Ева Браун. Большинство считает, что она была совершенно заурядной особой. Не то чтобы писаной красавицей, но довольно милой, приветливой и неглупой. Самая обычная внешность, самое обычное имя. Но именно с ней один из величайших монстров в истории, Адольф Гитлер, разделил большую часть своего жизненного пути.
Известна фраза, которую Гитлер сказал о своей предыдущей фаворитке: «У мужчины с высоким интеллектом должна быть примитивная и глупая женщина». Но к Еве эти слова уже не относились. Хотя поначалу фюрер и не воспринимал ее всерьез.
Когда Ева познакомилась с Гитлером, ей едва исполнилось восемнадцать. Она была наивной мечтательницей без какого-либо жизненного опыта. Одна из многих юных восторженных девиц, сходивших с ума по харизматичному лидеру нацистов.
Родители рассудили, что с ее скромными данными художницей ей не стать, и устроили помощницей к фотографу Генриху Гофману, стороннику НСДАП.
Однажды Гофман взял Еву с собой на собрание. Будущий фюрер пребывал тогда в зените славы, популярность его стремительно росла. После его зажигательных речей бушующие толпы с трудом удавалось утихомирить конной полиции.
Ева с первого взгляда попала под магнетическое очарование этого человека. Его голос, интонации, взгляд прожигали насквозь.
Дальше все закрутилось стремительно: совместная фотосъемка, ужин тет-а-тет и, наконец, первая ночь любви. Для девушки это событие стало наивысшей точкой жизни. Для него это было проходным эпизодом.
Вокруг яркого харизматика всегда вились красотки поинтереснее: актрисы, светские львицы, богатые наследницы. Ева пробовала привлечь его внимание, перекрасившись в платиновую блондинку. Безуспешно.
…Генрих Гофман посетил в бункер на следующий день после приезда Евы. Явился запечатлеть последние дни Рейха. Когда главный нацист Мартин Борман увидел его с чемоданом аппаратуры, он взъярился не на шутку: «Какого черта ты тут делаешь?! Кто разрешил?»
Однако фюрер обласкал старого друга и проговорил с ним почти всю ночь. Потрясенный увиденным, Генрих твердил: «Боже мой, как всё поменялось! Это же совсем другой человек!»
Ева спросила, как поживает его дочурка Генриетта по прозвищу Хенни.
«А ее-то ты зачем вспомнила?» — отмахнулся Гофман.
«Ах да, твоя похотливая дочка, которую ты всеми правдами и неправдами пытался сосватать фюреру в подружки», — с горечью подумала Ева. Она знала, что после кончины матери Хенни превратила добропорядочный дом в настоящий вертеп. Гитлер захаживал туда, пока болтливая нимфоманка не разнесла по всему Мюнхену историю их интрижки.
Гофман озабоченно озирался по сторонам. «Фюрер хочет знать, может, ты передумала и поедешь со мной в Мюнхен?» — выпалил он. Ева лишь покачала головой, она предпочла промолчать.
Взвыла сирена воздушной тревоги, и бледный Гофман, подхватив портфель с фотоаппаратами, опрометью бросился вон из бункера. Пройдёт всего лишь несколько месяцев после капитуляции, и он угодит в лапы советской контрразведки, которой сдаст ей весь свой богатейший фотоархив.
…Долгих девять лет Ева играла роль запасной «фаворитки фюрера». Её главной соперницей была его родная племянница Гели Раубаль. Гитлер любил Гели и ревновал безосновательно. Ева и мечтать не могла затмить ослепительную красавицу.
Но осенью 1931 года случилось немыслимое: 23-летнюю красавицу нашли без признаков жизни в квартире, которую она делила с дядей.
Гитлер был раздавлен случившимся. Сторонники всерьез испугались, что он наложит на себя руки. Однако спустя несколько дней пришло сообщение, что президент Гинденбург хочет встретиться с лидером НСДАП. Гитлер мгновенно ожил, почуяв запах большой политики. Уход Гели так и остался тайной, покрытой мраком.
С того времени ничего в судьбе Евы не изменилось. Она по-прежнему находилась в тени. Во время поездок сопровождала кортеж Гитлера в автомобиле секретарей, но ни разу не появилась с ним публично. А когда он стал рейхсканцлером, то принялся с удвоенным пылом волочиться за каждой смазливой фройляйн на официальных раутах.
Особенно Гитлеру приглянулась Инга, жена одного из его ближайших соратников Роберта Лея. Зная пристрастия лидера, Лей заставлял супругу одевать открытые платья с глубокими декольте и высокими вырезами.
Любимой забавой четы Леев было показывать приглашенным портрет Инги без одежды в присутствии оригинала. Но вскоре бедняжка, не выдержав этого бесстыдства, «выпала» из окна.
Ближайшее окружение фюрера рьяно подыскивало ему новую пассию. Особенно усердствовал министр пропаганды Йозеф Геббельс. Зная слабость Гитлера к пышнотелым блондинкам, он подкладывал под него самых ослепительных арийских красоток, отбирая их по внешним данным, как племенных кобылиц.
Сам Геббельс тоже был большим любителем закрутить служебный роман. Годами бегал за каждой смазливой старлеткой, втайне радуясь, что может теперь отыграться за все унижения и отказы, которые пришлось испытать в юности из-за своей хромоты и карликового роста. В конце концов Геббельс закрутил интрижку с чешской танцовщицей Лидой Бааровой.
Узнав, что его идеолог спутался с «расово неполноценной» иностранкой, к тому же и поселил фаворитку в семейном доме, предложив супруге Магде жить втроем, Гитлер пришел в ярость.
Поговорив с фюрером, Геббельс мигом утихомирился, живо прекратил позорную связь и с головой ушел в дела по защите интересов Рейха. Магда, поначалу смирившаяся с присутствием соперницы, быстро поняла, что ошиблась, оценив свои душевные силы. Наблюдать за воркующей парочкой стало выше ее сил.
…Ева вновь и вновь перечитывала свои старые дневники, заново переживая былые унижения и обиды. Строки, написанные второпях, сбивчивым почерком, будили мучительные воспоминания:
«11 марта 1935 г. Я хочу только одного — тяжело заболеть, чтобы не видеть его хотя бы неделю. Почему со мной ничего не случается? К чему мне все это? Лучше бы я его никогда не встречала! Я в отчаянии. Снова накупила снотворного, чтобы хоть ненадолго забыться. Иногда мне кажется, что лучше бы я связалась с самим дьяволом…»
«…Три часа прождала его у входа в „Карлтон», и все лишь для того, чтобы увидеть, как он явился к другой с цветами и повел ее обедать…»
По прошествии нескольких лет Ева уже не помнила, о ком шла речь. То ли о режиссерше Лени Рифеншталь, то ли об актрисе Ольге Чеховой, а может о певичке Ренате Мюллер. Разве это так важно? Все они растворились в небытие, поглощенные вихрем истории.
«28 мая. Я только что отправила ему письмо. Если сегодня до десяти вечера не получу ответа, то приму много снотворного и незаметно усну навсегда».
«Боже, я так боюсь, что он не ответит. Наверное, зря я все-таки написала. Я решила принять то, о чем говорила недавно. Теперь точно конец. Хотя бы он попросил кого-нибудь позвонить…»
Та попытка ухода из жизни стала для Евы уже второй по счету. На восьмом году отношений ее родители наконец-то встревожились и рекомендовали дочери поставить Гитлеру ультиматум: или помолвка, или разрыв.
Еве уже стукнуло двадцать шесть, она начала стремительно полнеть, что типично для баварок. Пришлось срочно приводить себя в форму. Но требовать от фюрера чего-либо она не смела. Он был слишком занят, готовясь присоединить Австрию к Рейху. Твердил, что женится только после окончательной победы и предначертанной ему великой миссии.
Гитлер был ее первым и единственным мужчиной. Она же, набожная католичка из провинции, хранила ему верность и ждала. Ждала долго. Очень долго.
В 1936 году на смену скромной охотничьей даче в Оберзальцберге, где Гитлер в окружении близких по духу людей любил неторопливо проводить отпуск за задушевными беседами, пришла роскошная резиденция Бергхоф.
Ева, переехав туда, ещё больше замкнулась в себе. Пытаясь убежать от одиночества, она решила стать спортсменкой: покоряла горные кручи, рассекала водные просторы и гоняла на лыжах.
Выучилась печь любимый фюрером яблочный штрудель. Гитлер уже тогда увлекался вегетарианством, поэтому поглощал сладкое в невероятных количествах.
А еще они часами читали вслух обожаемые Гитлером приключенческие романы Карла Мая про индейцев, хотя писатель в своей жизни не видел ни одного краснокожего. В редкие моменты душевного подъема Ева в шутку называла себя «матерью нации».
Когда к Бергхофу подъезжал кортеж фюрера, жизнь в резиденции замирала. Гитлер был крайне непредсказуем, никогда нельзя было угадать, в каком настроении он прибудет, то ли в царственно-величавом, то ли в желчно-раздражительном.
Во второй половине дня и почти весь вечер царила гнетущая атмосфера скуки и бессмысленного времяпрепровождения.
За обеденным столом Гитлер принимался часами разглагольствовать на отвлеченные темы. То же самое продолжалось за послеобеденным чаем. Потом хозяин удалялся в свои покои на несколько часов и вновь появлялся к ужину, где все повторялось. Адъютанты, секретари и прочая прислуга едва скрывали зевоту, слыша одно и то же в сотый раз.
После ужина в гостиной поднимали тяжелые гобелены, за которыми пряталась кинопроекционная аппаратура. Сеанс начинался с традиционной военной хроники, за которой следовали две художественные ленты.
Чаще всего это были легкомысленные музыкальные комедии с обилием голых женских ног, к которым фюрер питал странную слабость. Когда свет зажигался вновь, гости уже потихоньку клевали носом, но Гитлеру и в голову не приходило отпустить их по номерам.
Теперь он надолго застывал возле камина, поигрывая кочергой, и все это время свита должна была вполголоса перешептываться о чем-то постороннем, чтобы ненароком не потревожить ход великих дум.
Отбой наступал только после того, как Ева обращалась к фюреру с просьбой отпустить ее спать. Вскоре засобирался и он сам. Свита расползалась по комнатам совершенно разбитой от тягучего безделья. А наутро весь цикл начинался сначала.
Герцог и герцогиня Виндзорские удостоили Бергхоф своим визитом осенью 1937 года. Однако Еве, чьё положение «возлюбленной при живой супруге» было весьма двусмысленным, не позволили предстать перед высокими гостями.
Неужели Гитлер всерьёз полагал, что её присутствие смутит Эдуарда VIII — монарха, пожертвовавшего короной Британской империи ради брака с дважды разведённой уроженкой США?
Ева жаждала пообщаться с Уоллис Симпсон, женщиной, заставившей короля поставить их брак выше короны Британской империи. Господи, да любая из королевских фавориток почла бы за счастье оказаться на ее месте! Но Уоллис Симпсон рвалась к большему. И своего добилась. Ева увидела чету Виндзоров лишь мельком. Их взгляды на миг встретились.
«Как у тебя это получилось?» — без слов спросила Ева.
«Так у тебя вроде бы тоже…» — ответил взгляд герцогини.
«У меня пока ничего не выходит», — мысленно произнесла Ева.
«His girlfriend», — услышала она, как Уоллис шепнула супругу.
…Вопрос чистоты расы был для фюрера настоящей манией. Он крайне неохотно разрешал браки офицеров с иностранками. Уроженки северных стран еще могли сойти за «истинных ариек», но и тут Гитлера одолевали сомнения. Каждый раз, разглядывая фотографии невест-датчанок или шведок, он находил в их облике некие «размывающие расу» черты.
Фюрер утвердил приказ Гиммлера, разрешающий эсэсовцам заводить внебрачные связи «для улучшения германской крови». В элитный охранный полк «Лейбштандарт Адольф Гитлер» отбирали рослых парней под 180 см.
Где население недостаточно «расово чисто», постановил Гитлер, туда нужно посылать лучшие образцы мужского начала. Его логика была проста и незамысловата: раз германский солдат готов не задумываясь отдать жизнь за Родину, то и в любви ему не должно быть запретов!
«О Боже, опять эти бредни про расу и кровь!» — в сотый раз вздыхала про себя Ева. Действительно, охранники Бергхофа были хоть сейчас на племенной завод. Вот только беда, что среди «лейбштандартовцев» процветали нетрадиционные отношения. Видимо, сказывалась многолетняя строгая мужская сегрегация и культ грубой силы.
…О берлинской жизни Гитлера Ева знала лишь понаслышке. До нее долетали обрывки сплетен. Мол, в рейхсканцелярию зачастили молодые дамы.
В том числе и актрисы. На одном из официальных приемов фюрер не отходил от Ольги Чеховой, расточая ей комплименты за роль польской партизанки в пропагандистском фильме «Пылающая граница». Вспомнил и старую немую ленту «Мулен Руж», где полуобнаженная Чехова исполняла танец с питоном.
Ольга рассказала Гитлеру, что рептилии безошибочно определяют пол человека. Долгое время ей приходилось работать с питоном-самцом, но потом его сменили на самку. Та невзлюбила актрису с первого взгляда, однажды чуть не задушила.
А дрессировщице, пытавшейся ее утихомирить, и вовсе сломала ключицу. Во время съемок Чехова тряслась от страха, камеру выключили буквально за миг до того, как питониха начала сжимать свои смертоносные кольца.
Последняя дама сердца фюрера — англичанка Юнити Митфорд по прозвищу Валькирия — покинула его самым скандальным образом.
Не в силах принять объявление войны между ее родиной и страной возлюбленного, она направила пистолет на себя и нажала на курок прямо в мюнхенском Английском парке. А уже в декабре Ева въехала в свои комнаты в личных апартаментах Гитлера на Вильгельмштрассе.
…Идею эвакуировать Гитлера в неприступную Альпийскую крепость активнее всех проталкивал Мартин Борман. «Мой фюрер, вам давно пора выехать из Берлина и перебраться в Баварию, чтобы оттуда руководить обороной Рейха.
Пока это еще возможно. Умоляю, покиньте столицу!» — твердил он как мантру. Ева окинула его колючим взглядом, под которым рейхсляйтер моментально сник. Он тут же осознал, что уговоры бесполезны. Раз уж сама Ева Браун прибыла в бункер, значит намерена быть с фюрером до конца, вопреки всем доводам здравого смысла.
День рождения Гитлера 20 апреля отметили более чем скромно. В разбомбленном саду рейхсканцелярии выстроились юные курсанты, лучшие отличившиеся в боях за Берлин бойцы гитлерюгенда.
Бледный и осунувшийся фюрер впервые за долгие месяцы выбрался на поверхность, пожал руки мальчишкам в военной форме. Начал было произносить прочувствованную речь, но вдруг сбился, потерял мысль. Голос его дрогнул, силы будто разом оставили измученное тело. Замешкавшись, он резко развернулся и ушел назад в бункер. На этот раз навсегда.
Через пару дней пришло известие, что Бергхоф разбомблен и превращен в руины. Последнее прибежище затравленного диктатора, его горное орлиное гнездо перестало существовать. Теперь финал был по-настоящему близок.
И вот наступила роковая минута. Советские солдаты уже вплотную подступили к рейхсканцелярии. Гитлер сказал, что пора выбирать: яд или пуля. Но прежде они с Евой должны исполнить то, что собирались сделать после победы — стать мужем и женой.
Подумав с минуту, фюрер объявил, что обвенчает их лично, своей верховной властью. В конце концов, он еще законный глава Рейха и источник права. Но Ева настояла на нормальной гражданской церемонии, как положено обычным смертным.
«Фройляйн Браун…» — обратилась к ней горничная, когда новобрачная вернулась в свою комнату после свадьбы. «Для вас теперь я фрау Гитлер», — с достоинством поправила ее Ева. Став, наконец, законной женой, она была абсолютно готова покинуть бренный мир. Оставалось лишь дождаться мужа, который еще диктовал кому-то свое политическое завещание.
…30 апреля 1945 года, когда советские солдаты уже штурмовали здание рейхсканцелярии, Адольф Гитлер и Ева Браун-Гитлер ушли из жизни. Он пустил себе пулю в висок. Она раскусила ампулу с цианидом.
Этот акт поставил страшную и парадоксальную точку в истории их мучительного романа. Романа, ставшего еще одним символом противоречивости человеческой натуры. Банальная фраза «любовь зла» обрела в случае Евы Браун поистине инфернальное звучание.
Неприметная мюнхенская девушка, ставшая сначала фавориткой тирана, затем затворницей, а в итоге женой живого мертвеца на пороге ада.
Ева хотела любви и счастья, но обрела лишь боль и погибель. Ее мечты разбились о холодное честолюбие человека, одержимого ненавистью и жаждой власти. У нее был выбор, и она его сделала. Осознанно разделила с Гитлером его страшный путь, но не его жуткую «славу» архизлодея. Ева так и осталась в истории лишь бесплотной тенью за спиной монстра.
