Звонок в ночи
Телефон зазвонил в самое неподходящее время — около полуночи 12 мая 1974 года. В таллинской квартире на улице Виру супруги Лейус уже легли спать. Тоомас — знаменитый теннисист, первый советский победитель Уимблдона, дремал тревожным сном. Рядом лежала его жена Эне — звезда варьете, которую в Таллине называли «эстонской Мэрилин Монро».
Эне быстро сняла трубку. Голос из Москвы был ей хорошо знаком — звонил Юрий Шерлинг, театральный режиссер, с которым у неё был роман. Тоомас проснулся и услышал, как жена шепчет в трубку нежные слова на русском языке.
Через несколько часов Эне Лейус была мертва.
Это убийство потрясло всю советскую Эстонию и навсегда изменило жизни всех участников трагедии. Но чтобы понять, что произошло в ту роковую ночь, нужно вернуться в особый мир Таллина 1970-х — город, который был «почти Западом» посреди Советского Союза.
Отель двойного назначения
Гостиница «Виру» была не просто самым высоким зданием в Таллине — это был символ эпохи. 22 этажа советской роскоши, построенные специально для иностранных туристов и партийной элиты. Внизу — мраморный холл, ресторан с импортными деликатесами и легендарный гриль-бар, первый в Прибалтике. Наверху — совсем другая история.
23-й этаж был засекречен. Официально его не существовало. Там располагался центр прослушивания КГБ, откуда велось наблюдение за гостями отеля. 60 номеров были оснащены скрытыми подслушивающими устройствами. Даже столики в ресторане имели встроенную аппаратуру.
— Мы знали, что за нами следят, — рассказывал позже один из завсегдатаев «Виру». — Но это была плата за возможность почувствовать себя почти свободными.
В подвале отеля работало варьете — единственное место в СССР, где можно было увидеть настоящий французский кан-кан. Сюда специально приезжала московская элита, отдавая немалые деньги за билеты. Здесь играл джаз, подавали французское шампанское, а танцовщицы носили костюмы, которые в других городах Союза сочли бы неприлично откровенными.
Прима-балериной этого варьете была Эне Виснапуу — высокая, длинноногая красавица с кукольным лицом и змеиной пластикой. После выступлений к ней в гримерку выстраивалась очередь поклонников с букетами и подарками. Среди них были и западные бизнесмены, и партийные функционеры, и творческая интеллигенция.
Встреча в варьете
Тоомас Лейус впервые увидел Эне в 1971 году. Ему было 30 лет, он находился на пике славы — вторая ракетка Советского Союза, кумир миллионов, человек, который впервые в истории принес СССР победу на Уимблдоне в юниорском разряде.
В тот вечер Тоомас пришел в варьете один. Его первый брак с преподавательницей физкультуры Анне-Лийс трещал по швам. Спортсмен все чаще ощущал пустоту — бесконечные тренировки, турниры, официальные приемы. Ему хотелось чего-то яркого, настоящего.
Во время всего представления он не сводил глаз с одной из танцовщиц. Эне танцевала как зачарованная — каждое движение было точным, страстным, завораживающим. После концерта Тоомас прошел за кулисы.
— Я решил обязательно познакомиться с ней, — вспоминал он позже. — Когда подошел, она первая улыбнулась и представилась: «Эне». У неё были удивительные глаза — зеленые, с золотыми искорками.
Эне было 26 лет. За ее плечами уже было несколько головокружительных романов с богатыми мужчинами, но все они заканчивались так же стремительно, как начинались. Тоомас был другим — знаменитым, но при этом искренним, почти наивным.
Их роман развивался стремительно. Тоомас дарил ей дорогие подарки — импортную машину, норковую шубу, бриллиантовое колье. Эне умела быть благодарной — она окружала его такой заботой и страстью, каких он никогда не знал.
Через несколько месяцев Тоомас развелся с первой женой и женился на Эне. Свадьбу играли с размахом — пол-Таллина пришло посмотреть на знаменитую пару.
Цена успеха
Но семейное счастье длилось недолго. Эне была создана для сцены, для восхищения, для бурной жизни. Домашний уют ее тяготил. Когда Тоомас уезжал на турниры, она устраивала вечеринки, принимала поклонников, флиртовала направо и налево.
— Если бы ты не был Лейусом, я бы тебя давно бросила! — бросила она ему однажды при свидетелях.
Тоомас прощал. Более того, он не хотел верить слухам об изменах жены. Но червь сомнения точил его изнутри. Абсолютный трезвенник, он начал выпивать. Результаты на корте стали стремительно падать: в 1971 году он был второй ракеткой Союза, через год — шестой, затем — девятой.
Спортивная карьера рушилась, но Тоомас не мог отпустить Эне. Она была его проклятием, его единственной настоящей страстью.
Режиссер из Москвы
Весной 1974 года в Таллин приехал Юрий Шерлинг — молодой московский режиссер, заслуженный деятель искусств, блестящий постановщик мюзиклов. Ему было всего 30 лет, но за плечами уже был оглушительный успех — мюзикл «Человек из Ламанчи», который шел в театре имени Маяковского четырнадцать лет подряд.
Шерлинг приехал ставить новый спектакль — «Тощий приз» по пьесе кубинского драматурга. Постановку заказал Государственный русский драматический театр Эстонской ССР. Премьера была назначена на март 1974 года.
Юрий был известен не только как талантливый режиссер, но и как неотразимый мужчина. В театральных кругах о нем говорили как о «первом любовнике столицы». Женщины теряли голову от его обаяния, артистизма и таланта.
Эне и Шерлинг встретились на одном из творческих вечеров в Доме актера. Между ними сразу вспыхнула страсть — режиссер был покорен красотой и темпераментом «эстонской Мэрилин Монро», а Эне — его интеллектом и московским лоском.
Роман развивался стремительно и открыто. Эне не скрывала от мужа своих чувств к Шерлингу. Более того, она устроила домашнее «разбирательство», посадив рядом мужа и любовника.
— Я полюбила другого человека, — заявила она Тоомасу. — И никоим образом продолжать совместную жизнь с тобой не могу.
Сам Шерлинг позже вспоминал:
— Я был очень смущен, так как в подобной ситуации спокойного разбирательства между мужем, женой и любовником оказался в первый раз. Но она настояла на откровенности.
Трагический май
В начале мая 1974 года жизнь Тоомаса рухнула окончательно. 8 мая в автомобильной катастрофе погибла его дочь Дорис от первого брака.
Тоомас был раздавлен. Единственная дочь, которую он обожал, которая была связующим звеном с его прошлой жизнью, — исчезла навсегда. В эти дни скорби Эне была рядом с ним, поддерживала, утешала. Казалось, трагедия сблизила супругов.
Но 12 мая Эне получила срочный вызов в Москву — Шерлинг хотел обсудить с ней планы на будущее. Она улетела утренним рейсом, пообещав вернуться вечером.
Вечером того же дня Эне действительно вернулась. Тоомас встретил ее в аэропорту, они вместе поехали домой. Ужинали, говорили о похоронах дочери, о будущем. Тоомас надеялся, что трагедия заставит жену пересмотреть свои приоритеты.
Около полуночи они легли спать. И тут зазвонил телефон.
Роковой звонок
По версии следствия, события развивались так: Шерлинг звонил Эне из Москвы, чтобы узнать о ее решении — готова ли она окончательно разорвать с мужем и переехать к нему в столицу. Эне, думая, что Тоомас спит, начала шептать в трубку ласковые слова.
Тоомас проснулся и услышал разговор. В нем вспыхнула ярость — в день, когда они хоронили его дочь, жена планировала побег с любовником. Он выхватил трубку из рук Эне и бросил ее на пол. Между супругами началась ссора.
— Ты даже в день смерти Дорис думаешь только о нем! — кричал Тоомас.
— А что ты хотел? Я же говорила, что люблю другого! — отвечала Эне.
Ссора перешла в драку. Тоомас схватил жену за горло. Эне пыталась вырваться, царапала его, кричала. Но теннисист был сильнее. Несколько минут — и все было кончено.
Утром 13 мая соседи вызвали милицию. Тоомас сидел на кухне с пустыми глазами, рядом с телом жены. На вопросы следователей он отвечал односложно:
— Задушил. Из-за ревности.
Суд и приговор
Процесс над Тоомасом Лейусом проходил в закрытом режиме. Власти не хотели лишней огласки — слишком много неудобных вопросов могло возникнуть о нравах советской элиты.
Защита просила учесть смягчающие обстоятельства: гибель дочери накануне, измены жены, состояние аффекта. Обвинение требовало строгого наказания — убийство есть убийство, какими бы мотивами оно ни было вызвано.
Суд приговорил Тоомаса к восьми годам лишения свободы в колонии общего режима — минимальный срок за подобное преступление. День вынесения приговора совпал с 33-летием теннисиста.
Юрий Шерлинг покинул Таллин сразу после похорон Эне. Он больше никогда не возвращался в этот город. Позже он создал в Москве Камерный еврейский музыкальный театр, стал известным композитором, а в 1985 году эмигрировал в Норвегию.
На похоронах Эне собрался весь Таллин. Ее хоронили в подвенечном платье — по традиции незамужних девушек, хотя формально она была женой убийцы. Гроб несли звезды эстонского балета и театра. На могиле не было портрета — только надпись: «Эне. Танцевала для людей«.
Жизнь после трагедии
Тоомас отсидел в колонии неполных три года — его освободили досрочно за примерное поведение. За решеткой он не только не сломался, но и нашел новый смысл жизни — стал тренировать молодых теннисистов из числа заключенных.
После освобождения Лейус покинул Эстонию навсегда. Он работал тренером в Узбекистане, Грузии, получил звание заслуженного тренера Грузинской ССР. Позже тренировал в Финляндии и Германии, воспитал несколько игроков мирового уровня.
В 1997 году, когда Эстония уже была независимой, Тоомас вернулся на родину. Его встретили как героя — в стране помнили его спортивные подвиги и простили человеческую трагедию. Он стал капитаном женской сборной Эстонии по теннису, тренировал в семейном теннисном центре.
Последние годы жизни Лейус боролся с раком. Он ни разу публично не раскаивался в содеянном, но и не оправдывался. На вопросы журналистов о той ночи отвечал коротко:
— Это было давно. Другая жизнь, другие люди.
Тоомас Лейус умер 10 февраля 2025 года в возрасте 83 лет. До последних дней он тренировал детей, передавая им не только технику игры, но и жизненную мудрость.
Загадки остаются
Официальная версия событий той ночи до сих пор вызывает вопросы. Слишком много несостыковок, слишком много недосказанности.
Почему Эне вернулась из Москвы, если собиралась навсегда уехать к Шерлингу? Зачем Шерлинг звонил ей поздно ночью, зная, что она дома с мужем? Действительно ли убийство произошло спонтанно, в состоянии аффекта?
Некоторые исследователи выдвигают альтернативные версии. Федор Раззаков описывал Эне как роковую женщину-вамп, сознательно доводившую мужчин до отчаяния.
Есть и более конспирологические теории. В 1970-е годы КГБ активно использовал таллинское варьете для вербовки агентов среди западных туристов. Эне, как звезда этого варьете, могла знать слишком много. Ее роман с московским режиссером, его внезапный отъезд, минимальный срок для Тоомаса — все это может быть звеньями одной цепи.
Но истину знают только трое — Тоомас, Эне и Юрий. Двое из них уже не расскажут свою версию. Шерлинг до сих пор жив, ему 80 лет, но он хранит молчание уже полвека.
Конец эпохи
Убийство Эне Лейус символически завершило целую эпоху в истории советской Прибалтики. 1974 год стал рубежом — время «оттепели» в культуре заканчивалось, начиналась эпоха застоя.
Варьете в «Виру» еще работало несколько лет, но прежнего блеска уже не было. Постепенно кан-кан заменили народными танцами, джаз — советскими песнями. Место, где когда-то можно было почувствовать себя «почти на Западе», превратилось в обычный ресторан с художественной самодеятельностью.
Гостиница «Виру» стоит до сих пор. Теперь это обычный четырехзвездочный отель международной сети. На 23-м этаже открыт музей КГБ — туристы приходят посмотреть на комнаты, где когда-то сидели агенты и прослушивали телефонные разговоры постояльцев.
Но иногда, поздно вечером, в опустевших коридорах отеля слышится музыка. Легкая, танцевальная, немного печальная. Старожилы говорят — это танцует призрак Эне, «эстонской Мэрилин Монро», которая так и не дождалась своего счастливого финала.
Постскриптум
В 2023 году, за два года до смерти Тоомаса Лейуса, к нему в Таллин приехал журналист одного российского издания. Старый теннисист согласился дать последнее интервью о той трагической истории.
— Жалеете ли вы о том, что сделали? — спросил журналист.
Тоомас долго молчал, глядя в окно на огни вечернего Таллина. Где-то там, в центре города, стояла гостиница «Виру», где полвека назад началась и закончилась его любовь.
— Знаете, — сказал он наконец, — люди думают, что самое страшное в убийстве — это лишить жизни другого человека. Но это не так. Самое страшное — это убить в себе способность любить. После той ночи я больше никого не смог полюбить по-настоящему. Эне забрала с собой не только свою жизнь, но и мою душу.
Он встал и подошел к шкафу, достал старую фотографию — он и Эне в день свадьбы. Молодые, красивые, счастливые.
— Она была создана для любви, а я — для ненависти. Мы не подходили друг другу, но не могли жить друг без друга. Наверное, так всегда бывает с настоящими страстями — они либо возносят до небес, либо низвергают в ад. Нам достался ад.
Это были последние слова Тоомаса Лейуса о любви всей его жизни.
