«Жизнь, полная чудес»

Сеньора Ангвиссола более не ждала от божественного провидения никаких чудес. Она жила на этом свете уже почти полвека и могла сказать, что судьба и без того была к ней чрезвычайно добра.

Как иначе объяснить то, что ей, не самой богатой дворянке, посчастливилось стать придворной художницей испанского короля, тогда как подобной должности удостаивались редкие мужчины, не говоря уже о женщинах?! Оглядываясь назад, Софонисба могла сказать, что прожила счастливую жизнь, занимаясь любимым делом.

Но прячась за мольбертом и кистями, она никогда так и не смогла познать радостей настоящей любви… Что уж теперь горевать, годы прошли. Так думала художница, поднимаясь на борт итальянского судна, не подозревая, что жизнь в 50 лет может только начинаться….

Примерно в 1532 году в знатной кремонской семье на свет появилась девочка, названная весьма оригинальным именем — Софонисба. Отец малышки — сеньор Амилькар Ангвиссола — человеком был настолько своеобразным, что современники, должно быть, называли его тем ещё чудаком.

Положим, в том, что он знал наизусть всю свою родословную чуть ли не до Ганнибала, который, по утверждению Ангвиссолы, приходился ему далёким предком, не было ничего предосудительного, но уважаемый сеньор пошел ещё дальше.

Всех семерых своих детей он назвал в честь карфагенских аристократов и древнегреческих богинь: дочерей величали Софонисбой, Еленой, Лючией, Европой, Минервой и Анной Марией, а единственному сыну досталось звучное имя Асдрубал.

Жена Амилькара скончалась, когда дети были ещё совсем крохами, потому их совершенно некому было защитить от необычных, для того времени, воспитательных методов их отца. Во-первых, несмотря на незавидное финансовое положение, сеньор Ангвиссола расстарался, чтобы все его чада получили превосходное образование.

Во-вторых, аристократ не делал дочерям никаких поблажек, с детского возраста внушая им, что они имеют такие же права, как и мужчины. В-третьих, он внимательно следил за успехами своих детей и сам составлял их учебное расписание таким образом, чтобы развивать их таланты, в первую очередь, творческие.

Когда Софонисбе было 14 лет, отец отправил ее и ее сестру Елену на обучение к известному художнику Бернардино Кампи, у которого они были чуть ли не первыми ученицами женского пола, а спустя три года девочки перешли под крыло другого живописца — Бернардино Гатти. В скором времени Елена охладела к искусству и ушла в монастырь, но Софонисба и не думала останавливаться на достигнутом.

При поддержке и заступничестве отца девушка отправилась в Рим, где познакомилась со многими выдающимися мастерами, включая Микеланджело, которому она отправляла свои работы, получая в ответ восхищённые похвалы.

Попутно Софонисба обучала и своих сестер, правда, только одна из них — Лючия — пожелала связать свою жизнь с живописью, но рано скончалась, не успев прославиться, хотя была не менее талантлива своей сестры.

Известность же Софонисбы только росла, и в 1559 году ей предложили работу в Милане при дворе Филиппа II, что для женщины того времени было небывалым успехом. Девушка приняла должность фрейлины новоиспеченной королевы Елизаветы Валуа, фактически став придворной художницей и наставницей своей 14-летней госпожи.

Несмотря на разницу в социальном положении, Елизавета и Софонисба по-настоящему подружились, да и при дворе художницу очень любили: ее придворные портреты неизменно вызывали у зрителей бурю оваций.

Но если карьера Софонисбы только шла в гору, то в личной жизни наблюдались определенные проблемы: желающих взять ее в жены просто не было. Отчасти дело было в том, что придворная мастерица считалась старой девой — она уже давно разменяла четвертый десяток, — но немаловажную роль играло и отсутствие у нее приличного приданого, да и особой красотой Софонисба, по собственному признанию, не отличалась.

Когда же в 1568 году королева Елизавета Валуа скончалась, положение художницы стало чуть ли не шатким. Однако Филипп II, всегда тепло относившийся к Софонисбе, проявил к ее будущему особый интерес и нашел ей достойного супруга среди вельмож испанского двора, заплатив за художницу огромное приданое. В 1571 году Софонисба вышла замуж за богатого сицилийского дворянина Фабрицио Монкада Пиньятелли.

Сложно судить о том, было ли в этом браке по расчету место теплым чувствам, но сеньор Пиньятелли весьма благосклонно относился к живописи своей супруги и никак не препятствовал ее творческой деятельности. Вместе они переехали в Палермо.

Софонисба получала приличную королевскую пенсию, что позволяло ей продолжать работать, обучать начинающих художников, помогать семьям своих сестер и брата…

Жизнь шла своим чередом, а после восьми лет замужества Софонисба неожиданно овдовела: супруг ее трагически погиб в стычке с пиратами. Казалось, что теперь будущее почтенной сеньоры предопределено, и, поскучав пару лет в одиночестве, богатая вдова решила перебраться к своей семье в Кремону.

Капитаном судна, на котором путешествовала Софонисба, был выходец из состоятельной купеческой семьи по имени Орацио Ломеллино, с которым у почти что 50-летней художницы неожиданно нашлось множество общих тем. Лёгкое общение быстро переросло в любовный интерес, а когда корабль причалил к берегу, влюбленные уже знали, что никогда не захотят расставаться.

Орацио, тоже вдовец, был много младше Софонисбы и сильно беднее, поэтому благословения на брак женщина ни у кого спрашивать не стала — ни у короля, ни у своего брата, который после смерти отца считался главой семьи Ангвиссола. Орацио тоже не стал никому рассказывать о готовящейся свадьбе, и накануне Рождества 1584 года (по другим данным — в 1580 году) пара тайно обвенчалась в Пизе.

Должно быть, никто из родственников молодоженов не пришел в восторг от этого неожиданного союза, а король и вовсе на какое-то время обозлился на свою придворную, но потом все же ее простил. Новобрачные обосновались на родине Орацио, в Генуе, где Софонисба открыла свою живописную мастерскую, в которой творила и обучала молодых художников на протяжении долгих 35 лет.

Ее второй брак оказался невероятно счастливым,, и, хотя по понятным причинам своих детей у супругов не было, Софонисба была в прекрасных отношениях с пасынком и многочисленными племянниками.

Под конец жизни Софонисба с мужем переехали в Палермо, где продолжила свое дело, однако зрение ее подводило: последний свой автопортрет художница написала уже после того, как почти ослепла.

Скончалась Софонисба на руках у любимого в непостижимом для тех веков возрасте — ей было, как минимум, 93 года. До последнего она оставалась в здравом рассудке и занималась благотворительностью.

Оцените статью