Пьяный солдат бросил женщину лишь после того, как вдоволь натешился. «Держи дворяночку», — осклабившись, передал напарнику.
Мария была уверена, что из Павловских казарм ей живою не выбраться. К несчастью, Господь дал ей родиться дворянкой, да еще и красавицей! Полное безразличие овладело молодой женщиной: теперь ей было все равно, что с нею происходит.
21 августа 1898 года в Петербурге Ольга Августовна Скрыдлова, урожденная Лейброк, произвела на свет очаровательную малышку.
Девочка была совершенно здоровой, и счастье молодой матери омрачало только одно обстоятельство — ее супруг, 54-летний контр-адмирал Российского императорского флота Николай Илларионович Скрыдлов, был далеко и от жены, и от новорожденной дочери.
Николай Илларионович с февраля 1898 года находился на Средиземном море, где командовал русской эскадрой, отправленной для разрешения греко-турецкого Критского кризиса. Лишь в 1899 году конт-адмирал воротился домой и смог взять на руки девочку, которую успели окрестить и дать ей имя Мария.
Мария росла в атмосфере патриотизма и верности Государю Императору. В семье присутствовал настоящий культ воинской доблести, преклонение перед великими героями прошлых и нынешних времен.
Отец любил повторять, что, будь Мария мальчиком, непременно отправил бы по армейской стезе.
Сам Николай Илларионович быстро поднимался по карьерной лестнице. В 1900 году он был уже командующим Тихоокеанской эскадрой.
Относительно мирная и спокойная жизнь семьи Скрыдловых закончилась в феврале 1904 года с началом русско-японской войны. После гибели адмирала Сергея Осиповича Макарова флот на Тихом океане должен был возглавить Николай Илларионович, но он не успел прибыть в Порт-Артур до падения города.
По возвращению из Владивостока адмирал Скрыдлов был назначен членом Адмиралтейств-совета, а затем, с присвоением звания вице-адмирала — командующим Черноморским флотом и всеми портами Черного моря.
Казалось бы, столь высокой должности можно было только радоваться, но, как заметила 8-летняя Маша, ее мама Ольга Августовна была встревожена и только плакала. Девочка в силу возраста не могла знать, что отец занял должность «расстрельную».
Предшественник Николая Илларионовича, вице-адмирал Григорий Чухнин, был застрелен неизвестным эсером на собственной даче. Революционеры обвиняли Чухнина в жестоком подавлении Севастопольского восстания на крейсере «Очаков».
Скрыдлову предстояло работать в исключительно тяжелых условиях. Матросы отказывались слушать начальство, на многих судах случались эксцессы: офицеров избивали и даже сбрасывали в воду.
В 1907 году наверху приняли решение, что Скрыдлов слишком мягок для решения стоящих перед ним тяжелых задач, в связи с чем Николай Илларионович был отправлен на почетную пенсию с мундиром и присвоением звания адмирала.
Мария, которая крайне редко видела отца, была счастлива. Папенька играл с девочкой, обучал ее, а также Алексея, младшего брата Марии, корабельному и военному делу.
Страна между тем, стремительно приближалась к пропасти. В июле 1914 года царское правительство вступило в совершенно ненужную империи войну, обернувшуюся невиданными народными бедствиями.
Впрочем, поначалу никто даже не думал о бедствиях. В едином патриотическом порыве народ жаждал помочь братьям-сербам. Марии Скрыдловой на момент начала Первой мировой войны исполнилось шестнадцать лет.
Воспитанная отцом Мария не могла находиться в стороне от общенародного единения, каковое произошло в самом начале войны. Как и многие благородные девицы, Мария Скрыдова стала сестрой милосердия, работала в военном госпитале, ухаживала за ранеными.
Ситуация на фронте быстро стала катастрофической. В 1917 году тяжелые поражения привели к краху монархии. Во время Февральской революции на 73-летнего отставного адмирала Скрыдлова набросились солдаты.
Все произошло на глазах у Марии, и Николая Илларионовича спасло только чудо: среди солдат оказалось два матроса, знавших адмирала, они убедили товарищей, что это — «хороший офицер».
После этого случая Мария решила, что быть сестрой милосердия на войне, с которой бегут мужчины, недостаточно. Отцу она заявила:
«Женщины должны делать что-то большее, чем бинтовать мужские раны».
Мария упросила адмирала Скрыдлова отпустить ее добровольцем в уникальный 1-й женский военный батальон смерти Марии Бочкаревой.
Батальон был сформирован по приказу Керенского, который надеялся тем самым «устыдить» мужчин, бегущих с фронта, и сагитировать народ к «войне до победного конца».
Знакомство с поручиком Бочкаревой потрясло Марию Скрыдлову. Перед ней предстала женщина уверенная, властная, внешне похожая на мужчину.
Бочкарева, в свою очередь, разглядела за внешностью типичной барышни, каковой обладала дочка адмирала, железный характер и желание помочь погибающей родине.
В батальоне смерти были представлены женщины из самых разных слоев общества: казачки, крестьянки, солдатки, курсистки, работницы, учительницы, прислуга. Дворянок было немного, и отношение к ним было такое же, как и к остальным бойцам.
Бочкарева сразу же потребовала от Марии Скрыдловой, чтобы та прошла медкомиссию и коротко постриглась — такие правила действовали в батальоне. Дочери адмирала пришлось пройти унизительную процедуру осмотра, а затем расстаться со своими шикарными каштановыми волосами.
Вскоре Мария Скрыдлова стала адъютантом командира батальона. Дочь адмирала продемонстрировала смелость, упорство в достижении целей, недюжинный ум, а, главное, верность монархическим идеалам.
Летом 1917 года в боях при Сморгони в Белоруссии отряд Бочкаревой показал стойкость и храбрость, что было отмечено командующим Деникиным. Мария Скрыдлова, как сообщалось, проявила на поле брани отчаянную храбрость.
Все военные решения Бочкарева принимала на собственном «совете», в котором Скрыдлова играла заметную роль.
В сентябре 1917 года фронт был близок к полному развалу, и по приказу Лавра Корнилова женский батальон Бочкаревой был расформирован.
Часть женщин были отпущены на все четыре стороны, часть были приписаны к 1-ому Петроградскому женскому ударному батальону смерти под командованием штабс-капитана Лоскова. В отряде Лоскова очутилась и Мария Скрыдлова.
В октябре 1917 года во время штурма Зимнего дворца революционными матросами и восставшими солдатами Павловского полка, женский батальон смерти Лоскова вместе с юнкерами героически обороняли дворец.
После победы большевиков, женщин, защищавших Зимний, — так называемых ударниц, — затащили в казармы Павловского полка. С самыми красивыми, как выяснилось впоследствии, «обращались дурно».
К сожалению, Мария Скрыдлова оказалась самой симпатичной из плененных женщин, поэтому ей, по слухам, досталось больше других.
«Павловцы», к счастью, отпустили пленниц. Мария вернулась к отцу.
Николай Илларионович был шокирован произошедшим с дочерью и немедленно отправил ее к родственникам в Тифлис. Отправляясь в Грузию, Мария не подозревала, что отца она больше никогда не увидит.
В страшном 1918 году адмирал Скрыдлов умер от голода. Вот как рассказал о смерти Николая Илларионовича его сын, Алексей Скрыдлов (Мишагин):
«Отцу было семьдесят пять лет. Его здоровье ухудшилось вследствие лишений, возраста и тревог. Последние несколько тысяч рублей, оставшиеся у него, он спрятал в тайник под подкладку штор; он часто их перепрятывал, и иногда забывал, куда именно.
Вдобавок к нищете перед его затуманенным взором встал призрак голода. С каждым днём, чувствуя себя всё более одиноким, отец старался есть как можно меньше. Он ослабел и скончался ещё до того, как закончились его запасы продовольствия.
Он умер в полном одиночестве. Когда его хотели обрядить, в квартире не нашлось, из чего сделать саван: всё бельё было украдено».
По всей видимости, Мария даже не узнала о смерти отца. В Советской России дочь адмирала Скрыдлова прожила до 1926 года.
Во время голода в Поволжье ей удалось устроиться на должность секретаря в американскую организацию ARA, поставлявшую продовольствие голодающим. В ARA Мария познакомилась с неким баварским предпринимателем по имени Рихард, который смог вывезти женщину из России.
После этого все следы Марии Скрыдловой окончательно затерялись в истории.
Даже брат Алексей Мишагин-Скрыдлов, эмигрировавший во Францию и скончавшийся в Париже в 1966 году в возрасте 65 лет, не смог в своих мемуарах ничего написать о дальнейшей судьбе Марии.
Так сложилась жизнь женщины, которая сражалась за Родину не менее, а то и более отважно, чем многие мужчины.
