— Согласись, по совести, ты мне должен, — говорила женщина. — Я бы хотела получать выплаты раз в полгода, но и ежемесячное содержание подойдет.
Она деловито тыкала острым ноготком в цифры, аккуратно написанные на салфетке.
— При твоих заработках, думаю, тебя это не разорит. Правда, милый?
Она протянула руку через стол и погладила его по щеке. Алексей смотрел молча, еще не решив для себя, как следует реагировать.
Телефон зазвенел, когда он уже собирался уходить из офиса и складывал рабочие документы в сейф.
— Я хочу поговорить с Алексеем, — зазвучал в трубке незнакомый женский голос.
Работа предполагала контакты с некоторыми клиентами вне рабочего времени, и мужчина, вздохнув, признался, что это он и есть.
— Нам нужно встретиться. Срочно. Жду через полчаса, — собеседница назвала адрес кафе, расположенного неподалеку от его офиса, не дождалась ответа и положила трубку.
Голос незнакомки звучал твердо и уверенно, так что Алексею даже в голову не пришло задавать лишние вопросы. Женщина, ожидавшая его за столиком, выглядела лет на сорок, но присмотревшись внимательнее, Алексей понял, что она гораздо старше. Видимо, финансовое положение позволяло незнакомке поддерживать отличную форму.
— Я Вероника Михайловна, для тебя Вероника, — представилась она, улыбаясь холодной улыбкой. — Я твоя биологическая мать.
Алексей на секунду запнулся и оттого неловко плюхнулся на кожаный диванчик. Не обращая внимания на затруднения собеседника, Вероника продолжала:
— Я знаю, для тебя не секрет, что женщина, с которой ты живешь, не является твоей настоящей матерью…
— Она меня воспитывала с раннего детства, так что, думаю, могу ее так называть, — неуверенно возразил мужчина.
Он уже немного пришел в себя и мог говорить.
Алексей действительно был в курсе, что Любовь Петровна, которая взяла его из дома малютки трехмесячным и воспитала как своего собственного сына, на самом деле приемная. Также он знал, что теоретически может когда-нибудь встретить биологическую мать, но прямо сейчас был к этому не готов.
— Она хорошо постаралась. У тебя отличное образование, престижная работа…
Она окинула взглядом его костюм и заключила:
— В общем, ты не бедствуешь.
Глядя на собеседницу, Алексей подумал, что она тоже явно не бедствует, но вслух ничего не сказал.
— Я знаю, что не воспитывала тебя и ни разу не видела за эти тридцать лет…
— Тридцать восемь, — уточнил мужчина. — Мне тридцать восемь лет.
— Это детали, — отмахнулась Вероника. — Главное, что я пришла сейчас. Лучше ведь поздно, чем никогда?
Она снова изобразила улыбку, в которой не было ни капли теплоты.
— И что вы хотите? — серьезно спросил Алексей.
На данном этапе он плохо понимал происходящее.
— Ну так вот, — продолжила женщина, — несмотря на то, что воспитала тебя не я, все же именно я являюсь твоей родной матерью. Я дала тебе жизнь. Я заботилась о тебе первое время. Но я была очень молода, почти девчонка. И понятно, что не могла делать это как следует.
Женщина повертела в руках льняную салфетку и пристроила ее на коленях. Этот жест не был похож на волнение или неуверенность, просто привычка что-то теребить в руках во время пауз.
— Я быстро поняла, что для тебя будет лучше, если ты попадешь в семью к хорошим людям, которые смогут дать воспитание и заботу. Согласись, вовремя признать, что ничего не можешь дать ребенку и отказаться от него, — это тоже своего рода жертва. Я отдала тебя в дом малютки вместо того, чтобы тащить в свою неустроенную жизнь…
Она снова потребила салфетку и раскрыла сумочку. Достав из нее ручку, Вероника придвинула к себе салфетницу и извлекла оттуда белый прямоугольник.
— Нельзя сказать, что мне не повезло в жизни. Как видишь, я выгляжу привлекательно даже в свои годы, а когда была моложе, мужчины буквально дрались за меня.
Она бросила на Алексея быстрый взгляд, от которого тому стало не по себе. Спохватившись, женщина отвела глаза и прокашлялась.
— Сейчас, как ты понимаешь, пришло время, когда мне нужно самой позаботиться о себе. Твоя работа, насколько я знаю, связана с финансами, так что ты должен понимать, как важно вовремя задуматься об обеспеченной старости.
Женщина замолчала и уставилась на Алексея, как бы ожидая ответа.
— Если вы хотите открыть счет в нашем банке или оформить вклад, — начал Алексей, по-своему истолковав слова женщины, — я готов помочь. Я сам этим давно не занимаюсь, но если вы придете завтра, скажем, к десяти часам, я передам вас грамотному специалисту…
Женщина вдруг запрокинула голову и засмеялась, показав безупречные зубы. Отсмеявшись, она промокнула глаза салфеткой и весело посмотрела на Алексея.
— Неужели ты думаешь, что дожив до своих лет и имея связи, я буду встречаться с кем-то в дешевом кафе, чтобы получить финансовую консультацию? Все, что нужно, уже давно сделано, мой дорогой. Мне нет нужды ехать в другой город, разыскивать тебя, чтобы просто оформить вклад!
Она опять засмеялась, как будто сочинила веселую шутку.
— Тогда что вы хотите?
Алексея разговор начал раздражать. Он устал и хотел попасть домой, чтобы провести спокойный вечер в своей комнате. А если повезет, возможно, мать не станет донимать его упреками и просьбами.
— Ну, как я и сказала, я хочу позаботиться о своем будущем. Конечно, у меня есть деньги и вклады в банках, но ведь лишних финансов никогда не бывает.
Он все еще молчал.
— Полагаю, ты получил от жизни гораздо больше, чем мог бы, оставь я тебя рядом с собой, так что, по совести, ты мне должен…
Едва войдя в прихожую, Алексей понял, что мать снова не в духе.
— Где ты ходишь так поздно? — капризно спросила она и завозилась в своем кресле.
Алексею не надо было видеть, что происходит в комнате, чтобы знать, что Любовь Петровна сидит посреди просторной гостиной в любимой качалке с коробкой шоколадных конфет на коленях.
— Я задержался на работе, мама, прости, — привычно оправдался мужчина. — Сейчас я переоденусь, умоюсь и подам тебе ужин.
— И это в очередной раз доказывает, что я была права, отговорив тебя от женитьбы. Каким бы ты был мужем и отцом, если все время забываешь даже о сыновнем долге?!
Моя руки в отделанной дорогой плиткой ванной комнате, Алексей посмотрел на себя в зеркало. Симпатичный мужчина с модной стрижкой в дорогой рубашке. Золотые запонки с символикой банка добавляли статуса и шарма. Он сам не понимал, как при всей его успешности и уме его приемная мать имеет над ним такую власть.
В свои тридцать восемь лет он до сих пор жил с этой женщиной и ухаживал за ней, как за беспомощной или больной.
— Ирина сегодня приготовила мясо как-то особенно невкусно, — жаловалась она, пока он переодевался в своей комнате. — Я не могу это есть. Ты должен что-нибудь заказать в ресторане, иначе у меня случится несварение желудка.
Доставая из гардеробной домашний свитер, Алексей подумал, что надо попросить Ирину готовить для матери что-нибудь диетическое, а то и правда может случиться несварение.
— Ты бы не ела столько конфет, мама, в твоем возрасте это вредно, — сказал он, проходя мимо нее на кухню, обставленную и оборудованную в полном соответствии с современными тенденциями.
— Может, и не ела бы, — проворчала мать, — если бы кто-то удосужился прийти пораньше и накормить меня. Ты же знаешь, что мне трудно ходить, я могу упасть! И вообще, немного заботы о матери тебе не повредит, ты же скинул меня на служанку…
— Ира не служанка, а помощница по дому, — привычно поправил Алексей. — А я работаю и при всем желании не могу уделять тебе столько времени, сколько мне хотелось бы.
— Когда я тебя взяла из дома малютки, то не думала, что мне там хочется, а что нет. Я всю себя посвятила твоим желанием и твоему благополучию, — слезливо ворчала мать. — Когда не стало твоего отца, мне пришлось пойти на вторую работу, чтобы обеспечить тебе будущее, дать образование…
— Да, я знаю, мама, и очень тебе благодарен, — отозвался Алексей, возясь на кухне.
Мясо, приготовленное Ириной, было вполне нормальным, и мать явно уже съела добрую половину, но ей хотелось покапризничать, заставить сына проявить уважение, заботу, любовь и благодарность…
— Что мне заказать для тебя, мама? — вздохнул мужчина. — Рыбу или мясо?
— Я уже сыта по горло этим мясом! — воскликнула женщина и прикусила язык.
— Возьми мне форель и тот салат, который я люблю, — повелительным тоном сказал она. — И скажи, чтобы шевелились быстрее, я не могу ждать ужина до полуночи!
Пока сын делал заказ и наскоро поедал на кухне приготовленную домработницей еду, Любовь Петровна не умолкала:
— Я посвятила тебе всю свою жизнь, все мои мысли были направлены к тебе! Все, что делала, я делала исключительно с мыслью о тебе и твоем благополучии!
Алексей знал эту пьесу наизусть и поэтому слушал вполуха, размышляя над тем, как преподнести матери сегодняшнюю встречу.
— В то время как твоя мать, твоя настоящая мать, эта молодая вертихвостка, даже ни разу не поинтересовалась тобой! Никакой жалкой игрушки на день рождения, ни конфетки на Новый год! Как вообще, скажи на милость, таких особ земля носит?
— Я, кстати, сегодня с ней встречался, — неожиданно для себя брякнул Алексей.
— Никогда этого не понимала, как можно собственное дитя… — неслась по накатанной Любовь Петровна, но вдруг осеклась.
— Что? Что ты сказал?
— Я говорю, что сегодня видел свою биологическую мать. Мы встречались. Собственно, потому я и задержался.
Из гостиной послышался странный звук, похожий на всхлип. Затем раздалось шуршание, стук, и наконец по полу зашлепали домашние туфли. Любовь Петровна покинула свой насест и спешила на кухню.
— Что ты сказал?!— вскричала она, появившись на пороге. — Зачем ты пошел на эту встречу?! Как она тебя нашла?!
Возмущение заставляло все сто пятьдесят килограммов материнского тела сотрясаться, а горло — издавать клокочущие звуки.
— Что ей надо?! Столько лет не давала о себе знать, а теперь явилась!
— Я не знаю, как она меня нашла, — пожал плечами Алексей. — Наверное, у нее есть какие-то связи…
— Ну еще бы! Конечно, у таких, как она, есть связи! Много связей, я бы сказала! Но что ей нужно?
Мать, устав стоять, умостила телеса на кухонном диване. Мягкое кожаное сиденье немедленно затряслось в унисон движениям хозяйки.
— Она требует, чтобы я платил ей содержание, что-то вроде алиментов, — спокойно ответил Алексей. — Считает, что я ей должен за то, что появился на свет.
— Змея! — зашипела Любовь Петровна. — Да как она может что-то требовать?! Она бросила тебя! Ни разу не вспомнила!
Мать завертелась на диване, пытаясь встать, но ноги ее не держали, а вес не позволял сделать рывок.
— Не давай! Ни копейки не давай! Она никогда не любила не тебя, не воспитывала! Она ни одной слезы не уронила над твоими разбитыми коленками!
— А ты, мама? — вдруг спросил Алексей. — Ты любила меня?
— Что ты говоришь?!— подскочила на месте женщина. — Конечно, я любила тебя! Я все делала для того, чтобы ты получил хорошее образование и нашел престижную работу! Я вывела тебя в люди! Я, а не она!
Она подняла указательный палец и затрясла им прямо перед лицом Алексея.
— Ты должен только мне! Мне, а не ей! Я не разрешаю тебе давать ни копейки из моих денег! Слышишь?! Ни копейки!
Алексей посмотрел на женщину, которую называл матерью, и впервые задумался над тем, любила ли она когда-нибудь его на самом деле? Сколько он себя помнил, она не уставала напоминать, что посвятила всю жизнь его воспитанию и ожидает, что он в ответ отдаст ей свою. Понятно, что собственная семья для сына в ее планы не входила.
Он с грустью признал, что из двух его матерей ни одна не делала ничего для него, не имея в виду собственной выгоды. Ни одна не любила его бескорыстно и безусловно, как настоящая мать.
Через некоторое время Алексей перевелся в филиал своего банка в другом городе и уехал. Финансы позволяли ему хорошо устроиться на новом месте.
Любови Петровне он оставил квартиру, оплачивал ее нужды и помощницу по дому, а также ежемесячное содержание. Все же эта женщина, несмотря на ее мотивы, действительно воспитала его и сделала тем, кто он есть. Но теперь у него был шанс построить свою семью, а не оставаться до конца дней прикованным к матери и исполняющим все ее прихоти.
Вероника осталась ни с чем. Она разыскала Алексея на новом месте и попробовала снова предъявить свои требования, но он больше не отвечал на ее звонки.
