Для утех они использовали особенный язык. «Мечтаю о нашем следующем «бингерле»», — писал император – своей юной возлюбленной. «Как же сладко!» — Летело новое письмо. Катенька Долгорукова в этой галантной переписке не отставала от царственного кавалера.
Она быстро включилась в игру и с удовольствием приняла ее правила. В январе 1868 года многие в Петербурге уже знали тайну березового домика.
— Ты поедешь с нами. – Жестко сказал брат. Князь Михаил приказал собирать вещи сестры и дал ей понять – что-то обсуждать бесполезно. Всё решено! Осенью 1866 года он намеревался увезти Катю из столицы, подальше от сплетен.
Ведь внимание императора к недавней выпускнице Смольного не укрылось от внимательных глаз придворных. Встречи в березовом домике, в Петергофе, проходили в обстановке строжайшей тайны. Но разве могут шаги государя остаться совершенно незамеченными?
Она окаменела. Она хотела закричать: «Нет, я не поеду!», но возразить было невозможно. Старший брат отвечал за нее, он должен был защитить ее честь. И Катя, понурив голову, начала собираться.
Когда принесли записку из дворца, сначала хотела бросить ее в огонь. Но потом передумала. Если уж ей предстоит разлука – пусть хотя бы напоследок увидится с НИМ!
Князь Долгоруков хотел оградить сестру от внимания Александра II, а вышло прямо противоположное. Неизбежность отъезда как раз и толкнула Катю в объятия государя. Из Петербурга уезжали 26 ноября, а накануне она провела время с императором. «Я женат, — сказал ей напоследок Александр, — но мы обязательно будем вместе».
В Биаррице, в Париже, в Неаполе, везде, где только возможно, Катя писала. Письма летели в Петербург, и ответные – с максимально возможной скоростью. Целые пачки посланий, перевязанные лентами, Катя хранила в ящике своего туалетного столика.
«Я мечтаю, что когда-нибудь мы сможем делать бингерле и не бояться последствий», — сообщал император своей любимой. Или: «Я мечтаю увидеть твою жемчужинку в раковине».
В 1867-м году император Наполеон III пригласил своего царственного коллегу на Всемирную выставку, и Александр помчался в Париж. Главное, ради чего он затеял эту поездку – встретиться с Катей. А она упросила жену своего брата сопроводить ее во французскую столицу. Конечно, ради выставки! Ради чего же еще?
Та встреча стала решающей. Теперь и государь, и Катя, не были в силах отказаться друг от друга.
— Я возвращаюсь в Петербург. – Холодно сказала княжна Долгорукова своему брату. И в конце 1867 года, невзирая на сплетни и пристальные взгляды, снова оказалась в столице.
Император вел себя, словно влюбленный юноша. Каждый день был обещанием новой встречи. Утром Катя получала записки, что государь сегодня будет там-то и там-то, и выезжала, только чтобы успеть обменяться с ним взглядами.
Иногда – у какого-нибудь столичного моста, порой – в парке, у церкви, у дворца. Эти уловки разжигали чувства, ощущение запретности придавало отношениям особенный флер. Если бы у Кати и государя с самого начала была возможность ничего не скрывать, кто знает, насколько бы долго они продержались!
Но чтобы видеться постоянно, часто, помногу, княжна Долгорукова должна была находиться при Дворе. В 1870-м году Катю зачислили в штат фрейлин. Теперь у нее имелись обязанности во дворце, и она могла совершенно спокойно находиться там круглые сутки.
На самом деле, княжна оставалась номинальной фрейлиной – не могло быть и речи, чтобы она появлялась подле императрицы. Но зато у нее имелись приглашения на все праздники и балы!
«Это скоро пройдет», — поначалу говорили во дворце. На Катю смотрели со снисходительной улыбкой – дескать, это просто милая девушка, мимолетное чувство. Они таких повидали! Но проходили месяцы, и тональность разговоров изменилась. «Он совершенно потерял голову», — с удивлением признавали придворные.
Императрица Мария Александровна, законная жена государя, конечно, быстро узнала о существовании Кати. Дети сплотились вокруг нее единым фронтом – против отца. Отношения Алекандра Второго не принимали категорически, ведь дети буквально боготворили мать.
Тяжело больная, погруженная в свое горе (старший сын несколькими годами ранее умер в Ницце), Мария Александровна не вмешивалась в «историю» мужа. Была ли она равнодушна? Конечно, нет. Ей было больно, как и любой женщине в таком положении.
Вся ее жизнь прошла во дворце, куда ее привезли юной и восторженной. Все ее силы были отданы семье. И теперь такой финал? За что?
В 1870-м году, находясь на водах, Катя пожаловалась на неважное самочувствие. Вскоре у неё обнаружили малокровие. Лекари настоятельно рекомендовали ей… завести ребенка. Рассказав об этом государю, княжна встретила его горячую поддержку. Конечно! Пусть будет ребенок! От любимой женщины – разве это не счастье?
Так родился Георгий, милый Гого, как его называли дома. Он появился на свет 30 апреля 1872 года, в присутствии императора. В Зимнем дворце, словно законный ребенок государевой четы! В том же самом году для Кати были куплены два дома в Ливадии, где она могла бы проводить теплый сезон (к слову, императрица была там же, в имении Эриклик).
«Тыл» обеспечивала компаньонка, Варвара Шебекко, с которой Катя очень сблизилась после того, как брат не захотел с ней более общаться. О Ваве осталось множество свидетельств, и не самых приятных.
Дескать, приторговывала должностями, пользуясь личным знакомством с императором, оказывала влияние на Александра Второго и даже ловко расставляла министров… «Я поставлю ее на место!» — сказал как-то Пётр Шувалов. И… лишился поста.
Скрывать связь уже не получалось. Рождение сына, которого император любил едва ли не больше всех остальных, стало тем самым переломным моментом. Теперь княжна Долгорукова – незамужняя, невенчанная – по всем законам общества должна была бы стать отверженной. Девушкам ее положения не были рады в светских гостиных!
Говоря по правде, Катю, действительно, не стремились приглашать. Весь ее круг состоял из Вавы, брата (с которым постепенно удалось наладить отношения), императора и горничных. Она оживлялась и блистала на балах, там-то ее не могли прогнать.
А Александр II приглашал ее на танец, и это видели все… Чтобы не лишиться симпатии государя, другим тоже приходилось приглашать княжну. Чего только не сделаешь ради карьеры!
Но придворные были возмущены. Государь заставлял их относиться к своей фаворитке, словно к честной женщине. Да, они сами не отличались кристальностью нравов, но они играли по давно заведенным правилам: ничего наружу! За стенами дома, в чужих опочивальнях, могло происходить разное. Но главное было – держать лицо.
Здесь же сам император держать лицо не захотел. И вид этой нарядной молодой женщины, усыпанной бриллиантами, уверенной в себе и излучающей счастье, злил и раздражал их. «Порядочная» так себя не ведёт! — Таким был приговор придворных.
И громче всех возмущался наследник престола, Александр. Он не только выговаривал отцу за его связь, но ещё и пытался демонстративно унизить Долгорукову. Не заметить, не обернуться, рассмеяться вслед. Едва государь покидал бал, цесаревич мог дать приказ всем разойтись. И Катя, опустив голову, поспешно уходила. Клеймо уже стояло на ней.
