Остановить её было некому, а Жанна буквально обезумела. «Она была похожа на птицу», — писал об этой женщине поэт Макс Талов. Пятый этаж, январь 1920-го. Раскинув руки, словно крылья, Жанна совершила свой полёт. Без любимого она смогла прожить только два дня, и ушла за ним. Чтобы остаться навеки с Модильяни.
Родители Жанны были глубоко верующими, и, когда малышка появилась на свет в апреле 1898 года, подумать не могли, сколько церковных канонов она нарушит. По вечерам, когда вся семья собиралась вместе, отец читал вслух отрывки из Библии или философа Блеза Паскаля.
Ашиль-Казимир Эбютерн трудился в парфюмерной компании, которая открыла магазинчик в большом универмаге Бон-Марше.
Это был мир грез и красоты, мир удивительных красок и нежных кружев. Маленькая Жанна гуляла по универмагу и впитывала его запахи, его краски, его очертания… Ей безумно нравилось все утончённое и прекрасное, и она рано стала делать карандашные наброски. Впрочем, она и сама была красавицей – когда Жанне исполнилось всего пятнадцать лет, ей предложили позировать художнику.
«Жанна была маленького роста, — писала о ней дочь, тоже Жанна, — с каштановыми волосами рыжего отлива и очень белой кожей. Из-за этого яркого контраста волос и цвета лица, друзья прозвал ее Кокосовым орехом».
Авангардиста, который взялся писать портрет Жанны, звали Цугухаро Фудзито, и он прибыл из Японии. С художниками Жанну познакомил брат, сам мечтавший прославиться. Но вышло так, что славу в этой семье обрела девушка.
Сначала как прекрасная модель, а потом у нее обнаружили талант художника. Жанна поступила в академию Коларосси, и когда родители попробовали возразить, была непреклонна. Она заявила, что нашла свой путь. Что ей прочат будущее в живописи. Она обязательно должна попробовать.
— Жанна умеет тонко чувствовать, и передавать эти ощущения на полотне. – Говорили про Жанну Эбютерн. – Она ранима, и похожа на птичку, которая вот-вот готова упорхнуть.
Сердце Жанны, действительно, билось, словно у испуганной птички. В 1917 году произошла главная встреча ее жизни, с художником Амедео Модильяни. О нем уже много говорили в Париже, его считали одним из талантливейших людей того времени, но при этом каждый знал – деньги у Модильяни не задерживаются. Творческая натура: никакой практичности!
Она влюбилась окончательно и бесповоротно. Родители, которым Жанна рассказала о Модильяни, пытались удержать ее от «неправильного шага». «Он беден, — повторял отец, — он не католик, он много пьет, как все художники. Ты не будешь счастлива!». Гордо вскинув голову, Жанна ответила, что она уже счастлива. И скоро будет счастливее вдвойне.
Для Жанны и их будущего ребенка Модильяни снял помещение на предпоследнем этаже большого старого дома неподалеку от Люксембургского сада. Там гулял ветер из всех щелей, окна плохо закрывались, но вместе с друзьями Амедео принялся за работу.
Привезли печь, необходимую мебель, законопатили все щели и выкрасили стены в теплый оранжевый цвет. Он должен был напоминать о солнце даже в самую лютую зиму.
У них часто бывали гости. Если кто-то оставался ночевать, ему любезно предлагали… разобранный чемодан. Другого свободного ложа в доме Модильяни просто не было. А потом чемодан пришлось продать: денег остро не хватало. Заработки Амедео уходили с космической скоростью. Во-первых, они не были столь большими, во-вторых, Модильяни не забывал много тратить на напитки. И не только.
Жанна любила его и безропотно принимала все. Когда в 1918-м у Модильяни обострилась чахотка, она металась от безысходности – что делать? Как ему помочь? Да и ее собственное самочувствие ухудшалось, вскоре малыш должен был родиться.
Руку помощи протянул коллекционер и меценат Леопольд Зборовский. Именно он предложил Модильяни сделать серию картин с моделями ню, за которые всегда хорошо платили. Он же отправил Амедео в Ниццу, поправить здоровье.
На юг они уехали втроем – Жанна, ее мать и Амедео. Однако отношения между зятем и тещей быстро накалились до такой степени, что Модильяни отселился в отдельный гостиничный номер. А 29 ноября 1918 года на свет появилась их общая с Жанной дочь.
Девочку решили назвать так же, Жанной. Возвращение в Париж пришлось отложить – в холодной сырой квартире она бы просто заболела. Так что в столице они снова оказались только летом 1919 года.
Жанна не задавала вопрос о замужестве (хотя её семья постоянно твердила об этом), но в столице, забеременев во второй раз, она поставила условие – теперь Модильяни должен на ней жениться. Да, музы и художники часто жили, не оформляя отношений. Но теперь у них были дети! Амедео не возражал, он даже подписал заявление о женитьбе, чтобы все оформить по закону.
Воспользоваться этим заявлением ему не пришлось. Чахотка стала прогрессировать снова, плюс Модильяни снова стал пропадать в заведениях, и Жанна, чье платье уже не скрывало перемен в положении, часами обходила кафе и таверны в поисках Амедео. Увы.
В январе 1920-го Модильяни провел ночь на улице, и это добило его. Когда его привезли в больницу, сделать что-то было невозможно. 24-го января он скончался.
Она стояла возле неподвижного Модильяни, не произнося ни слова. Не плача, не стеная. Отрешенная, белая, Жанна была похожа на безумную. Отец немедленно забрал ее домой. Условились, что брат будет заходить к ней каждый час, чтобы проверить, как Жанна. «Она стоит у окна», — отвечал Андре.
В 4 часа утра Жанна открыла окно. Все было кончено за несколько секунд.
Она хотела быть навеки с Модильяни и сделала это. Но в вечность она ушла не одна, а вместе с ребенком, который должен был появиться на свет.
