«Нехорошо давать ребенку имя человека с несчастливой судьбой», — говорил Куприн своей жене. Но Маша умоляющей смотрела на него. Она ведь уже все придумала! Пусть девочку зовут Лидией, как ее сестру. Да и всё это – предрассудки!
Не бывает никаких «несчастливых имен». Вот поэтому-то новорождённую, появившуюся на свет 3 января 1903 года, и назвали Лидией. Но родные сразу придумали ей другое ласковое имя – Люлюша.
Маша Давыдова, приемная дочь виолончелиста Карла Юльевича, считалась девушкой яркой и дерзкой. В двадцать лет она сказала: «Да!» молодому и талантливому писателю Александру Куприну, а спустя год подарила ему дочь.
У Маши не было никаких сомнений, как назвать малышку – конечно, Лидией! Ведь так звали ее рано умершую сестру… Но Куприн отнесся к идее без восторга.
— Лучше Машенькой, — сказал он.
Ему вообще не нравилось это имя. Лидия – словно провинциальная актриса! Поэтому нигде, кроме как в официальных документах, девочку так не называли. А вот Люлюша – другое дело. Нежно, мило, по-домашнему…
Родители души не чаяли в этом ребенке. Куприн мог часами рассказывать друзьям, какая замечательная у него дочь. Однажды, когда Люлюше исполнилось чуть больше года, Куприным нужно было поехать на поезде.
Билеты удалось достать только в курящее купе, и соседи проявили принципиальность: демонстративно достали трубки. Куприн умолял их не делать этого, ведь они везут ребенка, но в ответ на это два господина велели закрыть окно и не мешать им.
На ближайшей станции, твердой походкой и с лицом решительного человека, Куприн вышел и подобрал на перроне обломок кирпича. Момент – и стекло треснуло. Штраф в 5 рублей он заплатил без сожалений и даже добавил сверху – чтобы как следует убрались…
Но разбилось не только стекло в купе. Семейная жизнь Куприных грозила вот-вот рухнуть: Александр был вспыльчив, ссоры с женой происходили нередко. Чтобы успокоиться и поработать, он уезжал из дома, и даже снял себе отдельную квартиру для творчества.
А однажды он признался жене, что влюбился в помощницу по хозяйству, которая приходила к ним четыре раза в неделю. Девушку звали Елизаветой Гейнрих, и она была младшей из двенадцати детей пермского фотографа. Сирота и бесприданница, она некоторое время воспитывалась у Мамина-Сибиряка. Признание Куприна в любви было для нее неожиданностью:
«Первым чувством Лизы была паника. Разрушать семью, лишать Люлюшу отца казалось ей совершенно немыслимым», — писала в книге «Куприн — мой отец» Ксения Куприна.
Но все же в 1907 году Куприн ушел из семьи к Елизавете, и уже на следующий год у них родилась общая дочь.
Люлюша осталась с мамой, но летом ее обязательно возили на море. Няни и гувернантки окружали ее большую часть времени, а еще она частенько приезжала к отцу. Хотя развод был официально оформлен в 1909-м году и супруги обо всем договорились, Маша всегда нервно воспринимала отъезд дочери.
Ей казалось, что Куприн однажды захочет оставить девочку у себя. На это были основания – Александр не раз предлагал поселить Люлюшу в его большом загородном доме в Гатчине, где чего только не было!
Там разводили гусей и кур, там весело бегали сенбернары, а на первом этаже, в детской дочери Ксении, стоял огромный кукольный дом. Глаза разбегались, глядя на все это хозяйство.
«Мария Карловна только притворяется любящей матерью. – зло писал Куприн. — Она оставляла ее (дочь, прим.авт.) на попечение горничной, на попечение совсем незнакомой бонны-немки, с крашеными волосами».
Куприн предлагал Люлюше тепло и настоящую семью. Дома у нее была вечно занятая мать, занимавшаяся изданием журнала. На Люлюшу она обращала мало внимания, зато его компенсировала бабушка со стороны отца. Она так сильно любила девочку, что в разлуке они постоянно вели переписку…
Мечтательная Люлюша неплохо училась в гимназии, но часто уносилась мыслями далеко-далеко. Ей виделось, что она станет балериной, что однажды на сцене театра она поразит зрителей своим талантом.
— Я бы не стала мечтать о сцене. – сказала мать. – У балерин нехорошая репутация.
Маша к тому времени вышла замуж во второй раз, за журналиста Николая Иорданского. С ним же, в 1918-м, выехала в Финляндию. Куприн эмигрировал почти одновременно с нею: после того, как его арестовали и три дня продержали под замком, больших иллюзий относительно новой власти он не испытывал.
Да, у него была встреча с Лениным, и они даже обсуждали создание новой большевистской газеты, но едва в Гатчину пришли белые, Куприн, не задумываясь, вступил в ряды армии генерала Краснова… и позже, с ее остатками, отошел сначала в Ревель, а потом и в Париж.
В этой лихорадочной сумятице Люлюша оказалась предоставленной самой себе. И она, в свои шестнадцать лет, выскочила замуж за режиссера Леонтьева из Александринского театра.
Она пыталась казаться взрослее, начала ярко краситься, но полное отсутствие жизненного опыта никак не способствовало счастливой семейной жизни. Года не прошло, как Люлюша развелась. По законам новой власти это было сделать также просто, как выпить стакан воды.
Она начала заниматься в балетной школе, лелея надежду осуществить свою мечту. Думала о том, чтобы поехать к отцу в Париж, но из французской столицы летели безрадостные письма.
Куприн жаловался, что в городе слишком много эмигрантов, работы не хватает, жить трудно, и повсюду грязь… Тональность посланий не менялась, а только усиливалась. Поэтому-то Люлюша Куприна никуда не поехала.
Мать и отчим вернулись из эмиграции и у Иорданского дела резко пошли в гору. Даже в голодное время он с женой жил очень неплохо, в отдельной квартире с прислугой. А затем мужа Маши назначили послом в Италию.
Отбывали, не заботясь о Люлюше, которая едва сводила концы с концами и искала работу танцовщицей. Забрать ее с собой у Маши и мысли не было…
Тогда молодая женщина снова робко задала отцу вопрос: а не поехать ли ей в Париж? Ведь в Петрограде голодно и холодно… Но Куприн не спешил принимать дочь. Заботясь о ней издалека, он не планировал брать ее на содержание.
Люлюше было всего двадцать, когда она снова попыталась устроить свою жизнь – вышла замуж за Бориса Егорова, военнослужащего. Ее пристроили на работу – нет, не балериной – а чиновницей министерства земледелия.
Говорили, что муж обожает свою красивую молодую жену, что старается выполнить все ее просьбы и семейная жизнь похожа на идеальную… Но скоро Люлюша оказалась в положении и полностью посвятила себя дому.
«Я много работаю. – писала она матери в 1923 году. — Сама стираю мелкие вещи, мою пол, много шью и даже полюбила шить, надо к шитью только привыкнуть».
Все закончилось в один миг. Егоров плохо проявил себя на работе и получил взыскание. Нервничая, стал срываться на жене. Перед рождением ребенка супруги практически каждый день выясняли отношения, и в этой нервной обстановке трудно было надеяться на благополучный исход.
И все же 4 февраля 1924 года на свет появился мальчик, названный Алешей, а после этого в короткие сроки Люлюша ушла от мужа.
В ней что-то надломилось. С детства между двумя родителями, в юности — неустроенная, голодная, без ясных перспектив. .
Ее не стало, когда Алеше было только десять месяцев. Говорили, что подвело сердце. Большое, детское, любящее сердце, которое так часто проверяли на прочность. Или всему виной несчастливое имя? Но жизнь у Люлюши оказалась короткой – всего двадцать один год!
Алеша, ее сын, прожил почти столько же, двадцать два. Его воспитал отец, и он же приводил его к знаменитому деду, когда тот вернулся на родину. Куприн в своем большом гостиничном номере не узнавал никого. И кто был тот высокий худенький мальчик, который робко вошел в его комнату, так и не понял.
Ксения Куприна была счастливее своей сестры — стала моделью, актрисой, написала воспоминания об отце и прожила 73 года.
