— Если ты решишь уехать от меня, я подам в розыск, так и знай! — строго сказала Людмила Петровна. — Жить она от меня отдельно решила… Ишь, чего удумала!
— Мама, я взрослый человек, — спокойно заметила Яна. — Тебе не кажется, что я давно уже должна была вылететь из гнезда?
— Нет, не кажется! А знаешь почему? — с вызовом молвила мать.
— И почему же?
— Потому что ты совершенно не самостоятельная! Ты ничего не умеешь делать, ты не компетентна ни в одном вопросе! Одним словом, без меня ты пропадешь!
— Мам, рано или поздно мы все равно расстанемся, — вздохнула Яна. — И мне придется жить без тебя.
— Что ты имеешь в виду? — нахохлилась мать.
— Ничего особенного.
— Если ничего особенного, то какой смысл это озвучивать? — прищурилась мать.
Яна предпочла промолчать. Она знала, что бы она ни сказала, будет (сейчас или чуть позже) направлено против нее. Людмила Петровна же словно почувствовала слабость позиции собеседницы и начала:
— Съезжать нужно только к мужу! Если девица не замужем и не может себя толком обеспечить, то нет ей никакого смысла куда-то соваться из отчего дома.
— А если этой девице почти сорок лет? — усмехнулась Яна.
— Да хоть сто пятьдесят восемь! — повысила голос мать. — Ищи себе мужчину! Только порядочного, из хорошей семьи. Также желательно, чтобы он был религиозным, потому что тебя нужно держать в ежовых рукавицах. И еще нужно, чтобы он не был алиментщиком, чтобы никаких бывших жен у него не было. Найдешь такого, съезжай на здоровье. Не найдешь — я тебя никуда не пущу.
— Знаешь, как это называется, мама?
— И как же?
— Это называется нарушение закона о свободном передвижении. Я уже выросла, мама, мне уже давно не восемнадцать, и я…
— По паспорту тебе может быть сколько угодно лет, но уровень развития у тебя, как у двенадцатилетнего ребенка! Поэтому что там по закону, меня не волнует.
Повисла небольшая пауза. А затем Людмила Петровна снова набрала воздух в свои необъятные легкие и добила свою добычу:
— Имей в виду, дорогая. Если ты куда-то поедешь, я тебя из-под земли достану. И на алименты подам! Еще чего не хватало… Ишь, чего удумала, жить отдельно… Ты там будешь, значит, как сыр в масле кататься и только для себя жить, а я на старости лет тут одна останусь? Нет, Яночка, не получится!
После ухода из жизни мужа Людмила Петровна полностью сосредоточилась на воспитании единственной дочери Яны. Девочка стала ее смыслом, и Людмила Петровна незаметно для себя полностью слилась с ней.
— Я обязательно восполню ей нехватку отцовского внимания, — раз и навсегда решила для себя женщина.
И она действительно была Яне и за мать, и за отца.
В детстве о дочери она говорила не иначе как «мы»: «мы заболели», «мы выздоровели», «мы съездили в лагерь». Она решала, что Яна будет есть и что наденет в школу. Она вплоть до подросткового возраста заходила вместе с дочерью в кабинет врача. А по магазинам она ходила с дочерью и решала, какую одежду следует купить Яне…
Одновременно Людмила Петровна не забывала напомнить дочери, что осознанно поставила ее во главу угла.
— Я отказалась из-за тебя от личной жизни, — вещала Людмила Петровна, когда Яне было около двенадцати лет. — Так что помни, доченька, ты очень, очень многим мне обязана.
И Яна помнила. В отличие от многих сверстников, она довольно спокойно прошла подростковый возраст, прилежно училась и практически не интересовалась мальчиками.
Друзьям Яны казалось странным то, что она не может никуда пойти без маминого позволения. Еще больше их смущало, когда во время летних каникул вместо того, чтобы проводить с ними чудесные вечера, Яна уходила домой в семь часов. Впрочем, сама девушка относилась к этому спокойно. На все удивления друзей она отвечала, что мама волнуется, только и всего.
В отличие от сверстников, которые после школы разлетелись поступать в другие города, Яна осталась дома. Потому что мама сказала:
— Ты со своими никудышными знаниями и средними отметками не пройдешь на бесплатное отделение ни в один приличный вуз. А учить тебя на платном в Питере или в Москве у меня денег нет. Поэтому выбирай универ в нашем городе.
Выбирать Яне пришлось аж из двух вузов. В конце концов, она подала документы в пед, благополучно окончила его, устроилась на работу и… Осталась жить с матерью.
С одной стороны, это было удобно, все бытовые вопросы лежали на маминых плечах, да и заморачиваться с арендой жилья не было нужды. Но и плата за комфорт была высока, мать по-прежнему контролировала жизнь Яны. Шли годы, сверстники давно уже обзавелись своими семьями, а молодая женщина должна была по-прежнему отчитываться перед мамой, куда она пошла и в котором часу будет дома.
В конце концов, когда Яна поняла, что жизнь проходит мимо, она решила, что так больше продолжаться не может. Тот приснопамятный разговор с матерью, в котором та угрожала алиментами, только утвердил женщину в мысли, что ей нужно как можно скорее бежать от этой удушающей гиперопеки.
Первым делом Яна подыскала хорошую работу. Когда она сообщила об этом матери, та насторожилась:
— А чем, позволь спросить, тебя та работа не устраивала?
— Зарплатой, — отозвалась женщина.
Мать подозрительно сощурилась и так пристально посмотрела на Яну, что той показалось, будто она уменьшается.
— Понятно… — протянула Людмила Петровна. — Нашла, значит, работу с более приличной зарплатой, чтобы съехать на квартиру, да?
— Ты поняла правильно, — сухо сказала женщина.
— А можно узнать, чем тебя не устраивает жизнь со мной? — обиженно спросила мать.
— Не устраивает тем, что ты, вместо того, чтобы заняться своей жизнью, постоянно лезешь в мою! — воскликнула Яна. — Ты только и делаешь, что контролируешь каждый мой шаг и не даешь мне спокойно жить!
— Да если тебя не контролировать, ты совсем с катушек слетишь, — усмехнулась мать. — Ты и так непонятно где бываешь и с кем общаешься.
— Если ты не заметила, я сейчас вообще нигде не бываю и практически ни с кем не общаюсь, — сказала Яна. — Работа-дом, работа-дом… И ты прекрасно об этом знаешь, мама.
— М-м-м, и виновата в этом, конечно же, мать… — обиженно проговорила Людмила Петровна.
После небольшой паузы Яна коснулась руки матери и мягко сказала:
— Слушай, мам, может, тебе хобби какое-нибудь найти, а? Ты ведь на пенсии! Почему ты никуда не ходишь и ни с кем не общаешься?
— Мое хобби – это ты, — устало сказала мать. — И не хочу я ни с кем общаться. После разговоров с тобой у меня ресурсов больше ни на кого не остается.
— Ну, может быть, тебе тогда стоит познакомиться с кем-нибудь?
— С кем? — с вызовом спросила мать. — С мужчиной? Не хочу!
На этом разговор был закончен.
Сначала Людмила Петровна обиделась. Но потом она хорошо обдумала слова Яны и решила в самом деле устроить личную жизнь, но не свою, а дочери.
Яне очень нравилась ее новая работа. Коллектив был молодой и дружный, зарплата — более чем приемлемая. Тем не менее она все еще продолжала жить с матерью… Та продолжала готовить ей завтраки и ужины и требовать отчета за каждый свой шаг. Если Яна отказывалась говорить, где она задержалась на работе аж на целых пятнадцать минут, ее ждал разбор полетов.
— Я уверена, ты вместо того, чтобы идти домой, занимаешься каким-то непотребством и развратом, — говорила Людмила Петровна. — И как тебе только не стыдно?! Мать себе места не находит, а ты…
— Мама, прекрати, пожалуйста, — просила Яна. — Даже если и занимаюсь, как ты выражаешься, развратом, тебя это никак не касается.
— Еще как касается! — отвечала мать, после чего начиналась новая ссора.
После очередного такого скандала Людмила Петровна и вознамерилась как можно скорее выдать дочь замуж. Подходящая кандидатура была найдена и одобрена ею, теперь дело было за малым — познакомить «жениха» с дочерью.
Как-то Яна в очередной раз задержалась на работе. Когда она вернулась домой, то сразу увидела в коридоре мужские ботинки, аккуратно обмотанные целлофановыми пакетами. Сначала удивленная женщина подумала, что кто-то пришел к маме, и даже обрадовалась. Но стоило ей увидеть «кандидатуру», высокого, худощавого мужчину среднего возраста, как все встало на свои места.
— О! Вот и Яночка пришла! — заулыбалась тут мать. — А мы тут плюшками балуемся… Проходи, дорогая! Знакомься, это Саша.
«Кандидатура» церемонно привстала со своего места и выразила горячую радость от знакомства с Яной.
— Саша работает в типографии, — начала мать. — Кстати, его рост сто восемьдесят сантиметров, как раз, как тебе нравится…
— Сто восемьдесят два, — вежливо вставил Саша.
— Вот видишь? — улыбнулась мать. — Даже на два сантиметра больше, чем я думала.
«Это какой-то сюр», — пронеслось в голове у Яны.
Вслух же она спросила:
— Саша, а вы в типографии кем работаете? Директором?
— О, что вы, нет! Я охранник, — с достоинством ответил он.
«Хорошо, что не уборщик», — подумала женщина.
Саша то и дело заинтересованно посматривал на Яну, но у нее не было никакого желания распивать с ним чаи. Она извинилась перед обоими, сослалась на то, что ей нужно поработать над одним рабочим проектом, и уединилась в своей комнате.
Когда Саша ушел, мать устроила Яне разнос.
— Ну и чем он тебе не понравился? Интеллигентный, непьющий, холостой, очень хочет семью, живет с мамой…
«О боже…» — подумала Яна.
— Мам, а ты видела его обувь? — спросила она.
— Видела, и что?
— Его ботинки обернуты целлофановыми пакетами, мама!
— И что? — повторила мать. — На улице слякоть! И потом, кто вообще увидит эти мешочки?
— Я увидела, — отрезала Яна.
Больше Саша у них дома не появлялся. Правда, он время от времени звонил Яне и приглашал то в кафе, то в парк, но она всегда отказывалась.
Людмила Петровна не простила дочери то, что та отвергла Сашу. С учетом того, что Яна чаще стала задерживаться на работе, она все больше и больше убеждалась в том, что дочка там «развратничает». Людмила Петровна знала, где работает Яна. Однажды в самом конце рабочего дня она взяла и приплелась в офис. Момент она выбрала не самый подходящий, коллектив отмечал день рождения одной из коллег.
Веселый смех и звон бокалов женщина услышала еще в коридоре, и это ей очень не понравилось. Она догадывалась, чем сейчас занимаются коллеги Яны, и она вместе с ними. Конечно же, развратом!
«Ну я им сейчас задам…» — думала Людмила Петровна.
Она заглянула в кабинет и увидела дочь в окружении коллег. Они сидели за импровизированным столом, ели суши и пили вино.
Увидев мать, Яна побледнела, а та побагровела и закричала с порога:
— Так вот чем вы занимаетесь!
Смех прекратился, все уставились на Людмилу Петровну.
— Вы, простите, кто? И как сюда попали? — спросила начальница Яны.
— Я мама Яны, и меня пропустила охрана! Яна! — Людмила Петровна перевела взгляд на дочь. — Когда ты мне говорила, что задерживаешься в офисе, потому что у тебя много работы, я верила! Напрасно я тебе верила! Как я и думала, вы здесь занимаетесь развратом! Бездельники! И как вам только не стыдно?!
Яна была готова провалиться сквозь землю. Впрочем, она быстро взяла себя в руки, извинилась перед коллегами, вывела мать в коридор и отвела подальше от кабинета, в котором шел банкет.
— Мама, это перешло уже все границы разумного, — сказала она.
— Границы разумного перешла ты своим враньем! — бушевала мать. — Так вот почему ты задерживаешься постоянно! Вы тут пьянствуете каждый вечер! А потом, небось, в баню с мужиками едете, да?
— Даже если и так, это не твое дело, — отчеканила Яна. — Поезжай домой, мама. Вернусь, поговорим.
— Я уйду отсюда только с тобой!
— Если ты не уйдешь сама, я попрошу, чтобы тебя вывел охранник, — пригрозила Яна.
Как ни странно, это оказало на Людмилу Петровну отрезвляющее воздействие, и она действительно ушла.
Домой Яна возвращалась с твердым намерением сегодня же съехать от матери. После концерта, устроенного Людмилой Петровной, коллеги не только не отвернулись от женщины, но и выразили ей искреннее сочувствие. Одна из них предложила Яне пожить какое-то время у нее, на что та с благодарностью согласилась.
Дома Яну, как она и думала, ждала «вторая часть Мерлезонского балета».
— Ты меня обманывала все это время! — голосила мать. — Ты отвергла такого замечательного Сашу, чтобы развратничать с этими…
— Мама, прекрати! — воскликнула Яна. — Это моя жизнь, и я имею полное право распоряжаться ею так, как я хочу! И развратничать я тоже имею право!
— Не ты сама себя родила и воспитала, — завела старую пластинку мать. — Я отказалась ради тебя от личной жизни, я посвятила всю себя твоему воспитанию, а ты вон как заговорила? Ты в долгу передо мной, Яночка, помни об этом!
— И как долго, по-твоему, я должна возвращать тебе долг? — спросила Яна.
Мать ничего не ответила и насупилась, а Яна продолжила:
— Мама, я не твоя вещь! Я самостоятельный взрослый человек и имею право выбирать, как мне жить. Будь добра, оставь меня в покое!
— Неблагодарная… — проворчала мать. — А я на тебя корячилась… Да тьфу на тебя! Живи как знаешь!
Яна собрала вещи и уехала к коллеге. А в скором времени она нашла подходящую квартиру и сейчас обустраивает свой быт. С матерью они общаются только по телефону.
