Испуганно Камилла озиралась по сторонам. Вокруг был выжженный пустырь, где-то лаяли, надрываясь, собаки…Холодный ветер пронизывал до костей, хотя на дворе и было самое начало осени, и даже теплая накидка не помогала согреться.
— Куда же я попала? — шептала сама себе Камилла, но ответа на свой вопрос у нее не было.
Ссылка давалась декабристу Василию Ивашеву гораздо тяжелее, чем он мог бы предположить, когда сидел в теплой гостиной с чашкой горячего чая и обсуждал с другими прогрессивными молодыми людьми светлое будущее России.
Реальность оказалась сурова: тесная и затхлая, почти не отапливаемая камера, многочасовая тяжёлая работа на рудниках, постоянный голод и холод, от которых не было спасения даже во сне…
Три года Василий терпел, пытаясь найти утешение в разговорах со старшими товарищами и в письмах домой чутким родителям, но после очередного унизительного выговора от простого офицера, не выдержал и задумал дерзкое — бежать.
Сокамерники Ивашева попытались было его отговорить, но юноша был настроен решительно.
— Уж лучше умереть, чем жить так! — в сердцах восклицал он, когда товарищи пытались его образумить. План для побега сложился очень быстро: стоило только Ивашеву один раз обмолвиться о своем намерении, как его взял в оборот уголовный каторжник, который заверил его, что организует все в лучшем виде.
Что же могло быть проще: выскользнуть из тюрьмы, спрятаться в заранее подготовленном укрытии в лесу, а потом на лодке по Амуру доплыть до Китая?
Никакие рациональные возражения друзей Василий слушать не желал и уже отдал своему сообщнику немалую сумму на сопутствующие расходы. Кроме самого Ивашева в успех этой авантюры никто не верил, и декабристы, посовещавшись, решили остановить Василия любой ценой или хотя бы уговорить его отложить побег до лучших времен.
Обеспокоенные друзья даже пригрозили Ивашеву, что, если он не одумается сам, то о его безумном плане доложат коменданту. Скрепя сердце Василий согласился немного подождать — но не дольше недели! — а уже через пару дней неожиданно получил совершенно невероятное письмо от дорогой матушки.
Помещица Вера Александровна писала сыну, что дочка гувернантки-француженки семейства Ивашевых уже несколько лет влюблена в Василия и хочет отправиться за ним в ссылку.
Камилла Ле Дантю — так звали девушку, добровольно обрекавшую себя на столь незавидную судьбу, — бросилась в ноги сначала своей матушке, а потом и самой Вере Александровне, заявив, что без любимого Базиля ей не жить и она готова отправиться за ним хоть на край на света.
Несколько дней Василий ходил сам не свой, начисто позабыв про все свои далеко идущие планы. Камиллу он помнил прекрасно — она нередко составляла ему и сестрам компанию в шумных играх. Из угловатой девчонки она выросла в настоящую красавицу-кокетку, и Василий, бывает, на нее заглядывался, но близкой дружбы не водил — ни к чему это было.
После он стал все чаще уезжать из дома по делам службы, да и сама Камилла, пойдя по стопам матери, устроилась в другую семью гувернанткой. Семь лет они не виделись, а от сестер Василий знал, что мадмуазель Ле Дантю чуть не умерла от тяжёлой болезни, навсегда оставившей на ее лице страшные следы…
И теперь вдруг выясняется, что все эти годы в сердце Камиллы жило к нему нежное и трепетное чувство, которое она ото всех скрывала, стесняясь громадной разницы в их социальном положении?
Поверить в это было сложно, но Василий в глубине души был неисправимым романтиком, потому дрожащей рукой написал матери письмо, что будет с нетерпением ждать прекрасную мадмуазель, если она, конечно, не передумает.
Камилла не передумала. Несколько лет она при помощи сердобольных родителей Ивашева добивалась, чтобы ей разрешили поездку, и в 1830 году нужная бумага была ей получена. Правда, отправиться к жениху Камилла смогла только через год: планы ее нарушила эпидемия холеры.
И все же в сентябре 1731 года долгожданная встреча в Петровском заводе состоялась, а через неделю Василий и Камилла тихо обвенчались.
Романтическая история любви обычной гувернатки к ссыльному сыну богатого помещика быстро разнеслась по всему высшему обшеству. В петербургских салонах дамы тайком вытирали слезы, пересказывая друг другу все пикантные подробности, а жены декабристов тут же окружили Камиллу вниманием, помогая ей по мере сил.
И только в мужских кругах о неожиданной свадьбе Ивашева говорили совершенно другое. Друзья Василия из числа декабристов и вовсе не верили в романтические чувства Камиллы, а верили только в искуссный расчет Вары Александровны Ивашевой.
Якобы, узнав о депрессивных настроениях сына и — ещё хуже — о его самоубийственном намерении бежать, она быстро подсуетилась и нашла сыну подходящую жену, которая смогла бы скрасить ему ссылку и отвлечь от тяжёлых дум.
Дмитрий Завалишин, сокамерник Ивашева, в письмах упоминал, что Камиллу просто купили у матери за пятьдесят тысяч рублей и полное попечение и ее, и ее родителей. Никак иначе объяснить безумное намерение сгубить свою жизнь, выйдя замуж за малознакомого сосланного декабриста, друзья Ивашева не могли.
Жизнь Камиллы на севере действительно оказалась несладкой: жила она с мужем в холодном каземате, первенец скончался в младенчестве.
Жизнь начала хоть как-то налаживаться, когда Ивашева было разрешено перевестись в Туринск и поселиться в собственном доме, но насладиться долгожданной семейной жизнью у них не вышло: в 1839 году в глубоко беременная Камилла простудилась от постоянных холодов и скончалась в преждевременных родах вместе со своим пятым малышом. Василий ненадого пережил супругу, уйдя ровно через год.
Трое выживших детей Ивашевых приютила у себя сестра Василия, а после 1856 года им было возвращено имя отца и дворянское звание.
