«Она позор семьи! — кричал юноша, размахивая катаной. — Я доберусь до гайдзина, сорвавшего цветок с куста нашей семьи!». «Замолкни, — резко прервал юнца отец, старый, умудренный жизнью самурай, ставший с годами обыкновенным торговцем. — И повесь катану на стену, не тебе ее брать в руки».
Юноша повиновался, покорно опустив голову. Повесив меч, он робко сказал:
«Но отец, Мицуко все же опозорила наш род…».
Старик промолчал. Конечно, его дочь стала позором семьи, спуталась с презренным гайдзином. Еще двадцать лет назад, Кихати Аояма не задумываясь посетил бы негодницу с катаной и своими руками совершил воздаяние. Но — те времена минули. Он больше не самурай. Он — торговец. И на нем висит огромный долг перед якудза. Не отдать долг — значит, обречь всю семью на неминуемую гибель.
И спасти Кихати могла только его дочь Мицуко. Если, конечно, старику удастся выбить из того самого гайдзина-иностранца достаточную сумму за сорванный цветок.
Мицуко Аояма родилась 7 июля 1874 года в Токио в семье торговца маслами и антиквариатом Кихати Аоямы и его супруги Цунэ. Магазин господина Кихати располагался неподалеку от австрийской дипломатической миссии в Японии, и это обстоятельство стало определяющим в судьбе Мицуко.
Отец и мать воспитывали и обучали девочку в соответствии с японскими традициями:
Её учили читать, каллиграфически писать несколько тысяч китайских иероглифов; она училась считать на деревянных японских счетных машинках. Родители внушали ей основные идеи буддизма и конфуцианской морали.
Также она учила, что Япония была создана солнечной богиней, праматерью микадо. Она слушала бесконечные легенды о героях и святых, о душах и нимфах, изучала, как поклоняться своим предкам и святым дарохранительницам. — Рихард Калерги.
Родители были уверены, что Мицуко выйдет замуж за японца, создаст крепкую семью, будет учить своих детей языку и истории Страны Восходящего солнца. Но все вышло совсем по-другому.
Зимой 1891 года 17-летняя красавица Мицуко находилась в лавке своего отца. Покупателей не было, и девушка откровенно скучала, глядя в окно. По улице как раз проезжал молодой мужчина-европеец. Мицуко догадалась, что это был сотрудник австрийской миссии, ведь других иностранцев в этой части Токио крайне редко встретишь.
Вдруг произошло нечто, заставившее сердце Мицуко на мгновение остановиться, а затем забиться с утроенной силой. Лошадь австрийца поскользнулась на льду и упала, увлекая за собой седока! Мицуко не раздумывала ни секунды: она вскочила и, выбежав из магазина, пришла на помощь мужчине.
Получивший ушиб колена австриец от всей души благодарил юную красавицу, раз за разом повторяя «Аригато гозаймас!» («Большое спасибо!»).
Мицуко отвела пострадавшего в магазин, предложила ему чай. Пристроившись с чашкой в кресле, европеец мало-помалу успокоился после пережитого, и начал расспрашивать девушку о ее семье на чистом японском языке. Мицуко поначалу смущалась, отвечала неохотно, но затем осмелела и также начала задавать иностранцу вопросы.
Нежданным посетителем лавки Аояма оказался 32-летний австро-венгерский дипломат граф Генрих фон Куденхове-Калерги. До приезда в Японию Генрих успел объездить весь мир, поработать в дипломатических представительствах Австро-Венгрии в Рио-де-Жанейро, Константинополе, Буэнос-Айресе, Афинах.
Граф Куденхове был настоящем полиглотом: он отлично владел восемнадцатью языками, в том числе, японским, ивритом, арабским и турецким.
В Японию Генрих был отправлен в качестве заместителя австро-венгерского посла. Страна Восходящего солнца поразила воображение молодого дипломата, он начал изучать буддизм, познавать местную культуру.
Знакомство с Мицуко поначалу было для графа способом лучше узнать Японию, но вскоре он уже признавался друзьям-австрийцам, что влюблён в некую очаровательную молодую «японочку».
После памятного случая с лошадью на льду, граф Куденхове зачастил в лавку Аояма, где искал любой возможности общаться с Мицуко. Отец девушки, бывший самурай Кихати, был настоящим японским националистом и общение дочери с «лупоглазым» европейцем его не обрадовало.
Тем не менее, когда Генрих пригласил Мицуко на работу в посольство Австро-Венгрии в качестве горничной, Аояма дал разрешение, ведь зарплата там была значительно выше, чем девушка зарабатывала в семейной лавке.
Отношения графа с «японочкой» развивались стремительно. Уже в 1892 году Генрих попросил у Кихати разрешения на брак с его 18-летней дочерью. Бывший самурай пришёл в ужас и отказал.
Однако граф не сдался. Генрих узнал, что на Кихати Аояме висел крупный долг перед бандитами якудза. Граф предложил отцу невесты крупную сумму, и тот, подумав, дал свое позволение на брак. Необходимые разрешения были получены и в министерствах иностранных дел сразу двух стран — Австро-Венгрии и Японии.
Свадьба прошла по австрийскому обычаю, в ходе церемонии Мицуко Аояма приняла католическую веру и сменила японское имя на немецкое — Мария Текла. Брачную церемонию провел известный католический священник-антимасон Франсуа А. Линьель.
Сразу после свадьбы господин Аояма лишил дочь наследства и запретил ей появляться в своем доме. Ходили слухи, что брат Мицуко не смирился с решением отца, «продавшего сестру» иноверцу, и собирался смыть «позор семьи» при помощи катаны.
На фоне тревожных слухов Генрих был вынужден нанять охрану для себя и для супруги, но из Японии не уехал. В 1893 году Мицуко родила супругу сына Иоганна, еще через год — сына Рихарда.
Мало-помалу «японочка» осваивалась с новым для себя статусом европейской графини. В 1896 году вдовствующая императрица Эйсе официально пригласила «госпожу фон Куденхове-Калерги» на традиционный прием для жен иностранных дипломатов. Девушка из семьи японского простолюдина не могла даже мечтать, что когда-нибудь удостоится такой чести.
Тем не менее, оставаться в Японии семье было опасно, и в конце 1896 года граф Генрих перевез жену и двух детей в Европу, в фамильный замок Побежовице (Роншперг) в западной части Чехии.
Вскоре графиня-японка стала появляться с мужем в свете, вызвав небывалый переполох. Многие осуждали Генриха за то, что сочетался законным браком с иноверкой, другие восхищались невероятной красотой Мицуко.
В Побежовице Мицуко родила супругу еще пятерых детей: сыновей Герольфа, Карла, дочерей Елизавету, Иду и Ольгу.
Мицуко, несмотря на регулярные появления в свете, так и не смогла в полной мере принять европейский образ жизни. В своем доме она старалась соблюдать японские традиции, общалась с детьми преимущественно на своем родном языке. Немецкий язык женщине давался с большим трудом.
С мужем отношения были ровные, но Генрих порой жаловался, что каждый разговор о важных вещах Мицуко «по привычке» превращает в самурайский поединок. Граф, впрочем, во всем старался уступать жене.
Графиня поддерживала связи с Родиной, активно переписывалась со своей родней, добиваясь от отца и брата прощения. Но прощения, к большому огорчению Мицуко, все не было.
В мае 1906 года граф Куденхове-Калерги скончался в возрасте 46 лет. Мицуко, которой в тот момент было 32 года, осталась вдовой.
До совершеннолетия старшего сына графиня оставалась в замке Побежовице, самостоятельно управляя огромным чешским поместьем.
Незадолго до начала Первой мировой войны Мицуко переехала в Вену, где стала настоящей «светской львицей», фотографии которой публиковались на обложках модных журналов.
Дамы настолько хотели быть похожими на графиню Куденхове-Калерги, что знаменитая парфюмерная компания выпустила духи под названием Mitsouko, пользовавшиеся огромной популярностью.
С началом войны Мицуко с дочерями переехала из Вены в свое поместье Пивонь в Чехии. Здесь графиня организовала военный лазарет.
В 1915 году Мицуко в очередной раз проявила характер дочери японского самурая. Когда ее сын Рихард задумал жениться на австрийской актрисе Иде Клаузнер (Роланд), графиня разозлилась столь же сильно, как когда-то ее отец.
Ида была старше Рихарда на 13 лет, а, кроме того, у нее была малолетняя дочь. Мицуко запретила сыну жениться, но тот ее не послушал. В результате графиня лишила сына наследства, обозвав Ричарда «нищим», а его супругу «ведьмой».
В 1918 году Австро-Венгерская империя распалась. Жить в независимой Чехословакии Мицуко не захотела и переехала с дочерью Ольгой на виллу Мёдинг под Веной.
Время шло, в Европе назревала вторая, еще более страшная война. Дочери графини давно вышли замуж и воспитывали своих детей, сыновья разъехались и создали свои семьи. С матерью оставалась только младшая дочь Ольга.
Несмотря на конфликт с сыном Рихардом, Мицуко ревностно следила за его успехами. В 1922 году граф Рихард Куденхове-Калерги основал Панъевропейский союз, активистами которого стали Томас Манн, Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд и другие знаменитые личности. Идеи Рихарда о европейской интеграции стали краеугольным камнем современного Евросоюза.
В конце жизни Мицуко занялась написанием мемуаров. Вернее, она надиктовывала воспоминания по-немецки, а Ольга Куденхове-Калерги записывала.
28 августа 1941 года, когда Вторая мировая война уже началась, у графини Мицуко случился инсульт и она скончалась на руках у дочери в возрасте 67 лет.
На похороны прибыли все ее дети, в том числе, лишенный наследства Рихард. Удивленным родственникам граф сообщил, что мать перед смертью прислала ему письмо и попросила прощения.
Выходит, эта удивительная женщина все-таки смогла победить в своем последнем и самом главном самурайском поединке — с самой собой.
