Декабрь наступил незаметно, как всегда — сначала робкие снежинки, потом уже полноценные сугробы у подъезда, которые никто не торопился убирать. Марина стояла у окна с чашкой остывающего кофе и смотрела на двор, где дворник Петрович лениво махал лопатой. Через две недели Новый год, а она до сих пор не купила подарки. Ни мужу, ни детям, ни родителям. Списки лежали в телефоне мертвым грузом — открывала, смотрела и закрывала обратно.
— Мам, а мне что подаришь? — Дашка, одиннадцатилетняя дочь, материализовалась на кухне в пижаме с единорогами.
— А что ты хочешь? — машинально ответила Марина, не отрываясь от окна.
— Айфон.
— Даш, у тебя есть телефон.
— Нормальный айфон, мам. У всех в классе есть, одна я с этим древним самсунгом.
— У всех, говоришь? — Марина обернулась и посмотрела на дочь с усмешкой. — А у Лерки Соколовой тоже?
— Ну… у Лерки нет, но она вообще странная.
— Вот и будешь странной вместе с Леркой. Поговорим с папой, но обещать ничего не могу.
Дашка скривилась и убежала обратно в комнату. Марина вздохнула. Игорь, сын, попроще — ему пятнадцать, он хочет наушники какие-то за двадцать тысяч. Двадцать тысяч за наушники! Она помнила времена, когда они с Сергеем копили на кассетный плеер полгода, и это была вершина счастья.
Сергей. Муж вот уже семнадцать лет. С ним сложнее всего — он никогда не говорил, что хочет, только отмахивался: «Да не нужно мне ничего, не трать деньги». А потом обижался, если подарок оказывался не тем. В прошлом году она подарила ему дорогой набор инструментов — он поблагодарил, убрал в гараж, и она больше его не видела. Как будто не нужен был вовсе.
В эти выходные они планировали поехать в торговый центр — всей семьей, как раньше. Только раньше это было весело, а теперь превратилось в рутину. Дети ныли, Сергей торопил, она не успевала толком посмотреть. Но надо.
В субботу утром Сергей объявил:
— Слушайте, я не поеду. Работы много, надо доделать презентацию.
— В субботу? — Марина почувствовала, как знакомое раздражение поднимается откуда-то из груди. — Серег, мы договаривались.
— Марин, ну пойми, это важно. Там сделка на носу, я не могу.
— У тебя постоянно что-то важное на носу.
Он посмотрел на нее усталым взглядом, который она хорошо знала — взглядом человека, который не хочет ссориться, но и уступать не собирается.
— Я тут пашу, чтобы ваши айфоны покупать, а ты мне претензии выдвигаешь.
— Никто не просил пахать в выходные. Семья тоже важна.
— Марина, не начинай, пожалуйста.
Он ушел в кабинет и закрыл дверь. Она осталась стоять посреди гостиной с этим привычным ощущением бессилия — когда хочешь что-то сказать, но понимаешь, что бесполезно. Дети, естественно, тоже отказались ехать без отца. В итоге Марина провела субботу за глажкой белья и готовкой, периодически заглядывая в телефон и листая интернет-магазины.
Вечером, когда все улеглись, она решила найти зарядку от старого ноутбука — от нового куда-то пропала. Сергей уже спал, можно было заглянуть к нему в кабинет. Она тихо открыла дверь. Кабинет — гордость Сергея, его территория. Когда-то это была детская, но когда дети подросли и им понадобились отдельные комнаты, он занял эту. Марина сюда почти не заходила — зачем, если все его.
Зарядки на столе не было. Она открыла верхний ящик — ручки, скрепки, какие-то бумаги. Второй ящик — блокноты, старые визитки. Третий был заперт. Странно. Марина никогда не видела, чтобы он его закрывал. Ключик торчал в замке. Она повернула его почти автоматически.
В ящике лежали папки с документами, флешка, старый телефон. И маленькая коробочка — бархатная, темно-синяя, явно из ювелирного. Сердце екнуло. Марина осторожно взяла коробочку, открыла. Внутри лежали серьги — изящные, с бриллиантами, мерцающие даже в тусклом свете ночника. Красивые. Дорогие. Точно не бижутерия.
Она замерла, разглядывая серьги. Значит, все-таки помнит. Значит, все-таки решил сделать ей подарок — настоящий, а не формальный. На душе потеплело — странно, как такая мелочь может изменить настроение. Она осторожно закрыла коробочку, положила обратно, заперла ящик. Зарядку так и не нашла, но это уже не имело значения.
Следующую неделю Марина провела в приятном предвкушении. Она старалась быть мягче с Сергеем, не дергала по мелочам, готовила его любимые блюда. Он удивленно поглядывал на нее, но не спрашивал. Они вообще мало разговаривали в последнее время — так, по делам. «Забери Дашку из секции», «не забудь оплатить коммуналку», «купи молока». Быт заполнял собой все пространство, не оставляя места для чего-то другого.
В пятницу перед Новым годом был корпоратив в фирме Сергея. Марину пригласили — жен обычно приглашали, хотя она терпеть не могла эти мероприятия. Притворяться, что ты рада видеть людей, которых видишь раз в год, улыбаться, обсуждать детей и отпуска. Но отказываться было нельзя — Сергей бы обиделся.
— Надень что-нибудь красивое, — попросил он утром. — Там будут партнеры, хочу, чтобы ты хорошо выглядела.
— Я всегда хорошо выгляжу, — огрызнулась Марина, но пошла перебирать гардероб.
Выбрала черное платье — беспроигрышный вариант, немного утягивающее в талии, скрывающее недостатки. Макияж, укладка. Смотрела на себя в зеркало и думала: когда это она стала выглядеть так… обыкновенно? Не плохо, нет, просто никак. Женщина средних лет в черном платье. Одна из тысячи.
Корпоратив проходил в ресторане — не самом дорогом, но приличном. Зал украсили гирляндами и елкой, играла музыка. Народу человек пятьдесят, не меньше. Марина улыбалась, здоровалась, пила шампанское и чувствовала себя чужой. Сергей крутился среди коллег, представлял ее, шутил. Она кивала и старалась не зевать.
И вдруг увидела их. Серьги. Те самые. На Алене Ковалевой, коллеге Сергея. Марина знала ее мельком — молодая, лет тридцати, красивая, с длинными темными волосами и уверенной улыбкой. Она стояла у бара, держала бокал и над чем-то смеялась, разговаривая с директором. А в ушах у нее сверкали бриллианты. Именно те. Марина не могла ошибиться — она достаточно долго разглядывала их в той коробочке.
В горле пересохло. Она отставила свой бокал, боясь, что рука задрожит. Может, она ошиблась? Может, похожие серьги, просто совпадение? Бриллиантовые серьги — не такая уж редкость. Но что-то внутри подсказывало: нет, это они. Именно они.
Марина украдкой наблюдала за Аленой весь вечер. Та не обращала на нее никакого внимания — разговаривала, смеялась, подходила к Сергею, что-то обсуждала с ним по работе. Сергей был обычным, как всегда. Не смущался, не избегал Алены, не делал ничего подозрительного. Может, действительно паранойя?
Когда они ехали домой, Марина молчала. Сергей спросил:
— Ты чего такая мрачная? Не понравилось?
— Нормально все.
— Коллеги тебе понравились?
— Угу.
Он пожал плечами и больше не приставал. Дома она сразу пошла в спальню, сославшись на усталость. Лежала в темноте и прокручивала в голове варианты. Может, Алена купила такие же серьги сама? Может, ей кто-то другой подарил? Бывший, муж, любовник? Или… нет, не стоит думать об этом. Не стоит раздувать из мухи слона. Завтра Новый год, не время для скандалов.
Утром тридцать первого декабря дом превратился в хаос. Дети носились, Сергей накрывал на стол, Марина готовила салаты. Вечером должны были приехать родители — ее и его. Суета помогла отвлечься. Она нарезала, мешала, жарила, и руки работали сами по себе, а голова была занята другим. Сережки. Алена. Сергей.
В полночь, когда куранты пробили, все чокнулись бокалами. Родители, дети, они с Сергеем. «С Новым годом!» Обнимались, целовались, желали счастья. Марина улыбалась и чувствовала, как внутри все холодеет.
После боя курантов начался обмен подарками. Дашка получила свой айфон — Сергей все-таки сдался. Игорь — наушники. Родители — традиционные сертификаты в магазины и коробки конфет. Потом очередь дошла до них с Сергеем.
— Сначала тебе, — сказал он и протянул ей коробку. Большую, прямоугольную, в блестящей упаковке.
Марина развернула. Мультиварка. Новая, дорогая, с кучей функций. Мультиварка.
— Ты же давно хотела, — улыбнулся Сергей. — Говорила, что старая уже не тянет.
Она смотрела на эту мультиварку и чувствовала, как пол уходит из-под ног.. Мультиварка. Бытовой прибор. Подарок для кухни, для быта, для той части ее жизни, которая состоит из готовки, уборки и стирки. Не для женщины, не для жены, а для кухонной рабочей силы.
— Спасибо, — выдавила она.
— Тебе не нравится? — он нахмурился.
— Нет, нормально. Хорошая мультиварка.
Родители смотрели с интересом. Дети уже залипли в свои новые гаджеты. Марина встала, взяла коробку и понесла на кухню. Поставила на стол, посмотрела на нее. Потом развернулась и вернулась в гостиную.
— А Алене Ковалевой ты что подарил? — спросила она тихо.
Все разом замолчали. Сергей поднял голову, и на его лице отразилось непонимание.
— Что?
— Алене. Твоей коллеге. Что ты ей подарил?
— Я… откуда ты знаешь?
— Серьги с бриллиантами. Я видела их на корпоративе.
Он побледнел. Родители переглянулись. Дети оторвались от телефонов.
— Марин, давай не сейчас…
— Сейчас! — голос ее дрогнул, стал выше. — Я хочу знать сейчас! То есть, мне мультиварку, а коллеге — бриллианты?!
— Ты не понимаешь…
— Что я не понимаю? Что ты покупаешь дорогие украшения другой женщине, а мне — кухонную технику? Я прекрасно понимаю!
— Это не то, о чем ты думаешь! — Сергей вскочил. — Я могу объяснить!
— Тогда объясни! — Марина стояла посреди комнаты, и руки ее дрожали. — Объясни, почему твоя коллега носит серьги, которые я нашла в твоем столе!
— Ты рылась в моих вещах?!
— Не переводи тему! Отвечай!
Он провел рукой по лицу, вздохнул тяжело.
— Хорошо. Хорошо, я скажу. Алена… она помогла мне с очень важной сделкой. Очень. Ее бывший — руководитель той фирмы, с которой мы полгода пытались договориться. Он не шел на контакт, ставил нереальные условия. Мы уже думали сворачивать проект. И Алена… она позвонила ему, попросила о встрече. Он согласился. Мы встретились, поговорили, и он дал добро. Контракт подписан. Это огромные деньги, Марина. Огромные. Я хотел отблагодарить ее.
— Серьгами за двести тысяч?
— Сто пятьдесят, — тихо сказал он. — И да. Она рисковала, понимаешь? Это ее личные отношения, ее прошлое. Она не обязана была лезть. Но сделала.
— А я? Я что, ничем не рискую? Я семнадцать лет тебя тяну, детей растила, дом веду, работу бросила, когда Дашка родилась, потому что тебе была нужна поддержка! И мне за это мультиварка?!
— Марин, это разные вещи…
— Разные?! — голос ее сорвался на крик. — Разные?! Я для тебя что, домработница? Которой достаточно бытовой техники в подарок?!
— Я не это имел в виду! Ты сама говорила, что хочешь мультиварку!
— Говорила! Между делом! В разговоре! Но это не значит, что я хочу получить ее на Новый год! Это не подарок, Сергей! Это… это унижение.
Дашка тихо всхлипнула. Игорь сидел с каменным лицом. Родители не знали, куда деваться. Мать Сергея открыла было рот, но он остановил ее жестом.
— Марина, послушай…
— Нет, ты послушай! — она подошла к нему вплотную. — Ты даже не понимаешь, да? Не понимаешь, что проблема не в сережках. Не в том, что ты подарил их кому-то другому. А в том, что я для тебя — часть интерьера. Часть быта. Я не женщина, я прислуга. Я готовлю, стираю, убираю, рожаю детей и воспитываю их. И мне за это полагается мультиварка, потому что это упростит мою функцию. А Алене — серьги, потому что она женщина. Живая. Красивая. Достойная украшений.
— Это бред! — он тоже повысил голос. — Я люблю тебя! Ты моя жена!
— Твоя жена, — горько усмехнулась она. — Да. Именно. Твоя. Твоя собственность, твоя обыденность. А Алена — она другая. Она яркая, интересная, помогает в работе. Она достойна внимания.
— Ты перегибаешь!
— Я перегибаю?! Ты подарил другой женщине украшения за полторы моих месячных зарплаты! И думаешь, что мультиварка за тридцать тысяч меня устроит!
Родители начали тихо собираться. Мать Марины взяла ее за руку:
— Маринка, может, правда потом поговорите? Праздник же…
— Какой праздник, мам? — Марина высвободила руку. — Какой, к черту, праздник?
Дети ушли к себе. Родители тоже поспешно удалились — кто домой, кто на кухню. Остались они вдвоем.
— Я не изменяю тебе, — тихо сказал Сергей. — Если ты об этом.
— Знаешь, что самое страшное? — Марина опустилась на диван. — Я даже не об этом думала сначала. Я думала: может, он просто выбрал не то. Может, не понял. Но ты понял. Ты прекрасно понял. Ты выбрал для нее то, что считаешь ценным. А для меня — то, что считаешь полезным.
Он сел рядом, но на расстоянии.
— Я действительно думал, что тебе понравится. Ты жаловалась на старую…
— Серег, — она посмотрела на него, и в глазах стояли слезы. — Когда ты в последний раз смотрел на меня? Не на жену, не на мать своих детей, не на ту, кто готовит борщ. А на меня. На женщину.
Он молчал.
— Вот именно, — кивнула она. — Ты не смотришь. Я стала невидимой. Я стала частью обстановки, частью уклада. А Алена — она видна. Потому что она не твоя. Потому что она другая жизнь, другой мир.
— Это не так…
— Это так. И это не только про серьги, Серег. Это про все. Про то, что ты работаешь в выходные, вместо того чтобы провести время с семьей. Про то, что мы не разговариваем ни о чем, кроме быта. Про то, что я не помню, когда мы в последний раз были просто вместе. Не в магазине за покупками, не на родительском собрании. Вместе.
— Я устал, Марина. Я правда устал. Я пашу как лошадь, чтобы обеспечить семью, чтобы вам всего хватало. И у меня не остается сил на романтику.
— Я не прошу романтику. Я прошу внимание. Я прошу, чтобы ты видел меня. Хотя бы иногда.
Они сидели в тишине. Из комнаты детей доносилась приглушенная музыка. С кухни — голоса родителей, которые пытались делать вид, что все нормально.
— Прости, — наконец сказал он. — Я правда не хотел тебя обидеть.
— Знаю.
— Я верну мультиварку. Куплю тебе что-нибудь другое.
— Не надо, — она покачала головой. — Дело не в этом уже. Дело в том, что мы… потерялись. Мы живем в одной квартире, но мы чужие.
— Что ты хочешь?
— Не знаю, — честно призналась она. — Наверное, я хочу вернуться. Туда, где мы были не мужем и женой, не родителями, не партнерами по быту. А людьми, которым интересно друг с другом.
— Это возможно?
— Не знаю, — повторила она. — Но если мы не попробуем, то точно потеряем друг друга. Окончательно.
Он взял ее руку. Она не отстранилась.
— Давай попробуем, — сказал он.
— Давай.
Они так и сидели, держась за руки, посреди праздничной гостиной с недопитым шампанским и остывшими салатами. А в коробке на кухне лежала мультиварка — символ того, во что превратилась их жизнь. Но, может быть, еще не все потеряно. Может быть, есть шанс.
Утром первого января Марина проснулась с тяжелой головой и тяжелым сердцем. Вчерашний скандал оставил привкус горечи. Сергей спал рядом — они не разговаривали больше, просто молча легли, каждый на своей половине кровати.
Она встала, подошла к окну. Снег валил крупными хлопьями, укрывая двор белым одеялом. Красиво. Чисто. Как будто можно начать с чистого листа.
На кухне ее ждала мультиварка. Марина посмотрела на нее долгим взглядом. Потом, неожиданно для себя, улыбнулась. Достала из коробки, распаковала, прочитала инструкцию. Хорошая, действительно. Многофункциональная. Может, и правда упростит жизнь.
Но это не отменяет того, что между ними что-то сломалось. И починить это будет сложнее, чем научиться пользоваться новым прибором.
Когда Сергей вышел на кухню, она уже варила кофе.
— Доброе утро, — тихо сказал он.
— Доброе.
— Марин…
— Погоди, — она подняла руку. — Я подумала. Мы правда далеко зашли. И я тоже виновата — я перестала видеть в тебе человека, видела только источник денег и проблем. Мы оба растворились в быте.
— И что теперь?
— Теперь мы начинаем менять. По чуть-чуть. Договорились в субботу ходить куда-нибудь вдвоем. Без детей, без родителей. В кино, в кафе, просто гулять — неважно. Но вдвоем.
— Договорились.
— И еще. Ты возьмешь на себя половину быта. Готовка, уборка, дети — пополам. Я не домработница.
— Справедливо, — кивнул он.
— И мы будем разговаривать. Не о квитанциях и школьных собраниях. А обо всем остальном.
— Хорошо.
Они стояли на кухне, и между ними все еще висело напряжение. Но появилась надежда. Маленькая, хрупкая, но появилась.
— С Новым годом, — сказала Марина.
— С Новым годом, — ответил Сергей и обнял ее.
Она прижалась к нему, вдыхая знакомый запах, и подумала: может, эта мультиварка — не конец, а начало. Начало того, что они наконец увидят проблему и начнут ее решать. Потому что альтернатива — продолжать жить рядом, но порознь. А это хуже одиночества.
Гораздо хуже.
