— Ты снова не погулял с собакой, и она нагадила на дорогой ковер, пока ты рубился в свои тупые игрушки! Денис, здесь дышать нечем! Я прихожу с работы, чтобы убирать за псом, что ли, пока ты отдыхаешь?! — вопила Алиса, едва переступив порог квартиры.
Её голос сорвался на визг, но он утонул в плотном, тяжелом воздухе прихожей. Вонь стояла невыносимая — густая, теплая, с тошнотворным сладковатым оттенком, который мгновенно забивал ноздри и оседал неприятным привкусом на языке. Это был не просто запах, это была атмосфера безнадежности и свинства, пропитавшая стены за последние пару часов.
Алиса бросила сумку на пуфик, даже не пытаясь поставить её аккуратно. Внутри у неё всё клокотало от смеси усталости и брезгливости. Она работала двенадцать часов на ногах, мечтая только о горячем душе и чистой постели, а вместо этого её встретил филиал общественного туалета.
В дальнем углу коридора, вжимаясь в плинтус, сидел Барон. Огромный палевый лабрадор, обычно сбивающий с ног своим дружелюбием, сейчас выглядел самым несчастным существом на планете. Он мелко дрожал, опустив тяжелую голову так низко, что уши волочились по паркету. Собака знала, что виновата, но её вина была лишь следствием чужого безразличия. Барон переступал передними лапами и тихо, едва слышно скулил, глядя на хозяйку влажными, полными ужаса глазами.
Алиса прошла в гостиную, стараясь дышать через рот. Зрелище, открывшееся ей, заставило руки сжаться в кулаки так, что ногти впились в ладони. Посреди пушистого бежевого ковра — её гордости, который они выбирали три недели и за который она отдала половину премии — красовалась огромная, бесформенная куча. Влажное пятно уже начало расползаться, впитываясь в высокий ворс, уничтожая вещь безвозвратно.
Но самым страшным была не куча. Самым страшным была спина Дениса.
Он сидел в двух метрах от места катастрофы, в своем дорогом игровом кресле, откинувшись на спинку. На голове — массивные наушники с неоновой подсветкой, полностью отрезающие его от внешнего мира. Его пальцы бешенно плясали по механической клавиатуре, издавая сухой, ритмичный треск, напоминающий пулеметную очередь. Он не просто играл; он жил там, в мониторе, где, видимо, воздух был свежим, а ковры — чистыми.
— На мид! На мид, идиоты! Лечи меня! — заорал он вдруг басом, от которого Алиса вздрогнула. — Да куда ты лезешь, нуб!
Он даже не повернулся на звук хлопнувшей входной двери. Он сидел в эпицентре вони, в одной комнате с перепуганной собакой и кучей экскрементов, и его это абсолютно не волновало. Его реальности это не касалось.
Алиса подошла к нему сзади. Она видела, как на экране мелькают вспышки взрывов, какие-то цифры урона и полоски здоровья. Весь этот пиксельный мусор сейчас был для него важнее, чем то, что происходило у него под носом. Она смотрела на его затылок, на слегка жирные волосы, которые он забыл помыть утром, и чувствовала, как внутри поднимается холодная, расчетливая ярость.
Она протянула руку и с силой, не заботясь о сохранности провода или ушей Дениса, дёрнула наушники вверх.
— Ты оглох?! — заорала она ему прямо в лицо, наклоняясь так низко, что могла разглядеть расширенные от адреналина зрачки. — Собака просилась час! Ты дома с обеда! Ты чем вообще занимался?!
Денис дернулся, как от удара током. Он резко развернулся вместе с креслом, его лицо исказилось гримасой раздражения, словно это она, Алиса, только что нагадила на ковер, а не он допустил это. Он схватил наушники, которые болтались у него на шее, и попытался натянуть их обратно.
— Алис, ну не истери! — рявкнул он, косясь одним глазом в монитор, где его персонажа, кажется, убивали. — Катку нельзя бросить, штраф дадут, рейтинг сольют! Я слышал, что он скулит, думал, потерпит еще минут двадцать.
— Потерпит?! — Алиса задохнулась от возмущения. Запах дерьма здесь, рядом с компьютерным столом, был особенно концентрированным, смешиваясь с запахом пота и дешевого энергетика, банка которого стояла у клавиатуры. — Ты сидишь в дерьме, Денис! В прямом смысле! Тебе самому не противно? Ты вообще человек или придаток к монитору?
— Да уберу я, уберу! — отмахнулся он, снова поворачиваясь к экрану и лихорадочно нажимая на мышку. — Сейчас доиграем раунд, там замес лютый. Не начинай пилить мозг, и так команда раков попалась. Возьми спрей в туалете, пшикни, если тебе так воняет.
Он говорил это с такой будничной интонацией, будто речь шла о разбросанных носках. Его совершенно не смущало, что его девушка стоит над ним в пальто, задыхаясь от смрада, а собака в коридоре готовится получить нервный срыв. Для Дениса проблема существовала где-то на периферии, в фоновом режиме, и её решение имело куда меньший приоритет, чем защита виртуальной базы.
Алиса смотрела на его профиль, освещенный синим светом монитора. Она слышала это «сейчас» каждый божий день. «Сейчас вынесу мусор», и пакет стоял три дня, пока не начинал течь. «Сейчас помою посуду», и тарелки покрывались плесенью. Но это… Это было уже за гранью бытовой лени. Это было демонстративное, наглое пренебрежение всем живым, что находилось в этой квартире.
— Штраф, говоришь? — тихо переспросила Алиса. Её голос вдруг стал пугающе спокойным, лишенным высоких нот. — Рейтинг сольют?
Она медленно обошла стол и встала между Денисом и окном. Её взгляд скользнул по проводам, тянущимся от дорогого, мощного игрового ноутбука, который Денис купил в кредит полгода назад, уверяя, что это необходимо для его «развития».
— Отойди, свет загораживаешь, — буркнул Денис, не отрываясь от игры. — Сказал же, пять минут. Иди пока переоденься, чайник поставь.
Он снова погрузился в процесс, выкрикивая команды в микрофон, уверенный, что буря миновала, что Алиса, как обычно, поворчит, возьмет тряпку, уберет всё сама, а потом будет дуться весь вечер. Он привык к этому сценарию. Он считал его единственно верным. Но он не видел её глаз. В них больше не было желания договариваться или терпеть. В них зажглось что-то темное и решительное, что-то, что не предвещало ни чая, ни спокойного вечера.
Алиса на секунду замерла, вглядываясь в лицо своего парня. Оно было странно чужим. В синюшном отсвете экрана его черты заострились, глаза превратились в стеклянные пуговицы, лишенные всякого выражения, кроме азартного напряжения. Губы шевелились, беззвучно проговаривая какие-то фразы для невидимых собеседников, для тех, кто был ему сейчас ближе и роднее, чем живой человек и живая собака рядом.
«Чайник поставь», — эхом отдалось у неё в голове. Эта фраза стала последней каплей, той самой песчинкой, которая обрушила лавину. Он не просто игнорировал её. Он низвел её до функции. Функции обслуживания, функции уборки, функции, которая не должна мешать «великому стратегу» нажимать на кнопки.
— Пять минут? — переспросила она, и в её голосе зазвучала сталь.
Денис даже не кивнул. Он был занят, он был «в моменте».
Алиса сделала шаг вперед. Резким, хищным движением она выдернула штекер питания из ноутбука. Экран мигнул, переходя в режим экономии энергии, став чуть тусклее, но игра не остановилась. Денис взвыл:
— Ты больная?! Что ты творишь?! У меня фризы начнутся!
Он попытался оттолкнуть её руку, но Алиса была быстрее. Она схватила ноутбук обеими руками — за горячий корпус и за верхнюю крышку — и с силой потянула на себя. Провода мышки, клавиатуры и наушников натянулись, как струны, а затем, не выдержав рывка, повылетали из разъемов с жалобным пластиковым треском.
— Эй! — Денис вскочил, опрокинув кресло. Оно с грохотом упало назад, прямо в сторону загаженного ковра, едва не вляпавшись колесиком в кучу. — Поставь на место! Это же денег стоит! Ты совсем сдурела?
Но Алиса уже не слушала. Она развернулась к окну. Старая деревянная рама поддалась не сразу, шпингалеты были закрашены слоями краски, но адреналин придал ей сил. Она дернула ручку, и створка распахнулась, впуская в душную, вонючую комнату поток ледяного осеннего воздуха. Уличный шум — гудки машин, голоса прохожих, шелест шин — ворвался внутрь, разбавляя гнетущую тишину квартиры.
Алиса выставила ноутбук наружу. Её рука дрожала от напряжения, пальцы побелели, вцепившись в скользкий пластик. Внизу, с высоты пятого этажа, серый асфальт двора казался далеким и безжалостно твердым.
— Штраф, говоришь? — крикнула она, перекрывая шум улицы. Ветер растрепал её волосы, бросив прядь в лицо, но она даже не моргнула. — Катку нельзя бросить?
Денис застыл посреди комнаты. Его лицо, только что выражавшее лишь гнев и раздражение, теперь стремительно белело. Он смотрел на свой драгоценный ноутбук, висящий над пропастью, как мать смотрит на ребенка, стоящего на краю обрыва. Вся его спесь, вся его игровая бравада испарились в одно мгновение.
— Алис, ты чего… — пробормотал он, и голос его предательски дрогнул. Он сделал неуверенный шаг к ней, выставив руки вперед в примирительном жесте. — Ну всё, всё, я понял. Пошутили и хватит. Убери его. Уронишь же. Он сто пятьдесят косарей стоит, мы кредит еще не закрыли!
— А мне плевать, — отчеканила Алиса. Она смотрела на него сухими, воспаленными глазами, в которых не было и тени шутки. — Или ты сейчас берешь тряпку, ведро и вылизываешь этот ковер до стерильности, а потом собираешь свои манатки и валишь отсюда… Или твой ноут летит вниз. Прямо сейчас.
— Ты не сделаешь этого, — попытался надавить Денис, но в его глазах плескался животный страх. — Ты же нормальная. Ну сорвался я, ну заигрался. С кем не бывает? Давай я сейчас всё уберу, а потом поговорим спокойно. Закрой окно, холодно же!
— Время пошло! — рявкнула Алиса, и ноутбук в её руках опасно качнулся. — Я считаю до трех. Раз!
Денис увидел, как её пальцы чуть разжались. Она не блефовала. Он видел это по её позе, по напряженной спине, по тому, как решительно она смотрела не на него, а куда-то сквозь, в пустоту, где больше не было места компромиссам. Она действительно была готова уничтожить эту вещь, лишь бы доказать ему, что реальный мир важнее пикселей.
— Два! — крикнула Алиса, и корпус ноутбука скрипнул под её хваткой.
— Стой! Стой, дура! — заорал Денис, срываясь с места. Он не кинулся к ней — он побоялся, что от испуга она разожмет руки. Он метнулся в коридор, спотыкаясь о брошенное кресло, чуть не наступив на лапу забившемуся в угол Барону.
Грохот ведер в ванной, шум воды, падающие щетки. Денис вылетел обратно в комнату с пластиковым тазом, из которого на ходу выплескивалась вода, и какой-то старой тряпкой. Его лицо пошло красными пятнами, губы тряслись от унижения и ярости.
— Довольна?! — прошипел он, падая на колени перед ковром. — Вот, я убираю! Смотри! Наслаждайся! Только убери ноут от окна, психопатка!
Алиса не сдвинулась с места. Она продолжала держать ноутбук на вытянутой руке над улицей, хотя холодный ветер уже начал пробирать её до костей.
— Я не вижу, чтобы было чисто, — холодно произнесла она. — И я не слышу, чтобы ты собирал вещи. Ты думал, я шучу про «валишь отсюда»?
Денис замер с тряпкой в руке, уже погрузившейся в зловонную жижу. Он поднял на неё взгляд, полный ненависти.
— Ты серьезно? Из-за кучи дерьма? — в его голосе смешались обида и неверие. — Мы два года живем вместе! Алис, ты сейчас рушишь всё из-за того, что я один раз забыл про собаку?
— Не один раз, Денис, — тихо, но так, что он услышал, сказала она. — Ты забыл про нас. Ты забыл, что я живая. Ты превратил мою жизнь в обслуживание твоего геймплея. Убирай. И делай это качественно. Я слежу. А ноутбук… он останется здесь, пока я не увижу пустой пол там, где сейчас твоя куча. И пока я не увижу собранную сумку у двери.
Денис сжал тряпку так, что грязная вода потекла по его запястьям на светлые рукава домашней толстовки. Ему было мерзко, его тошнило от запаха, который, казалось, усилился стократ. Но еще больше его тошнило от бессилия. Его загнали в угол. Его шантажировали его же «игрушкой». И самое унизительное было то, что он подчинился.
Он начал тереть ковер, размазывая пятно, ругаясь сквозь зубы отборным матом.
— Сука… — шептал он, яростно нахлестывая ворс мокрой тряпкой. — Какая же ты тварь, Алиса. Я тебе это припомню. Ты за этот ноут мне еще ответишь.
Алиса стояла у окна, как статуя правосудия, только вместо весов у неё в руках был символ его зависимости. Она смотрела, как её парень, человек, с которым она планировала будущее, ползает в экскрементах, проклиная её на чем свет стоит, и понимала, что никакой любви здесь не осталось. Осталась только вонь и холодный ветер, выдувающий из квартиры остатки тепла.
Денис возил тряпкой по ковру с остервенением, словно хотел протереть дыру не только в ткани, но и в самом фундаменте этого дома. Вонь, смешавшаяся теперь с резким, химическим запахом пятновыводителя, била в нос, вызывая рвотные позывы. Каждый раз, наклоняясь к пятну, он задерживал дыхание, а выдыхал с громким, свистящим хрипом, полным ненависти.
— Твоя псина — дегенерат, как и ты, — выплюнул он, не поднимая головы. Руки его, привыкшие к эргономичной мышке и гладким клавишам, теперь были испачканы в буро-желтой пене. — Нормальная собака терпит. А этот урод только жрёт и срет.
— Барон терпел, пока у него не полилось из ушей от твоих криков, — ледяным тоном парировала Алиса. Ветер из открытого окна трепал полы её пальто, но она стояла неподвижно, как часовой на посту. Ноутбук в её руке, казалось, стал продолжением её конечности — тяжёлым аргументом, который нельзя оспорить. — Не отвлекайся. Вон там, ближе к ножке стола. Ты размазываешь, а не убираешь.
— Да пошла ты! — огрызнулся Денис, швыряя тряпку в таз. Грязная вода плеснула через край, заливая ламинат и край его домашних штанов. — Я делаю что могу! Это ворсовый ковер, дура! Отсюда хрен что вычистишь!
Он поднял на неё глаза. В них стояли злые слезы бессилия. Ему было холодно: ледяной сквозняк, гуляющий по квартире, холодил вспотевшую спину, заставляя кожу покрываться мурашками. Но больше холода его трясло от унижения. Он, взрослый парень, геймер с высоким рейтингом, которого уважали в клане, сейчас ползал на коленях в собственных испражнениях (ну, почти собственных), пока его девчонка держала его любимую вещь над пропастью.
— Значит, старайся лучше, — безжалостно отрезала Алиса. — Ты испортил вещь за тридцать тысяч. Будь добр, верни ей товарный вид. Или я разжимаю пальцы. Раз…
— Сука! — взвыл Денис, снова хватая мокрую, противную тряпку. — Ты понимаешь, что меня сейчас банят?! Там репорт на репорте! Я подвел команду в финале турнира! Ты мне аккаунт убиваешь, тварь! Ты хоть понимаешь, сколько сил в него вложено? Это годы! Годы жизни!
— Вот именно, Денис. Годы, — тихо сказала Алиса, и в её голосе проскользнуло что-то страшное, похожее на разочарование, граничащее с отвращением. — Ты вложил годы в пиксели. А в реальной жизни ты не можешь даже жопу оторвать от стула, чтобы выпустить собаку. Для тебя виртуальный рейтинг важнее того, что мы живем в свинарнике.
Денис с силой нажал на щетку, которую он достал следом за тряпкой. Жесткая щетина с хрустом драла нежный бежевый ворс, вырывая его клочьями вместе с грязью. Ему хотелось уничтожить этот ковер. Разорвать его, сжечь, лишь бы не видеть этого пятна, которое стало символом его позора.
— Я зарабатываю этим! — заорал он, пытаясь найти оправдание, которое звучало бы весомо. — Я стримить хотел начать! Это инвестиции! А ты… ты просто мелочная истеричка, которой лишь бы полы блестели. Ну конечно, ты же у нас идеальная! Принцесса Алиса!
— Ты не зарабатываешь, Денис. Ты тратишь, — Алиса чуть сместила ноутбук, и Денис дернулся всем телом, прослеживая траекторию возможного падения. — Ты тратишь мою зарплату на продукты, потому что свои копейки спускаешь на скины и апгрейды. Ты тратишь моё время. Ты тратишь мою жизнь. И сейчас ты тратишь мой кислород. Три сильнее, там пятно осталось.
Он тер. Он тер до тех пор, пока руки не начали болеть, а кожа на пальцах не сморщилась от воды и химии. Пятно посветлело, но не исчезло окончательно, превратившись в уродливое серое клеймо на пушистом поле. Ковер был безнадежно испорчен. Ворс слипся, потерял форму и цвет. Но кучи больше не было.
Денис отшвырнул щетку в угол комнаты. Она с глухим стуком ударилась о плинтус, оставив на обоях мокрый след. Он тяжело поднялся с колен, чувствуя, как хрустят суставы. Штаны были мокрыми, руки воняли, в горле першило.
— Всё! — выдохнул он, тяжело дыша. Его грудь ходила ходуном. — Смотри! Нет ничего! Довольна? А теперь верни ноут, живо!
Он шагнул к ней, протягивая дрожащие, грязные руки. В его позе была угроза, смешанная с мольбой. Он выглядел жалким и опасным одновременно, как загнанный зверь.
Алиса медленно перевела взгляд с мокрого, изуродованного пятна на его перекошенное лицо. Она не сделала движения навстречу. Она всё так же держала ноутбук над улицей, хотя рука уже онемела от тяжести и холода.
— Уборка — это только первая часть, — напомнила она. Её голос звучал ровно, как приговор. — Я сказала: убираешь и валишь. Ковер ты испортил окончательно, но дерьма на нем больше нет. Это засчитано. Теперь вторая часть.
— Ты гонишь… — прошептал Денис, и его глаза округлились. — Алиса, ночь на дворе! Куда я пойду? К маме через весь город? Ты совсем кукухой поехала? Давай ноут, я спать лягу, утром поговорим! Я устал, я замерз из-за тебя!
— Меня не волнует, куда ты пойдешь, — Алиса наконец отвела руку от окна, внося ноутбук в комнату, но прижала его к груди, не давая Денису возможности выхватить его. — Хоть на вокзал, хоть в компьютерный клуб. Там тебе самое место. Собирай вещи. Прямо сейчас. Или он летит. Я не шучу, Денис. Я даю тебе десять минут на сборы.
— Ты шантажистка! — заорал он, брызгая слюной. — Это статья! Я в полицию позвоню! Ты крадешь мое имущество!
— Звони, — кивнула она на лежащий на диване телефон. — А пока они едут, я его случайно уроню. Ой, руки замерзли, соскользнул. Бывает же? Ты же случайно забыл про собаку. Вот и у меня будет случайность. Время тикает, геймер. Осталось девять минут.
Денис стоял, сжимая и разжимая кулаки. Ему хотелось ударить её, вырвать свою прелесть, заставить замолчать. Но он видел в её глазах ту самую пустоту, которая бывает у людей, принявших окончательное решение. Она не боялась его. Она презирала его. И этот ноутбук в её руках был единственной ниточкой, удерживающей его от полного краха.
Он развернулся на пятках, скрипнув подошвой по луже воды, которую сам же и налил.
— Тварь, — прошипел он, направляясь к шкафу. — Какая же ты тварь. Чтобы ты сдохла со своей собакой в этой квартире.
Он рванул дверцу шкафа так, что она ударилась о стену. С полки посыпались его футболки, джинсы, комки носков. Он не складывал их. Он сгребал их в охапку, как мусор, и швырял на пол, ища свою спортивную сумку. Каждое его движение было пропитано ядом. Он ненавидел её, ненавидел этот дом, ненавидел эту собаку, которая всё еще сидела в коридоре и виновато виляла хвостом.
Алиса смотрела на это молча. Она не чувствовала жалости. Только брезгливость и невероятную, свинцовую усталость. Она знала, что этот вечер она запомнит навсегда. Вечер, когда запах собачьего дерьма и вид мокрой тряпки оказались честнее и чище, чем два года их совместной жизни.
Алиса медленно прикрыла створку окна. Шум улицы, только что заполнявший квартиру, отрезало, как ножом, и вернулась та самая, звенящая тишина, в которой отчетливо был слышен каждый шорох: тяжелое дыхание Дениса, шуршание одежды, цоканье когтей перепуганного пса. В комнате стало ощутимо теплее, но этот теплый воздух тут же начал снова пропитываться запахами мокрой шерсти и дешевого освежителя, которым Денис в панике залил всё вокруг.
Она подошла к столу и с глухим стуком опустила ноутбук на столешницу. Денис, запихивающий джинсы в спортивную сумку, дернулся на этот звук, как побитая собака, и жадно посмотрел на свою прелесть.
— Не трогай, — коротко бросила Алиса, увидев, как его рука потянулась к крышке.
Одним резким движением она сгребла со стола всё, что составляло его «алтарь»: игровую мышь, коврик с подсветкой, механическую клавиатуру, из которой посыпались крошки и кошачья шерсть, массивную гарнитуру. Провода спутались в уродливый черный клубок.
— Ты что творишь? — взвизгнул Денис, бросая сумку. — Это хрупкая техника! Там переключатели кастомные!
— Это мусор, Денис. Твой мусор, — ответила Алиса и швырнула весь этот дорогостоящий пластиковый ком в коридор. Клавиатура с грохотом ударилась о паркет, отлетело несколько клавиш, мышь жалобно звякнула о плинтус. — Забирай свои игрушки. И чтобы через две минуты твоего духа здесь не было.
Денис метнулся в прихожую, падая на колени перед своими девайсами. Он осматривал их с такой нежностью и тревогой, какой Алиса не видела от него ни разу за все время их болезни или проблем.
— Царапина… — прошептал он, проводя пальцем по корпусу мыши. Его лицо перекосило от злобы. Он медленно поднялся, сжимая девайсы в руках, и повернулся к Алисе. Теперь в его взгляде не было страха, только чистая, концентрированная ненависть. — Ты за это заплатишь. Ты больная, фригидная истеричка. Я рад, что сваливаю. Жить с тобой — это как в тюрьме. «Убери, помой, принеси». Скука смертная. Ты же пустая, Алиса. У тебя нет интересов, кроме твоей работы и этой вонючей псины.
Он швырнул клавиатуру в сумку поверх небрежно скомканных рубашек. Молния не сходилась, торчал рукав, но ему было плевать. Он действовал на адреналине, торопясь покинуть территорию, где его только что унизили реальностью.
— Я пустая? — Алиса усмехнулась. Это была страшная улыбка — одними губами, без участия глаз. — Зато я плачу за эту квартиру. И за еду, которую ты жрал, пока играл в свои танчики. А теперь — вон.
Денис подскочил к столу, схватил ноутбук, прижал его к груди, как щит. Он выглядел нелепо: в мятой толстовке, с грязными пятнами на штанах от воды и чистящего средства, взъерошенный, с красными пятнами на шее.
— Да подавись ты своей квартирой! — выплюнул он. — Найду нормальную бабу, которая не будет выносить мозг из-за пятна на ковре. А ты сгниешь здесь в одиночестве. Кому ты нужна? Тебе тридцать скоро, а ты всё «карьеру строишь». Дура.
Он шагнул в коридор, пнув по дороге Барона. Пёс, который всё это время пытался стать невидимым, взвизгнул и отскочил к ногам Алисы, ища защиты.
Алиса не сдвинулась с места, не моргнула. Она не стала кричать, не стала защищаться, не стала напоминать ему, кто именно вытащил его из долгов год назад. Всё это потеряло смысл. Слова закончились. Осталась только брезгливость, как будто она обнаружила в своей постели таракана.
— Ключи, — потребовала она, протягивая ладонь.
Денис похлопал по карманам, достал связку и с силой швырнул её на пол. Ключи со звоном разлетелись веером по плитке прихожей.
— На, подавись! — рявкнул он. — Сама их поднимай, королева.
Он распахнул входную дверь. Сквозняк из подъезда пахнул табаком и сыростью. Денис задержался на пороге, словно хотел сказать что-то еще, какое-то последнее, уничтожающее слово, которое оставит последнее слово за ним. Но, встретившись с пустым, ледяным взглядом Алисы, он лишь сплюнул на коврик у порога.
— Адьос, неудачница.
Дверь хлопнула с такой силой, что задрожали стены, а с вешалки упал зонт. Грохот эхом прокатился по подъезду, и наступила тишина. Окончательная. Абсолютная.
Алиса стояла неподвижно еще минуту, слушая, как удаляются его тяжелые, злые шаги по лестнице. Она ждала, пока стихнет звук хлопнувшей двери подъезда внизу. Только когда мотор какой-то машины под окнами завелся и уехал, увозя её прошлое, она выдохнула.
Она подошла к двери и дважды повернула замок. Щелчки металла прозвучали как выстрелы, ставящие точку в затянувшемся, бессмысленном спектакле. Потом она подняла ключи с пола. Холодный металл остудил горячую ладонь. Она не чувствовала боли, не чувствовала обиды. Странно, но внутри не было пустоты, которой пугал её Денис. Там было чисто. Пусто — в смысле «свободно от мусора».
Алиса вернулась в комнату. Вонь всё еще стояла, но теперь это был просто запах, с которым можно бороться. Она подошла к испорченному ковру. Дорогой, пушистый бежевый ворс, превратившийся в слипшееся, серое месиво, больше не вызывал гнева. Это была просто вещь. Вещь, которая выполнила свою функцию — показала, кто есть кто.
Она наклонилась, скатала тяжелый, влажный ковер в рулон. Ей было тяжело, мышцы ныли после рабочей смены, но она с мрачным упрямством потащила этот рулон в коридор, к входной двери. Завтра она выставит его на помойку. Вместе с памятью о человеке, который ценил виртуальный мир больше, чем живое тепло.
— Ну что, Барон, — тихо сказала Алиса, опускаясь на корточки перед собакой.
Лабрадор осторожно подошел к ней, виляя всем телом, и уткнулся мокрым носом ей в шею. Он чувствовал, что гроза прошла. Алиса обняла его за мощную шею, зарылась лицом в теплую шерсть. Собака пахла псиной, но этот запах был живым и честным.
— Прости меня, мальчик, — прошептала она ему в ухо. — Больше никто не будет орать.
Она подняла голову и посмотрела на пустой компьютерный стол, где сиротливо болтались оборванные провода. Квартира казалась огромной и удивительно спокойной. Алиса встала, взяла тряпку и ведро, которые бросил Денис. Ей предстояло вымыть пол. Вымыть каждый сантиметр, чтобы к утру здесь не осталось ни пятнышка, ни запаха, ни воспоминания о том, что здесь жил чужой человек.
Она включила воду. Шум струи заглушил мысли. Жизнь продолжалась, и теперь в ней было гораздо больше места для чистого воздуха…
