Скрип кровати, доносившийся из-за двери, заставил бойца заскрежетать зубами. «Опять комбриг со своей еврейкой развлекается», — в сердцах сказал солдат товарищу.
Фрума и Николай не знали, что над ними собирается черная туча…
6 февраля 1897 года в городке Новозыбкове Черниговской губернии (ныне — Брянская область) в семье простого служащего Ефима Хайкина родилась девочка.
Родители малышки были евреями, поэтому и имя она получила еврейское — Фрума, что на идише означает «благочестивая».
Девочка получила недурное по меркам уездного городка домашнее образование, а также освоила профессию портнихи. С ранних лет работала в швейной мастерской своего отца.
В Новозыбкове, родном городе наркома по морским делам Павла Ефимовича Дыбенко, революционные настроения начала XX столетия были весьма сильны, и многие представители новозыбковской молодежи примыкали к революционному движению.
Не избежала этого влияния и Фрума Хайкина. С первых же дней октября 1917 года 20-летняя девушка поддержала большевиков, и в начале 1918-го была избрана в члены правления профсоюза швейников Новозыбкова. Немного позднее идеологически подкованную и радикально настроенную Хайкину избрали в секретари профсоюза.
В феврале 1918 года Фрума записалась в Красную армию и ушла на фронт.
Уже в марте, в первом своем сражении, 21-летняя девушка получила ранение и была взята в плен поляками.
К тому времени Хайкина считалась опытной большевичкой, поэтому сразу же была инициирована процедура обмена. Фруму обменяли на польского офицера и отправили сначала в Оршу, а затем — в Брянск для работы сотрудником отдела иностранных дел ВЧК.
Вскоре Хайкиной было поручено ответственное задание. Большевичка должна была возглавить отряд китайцев и киргиз-кайсаков (современные казахи и киргизы) и отправиться с ними в Унечу для наведения на важнейшей приграничной станции революционного порядка.
В задачу отряда Хайкиной, помимо прочего, входил «надзор за контрреволюционными элементами, кулаками, спекулянтами и прочими врагами Советской власти, принятие мер пресечения и предупреждения против врагов».
Отданные Фруме под начало азиаты при царском режиме строили на Брянщине железную дорогу, но после революции оказались невостребованными. Большевики из местного ЧК создали из этих рабочих особый карательный вооруженный отряд.
Прибыв в Унечу, Фрума возглавила местное подразделение ЧК, имевшее статус пограничной «чрезвычайки».
Кроме того, Хайкина была назначена членом Унечского ревкома, и, по сути дела, являлась главным человеком на железнодорожной станции и прилегающих к ней территориям.
Служба на приграничной территории была сложной и суматошной. Через Унечу пролегали контрабандные пути, станция и город были наводнены разного рода сомнительными личностями. Действовали на этой территории и немецкие агенты, выявлять которых также должна была местная «чрезвычайка».
В тот период Унеча являлась пунктом таможенного пропуска, после революции страну покидали сотни тысяч людей, бегущих на Украину, затем — на Запад. Многие везли с собой валюту и драгоценности, которые, согласно поставленной большевистским руководством задаче, должны были изыматься «в пользу трудового народа».
Через «руки» Фрумы Хайкиной прошли многие известные люди, в том числе, писатели Аркадий Аверченко и Тэффи. У популярных сатириков встреча с Хайкиной оставила исключительно неприятные эмоции:
Вот что писал Аверченко:
«Комендант Унечи — знаменитая курсистка товарищ Хайкина сначала хотела меня расстрелять. — За что? — спросил я. — За то, что вы в своих фельетонах так ругали большевиков».
Тэффи была подробнее:
«-Здесь главное лицо — комиссарша X. Он назвал звучную фамилию, напоминающую собачий лай (Хайкина/Хавкина). X (айкина) — молодая девица, курсистка, не то телеграфистка — не знаю. Она здесь всё.
Сумасшедшая — как говорится, ненормальная собака. Зверъ, — выговорил он с ужасом и с твёрдым знаком на конце. — Все её слушаются. Она сама обыскивает, сама судит, сама расстреливает: сидит на крылечке, тут судит, тут и расстреливает».
Всего в Унече при участии Фрумы Хайкиной было расстреляно около двухсот человек.
Проработав в Унече около месяца, Фрума Хайкина стала бойцом отступавшего под ударами превосходящих сил противника повстанческого партизанского отряда Новозыбковского уезда, командовал которым 23-летний талантливый военачальник Николай Щорс.
Фрума была поражена личностью Щорса. Совсем молодой парень пользовался огромным авторитетом в своем отряде. Николай был умен, образован и начитан. Партизаны любили своего командира за заботливость и отвагу — Щорс никогда не прятался за спинами своих подчиненных, всегда врывался в самую гущу сражений.
Фрума влюбилась в Николая с первого взгляда, и тот ответил молодой комиссарше взаимностью.
В мае 1918 года отряд Щорса, прибывший с территории Украины, был интернирован большевистскими властями: партизаны вошли в состав Красной армии.
Щорс отправился в Самару, где жили родственники Фрумы Хайкиной, а затем — в Москву: целью Николая было знакомство с лидерами большевиков, обучение революционному делу, установка необходимых связей.
Фрума Хайкина сопровождала Щорса в его путешествии по России. Из Москвы Николай и Фрума отправились в Курск, в распоряжение Всеукраинского ЦВРК (центрального военно-революционного комитета).
ВЦВРК выдал Щорсу мандат на формирование в районе Унечи, в нейтральной зоне между германскими оккупационными войсками и Советской Россией, 1-го Украинского советского полка имени Богуна. Формировать полк предполагалось из действовавших в том районе партизан и местных жителей.
Щорс сформировал полк к 22 сентября 1918 года, после чего ВЦВРК назначил Николая Александровича командиром этого воинского соединения.
В конце сентября 1918 года Фрума Хайкина стала женой Щорса.
Бойцы полка им. Богуна вспоминали, что Щорс дал Фруме Хайкиной большие полномочия. Фактически, молодая чекистка выполняла в воинском соединении привычную ей роль карателя. Тех, кого Фрума считала симпатизирующими немцами или белякам — безжалостно расстреливала.
Раздражала бойцов не только жестокость Фрумы, но и ее распущенность. Комиссарша была сторонницей новых революционных течений в отношениях мужчины и женщины и не видела ничего зазорного в том, чтобы крутить любовь с мужем у всех на глазах, без стеснения.
В результате уже в октябре в Богунском полку случился мятеж. Бунтовщики захватили штаб полка, разгромили ЧК и по телеграфу отправили немцам депешу с предложением как можно скорее взять Унечу — сопротивления не будет.
Фруме и Щорсу едва удалось спастись — со станции супруги сбежали в самый последний момент.
Красная Армия быстро отбила Унечу у мятежников, но Щорс и Фрума туда уже не вернулись. Николай был назначен командиром 2-ой бригады 1-й Украинской советской дивизии.
В качестве комбрига 2-ой бригады Щорс принял участие в кровопролитных боях с армией УНР за Чернигов, Киев, Фастов.
Именно в это время Щорс проявил себя выдающимся военачальником, обратил на себя внимание руководства.
Между тем, Фрума Хайкина не сопровождала мужа во время боев на Украине. У молодой женщины случился рецидив туберкулеза, и в конце 1918 года она была отправлена на лечение в туберкулезный санаторий.
К супругу Фрума вернулась уже в марте 1919 года. К тому времени 24-летний Николай Щорс был назначен комендантом Киева, который красноармейцы захватили 5 февраля 1919 года.
С марта по август Щорс командовал 1-ой Украинской советской дивизией, отбившей у петлюровцев Винницу, Жмеринку, Житомир.
К концу августа 1919 года Щорсу удалось разгромить основные силы УНР, но в начале осени, после получения петлюровцами помощи от Польши, дивизии пришлось обороняться и отходить на восток.
30 августа 1919 году в ходе боя с 7-ой бригадой Галицкой армии неподалеку от села Белошицы 24-летний Николай Александрович Щорс трагическим и загадочным образом погиб.
Согласно официальной версии, Щорса застрелил петлюровский пулеметчик, однако, ряд историков обвинили в убийстве командира Богунского полка Ивана Дубового.
Поводом к обвинению стало утверждение Дубового, что «пуля вошла спереди, вышла сзади». Однако согласно исследованию тела, Щорс был убит в затылок.
Кроме того, Дубовой запретил медсестре Богунского полка Анне Розенблюм сменить повязку, которую наложил сам Иван Наумович.
По решению Дубового медосвидетельствование тела Щорса не проводилось: командир просто приказал везти прах покойного комбрига в Самару.
С гробом отправились супруга Щорса Фрума Ефимовна и десять курсантов военного училища. В Унече к сопровождающим присоединились три сестры Фрумы.
В Самару процессия прибыла 13 сентября. Тело Щорса было набальзамировано, вымочено в крутом растворе поваренной соли и похоронено на православном Всесвятском кладбище.
Фрума на момент смерти супруга была беременна. В 1920 году женщина родила дочь Валентину. В том же году вдова Щорса была принята в члены коллегии Губсобеса Самары.
Хайкина стеснялась использовать имя знаменитого супруга, и в документах фигурировала под революционным псевдонимом Ростова.
После окончания Гражданской войны Фрума отправилась в Москву, где получила два образования — техническое и инженерное (инженер-электрик).
Во время индустриализации Фрума Ростова (Хайкина) принимала деятельное участие в строительстве системы ГОЭЛРО, много путешествовала по стране. Фрума Ефимовна возглавляла пусковую группу Главэнерго, под ее руководством проходил капремонт электростанций.
В 1940-ом году Фрума Ефимовна получила большую квартиру в «Доме правительства» на набережной.
После начала Великой Отечественной войны вдова и дочь Щорса были эвакуированы в Куйбышев. Здесь Фрума Ефимовна руководила монтажными работами на объектах Особстроя.
В начале 50-х Фрума Ефимовна опубликовала мемуары о своем муже.
В 1949 году участвовала в эксгумации и перезахоронении останков Н. А. Щорса, опубликовала воспоминания о муже.
Валентина Щорс, дочь комбрига, выучилась на врача, вышла замуж за физика Исаака Халатникова. Всю жизнь Валентина проработала в клинике КГБ.
Фрума Ефимовна Хайкина (Ростова) скончалась в 1977 году в Москве в возрасте 80 лет. Похоронили бывшую «комиссаршу» на Новом Донском Кладбище.
