«Скидавай все!» — кричал отец в исступлении. Машенька рыдала, глядя на страшную, черную скамью. Сколько раз она лежала на этой скамье вниз лицом — не счесть! И вот снова!
«Ужот-ка я тебя, — рычал отец, смачивая в воде березовые прутья. — Скидавай живо!».
——-
Детство у Машеньки было тяжелым. Отец, владелец постоялого двора на Смоленской дороге, был человеком крутого нрава, жена и дочка для него являлись не более чем бесплатными батрачками.
С раннего детства Маше пришлось тяжело, не по-детски, работать, и с каждым годом работа становилась все труднее и труднее.
Любая оплошность Маши и ее матери приводила отца в бешенство. Жену домашний тиран колотил, а дочь собственноручно порол розгами, крепко привязывая к лавке. «Издевался сызмальства», — тяжело вздыхала Маша впоследствии, вспоминая о своих детских годах.
Когда девочке исполнилось четырнадцать лет, скончалась ее мать, и жизнь Марии стала еще мрачнее, еще беспросветнее. Маменька всегда брала на себя большую часть работы, всегда подставляла плечо, всегда защищала дочь и принимала на себя мужнину ярость.
Без матери Мария не могла справиться с обязанностями по дому, которые были на нее возложены. Отец ярился и жестоко колотил дочь.
Через полгода Мария узнала, что родитель ее вздумал привести в дом новую жену — склочную, сварливую и жестокую бабу. Себе под стать. Девочка поняла, что вместе с мачехой отец сживет ее со свету, и решила при первой возможности бежать из родительского дома.
Возможность предоставилась весной. Мимо постоялого двора проходили нищие и расположились на отдых в лесочке неподалеку. Отец сердился, но земля принадлежала не ему, так что поделать он ничего не мог.
Мария была зачарована пением нищих, их дружеским единением и рассказами, похожими на сказки. В результате девочка решили уйти с нищими — все лучше, чем жить в доме деспота-отца.
Ночью Маша сбежала и сделалась нищенкой. Началась ее бродячая жизнь, и очень скоро оказалось, что жизнь эта совсем не такая, как девочка себе представляла. Нищие на поверку оказались грубыми, жестокими и жадными людьми, не гнушавшимися воровать друг у друга.
«Добрые» люди гнали попрошаек прочь, многие были готовы натравить на них собак. Ночевать приходилось прямо на земле, а питаться — отбросами. В общем, жизнь в отцовском доме уже не казалась Марии такой ужасной и трудной.
Мария отбилась от нищих и стала одинокой бродяжкой. Скудное пропитание добывала подаянием, ходила от избы к избе, просила Христа ради. Подавали редко, чаще гнали, ругали на чем свет стоит.
В 1837 году возвращался домой в городок Поречье Смоленской губернии помещик Николай Григорьевич Цевловский. Путь еще был неблизким, Николай Григорьевич устал, но, тем не менее, он разглядел у края дороги нечто, похожее на комок тряпья.
Вдруг комок этот пошевелился. Николай Григорьевич приказал кучеру остановить лошадь, подошел к комку, потянул за тряпье. С изумлением помещик увидал девочку лет пятнадцати, худую, чумазую, в грязном, изодранном платье. Бедняжка дрожала от холода и голода.
Цевловский поднял Марию (а это была она) на руки и, посадив в бричку, отвез ее к больницу. Николай Григорьевич заплатил за лечение бродяжки, оставил деньги на новую одежду и пропитание.
Перед отъездом помещик дал Марии адрес своего поместья и пообещал устроить ее у себя, после того, как девочка оправится.
Как только Мария окрепла, из больницы ее «попросили» — нечего место другого хворого занимать. Девочка стала ходить из одного дома в другой, нанимаясь на самую черную, тяжелую работу. Денег хватало только на хлеб и на угол на каком-нибудь постоялом дворе.
Но вот Марии повезло — она устроилась работать няней в дом богатого купца. Здесь девушка прожила больше пяти лет. Все это время она копила деньги, чтобы отправиться в поместье своего благодетеля. Бумажку с адресом Мария свято берегла, это была ее главная драгоценность.
«Поречье, — повторяла она название города перед сном. — Поречье».
В 1848 году в дом Цевловских постучали. Николай Григорьевич, выйдя на крыльцо, едва признал в уставшей, измученной молодой женщине ту девочку, что он когда-то подобрал у дороги.
Свое обещание, впрочем, помещик сдержал. Мария осталась у Цевловских в качестве няни. Двенадцать детей Николая Григорьевича и его супруги Александры Степановны, урожденной Гонецкой, быстро привязались к простой русской женщине, доброй и ласковой.
Все было хорошо, но в конце 1848 года большая беда приключилась в России — эпидемия холеры. Задела эта беда и семью Цевловских, да еще как задела! Николай Григорьевич и семеро детей скончались.
Александра Степановна, няня Мария и пять оставшихся в живых детишек отправились жить в деревню неподалеку от Поречья. Там и переждали холеру.
Мария стала особо близким человеком для своей воспитанницы Елизаветы.
Подобно Арине Родионовне, Мария рассказывала маленькой Лизе сказки, и та, когда подросла, решила стать писателем.
И стала. Елизавета Николаевна Водовозова — выпускница Смольного института, писательница, педагог. Автор знаменитой книги мемуаров «История одного детства». Именно в этой книге Елизавета Николаевна и поведала историю своей няни Марии.
Елизавета Николаевна обожала свою няню, называла ее второй матерью. Мария, так и не вышедшая замуж и не имевшая собственных детей, отвечала воспитаннице взаимностью.
Мария оставалась в семье Елизаветы Водовозовой вплоть до самой смерти.
Так сложилась жизнь женщины, детство и юность которой были сплошным кошмаром, но все же однажды она обрела свое вполне заслуженное счастье.
