Ранним утром 10 июля 1973 года шестнадцатилетний Джон Пол Гетти шел к дому, где снимал небольшую квартирку, когда рядом с ним остановилась машина, и водитель спросил:
— Извините, синьор. Вы Джон Гетти?
Когда Джон кивнул, из машины показались двое, легко заломившие ему руки. Гетти затащили в машину, прижали к лицу пропитанную хлороформом тряпку, вставили в рот кляп и связали руки. Он уже находился в беспамятстве, когда, петляя по улицам, машина выехала из Рима и покатила на юг, в сельскую глушь.
Джон Пол Гетти, старший сын Джона Пола Гетти и внук Жана Пола Гетти, не считался примерным ребёнком. Но жизнь вокруг и атмосфера вольных семидесятых к этому и не располагали.
В Италии, куда Гетти перебрались из США, царила лёгкая атмосфера, оказавшаяся совершенно заразительной для слабохарактерного Пола Гетти-отца. Он развелся с женой Эбигейл, и, оставив ей четверых детей, предпочел не брать груз прошлого в новую жизнь. Страстно влюбившись в хиппи-модель Талиту, Пол женился на ней и колесил по миру, позабыв о семье.
Брошенная Эбигейл разрывалась, пытаясь дать детям хорошее образование и достойное воспитание. Но уследить за всеми не смогла. Старший сын оказался слишком своенравным и легкомысленным.
Исключённый из школы за оскорбление директора и разругавшийся с семьёй, он ушёл из дома, чтобы вести свободную жизнь. Обитал в сквоте, куда стекались такие же вольнодумцы, гулял по ночным клубам, участвовал в студенческих демонстрациях…
Симпатичное лицо Гетти позволяло ему зарабатывать на хлеб: он снимался в массовке и иногда позировал для журналов. А также, имея художественный талант, рисовал и продавал картины. Полунищая, но веселая жизнь захлестнула Джона Гетти, и он редко давал знать о себе родным.
Однако когда Эбигейл получила сообщение о том, что её сын похищен, она заволновалась. Разноцветные буквы, вырезанные из журналов и газет, складывались в страшное послание: похитители требовали у Гетти 17 миллионов долларов в обмен на свободу Джона.
Разумеется, у Эбигейл не было таких денег. Не было их и у ее бывшего мужа Пола, считавшегося не самым удачливым бизнесменом. Но патриарх семьи — Жан Пол Гетти, заработавший своё состояние на нефти, и еще в 1957 году объявленный самым богатым человеком на планете, — мог себе позволить такие траты.
Второе полученное письмо разрывало сердце Эбигейл. «Дорогая мамочка, с понедельника я попал в руки похитителей. Не дай мне погибнуть, — писал Джон. — Любое промедление опасно. Я люблю тебя».
Если раньше Эбигейл подозревала, что за похищением может стоять не слишком смешная шутка сына, то теперь она испугалась по-настоящему. Позвонив бывшему мужу, она попросила его связаться с отцом, чтобы найти деньги для выкупа.
Однако Пол ответил отказом: миллиардера, чьё имя было известно миру, он не воспринимал как родного человека — безжалостный делец Жан Пол Гетти — имел одинаковую репутацию и в бизнесе, и в семье. Все знали его только с дурной стороны, другой у него и не было.
Тогда Эбигейл позвонила свекру сама. Мрачная репутация Гетти была хорошо ей известна. Но ведь на кону стояла жизнь его внука! Никогда прежде Эбигейл, вынужденная в экономии растить детей, не требовала у их отца и деда больших сумм на расходы. Однако теперь речь шла совсем не о комфорте, и места для гордости не оставалось.
— Я слышал о мальчике достаточно, — проворчал в трубку Гетти, — чтобы понять, что он копия Пола, с которым я не хочу иметь ничего общего. Откуда ты знаешь, что он не сам подстроил похищение?
Разговоры Эбигейл с Гетти принесли незначительные результаты. Денег он не обещал, однако, наслышанный о бездействии итальянской полиции, обещал прислать Чейза, своего помощника, некогда служившего в ЦРУ.
Дело затягивалось. Вероятно, преступники, решившие похитить внука у человека, чьей ежедневной прибыли с лихвой хватило бы, чтобы оплатить выкуп, не подозревали, сколь несговорчив старик.
Хотя Эбигейл неоднократно звонила Гетти, миллиардер не брал трубку и не отвечал на ее звонки. Однако в беседе с прессой, проведавшей о похищении уже объявил, что не будет платить выкуп:
— У меня 14 внуков, и если я заплачу хоть пенни выкупа, у меня будет 14 похищенных внуков! — сообщил он.
Эбигейл сходила с ума, пытаясь объяснить похитителям, почему она не может оплатить выкуп.
— Что за человек это ваш так называемый дедушка? — на ломаном английском возмущался итальянец на том конце провода. — Как он может оставить свою плоть и кровь в таком бедственном положении, в котором оказался ваш сын?
Он самый богатый человек мира, а вы говорите мне, что он отказывается найти несколько миллионов для спасения внука! Синьора, за кого вы меня принимаете?!
Измученная Эбигейл тянула время, умоляя преступников подождать. Иногда ей передавали приветы от сына, передавая те факты, которые знал лишь он сам, чтобы подтвердить — мальчик еще жив.
Однако терпение у похитителей было на исходе. И, наконец, они «продали» Джона мафиозной группировке, которые куда серьезнее взялись за дело. Парнишку, прежде содержавшегося в достаточно мягких условиях, — у него было регулярное питание и даже возможность слушать радио, — стали держать впроголодь. Зато ему нередко давали алкоголь и мучали рассказами о том, как семья отреклась от него.
Однажды утром ему налили слишком много. И, пока он пил, схватили, удерживая, чтобы не дергался…
Через три недели Эбигейл получила посылку с ухом сына.
Страшные новости едва коснулись чёрствого сердца Жана Пола Гетти.
— Мои адвокаты полагают, что если я заплачу 2 миллиона 200 тысяч, то их можно будет вычесть из налогов, — спокойно и сухо объяснял он по телефону отчаявшейся Эбигейл, умолявшей его заплатить выкуп. К этому времени похитители снизили требования с 17 до 3 миллионов 200 тысяч.
— Нужно ещё миллион! Где я возьму такие деньги? — обмирая от ужаса и унижения, только спросила она.
— Я могу их одолжить. Но не тебе — Полу, он найдёт способ расплатиться.
— Одолжить? — задохнулась Эбигейл.
— Под 4 % годовых.
Пол Гетти принял условия отца. Он не смог стать хорошим мужем для Эбигейл и отцом для своих детей. Но, по крайней мере, Пол не был жестоким человеком.
Он погряз в зависимости, проживая доходы от семейного фонда, составлявшие около 100 тысяч долларов в год. Этими деньгами он мог постепенно гасить выданный ему кредит на возвращение сына…
Деньги были найдены, оставалось только передать их похитителям. Чейз получил точные инструкции: он доставил требуемую сумму. И, хотя надежды на это были невелики, похитители сдержали своё обещание…
15 декабря 1973 года, через 5 месяцев после похищения, Джон вернулся домой. Эбигейл и Чейз нашли его на автозаправочной станции дрожащего от холода и совершенно растерянного. Но — живого!
Когда сына удалось привести в себя, Эбигейл попросила его позвонить дедушке, чтобы поблагодарить за выплаченный выкуп. Но звонок остался без ответа: раздраженный Гетти отказался подойти к телефону.
Не смягчил миллиардера и возврат части денег. В 1974 году девять человек из «Ндрангеты», организованной преступной группировки в Калабрии, стоявшей за похищением Джона, были задержаны. Одной из очевидных улик оказались банкноты, номера которых совпали с выплаченными семьей Гетти.
Сумма, найденная у главы преступного клана Джироламо Пиромалли, была значительно меньше полученной: он успел вложить средства в расширение порта и сталелитейного завода в своём родном регионе, и вытянуть обратно все 3 миллиона 200 тысяч Гетти уже не удалось. До конца жизни памятуя о досадных расходах, в завещании Гетти отписал сыну 500 долларов, а внука обошел вовсе.
Похищение тяжело отразилось на Джоне Гетти. Если пластическая хирургия могла убрать шрамы на теле, то залечить раны на душе оказалось невозможно. В 1974 году Джон женился на беременной от него подружке, которая вскоре подарила ему сына Балтазара.
Однако, подобно своему деду и отцу, построить нормальные семейные отношения он так и не смог. Тяжёлые зависимости подтачивали его здоровье.
Принятая однажды сильная доза вызвала инсульт, от которого Джон так и не сумел оправиться в полной мере. Парализованный и почти ослепший, в свои 25 лет он оказался навсегда прикован к инвалидному креслу. Нежно привязанная к сыну Эбигейл, винившая себя во многих его несчастьях, преданно ухаживала за ним до последнего.
Не стало Джона Пола Гетти в 2011 году. Ему было 54 года.
