— Ты вообще собираешься наши проблемы решать или сбежишь, как обычно? — Лида не могла сдержаться.
Муж, с которым последнее время только конфликты и ссоры, собирает вещи.
— Лида, я не могу, мне надо узнать.
— А узнать, простила ли тебя жена, ты не хочешь?
— Лида, я не собираюсь сейчас об этом разговаривать. Мне некогда, ты слышишь?
— Я слышу, что ты хочешь уйти от проблемы.
— Думай как знаешь, — Паша закинул на плечо рюкзак и вышел из квартиры. Решать проблемы с женой не хотелось.
Они уже лет пять нормально не разговаривали, только ссорились.
Ему все чаще казалось, что Лиде нужны только деньги и за них она готова сделать всё.
Вот и последняя ссора вышла не на пустом месте.
Павел получил в наследство от матери квартиру и домик в деревне.
Квартиру продавать не хотел, думал сдавать, получать дополнительный доход. Но Лида, как обычно, устроила скандал.
— Что значит сдавать? Я уже распределила все деньги с квартиры, думала, мы отдохнуть слетаем хоть раз в жизни.
А ты, мало того, что продавать не собираешься, так еще и вкладывать туда будешь?
— Лида, квартира в ужасном состоянии, сначала надо сделать ремонт.
— Надо продать! Я твоя жена, и ты должен прислушиваться к моему мнению! У нас всё общее, подам на развод.
— Подавай, — равнодушно бросил Павел. — Только наследство не делится между супругами, могла бы и уточнить.
Скандалы продолжались каждый день. Лида настаивала на своем, Павел старался отмалчиваться.
Ни дом, ни квартиру продавать он не хотел. Это же всё память о родителях.
Отца Павел помнил смутно, того не стало, когда сыну было всего семь лет. А мама…
Мамы не стало совсем недавно.
Последний год она провела в больнице, конечно, в платной палате и с хорошим уходом, Павел постарался, но продлить жизнь мамы не получилось.
Он съездил в небольшой домик, перебрал вещи, что-то выбросил, что-то раздал местным жителям, а самое ценное оставил себе.
Нашел платежки отца на имя какой-то женщины, даже пару писем нашел от нее.
Он решил, что у папы был еще ребенок, и сейчас хотел это проверить, собирая вещи в сумку.
— Ты не можешь просто так уйти! — кричала Лида. — Я столько лет терпела!
— Что ты терпела? — Павел остановился и посмотрел на жену. — Вот что ты терпела?
Я всегда работал, старался тебя обеспечить всем необходимым. Что ты еще могла терпеть? Прекращай истерики, вернусь, поговорим.
Лида еще что-то обидное кричала ему вслед, но он уже не слушал. Ему хотелось узнать, кому отец при жизни отправлял деньги и почему мама этого не знала. Или знала, но молчала?
Дорога в соседний город заняла пару часов. Сердце колотилось от неизвестности.
Кто эта женщина, Анна, из писем? Кто ее дочь Надя? Павел готовился к любому исходу, но то, что его ждало, превзошло все ожидания.
Адрес привел его не в убогую хрущевку, а в современный жилой комплекс. Дверь нужной квартиры ему открыла элегантная, уверенная в себе женщина примерно его лет.
— Здравствуйте, — несколько растерянно начал Павел. — Я ищу Анну или Надежду Волковых.
— Я, Надежда. А мама, к сожалению, ум.ерла несколько лет назад, — ответила женщина спокойным, приятным голосом. — Чем могу помочь?
Она совсем не была похожа на его отца. Павел представился, объяснил цель своего визита, сбивчиво рассказав про письма и квитанции.
Надежда слушала внимательно, а потом тепло улыбнулась и пригласила его войти.
Просторная, залитая светом квартира была обставлена с безупречным вкусом.
Пока Надежда готовила кофе, она начала свой рассказ, который перевернул все представления Павла.
— Моя мама Анна и ваш отец Михаил были не любовниками, — мягко сказала она. — Они были лучшими друзьями, почти как брат и сестра.
Они вместе учились в институте. Ваш отец был из города, а моя мама приехала из глухой деревни.
Он очень ей помогал, практически содержал все студенческие годы. А потом, когда тяжело заболел ваш дедушка, моя мама, ставшая к тому времени врачом, доставала лекарства, устраивала в лучшие клиники.
Это была их дружба — взаимопомощь и поддержка.
Деньги, которые отправлял отец, оказались возвращением старого долга чести.
А трогательные письма, которые Павел принял за любовные, были лишь свидетельством глубокой платонической привязанности двух близких людей, которых судьба разбросала по разным городам.
У Надежды была своя прекрасная семья, успешная карьера юриста и абсолютно благополучная жизнь.
Павел слушал, и на душе у него становилось легко и горько одновременно. Легко оттого, что отец не предавал мать. А горько от контраста.
Эта чужая, по сути, женщина говорила о его отце с таким теплом и уважением, какого он годами не видел от собственной жены.
Лида, которая хотела продать память о его родителях ради сиюминутной прихоти.
И в этот момент в голове Павла родился дерзкий и жестокий план. План урока для жены.
Он вернулся домой абсолютно спокойным. Лида, как и ожидалось, встретила его на пороге с новой порцией обвинений.
— Наконец-то! Ну что, выяснил свои тайны?
— Да, — ровным голосом ответил Павел, проходя мимо нее в комнату. — Выяснил.
Он открыл шкаф с документами, вытащил документы на квартиру матери, которая досталась ему по наследству.
— Проедаешь? — улыбнулась Лида.
— Я нашел свою сестру.
Лида замерла, а потом фыркнула:
— Что за бред ты выдумал? Какую сестру?
— Родную по отцу, ее зовут Надя. Оказывается, отец всю жизнь помогал ей, потому что она жила в страшной нищете.
Мать ум.ерла, она осталась совсем одна, перебивается с хлеба на воду.
Павел врал вдохновенно, глядя жене прямо в глаза. Он описывал несуществующую убогую квартирку, голодную жизнь, отчаяние в глазах новообретенной «сестры».
Лида слушала с открытым ртом, на ее лице отражалась смесь недоверия и жадного любопытства.
— И что с того? — наконец выдавила она. — Притащишь ее сюда?
— Хуже, Лида, — Павел сделал паузу, наслаждаясь моментом. — Эту квартиру, наследство моей матери, я переписываю на нее.
Ей нужнее, а нам и так хорошо.
Лицо Лиды побагровело.
— Ты не имеешь права! Ты сошел с ума! У нас всё общее!
— Ты уже забыла? — холодно усмехнулся Павел. — Наследство не делится. Так что будь добра, успокойся.
Я не хочу, чтобы моя бедная сестра, приехав сюда, застала твои истерики. Ей и так в жизни досталось.
Лицо Лиды превратилось в безобразную маску ярости. Секунду она просто хватала ртом воздух, не в силах поверить в услышанное.
Мысль о том, что квартира, которую она уже мысленно продала и потратила, уплывает из рук, была для нее невыносимой.
— Ты… ты что несешь?! — наконец прорвало ее. Голос сорвался на визг. — Какая сестра?! Какая квартира?! Ты хочешь отдать чужому человеку целое состояние, пока твоя жена…
— Ты не ослышалась, — ледяное спокойствие Павла бесило ее еще больше. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за ней, как за насекомым под стеклом. — Квартиру моей матери я отдаю своей сестре.
А ты, если хочешь, можешь и дальше жить со мной… В нашей общей ипотечной двушке.
Только учти, денег на Мальдивы и новые шубы теперь точно не будет. Придется помогать Наде.
Это было последней каплей. Осознание того, что он не шутит, а предлагает ей жалкое существование с «прицепом» в виде бедной родственницы, взорвало Лиду изнутри.
— Да пошел ты! Ты и твоя нищенка! — заорала она, и ее лицо исказилось. — Жить с тобой и этой… этой обузой?! Чтобы я свои деньги на нее тратила?! Никогда!
Она больше не пыталась его переубедить. Яростно развернувшись, Лида влетела в спальню и с силой распахнула дверцы своего шкафа.
Дорогие платья, кофточки, брендовые джинсы полетели на пол, а оттуда она начала комкать их и швырять в большой чемодан, который с грохотом вытащила из-под кровати.
— Ненавижу! — каждый брошенный в чемодан предмет сопровождался выкриком. — Всю жизнь мне испортил!
Я на тебя лучшие годы потратила! Думала, человек, а ты… тря.пка! Рохля! Позволяешь какой-то аферистке себя обвести вокруг пальца!
Павел молчал, не двигаясь с места. Его молчание было страшнее любой ссоры. Оно было приговором их браку.
— Будь ты проклят! — кричала Лида, запихивая в сумку косметику и украшения. — Чтобы ты с ней подавился этой квартирой!
Чтобы она у тебя последнее отняла! Я подам на развод! Я отсужу у тебя всё до копейки! Эту квартиру попилим по сантиметру!
Она металась по комнате, как обезумевший зверь в клетке. Чемодан быстро наполнился, но она продолжала запихивать в него вещи, ломая дорогие флаконы духов и роняя на пол бижутерию.
— Думал, я буду терпеть? Думал, я смирюсь? — она резко остановилась посреди комнаты и впилась в него ненавидящим взглядом. — Да я лучше на вокзале жить буду, чем с тобой, предателем!
Ты предал меня! Нашу семью! Ради ба…бы, которую первый раз в жизни увидел!
Схватив набитый до отказа чемодан, который теперь едва закрывался, и накинув на плечо сумку, Лида двинулась к выходу.
У самой двери она обернулась. Ее лицо было красным и мокрым от слез.
— Ненавижу! — прошипела она и, рванув на себя дверь, с грохотом вылетела на лестничную площадку.
Хлопнула входная дверь, и в квартире стало тихо.
Павел молча поднимал с пола всё то, что валялось. У Лиды он заметил странное поведение еще пару лет назад. Она тогда всё время говорила про наследство, большие деньги, буквально грезила этим.
Павлу не нравилось, он пытался объяснить жене, что наследство в первую очередь — память. Но она не слышала. Видимо, действительно, ей нужны были только деньги.
