«Напишите баронессе Вревской, что ей пора возвращаться. Она уже доказала свой героизм и за то заслужила орден. А мне не хватает ее очень!» — так императрица Мария Александровна звала свою подругу вернуться в Санкт-Петербург.
Красавица в форме сестры милосердия и туго повязанной на гладких волосах косынкой не отозвалась на призыв своей госпожи. «Мы здесь чтобы помогать, а не чтобы получать ордена!».
Огни Санкт-Петербурга, светские балы и приемы кажутся сладким и далеким сном, когда каждый день видишь страдания и мучения раненых солдат, когда не хватает бинтов, а врачи падают от усталости, но поднимаются и продолжают делать свою работу.
Когда-то она считалась красивейшей женщиной столицы. В шестнадцать лет Юлия Варпаховская вышла замуж за генерала Ипполита Вревского.
«Жюли будет шестнадцать лет, она… выше среднего роста, со свежим цветом лица, блестящими умными глазами, добра бесконечно. Ты можешь подумать, что описание это вызвано моим влюбленным состоянием, но, успокойся, это голос всеобщего мнения» — описывает свою невесту счастливый жених.
Ему 43 года, а ей 16, между ними разница длинною в жизнь. Она всего лишь выпускница Одесского института благородных девиц, а он боевой генерал с тремя внебрачными детьми.
Всего через год генерал умер от смертельного ранения. Нежные руки супруги были утешением в последнюю минуту. Но Юлия сделала больше – юная вдова добилась, чтобы все внебрачные дети покойного мужа официально получили его фамилию и долю в наследстве.
Вскоре красавица-вдова получила приглашение во дворец. Супруга императора Александра II была так очарована ее простой, добротой и открытостью, что пригласила занять место фрейлины. Отныне они были неразлучны.
Мария Алексндровна многое делала для благотворительных обществ, руководила устройством приютов, детских домов и больниц. Баронеса Вревская во всем помогала своей госпоже, сопровождала ее в поездках и даже была личной сиделкой.
Красота и обаяние Юлии возбуждали интерес у мужчин, но замуж она не выходила. У себя в доме баронесса принимала художников, поэтом, культурную элиту своего времени, была дружна с Айвазовским. Поэт Владимир Соллогуб писал:
«Многие мужчины за ней ухаживали, много женщин ей завидовало, но молва никогда не дерзнула укорить ее в чем-нибудь, и самые злонамеренные люди склоняли перед ней головы. Всю жизнь она жертвовала собой для родных, для чужих, для всех».
Был влюблен в Юлию Вревскую и Иван Тургенев. К моменту знакомства с писателем баронессе было уже тридцать, она оставалась красива, привлекательна и загадочна. Еще бы, ни одного романа, ни одного скандала, все, чем занималась Юлия – благотворительность и служение. Когда Тургенев тяжело заболел, Вревская ухаживала за ним, а после выздоровления получила от писателя письмо:
«С тех пор, как я Вас встретил, я полюбил Вас дружески — и в то же время имел неотступное желание обладать Вами; оно было, однако, не настолько необузданно (да и уж не молод я) — чтобы просить Вашей руки — к тому же другие причины препятствовали; а с другой стороны, я знал очень хорошо, что Вы не согласитесь на то, что французы называют une passade…
Вы пишете, что Ваш женский век прошел; когда мой мужской пройдет — и ждать мне весьма недолго — тогда, я не сомневаюсь, мы будем большими друзьями — потому что ничего нас тревожить не будет. А теперь мне все еще пока становится тепло и несколько жутко при мысли: ну, что, если бы она меня прижала бы к своему сердцу не по-братски?»
После этого баронесса не допускала больше встреч наедине. Став вдовой в семнадцать, она для себя решила, что посвятит жизнь не личному счастью, надежды на которое и не видела, а другим.
Закончив курсы Сестер Милосердия, она отправилась в Болгарию, где трудилась в госпиталях, помогая раненым на русско-турецкой войне. На деньги, вырученные от продажи имения в Орловской губернии, Юлия снарядила санитарный отряд. Она лично перевязывала тяжелейшие раны, ходила за солдатами и ассистировала при ампутациях.
«Хотя я и терплю здесь лишения — плохо питаюсь, живу в лачуге, однако эта жизнь мне по душе, и она мне нравится» — писала баронесса своим родным.
Даже заразившись тифом, она еще пыталась приносить помощь, а когда уже не было сил встать – солдаты, за которыми ухаживала баронесса, сами, по очереди, смотрели за ней, приносили воду и пытались как-то облегчить страдания.
«На грязи, на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращённого в походный военный гошпиталь, в разорённой болгарской деревушке — с лишком две недели умирала она от тифа.
Она была в беспамятстве — и ни один врач даже не взглянул на неё; больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока ещё могла держаться на ногах, поочерёдно поднимались с своих заражённых логовищ, чтобы поднести к её запёкшимся губам несколько капель воды в черепке разбитого горшка» — написал Иван Тургенев о своей подруге.
5 февраля 1878 этой удивительной женщины, петербургской красавицы, выбравшей служение целью своей жизни, форму сестры милосердия шелковым платьям, а военные госпитали –дворцам, не стало.
