Телефон завибрировал в кармане джинсов как раз в тот момент, когда я волокла чемодан по скользкой плитке аэропорта Домодедово. Дождь барабанил по стеклянной крыше терминала, создавая какофонию звуков, которая смешивалась с объявлениями на трёх языках и бесконечным гулом толпы.
«Катя», — высветилось на экране. Золовка.
Странно. Мы редко с ней созванивались, хотя отношения у нас всегда были ровными, почти дружескими. Не то чтобы близкими, но определённо тёплыми. Она была из тех людей, с которыми можно молчать и не чувствовать неловкости.
— Алло, — я прижала трубку к уху, пытаясь расслышать что-то в этом хаосе.
— Лен, ты где?
— В аэропорту. А что такое? — в голосе Кати слышалось странное напряжение, которого я раньше никогда не замечала. Будто она набралась смелости перед важным разговором.
— Ты реально такая тупая?
Ее слова ударили меня как пощечина.
Я остановилась посреди потока пассажиров, и меня тут же начали обходить со всех сторон, бросая недовольные взгляды. Кто-то даже буркнул что-то про дур, которые встают на проходе.
— Что? — я не поверила своим ушам.
Катя никогда — никогда! — не говорила со мной подобным тоном.
— Билет тебе муж покупал, так ведь? Сдай его и возвращайся домой. Тебя ждет подарок судьбы…
Связь прервалась.
Я уставилась на телефон, чувствуя, как внутри всё сжалось в тугой узел.
Вокруг продолжалась суета: мамы с детьми, таскающие переполненные сумки, бизнесмены с кейсами, туристы в ярких куртках. Обычная картина утра понедельника в аэропорту.
Но что-то кардинально изменилось…
«Ты реально такая тупая?»
Фраза золовки крутилась в голове, как заезженная пластинка.
За семь лет знакомства Катя ни разу не позволила себе ничего подобного. Даже когда я в очередной раз жаловалась ей на Игоря — её брата и моего мужа — за его привычку оставлять посуду в раковине или забывать про дни рождения, она только сочувственно кивала и говорила что-то вроде «мужики все такие».
Я попыталась перезвонить, но трубку не брали. Второй раз, третий… молчание.
Сердце колотилось так, будто я пробежала марафон.
Рейс в Сочи объявили к посадке.
Я решилась на этот отдых еще месяц назад, когда поняла, что если не сбегу куда-нибудь на пару дней, то просто сойду с ума от рутины. Работа, дом, работа, дом.
Игорь отнесся к моей идее абсолютно равнодушно.
«Ну съезди, если хочется. Только сама оплачивай, у меня сейчас напряженка с деньгами», — сказал тогда он.
А потом вдруг, за два дня до вылета, сам предложил купить билеты.
«Что-то я жадничаю в последнее время, прости. Давай я оплачу тебе поездку, ты заслужила отдых».
Тогда этот жест показался неожиданно милым. Игорь умел быть внимательным, когда хотел, просто хотел он этого не очень часто.
Но сейчас, стоя в аэропорту с телефоном в руке, я вдруг поняла, что что-то здесь не так.
Интонация Кати, эта странная уверенность в голосе, фраза про «подарок судьбы»… Будто она знала что-то, чего не знала я.
Толпа пассажиров потянулась к выходу на посадку.
Стюардесса с натянутой улыбкой проверяла билеты и паспорта. Я стояла в стороне, сжимая ручку чемодана до боли в пальцах.
«Возвращайся домой».
Но зачем? И почему Катя была так уверена, что я должна это сделать прямо сейчас?
Я села на пластиковое кресло в зоне ожидания и попыталась привести мысли в порядок. Самолёт улетел без меня. Я так и не решилась пройти на посадку. Вместо этого я сидела и пялилась в окно на взлетающие борта, чувствуя себя полной идиоткой.
Телефон снова завибрировал. На этот раз это был Игорь.
— Лен? Ты уже в самолёте?
— Нет, я… — я замялась. Как объяснить, что я отменила поездку из-за странного звонка его сестры? — Рейс задержали.
— Понятно. Ну ничего, зато потом хорошо отдохнешь. Я, кстати, сегодня поздно буду, у нас презентация нового проекта.
— Игорь, а Катя тебе не звонила?
— Катя? Нет, а что? Что-то случилось?
В его голосе не было ни капли фальши. Обычный усталый тон человека, который думает о работе и не ждёт подвохов от жизни.
— Да нет, ничего. Просто спросила.
— Ладно, приятного полета. Увидимся в воскресенье.
После того, как муж отключился, я еще полчаса сидела в аэропорту, пытаясь понять, что делать дальше. Логика подсказывала, что нужно лететь в Сочи, как планировала. Неделя на море, массаж, отдых от всех проблем.
Но что-то внутри противилось этому плану.
В итоге я взяла такси домой и через час уже была в нашей квартире на Люберцах.
На кухне в раковине красовались две кружки и тарелка с остатками яичницы. Странно. Игорь обычно завтракал кофе с печеньем, яичницу не любил.
Может решил разнообразить меню?
Я убрала посуду, включила чайник и снова попробовала дозвониться Кате. На этот раз золовка ответила сразу.
— Я так и думала, что ты не полетишь, — сказала она вместо приветствия.
— Катя, ты можешь объяснить, что происходит? Почему ты так со мной разговариваешь?
— Лен, мне правда жаль. Но я больше не могу на это смотреть.
— На что смотреть?
— На то, как мой братец тебя обманывает. И на то, как ты делаешь вид, что ничего не замечаешь.
Сердце провалилось куда-то в пятки. Я опустилась на кухонный табурет, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— О чём ты говоришь?
— Лен, Игорь уже полгода встречается с Викой из своего отдела. Думаешь, я не знаю? Они даже квартиру снимают вместе на Сокольниках.
— Ты врёшь.
— Хотела бы врать. Он попросил меня молчать, сказал, что сам тебе всё расскажет, когда будет готов. Прошло полгода, а он только всё дальше заходит. Знаешь, зачем он отправил тебя в Сочи? Чтобы спокойно перевезти к ней свои вещи. Через пару дней должен был сказать тебе, что уходит.
Я молчала, не в силах произнести ни слова. В голове пульсировала лишь одна мысль:
«Это неправда, это неправда, это неправда».
— Лен, ты меня слышишь?
— Слышу, — прохрипела я.
— Я знаю, это ужасно. Но я не могла больше притворяться. Ты хороший человек, не заслуживаешь такого.
— А почему ты решила, что я «делаю вид»? Может я действительно ничего не замечала?
Катя помолчала.
— Потому что ты умная женщина. И потому что изменения в поведении Игоря слишком очевидны. Новая одежда, новый парфюм, постоянные «задержки на работе», телефон, который он теперь не выпускает из рук… Ты всё это видела, просто не хотела верить.
Она была права. Конечно, была права. Все эти мелочи, которые я старательно игнорировала последние месяцы, вдруг сложились в чёткую картину.
— И что мне теперь делать? — спросила я, сама не понимая, зачем.
— То, что должна была сделать давно. Взять свою жизнь в свои руки.
После разговора с Катей я бродила по квартире как в тумане. Всё выглядело по-другому. Словно я надела новые очки и вдруг увидела детали, на которые раньше не обращала внимания.
Снова зазвонил телефон. Я долго смотрела на высветившееся имя, не решаясь ответить.
Это была мама.
Она обладала некой сверхъестественной способностью чувствовать мои проблемы на расстоянии и тут же начинать давать советы, к которым я была не готова.
— Лен, доченька, как дела? Ты же сегодня в Сочи улетела?
— Не полетела, — буркнула я, заваливаясь на диван.
— Почему? Заболела?
— Это неважно. Ты мне вот что лучше скажи. Ты помнишь папу… до развода?
Наступила напряженная пауза. Мама никогда не любила говорить о том периоде своей жизни.
— Лена, зачем тебе это знать?
— Ты сразу поняла, что он изменяет?
— Нет, не сразу. Сначала были подозрения, потом отрицание. Знаешь, мозг очень хорошо защищает нас от болезненной правды. Можно долго находить объяснения странностям, лишь бы не признавать очевидное.
— А когда ты окончательно это поняла?
— Когда нашла в его кармане чужую заколку. Глупо, да? Я держала её в руках и думала: «Всё, теперь нельзя делать вид, что ничего не происходит».
— И что ты почувствовала в тот момент?
— Облегчение, — сказала мама после паузы. — Представляешь? Не боль, не злость. Облегчение. Потому что наконец-то можно было перестать сходить с ума от сомнений.
После разговора я легла на диван и просто лежала, переваривая полученную информацию.
Странно, но мама была права. Я и правда чувствовала что-то похожее на облегчение. Как будто наконец сложился пазл, который я собирала полгода, не понимая, что за картинка получается.
В половине седьмого ключ повернулся в замке. Игорь вошёл в квартиру с большой спортивной сумкой.
— Привет, — сказал он, не глядя в глаза. — Ты что дома? Самолет отменили?
— Да, — соврала я, наблюдая, как он проходит в спальню.
Через несколько минут муж вернулся. Его сумка была заметно полнее.
— Я к Сереге поеду, он новую приставку купил. Может там и останусь, если поздно будет.
— Хорошо, — сказала я спокойно. — Развлекайтесь.
Супруг замер, словно ожидал расспросов. Но я молчала, и это его явно смутило.
— Ну… увидимся завтра тогда.
— До свидания, Игорь.
Дверь закрылась.
Оставшись одна, я взяла телефон и быстро набрала номер золовки.
— Катя, у меня есть идея, но мне нужна твоя помощь.
— Я слушаю.
— Ты сказала, что он собирается сегодня перевозить вещи к этой… как её зовут?
— Вика. Виктория Сомова, они в одном отделе работают.
— Отлично. А ты знаешь адрес их съёмной квартиры?
— Знаю. А зачем тебе?
— Хочу сделать им подарок, — я почувствовала, как на лице появляется улыбка. — Такой, который они запомнят надолго.
— Лен, только не устраивай сцен под окнами. Это унизительно.
— Не буду устраивать сцен. Но кое-что всё-таки устрою. Слушай внимательно…
Следующие полчаса мы обсуждали детали. Катя сначала сопротивлялась, но потом вошла во вкус. Оказалось, месть — это творческий процесс, требующий фантазии и точного расчета времени.
— Ты уверена, что это сработает? — золовка нервно теребила ручку сумки, пока мы ехали на такси к дому на Сокольниках.
— Не знаю, — честно ответила я. — Но хочу попробовать.
План был простым.
Катя работала кондитером и делала торты на заказ. Это было её хобби, которое приносило неплохой доход. У неё дома всегда были готовые бисквиты, и она могла за полчаса создать что угодно.
— Кстати, я взяла самый красивый! Двухъярусный, белый, с розочками! — золовка похлопала по коробке на коленях. — Надпись сделала красным кремом, как ты и просила. «С днём развода! Наконец-то свободна!»
— А не жалко? Такая красота пропадет! — хмыкнула я.
— Лен, он мой брат, но то, что он делает — свинство. Ты семь лет с ним прожила, заслуживаешь честности.
Дом оказался новостройкой с консьержем. Мы поднялись на седьмой этаж. Я чувствовала, как сильно колотится мое сердце.
— Может не стоит? — шепнула Катя у двери. — Просто поговорим с ними по-человечески.
— Нет, — я нажала на звонок. — Он хотел сбежать к своей крале, пока меня не было. Значит получит по полной программе!
Дверь открыл Игорь. На лице у него была такая гримаса, будто он проглотил лимон.
— Катя? Лена? Вы что здесь делаете?
— Привет, братик, — Катя подняла коробку с тортом. — Мы пришли поздравить вас с новосельем!
Я вошла следом, оглядываясь.
Квартира была маленькой, однокомнатной, но уютной. На диване сидела симпатичная шатенка лет тридцати в домашнем халатике. Она смотрела на нас с любопытством, явно не понимая, что происходит.
— Вика, знакомься. Это моя сестра Катя и… — Игорь запнулся, — моя жена Лена.
Жена. Как странно это прозвучало из его уст. Будто он сам удивился, что я всё ещё ношу этот статус.
— Очень приятно, — сказала Вика, вставая с дивана.
Я увидела округлившийся живот под халатом. Она была беременна.
— Поздравляю, — сказала я, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Когда ждёте малыша?
Вика растерянно посмотрела на Игоря.
— Я… мы…
— В марте, — тихо сказал Игорь. — Лен, я хотел тебе сказать…
— Завтра. Знаю! — я взяла у Кати коробку. — Но я решила не ждать этого праздничного момента!
Я поставила торт на стол и открыла крышку коробки.
— «С днём развода! Наконец-то свободна!» — прочитала вслух Вика. — Это… это мне?
— Вообще-то, это мне, — сказала я. — Но могу с вами поделиться!
Воцарилась гробовая тишина. Игорь стоял бледный, Вика прижимала руки к животу, а Катя молча изучала потолок.
— Лен, — начал Игорь.
— Не надо, — перебила я. — Лучше скажи, когда свадьба?
— Какая свадьба? — не понял он.
— Ну, ребенок же должен родиться в законном браке? Как думаешь, мы с тобой успеем все уладить до марта?
Вика вдруг заплакала.
— Я не знала, что он женат, — прошептала она. — Он сказал, что разводится уже полгода, что живёт один…
Я с удивлением посмотрела на Игоря. На его лице читался чистый ужас.
— Серьёзно? — спросила я. — Ты и ей врал?
— Лен, это сложно…
— Что сложного? Ты женат или нет? Мы развелись или нет? Живем вместе или нет?
— Да, но…
— Тогда о чём речь?
Злость накатывала волнами. Одно дело — изменить жене. Совсем другое — врать лю бов нице, что жены не существует.
И тогда меня понесло…
— Знаете что, — сказала я, усаживаясь в кресло, — раз уж мы все здесь собрались, давайте я сделаю вам свадебные подарки. Сразу три.
— Лен, не надо… — начал Игорь, но я подняла руку.
— Первый подарок. Наша квартира в Люберцах полностью принадлежит мне. Покупалась на мои деньги, оформлена на меня. Ты не получишь ни одного квадратного метра при разводе. Можешь даже не мечтать.
Мужчина побледнел ещё сильнее.
— Но мы же вместе её обставляли, я участвовал в ремонте…
— Ты участвовал в ремонте физически, а я — деньгами. Угадай, что имеет значение с точки зрения закона?
Вика перестала плакать и внимательно слушала. Видимо, начала понимать масштаб катастрофы.
— Второй подарок, — продолжила я. — Те два миллиона, которые мы копили на дачу, тоже мои. Все переводы на накопительный счёт шли с моей карты. А то, что ты мне давал наличными, не считается. Чеки есть? Расписки? Свидетели банковских операций? Ты ничего не сможешь доказать. Все накопления мои!
— Лена, это нечестно, — прохрипел Игорь. — Я отдавал тебе всю зарплату…
— Отдавал наличными. И по собственному желанию. С юридической точки зрения это были подарки любящей супруге на личные расходы.
Катя в изумлении смотрела на меня.
— И третий, самый ценный подарок, — я встала и направилась к двери. — Он будет от моей одноклассницы Светы Карповой. Той самой, которая является вашим директором. Перед тем, как отправиться сюда, я ей позвонила. Рассказала про ваши трогательные офисные романы на рабочем месте. Света очень щепетильно относится к корпоративной этике.
— Что ты сделала? — Игорь вскочил с места.
— К понедельнику вы оба будете уволены по статье. Света постарается и найдёт достаточно поводов, чтобы уничтожить ваши карьеры.
Вика громко всхлипнула.
— Лена, ты не можешь так поступить! У нас будет ребенок!
— Ваш ребенок — ваша забота, — я пожала плечами. — Надо было думать раньше.
— Лен, прошу тебя, — взмолился Игорь. — Не разрушай всё так кардинально. Ради ребёнка. Мы можем договориться…
— Не можем! — я отступила к двери. — Я не прощаю грязных поступков в свой адрес. И не прощаю предательства. А ещё я умею больно мстить тем, кто решил, что я тупая и слепая.
— Но два миллиона… квартира… работа… — лепетал муж. — Ты же оставляешь нас ни с чем!
— А ты меня с чем оставил? — спросила я. — С разбитым сердцем и статусом брошенной дурочки, которая ничего не понимала! Нет уж, дорогой. Я предпочитаю другой сценарий.
Вика рыдала в голос, держась за живот. Игорь растерянно смотрел на меня. А я чувствовала странное спокойствие и удовлетворение.
— Лен, — тихо прошептала Катя, — может хватит?
— Хватит. С этих нелюдей достаточно!
— Я не хотел причинять тебе боль… — тихо промолвил Игорь.
— Ты не хотел быть мужчиной. Это разные вещи.
Я открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Катя последовала за мной.
— Ты же понимаешь, что я на твоей стороне? — сказала она, когда мы спускались в лифте.
— Понимаю. Спасибо. И торт правда был очень красивый. Жаль, что зря пропал.
— Не зря. Он произвел нужный эффект.
На улице моросил дождь, будто смывал старую жизнь, готовя место для новой.
— А что будешь делать дальше? — спросила Катя, вызывая такси.
— Не знаю, — честно ответила я. — Может всё-таки съезжу в Сочи.
— Хорошая идея. Морской воздух, новые впечатления…
— И никого, кто считает меня глупой дурехой, — добавила я.
Такси подъехало быстро. Я села и опустила стекло.
— Катя, а ты не пожалеешь о том, что помогла мне?
— Нет, — она покачала головой. — Справедливость — штука хорошая. Даже если она жестокая.
Машина тронулась. В зеркале заднего вида я видела, как Катя машет мне рукой, а потом поворачивает и идет обратно к подъезду. Видимо, разбираться с последствиями нашего визита.
А я ехала домой, в свою квартиру, к своей новой жизни, в которой больше не нужно было делать вид, что ничего не замечаешь.
