Морозным январским днем 1913 года из квартиры на Кирочной улице донесся страшный женский крик. На звук сбежались соседи и пожилой швейцар: они застали горничную всю в слезах, склонившуюся над окровавленным телом хозяйки — роскошной блондинки Марианны Тиме. Сосед, оказавшийся врачом, попытался помочь несчастной, но все было тщетно…
Марианна Людвиговна Шуликович была родом из польских мещан. Сразу же после окончания гимназии она отправилась покорять Петербург, мечтая стать известной актрисой. Внешность у нее была эффектная: густые золотистого оттенка волосы, соблазнительная фигура, томный взгляд…
С такими данными девушка смогла быстро получить маленькую роль в модном театре Яворской. Завоевать столичное общество Марианне, впрочем, не удалось: она не обладала драматическим талантом, говорила с грубым польским акцентом и совершенно не умела петь.
Однако внешности оказалось достаточно, чтобы на Шуликович обратили внимание некоторые состоятельные (и не очень) посетители театра. Первых Марианна с радостью привечала у себя, благосклонно принимая в дар драгоценности и наряды, а вторых особенно не жаловала.
Вскоре за актрисой закрепилась слава роковой дамы полусвета: на счету Марианны числилось несколько недостаточно богатых или не слишком привлекательных мужчин, которые свели счеты с жизнью от безответной любви к ней.
Через некоторое время актриса нашла и постоянного покровителя — очень обеспеченного городского подрядчика Кускузева, от которого родила сына. Жениться на Марианне мужчина не мог (да и не очень хотел), но та была не в обиде: на содержании Кускузева она жила на широкую ногу и позволяла себе все, чего хотела.
После кончины своего покровителя, Марианна ещё некоторое время как бабочка перелетала от одного богатого любовника к другому, но с возрастом находить новых поклонников становилось все тяжелее и, наконец, она решила остепениться.
Актрисе было чуть меньше сорока, когда она вышла замуж за директора железнодорожных мастерских Казимира Тиме и переселилась в его роскошно обставленную квартиру на Кирочной.
Жизнью своей дама была очень довольна: муж подолгу пропадал в командировках, подросший сын уже учился в пансионе, а сама Марианна могла наслаждаться всеми благами светского общества. Разумеется, несмотря на возраст, госпожа Тиме все ещё пользовалась успехом противоположного пола.
Оттого-то ее горничная ничуть не удивилась, когда в тот злополучный день, 12 января 1913 года, Марианна попросила оставить ее наедине с двумя импозантными молодыми людьми, зашедшими к ней на чай, и никого не впускать.
Через пару часов гости удалились, а служанка, вошедшая в гостиную, обнаружила там погром и истекающую кровью Марианну, около которой лежал небольшой топорик для колки сахара и кистень. Помочь ей не успели: спустя несколько часов женщина скончалась в Мариинской больнице.
Делом занялся лично начальник петербургской сыскной полиции Владимир Филиппов. Мотив и личность преступников сразу установить не удалось. Горничная и швейцар показали, что молодые люди были со вкусом одеты, держались с достоинством и говорили только по-французски.
Один из них оставил госпоже Тиме визитку на имя некоего француза, но этот след никуда не привел: владелец карточки был тучным мужчиной за пятьдесят.
На ограбление случившееся преступление тоже поначалу походило мало: прямо в гостиной стоял стеклянный комод, в котором на виду лежали дорогие бриллиантовые серьги. Правда, муж погибшей, срочно вызванный из командировки, указал на то, что с пальца его жены пропало бриллиантовое кольцо, — и похищено оно, судя по оставшемуся синяку, было в явной спешке.
По всем ювелирам Петербурга были разосланы приметы украденного, и — о, чудо! — вскоре на призыв откликнулся некий Лев (Лейбо) Моисеевич Фролов, который заявил, что в день убийства один молодой блондин приносил ему точно такое же кольцо.
Деньги ему нужны были срочно, поэтому Лев Моисеевич сторговался с юношей на сумму, в несколько раз занижающую стоимость кольца, а также взял расписку, благодаря которой следствие теперь имело образец почерка подозреваемого.
На этом, однако, Филиппов зашел в тупик: где искать блондина и его друга никто не знал, поэтому решено было пристальнее изучить круг общения Марианны. Выяснилось, что дама не только вела обширную светскую жизнь, но и занималась сводничеством: среди ее контактов были только молодые девушки и обеспеченные женатые мужчины в возрасте.
В то время подобные знакомства принято было заключать на скетинг-ринге — месте, где не столько катались на роликах, сколько общались и обговаривали сделки. Популярность подобных площадок была так велика, что там вместе с представителями золотой купеческой молодежи, чиновниками и содержанками частенько проводили время и весьма солидные люди.
Некоторые завсегдатаи скетинг-ринга смогли подсказать, что Марианну Тиме недавно видели в обществе 26-летнего Александра Долматова и его двоюродного брата Владимира Гейсмара.
В дом к Долматовым был подослан загримированный под камердинера агент, который рассказал местному дворнику душераздирающую историю про свою молодую госпожу, влюбленную в Долматова, и попросил за вознаграждение достать его фотокарточку. Фото показали швейцару, горничной и ювелиру, которые тут же опознали в Долматове того самого блондина.
Родители обоих вовлечённых юношей пришли в совершеннейший ужас от обвинений, представленных следствием в адрес их сыновей. Выяснилось, что и Долматов, и Гейсмар были выходцами из весьма аристократических, но не очень состоятельных родов, а Владимир и вовсе был бароном.
Жили они, ни в чем себе не отказывая, залезая в страшные долги: по всему Петербургу по их душу рыскали обманутые кредиторы.
Найти молодых людей у Филиппова много времени не заняло, и при допросе после некоторого давления оба признались, что, отчаявшись заработать деньги каким-либо другим способом, они решились на страшное преступление.
С Марианной они познакомились только благодаря ее сверкающим на январском солнце бриллиантовым серьгам, а та была рада приятной компании «импозантного француза и его обворожительного друга».
Продажа украшений могла бы позволить Долматову и Гейсмару рассчитаться с самыми срочными долгами, но все было против них: сначала оба незадачливых преступника очень долго не могли решиться сделать финальный шаг, а после того, как все было кончено, так растерялись, что не увидели серьги, лежащие в метре от них под стеклом и просто поспешили сбежать, лишь сорвав с пальца Марианны кольцо.
На суде, состоявшемся пять месяцев спустя, Долматов говорил о том, что они с братом — лишь жертвы социального уклада, отравленные дорогими привычками и избалованные средой, но не имеющие достаточных средств к существованию.
Его приговорили к 17 годам каторги, а Гейсмара — к 15, однако после прогремевшей революции они, как и многие другие преступники, были освобождены. Последний раз кузенов видели в Петрограде в октябре 17-го года, после этого следы их затерялись.
