Устроить дочь на должность фрейлины было мечтой для многих не богатых дворянских семей. Фрейлина получала полное содержание от царского двора, но главное: перед ней открывалась возможность удачно выйти замуж.
Однако итог карьеры фрейлины не всегда был счастливым. «Женский век» в XVIII-XIX столетиях вообще не был особенно долгим: уже после 30 лет девушка имела ничтожные шансы выйти замуж (если только не была богатой наследницей, но подобные обычно во фрейлины и не стремились).
Что же с происходило с теми фрейлинами, которые не смогли вовремя выйти замуж? Даже самая преданная, остроумная и веселая придворная красавица рано или поздно уступала свое место другим, более молодым соперницам.
Бывало, что родители «засидевшейся в девках» фрейлины уже умерли, а братья и сестры женились, вышли замуж и разлетелись по всему свету. При этом доля в родительском наследстве фрейлины могла быть или ничтожна, или вообще не получена.
Подобных несчастных, конечно, из дворца никто не выгонял, но они постепенно теряли расположение своих высокопоставленных покровителей, хотя и продолжали получать дворцовое содержание. В конце жизни эти фрейлины окончательно превращались в никому не нужных приживалок, к которым относились с почтением, но, по сути, просто мирились с их существованием.
Молодая фрейлина (в то время ей было 23 года) Анна Тютчева оставила интересное описание таких забытых дворцовых старушек:
В мансардах Зимнего дворца проживало еще два существа — обломки двора императрицы Елизаветы Алексеевны.
В мансардах, считайте, что под самой крышей — чуть ли не чердаке. Красноречиво и самое наименование «существа» о почтенных пожилых дамах. Анна Тютчева, кстати, не была ни высокомерной, ни аморальной молодой особой. В этой циничной (для нашего восприятия) формулировке скорее видится отношение «высшего света XIX века» к «старым девам» с неустроенной судьбой и личной жизнью.
Еще одну пожилую незамужнюю фрейлину (хотя формально она продолжала числится в должности до самой кончины) пожилую княжну Волконскую Анна Тютчева описала подробнее:
Бедная сморщенная старушка(…) каждое утро можно было видеть, как она мелкими шажками семенила по фрейлинскому коридору(…) разбитая параличом несколько лет спустя, с парализованными ногами и почти впавшая в детство(…) я часто навешала эту старушку очень одинокую в старости».
Все было в жизни этих женщин, пока они были молоды: балы, роскошные приемы, внимание мужчин и т.п. Однако в глазах высшего общества на закате жизни они могли стать «осколками» и «существами», доживающими свои дни в «мансардах Зимнего дворца».
