке. Когда Саша прислал это сообщение? Вчера вечером. А он даже не заметил.
«День 86. Никогда не поздно начать всё сначала. Каждый день может стать первым днем новой жизни».
Григорий Вениаминович глубоко вздохнул и набрал номер сына. Гудки. Один, второй, третий… Неужели не ответит?
— Алло? — в трубке раздался удивленный голос Саши. — Папа?
— Привет, сын, — Григорий Вениаминович почувствовал, как у него перехватывает горло. — Я получил твое сообщение. Я тоже в Петербурге. Давай увидимся.
Пауза. Долгая, мучительная пауза.
— Правда? — в голосе Саши звучало недоверие. — У тебя есть время?
Время. Всегда упирается в него, в это чертово время.
— Да, — твердо сказал Григорий Вениаминович. — У меня есть время. Скажи, где ты сейчас?
— Я… я на Ваське. У нас тут практика в архитектурной мастерской. Реставрируем старинный особняк.
Григорий Вениаминович вдруг вспомнил слова Максима Олеговича: «У меня там реставрационный проект. Мы восстанавливаем особняк XIX века на Васильевском острове». Неужели это совпадение? Или судьба так странно закручивает сюжет его жизни?
— Давай адрес, я приеду, — сказал он сыну. — Хочу посмотреть, чем ты занимаешься.
Снова пауза. Потом Саша назвал адрес и добавил с легким волнением в голосе:
— Правда приедешь?
— Обещаю, — ответил Григорий Вениаминович. И впервые за долгое время это обещание не было пустым звуком.
Он сел в машину и назвал водителю новый адрес. Конференция автодилеров подождет. Сегодня у него дела поважнее.
«День 86. Никогда не поздно начать всё сначала».
Может быть, этот мальчик с его дедушкиным блокнотом прав. Может быть, самое ценное в жизни — это всё-таки не деньги и не статус. Может быть, это время, проведенное с теми, кого любишь. И, возможно, еще не поздно это понять.
Григорий Вениаминович откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Впервые за долгое время он чувствовал себя не успешным бизнесменом, а просто отцом, который едет к своему сыну. И это чувство было странным, непривычным, но почему-то правильным.
«Я заплатил за нижнюю полку и уступать никому не собираюсь». Эта фраза, произнесенная им вчера с такой уверенностью, сейчас казалась смешной и нелепой. Потому что жизнь — это не поезд с фиксированными местами. Жизнь — это путешествие, в котором маршрут можно изменить в любой момент.
И он только что решил его изменить…
