Зрелая дама и молодой кавалер вызвали в очереди небывалое оживление. Одни смеялись, другие начали шептаться. Общий хохот раздался, когда зазвучала известная мелодия – песня о старой жене и юном супруге. «Из них всегда получается нескладная пара», — подпевали оркестру весельчаки. Дело происходило в 1793 году, когда во Франции царил настоящий брачный беспорядок.
Французские революционеры решительно меняли старый порядок. Упразднили титулы, ко всем обращались теперь «гражданин» или «гражданка», ввели собственный календарь (например, вторая половина февраля и начало марта назывались теперь «вантоз», то есть, месяц ветра), и совершенно по-новому предложили посмотреть на институт брака. Дескать, прежний обычай жить друг с другом до последнего вздоха не оправдал себя. Жизнь – большая. И вздохов в ней много. Чего же попусту время терять? А клятвы у алтаря – просто какое-то средневековье. Союз должен начинаться легко и быстро. Пришли в мэрию, поставили подписи, и — свободны.
«Свобода, — говорили в 1792 году законодатели во Франции, — это, когда наш гражданин может совершенно беспрепятственно строить свою семейную жизнь и её же прекращать».
И вот французам дали право на быстрый развод. От Марселя до Лиона, от Бордо до Страсбурга бывшее королевство побежало жениться и расторгать браки. Семейный очаг с его традиционными ценностями объявили пережитком прошлого. Кто-то обрадовался. Действительно, в прежние времена процедура развода была предельно усложнена, и супругам приходилось либо терпеть друг друга, либо разъезжаться по взаимному согласию, сохраняя только видимость союза. Однако общество не очень это приветствовало. Теперь можно было разом решить все накопившиеся противоречия.
Другие, наоборот, переживали. Новые законы поставили их в невыгодное положение. Актриса Жюли Карро после одиннадцати лет брака с Франсуа-Жозефом Тальма села утром в экипаж и узнала, что едут они, оказывается, не в театр, а разводиться. Обескураженная женщина спросила: «Вы ведь будете иногда навещать меня?». Тальма ответил уклончиво.
Во Франции начался брачный беспорядок. Пары женились в месяце жерминале (с 21 марта по 19 апреля), а в последних числах прериаля (середина июня) ехали разводиться. Другие выдерживали еще меньше – две-три недели. Дочь министра Шампаньи, например, вышла замуж спустя десять дней после знакомства со своим избранником. И таких было много! Спешили, совершали ошибки, разочаровывались и начинали все с начала. На свободу это было мало похоже. На карусель или бал-маскарад – куда больше.
Женились теперь в «Храмах декад» — тех же самых церквях, что и прежде, но только без длинных церемоний. Чаще – по несколько пар сразу. И всё равно выстраивались очереди, ведь всё теперь было так просто! В ожидании много смеялись, а если появлялась необычная пара, то настроение женихов и невест многократно улучшалось. Тон задавал оркестр, который подбирал мелодии по случаю. Чаще всего они заставляли публику громко смеяться. Если невеста оказывалась высокой, а ее будущий муж — скромного роста, то играли какую-нибудь шутливую композицию про малышей. Некоторые «слушатели» возмущались и писали жалобы:
«Гражданин министр! В храме Мира, в десятом парижском округе, — звучала одна из жалоб в 1793 году, — во время регистрации брака стоял невообразимый шум… Беспорядку способствовал оркестр, который выбирал мелодии, вызывавшие смех».
Венчания совсем не отменили, но чаще их совершали тайно. Как раз по этой причине модными стали церемонии рано утром или в полночь. Именно в такое время суток комендант Парижа, Жан Андош Жюно венчался с признанной красавицей Лорой Перно. Позже Жюно стал генерал-губернатором Португалии и получил от Наполеона герцогский титул… Свадьбы во Франции в конце восемнадцатого века играли так: ехали расписываться, затем ужинали, а потом уже — ближе к полуночи — в храм.
Со временем все успокоились. Нововведение перестало быть модным явлением, и брачный беспорядок сошел на нет. Да, процедура заключения и расторжения брака оставалась более простой, но лихорадочных свадеб уже не играли. С тех времен остался обычай: церемония в церкви, а затем роспись в муниципалитете. Но в современном мире многие французы обходятся только последней частью. А часто отказываются от каких-либо бумажных обязательств вовсе.
«Аббат сказал мне, — записал в своем дневнике Стендаль в 1820-х, — что на сто браков бывает двадцать пять удачных, и пятьдесят, когда люди только терпят друг друга. Остальное – когда они любят».
Интересно, изменилось ли что-то со времён Стендаля?
