— Инночка, милая, ты же понимаешь, что я просто так не уйду. Мои деньги в этих стенах, в этом полу, в этой плитке на кухне, — Валентина Петровна поправила очки и пристально посмотрела на невестку.
Инна замерла у окна, крепко обхватив живот ладонями, словно защищая еще не родившегося ребенка от этого разговора. За окном апрельский ветер трепал молодую листву, а в маленькой однокомнатной квартире становилось душно от напряжения.
— Валентина Петровна, мы уже обсуждали это. Квартира досталась мне от бабушки. Да, вы помогли с ремонтом, и мы благодарны. Но о передаче половины жилплощади речи никогда не шло, — Инна старалась говорить спокойно, хотя внутри все клокотало.
— Не было речи? А куда делись мои четыреста тысяч от продажи моей квартиры? Растворились? Превратились в воздух? — свекровь театрально всплеснула руками. — Может, мне стоит Андрюше напомнить, что он сам предложил мне вложиться в ваше жилье?
В этот момент хлопнула входная дверь — вернулся Андрей. Он устало вошел в комнату и сразу понял, что попал на очередной раунд бесконечного спора.
— Что опять происходит? — он посмотрел сначала на жену, потом на мать.
Валентина Петровна мгновенно преобразилась. Ее голос стал мягче, в глазах появилась легкая грусть.
— Сынок, я просто пытаюсь объяснить Инночке, что в моем возрасте хочется какой-то определенности. Я продала свою квартиру, помогла вам с ремонтом, и вот уже четыре года живу на птичьих правах.
Андрей тяжело вздохнул. Этот разговор повторялся уже не первый раз, но сегодня что-то изменилось. В голосе матери появились новые нотки — решительные, почти угрожающие.
— Мама, мы договаривались, что ты поживешь с нами временно, пока не найдешь себе что-то подходящее, — он потер виски.
— Временно? Четыре года — это временно? — Валентина Петровна повысила голос. — И где я сейчас найду подходящее жилье на те деньги, что у меня остались? Цены выросли в два раза!
Инна тихо опустилась на краешек дивана. Её беременность протекала непросто, и каждый такой разговор отзывался тупой болью в висках.
— Андрей, твоя мама сейчас требует половину квартиры, — тихо произнесла она.
— Что? — Андрей недоверчиво посмотрел на мать. — Мама, мы такого не обсуждали.
Валентина Петровна моментально выпрямила спину, став похожей на учительницу перед непослушным классом.
— А что ты предлагаешь? Чтобы я в шестьдесят один год скиталась по съемным квартирам? Или чтобы вернулась в свою старую квартиру в район, где дышать невозможно от заводов? Квартиру, которую я продала, чтобы помочь вам!
— Мама, но мы никогда не говорили о доле в квартире Инны…
— А это, по-твоему, что? — Валентина Петровна решительно открыла сумочку и достала сложенный вчетверо лист бумаги. — Может, ты не помнишь, как писал это?
Андрей взял протянутый листок и побледнел. Это была написанная его рукой расписка о том, что он признает вклад матери в размере 400 тысяч рублей в квартиру и обязуется при необходимости оформить на нее долю в имуществе.
— Когда я это писал? — растерянно спросил он.
— Три года назад, когда брал у меня еще пятьдесят тысяч на новый холодильник. Склероз у тебя, сынок? — съязвила Валентина Петровна.
Инна поднялась с дивана, подошла и выхватила бумагу из рук мужа. Пробежав глазами текст, она медленно опустилась обратно.
— Ты написал это без моего ведома? Это моя квартира, Андрей! Моя! Бабушка оставила ее мне, не тебе, не нам, а мне лично!
— Инночка, я тогда не думал… — Андрей запнулся. — Я просто хотел успокоить маму, что ее деньги не пропадут.
— И что теперь? — Инна чувствовала, как подкатывает тошнота. — Что ты предлагаешь?
Валентина Петровна торжествующе улыбнулась.
— Я уже подала исковое заявление в суд. Мой юрист говорит, у меня хорошие шансы получить долю. А пока суд будет идти, я буду жить здесь. По закону меня никто не может выселить.
Комната погрузилась в тяжелое молчание. За окном начинался весенний дождь, первые капли неуверенно стучали по карнизу. Инна смотрела на мужа, не веря, что так могла обернуться их семейная история.
Четыре года назад, когда Инна и Андрей решили пожениться, вопрос о жилье казался решенным. У Инны была однокомнатная квартира в новом районе с хорошей инфраструктурой — наследство от бабушки. Квартира требовала ремонта, но расположение было идеальным: рядом парк, хорошие магазины, удобная транспортная развязка.
Они с Андреем познакомились на курсах английского языка. Инна там преподавала, а Андрей пришел подтянуть язык для повышения по службе. Их роман развивался стремительно: через полгода он сделал предложение, еще через три месяца они расписались.
Валентина Петровна на свадьбе сидела с непроницаемым лицом. Она явно представляла себе другую невестку для единственного сына — более покладистую, менее самостоятельную. Инна со своей квартирой, престижной работой в частной языковой школе и независимым характером явно не вписывалась в ее представления о идеальной невестке.
— Ну что, молодые, где жить-то будете? — спросила она во время свадебного застолья, хотя прекрасно знала ответ.
— У меня, мама, мы же обсуждали, — ответил тогда Андрей.
— У нее, ты хотел сказать, — поправила Валентина Петровна. — В квартире, которая досталась даром.
— Валентина Петровна, бабушка оставила мне квартиру, потому что я ухаживала за ней последние пять лет ее жизни, — спокойно ответила тогда Инна. — Это было непросто.
— Конечно-конечно, — кивнула свекровь. — Я понимаю. А что будет с моей квартирой? Я там одна теперь буду куковать?
Андрей тогда смутился:
— Мам, мы же обсуждали, ты говорила, что тебе там даже лучше будет, спокойнее.
— Ну да, ну да, — кивнула Валентина Петровна. — Особенно когда по ночам с завода выбросы идут, прямо в окно. И когда соседи сверху заливают раз в месяц.
Так начался их семейный конфликт, который теперь, спустя четыре года, достиг своего апогея.
Вскоре после свадьбы молодые взялись за ремонт. Потратили все подаренные на свадьбе деньги, влезли в кредит. И тут неожиданно Валентина Петровна сообщила, что решила продать свою квартиру.
— Зачем, мам? — удивился тогда Андрей.
— Не хочу больше жить в этом районе. Лёгкие уже черные от этого воздуха, врач сказал — или переезжай, или готовься к серьезным проблемам, — ответила она.
Квартиру свекровь продала быстро — двушка в старом фонде, пусть и в неблагополучном районе, пользовалась спросом. Выручила она за нее один миллион двести тысяч — по тем временам неплохие деньги.
— Вот, возьмите четыреста тысяч, доделайте ремонт по-человечески, — сказала она, выкладывая перед молодыми пачку денег. — А я пока у вас поживу, подыщу себе что-нибудь поуютнее.
Инна хотела отказаться, но Андрей уже радостно обнимал мать:
— Спасибо, мам! Ты нас очень выручила!
Так Валентина Петровна поселилась в их однокомнатной квартире. Сначала она спала на раскладушке на кухне, потом они купили диван в комнату — для молодых, а старую кровать отдали свекрови. Квартира после ремонта преобразилась: новые обои, ламинат, пластиковые окна, современная сантехника. Вот только места в ней для троих взрослых людей катастрофически не хватало.
— Мам, ты уже смотрела варианты? — осторожно спрашивал Андрей примерно раз в месяц.
— Смотрела, сынок, смотрела. Ничего подходящего. То далеко от вас, то дорого, то соседи шумные, — отвечала Валентина Петровна и возвращалась к просмотру телевизора.
Инна пыталась смириться с ситуацией. В конце концов, свекровь помогала по хозяйству, иногда готовила, когда молодые задерживались на работе. Но с каждым месяцем совместного проживания атмосфера становилась все более напряженной.
— Инночка, ты бы поаккуратнее стирала мои блузки, этот порошок для них слишком агрессивный, — говорила свекровь.
— Андрюша, ты бы поменьше сидел за компьютером, глаза испортишь, — не унималась она в другой раз.
— Что у нас на ужин? Опять эти полуфабрикаты? Инночка, я могу научить тебя готовить нормальную домашнюю еду, — предлагала она с наигранной заботой.
К концу первого года совместного проживания Инна была готова взвыть от постоянных замечаний и непрошеных советов. Андрей старался сглаживать конфликты, но получалось у него все хуже.
— Потерпи, милая, она же немолодая уже женщина, ей непросто перестраиваться, — шептал он жене по ночам.
— Андрей, прошел уже год! Мы живем как в общежитии! Когда у нас будет своя жизнь? — также шепотом отвечала Инна.
— Она обязательно найдет себе квартиру, просто сейчас не лучшее время для покупки недвижимости, — оправдывался он.
Шло время, но ситуация не менялась. Валентина Петровна прочно обосновалась в их квартире, постепенно занимая все больше места. Сначала появился ее старый сервант, потом комод с фотографиями, затем она перевезла свою коллекцию фарфоровых статуэток.
— Мама, зачем ты все это привозишь? Нам и так тесно, — попытался возразить однажды Андрей.
— А куда мне девать вещи, которыми я дорожу? Выбросить? Или может, ты предлагаешь мне снять склад? — обиженно отвечала Валентина Петровна.
К концу третьего года совместной жизни Инна и Андрей почти перестали мечтать о собственном пространстве. Они научились существовать в этом странном симбиозе: работа-дом-свекровь-сон. Но тут произошло неожиданное — Инна забеременела.
— Ребеночек! Какая радость! — всплеснула руками Валентина Петровна, когда узнала новость. — Я всегда мечтала о внуках!
Но за ее радостными восклицаниями Инна заметила тревожный блеск в глазах свекрови. И не зря — уже на следующий день начались вопросы:
— А где малыш будет спать? В этой крохотной комнатушке негде кроватку поставить.
— Может, вам стоит подумать о квартире побольше?
— Как вы собираетесь жить вчетвером в однушке?
Вопросы звучали все настойчивее, а когда Инна намекнула, что, возможно, Валентине Петровне стоит ускорить поиски собственного жилья, разразился скандал.
— Значит так? Выгоняете старуху на улицу? — воскликнула свекровь. — А кто вам на ремонт денег дал? Кто вам эту квартиру благоустроил?
— Валентина Петровна, никто вас не выгоняет. Но согласитесь, что вчетвером нам здесь не ужиться, — попыталась урезонить ее Инна.
— А может, это тебе стоит подумать о благодарности? Я отдала вам почти полмиллиона, и что получаю взамен? — не унималась свекровь.
С этого момента разговоры о будущем малыше всегда заканчивались ссорами. Инна чувствовала, как растет напряжение в их маленькой квартире. Андрей метался между женой и матерью, пытаясь угодить обеим и не преуспевая ни в чем. А Валентина Петровна, казалось, только и ждала повода для нового конфликта.
И вот теперь, когда до родов оставалось меньше двух месяцев, она выложила свой главный козырь — расписку и судебный иск.
— Андрей, скажи что-нибудь! — Инна смотрела на мужа, ожидая его реакции на слова матери о судебном иске.
Андрей переводил растерянный взгляд с жены на мать и обратно.
— Мама, зачем ты подала в суд? Мы же могли бы все обсудить, найти решение…
— Обсуждать? Четыре года обсуждений ни к чему не привели! — Валентина Петровна поджала губы. — Я не становлюсь моложе, мне нужны гарантии на будущее.
— Какие гарантии, мама? Мы твоя семья! Мы никогда не оставим тебя без поддержки!
— Семья? — Валентина Петровна горько усмехнулась. — А когда твоя жена намекает, что мне пора съезжать, потому что появится ребенок, это по-семейному?
— Я никогда не говорила таких слов, — возразила Инна. — Я лишь сказала, что нам всем будет тесно в однокомнатной квартире!
— Да неужели? А кто постоянно вздыхает, когда я вхожу в комнату? Кто морщится, когда я включаю свои передачи по телевизору?
— Валентина Петровна, — Инна старалась говорить спокойно, хотя это стоило ей огромных усилий, — мы все устали от тесноты и отсутствия личного пространства. Это нормально. Но решение нужно искать вместе, а не через суд.
— Поздно, милочка. Мой юрист говорит, что дело верное. Я вложила существенную сумму в улучшение жилищных условий, есть расписка от Андрея, есть свидетели, которые подтвердят, что я отдала вам деньги.
— Но квартира досталась мне до брака! По закону это моя личная собственность, а не совместно нажитое имущество!
— Закон также говорит, что если в личное имущество одного из супругов были вложены значительные средства, существенно увеличившие его стоимость, то оно может быть признано совместным, — парировала Валентина Петровна. — А с учетом моего вклада, я имею право претендовать на долю.
Инна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Неужели свекровь все эти годы планировала отобрать у нее квартиру? Неужели ее «помощь» с самого начала была частью этого плана?
— Мама, послушай, — Андрей сел рядом с матерью и взял ее за руку. — Давай отзовем иск и поговорим как взрослые люди. Может быть, мы могли бы найти тебе хорошую квартиру недалеко от нас?
— На какие деньги, сынок? Те, что у меня остались от продажи квартиры, давно обесценились из-за инфляции. Новое жилье стоит космических денег.
— Мы могли бы помочь с первоначальным взносом по ипотеке, — предложил Андрей.
— Ипотека? В моем возрасте? — Валентина Петровна рассмеялась. — Банк даст кредит на пять лет максимум, с такими ежемесячными платежами, что всей пенсии не хватит!
Инна вдруг вспомнила кое-что важное:
— Валентина Петровна, а вы говорили, что продали квартиру из-за плохой экологии в районе. Но разве не планировался капитальный ремонт вашего дома? Кажется, вы упоминали об этом.
Свекровь на мгновение замерла, затем быстро ответила:
— Планы были, но их отменили. Какая разница?
— А не получали ли вы компенсацию от государства за эту квартиру? — продолжила Инна. — Ведь ваш дом был включен в программу реновации, насколько я помню.
Теперь уже Андрей внимательно посмотрел на мать:
— Мама, ты получала какие-то выплаты за старую квартиру?
Валентина Петровна отвела взгляд:
— Это были копейки, не стоящие упоминания.
— И сколько именно? — настаивал Андрей.
— Около трехсот тысяч, — нехотя призналась она. — Но это ничего не меняет! Я все равно вложила свои деньги в вашу квартиру!
Андрей медленно поднялся с дивана:
— То есть, ты продала квартиру за миллион двести, получила еще триста тысяч компенсации, отдала нам четыреста тысяч на ремонт, и теперь требуешь половину нашего жилья?
— Не передергивай, сынок. Я немолодая женщина, мне нужна крыша над головой и уверенность в завтрашнем дне.
— А нам? — тихо спросила Инна. — Нам с вашим будущим внуком не нужна уверенность в завтрашнем дне?
— Вы молодые, у вас вся жизнь впереди! Сможете и квартиру купить, и на море съездить! А что делать мне? — В голосе Валентины Петровны зазвучали нотки жалости к себе.
Андрей устало потер лицо ладонями:
— Мама, я не узнаю тебя. Когда ты стала такой… расчетливой?
— Когда поняла, что в этой стране выживает только тот, кто думает о себе, — отрезала Валентина Петровна. — И кстати, суд уже назначен на следующий месяц. Советую найти хорошего адвоката.
С этими словами она поднялась и направилась на кухню, оставив Инну и Андрея в растерянности.
Вечером, когда Валентина Петровна уснула, супруги наконец смогли поговорить наедине. Они вышли на крохотный балкон, плотно закрыв за собой дверь.
— Андрей, как ты мог написать эту расписку? — Инна все еще не могла поверить в произошедшее.
— Я никогда не думал, что мама использует ее против нас, — покаянно ответил он. — Она тогда выручила меня деньгами на холодильник, старый совсем сломался. И сказала, что ей нужна какая-то бумага для спокойствия. Я написал, не придав этому значения.
— Бумага для спокойствия… — Инна горько усмехнулась. — А теперь эта бумага может лишить нас крыши над головой.
— Не лишит, — твердо сказал Андрей. — Мы найдем выход.
— Какой выход, Андрей? Судя по всему, твоя мама все эти годы готовилась к этому моменту. Она консультировалась с юристами, собирала доказательства, выжидала подходящий момент.
— Я поговорю с ней еще раз. Она должна понять, что так нельзя.
— Она не поймет, — покачала головой Инна. — Она уже все решила.
Они помолчали, глядя на ночной город. Где-то вдалеке сигналили машины, в соседнем доме горели окна — там тоже кипела жизнь, может быть, с такими же проблемами и конфликтами.
— Знаешь, что самое обидное? — наконец произнесла Инна. — Я ведь правда старалась наладить с ней отношения. Терпела ее замечания, сносила критику, уступала в мелочах. А она все это время видела во мне только помеху.
— Ты не виновата, — Андрей обнял жену за плечи. — Это я должен был с самого начала расставить все точки над i. Но мне казалось, что можно сохранить мир в семье, если просто не обострять ситуацию.
— И что теперь?
— Завтра я поеду к юристу. Нужно понять, насколько серьезны ее угрозы с точки зрения закона.
Юрист, молодой парень с умными глазами, внимательно выслушал историю Андрея и Инны.
— Ситуация непростая, но не безнадежная, — сказал он, просматривая документы на квартиру. — Действительно, имущество, полученное одним из супругов по наследству, является его личной собственностью и не подлежит разделу при разводе. Однако есть нюанс: если в это имущество были вложены значительные средства, существенно увеличившие его стоимость, то суд может признать его совместно нажитым.
— А расписка? — спросил Андрей. — Она имеет юридическую силу?
— Расписка, написанная вами без согласия собственника квартиры, имеет сомнительную юридическую силу. Тем более, что в ней нет конкретики — не указано, какую именно долю вы обязуетесь оформить на мать, нет условий и сроков.
— То есть, мы можем выиграть дело? — с надеждой спросила Инна.
— Шансы есть, но нужно готовиться тщательно. Кстати, вы упомянули, что ваша свекровь получала компенсацию от государства за старую квартиру. Это важный момент. Если она скрыла этот факт от суда, это может сыграть в вашу пользу.
— Как нам действовать дальше? — спросил Андрей.
— Прежде всего, нужно собрать все документы: свидетельство о праве собственности на квартиру, документы о наследстве, чеки и квитанции с ремонта, если они сохранились. Также полезно будет найти свидетелей, которые могут подтвердить, что изначально речь шла о временном проживании вашей матери у вас, а не о передаче ей доли в квартире.
— Соседи могут подтвердить, — кивнула Инна. — Да и родственники знают ситуацию.
— Отлично. И еще один момент: попробуйте узнать точную сумму компенсации, которую получила ваша свекровь за старую квартиру. Это может существенно подорвать ее позицию в суде.
Супруги переглянулись. Кто мог знать такую информацию? И тут Инну осенило:
— Тетя Галя! Сестра Валентины Петровны! Они же всегда созванивались, делились новостями. Она наверняка знает.
— Точно! — Андрей хлопнул себя по лбу. — Я позвоню ей сегодня же.
Разговор с тетей Галей оказался неожиданно информативным. Сестра Валентины Петровны давно не одобряла ее поведения по отношению к молодой семье.
— Валя всегда была хитрой, — сказала она по телефону. — Еще в детстве могла так выкрутить ситуацию, что виноватыми оказывались все вокруг, только не она.
— Тетя Галя, вы не знаете, сколько компенсации она получила за старую квартиру? — осторожно спросил Андрей.
— Знаю, конечно. Она мне сама рассказывала, хвасталась. Пятьсот восемьдесят тысяч ей выплатили. Хорошие деньги. Она на эти деньги и шубу новую купила, и на море съездила, — тетя Галя говорила с нескрываемым осуждением. — А вам, значит, сказала, что триста?
Андрей изумленно моргнул.
— Пятьсот восемьдесят? Ты уверена?
— Абсолютно. Она мне даже документы показывала. Ой, она же не знает, что я с тобой разговариваю? — спохватилась тетя Галя.
— Не волнуйся, не узнает, — заверил ее Андрей. — Спасибо тебе большое за информацию.
Когда Андрей рассказал обо всем Инне, та не могла поверить своим ушам.
— То есть, она получила почти шестьсот тысяч компенсации, продала квартиру за миллион двести, и из всей этой суммы дала нам только четыреста тысяч? А теперь претендует на половину нашей квартиры? — Инна была возмущена до глубины души.
— Видимо, так, — кивнул Андрей. — Судя по всему, мама давно уже все спланировала. Продала свою квартиру, получила деньги от государства, часть вложила в нашу квартиру, а теперь хочет получить ее половину.
— Это просто… — Инна не находила слов. — Как она могла так поступить с нами?
— Не знаю, — Андрей выглядел подавленным. — Никогда не думал, что она способна на такое.
На следующий день они снова отправились к юристу, вооружившись новой информацией. Тот внимательно выслушал их и задумчиво покачал головой.
— Это серьезный козырь. Если ваша свекровь скрыла от суда информацию о полученной компенсации, это может существенно подорвать ее позицию. Но нам нужны доказательства. Слова сестры — это хорошо, но суду потребуются документы.
— Как нам их получить? — спросила Инна.
— Есть несколько путей. Можно сделать официальный запрос в органы, отвечающие за программу реновации. Можно попробовать найти документы у вашей свекрови, хотя это рискованно. Или можно убедить ее сестру дать официальные показания.
Андрей и Инна переглянулись.
— Я думаю, тетя Галя согласится помочь, — сказал Андрей. — Она давно недовольна поведением мамы.
— Отлично. Еще один момент: нам нужно провести независимую оценку стоимости квартиры до ремонта и после. Возможно, увеличение стоимости не настолько значительное, как утверждает ваша свекровь.
— А если мы проиграем? — тихо спросила Инна. — Если суд все-таки признает ее право на долю?
Юрист задумался.
— В худшем случае, да, суд может признать за ней право на какую-то долю в квартире. Но я сомневаюсь, что это будет половина. Скорее всего, речь пойдет о доле, пропорциональной ее вкладу. Если вы докажете, что она скрыла часть полученных денег, то ее вклад будет оценен как незначительный.
— А можно как-то вообще избежать этого? Может, есть какой-то другой выход? — Андрей выглядел измученным.
— Самый простой выход — мировое соглашение. Вы можете предложить ей компенсацию вместо доли в квартире. Учитывая, что она почти наверняка проиграет дело, если вы представите все эти доказательства, она может согласиться на разумную сумму.
— Сомневаюсь, что она согласится, — покачал головой Андрей. — Она уже настроена воевать.
— Тогда придется идти до конца, — развел руками юрист. — Но у вас хорошие шансы.
Когда они вернулись домой, Валентина Петровна встретила их с нарочитой сердечностью.
— Ну как, нагулялись? А я тут пока прибралась немного, — она демонстративно вытирала пыль с полок. — Андрюша, ты ужинать будешь?
— Спасибо, мама, не хочу, — сухо ответил Андрей.
— Совсем меня не цените, — вздохнула Валентина Петровна. — Ну и ладно.
Инна прошла в комнату и присела на диван. Вся эта ситуация выматывала ее морально и физически. Врач на последнем осмотре предупреждал об опасности стрессов в ее положении. Но как избежать стресса, когда собственная свекровь пытается отобрать крышу над головой?
Андрей сел рядом с женой и взял ее за руку.
— Мы справимся, — тихо сказал он. — Я обещаю.
В этот момент в комнату вошла Валентина Петровна.
— Ой, какие нежности, — саркастически заметила она. — А вот о матери своей ты не думаешь, Андрюша. О том, где она будет жить на старости лет.
— Мама, — Андрей посмотрел ей прямо в глаза, — мы знаем о компенсации за твою квартиру. О пятистах восьмидесяти тысячах, а не о трехстах, как ты сказала.
Валентина Петровна на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— И что с того? Это мои деньги. Я ими распоряжаюсь, как хочу.
— Конечно, твои. Как и те, что ты выручила от продажи квартиры. Но тогда почему ты считаешь, что имеешь право на половину нашего жилья?
— Потому что я вложила в него свои кровные! — повысила голос Валентина Петровна.
— Которые составляют меньше двадцати процентов от стоимости квартиры, — парировал Андрей. — И это если считать только рыночную цену, без учета эмоциональной ценности для Инны, которая получила это жилье от бабушки.
— Ах, вот как ты заговорил! — Валентина Петровна сузила глаза. — Решил мать родную выставить обманщицей?
— Нет, мама. Я просто хочу понять, зачем ты это делаешь. Зачем подаешь в суд, зачем пытаешься отобрать у нас квартиру, зачем портишь отношения с нами и с будущим внуком?
— Я ничего не порчу! Я борюсь за свои права! — в голосе Валентины Петровны звучала обида.
— А как же наши права? — тихо спросила Инна. — Права вашего сына, внука, мои, наконец?
— Вы молодые, у вас все впереди, — отмахнулась свекровь. — А у меня только эта старость и осталась. И что, должна я по съемным квартирам скитаться?
— Никто не говорит о съемных квартирах, — устало сказал Андрей. — Мы могли бы помочь тебе с покупкой жилья. Небольшого, но твоего собственного.
— На какие шиши? — хмыкнула Валентина Петровна. — У вас же денег нет.
— Можно взять кредит, — ответил Андрей. — Я могу оформить его на себя.
— Кредит? — рассмеялась свекровь. — И платить его годами? Нет уж, спасибо. Мне проще получить свою законную долю в этой квартире.
— Мама, — Андрей встал, — пойми, пожалуйста. Если ты продолжишь настаивать на своем, мы будем вынуждены бороться. У нас есть доказательства, что ты скрыла часть полученных денег. Есть свидетели, которые подтвердят, что изначально речь шла только о временном проживании. Есть экспертиза, которая покажет, что твои вложения не привели к существенному увеличению стоимости квартиры.
— Это угрозы? — Валентина Петровна скрестила руки на груди.
— Нет, мама. Это факты. Мы не хотим ссориться с тобой, не хотим воевать. Но если ты продолжишь настаивать на своем, нам придется защищаться.
— Посмотрим, что скажет суд, — отрезала Валентина Петровна и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Инна тяжело вздохнула.
— Она не отступит, да?
— Боюсь, что нет, — покачал головой Андрей. — Но и мы не можем позволить ей забрать половину нашего жилья.
Следующие недели прошли в напряженном ожидании суда. Валентина Петровна практически перестала разговаривать с ними, ограничиваясь лишь самыми необходимыми фразами. Она демонстративно собирала документы для суда, созванивалась со своим юристом прямо при них, как бы показывая серьезность своих намерений.
Андрей и Инна тоже готовились к судебному разбирательству. Им удалось получить официальную справку о выплаченной компенсации, найти фотографии квартиры до ремонта и после, собрать показания соседей и родственников о том, что Валентина Петровна должна была жить с ними временно. Тетя Галя согласилась выступить свидетелем в суде и рассказать о реальной сумме компенсации.
Наконец наступил день суда. Валентина Петровна нарядилась, словно на праздник, и с гордо поднятой головой вошла в зал заседаний. Ее юрист, представительный мужчина средних лет, уверенно раскладывал документы на столе.
Инна чувствовала себя неуверенно. Несмотря на все уверения их юриста в том, что дело почти выиграно, она не могла избавиться от тревоги. Что, если суд все-таки встанет на сторону свекрови? Что тогда будет с их семьей, с ребенком, который должен появиться на свет через полтора месяца?
Андрей крепко сжимал ее руку, но Инна видела, что он тоже нервничает. Эта тяжба с собственной матерью давалась ему нелегко.
Заседание началось. Судья, женщина с усталым лицом и внимательными глазами, попросила стороны изложить суть спора. Юрист Валентины Петровны выступил первым. Он говорил уверенно, подчеркивая «значительный вклад» своей клиентки в улучшение жилищных условий молодой семьи, показывая суду расписку, данную Андреем, и напирая на то, что Валентина Петровна — пожилая женщина, которая осталась без крыши над головой из-за «неблагодарности» сына и невестки.
Затем слово взял их юрист. Он методично, пункт за пунктом, опровергал утверждения противоположной стороны. Он представил суду документы о наследстве, доказывающие, что квартира является личной собственностью Инны. Показал справку о выплаченной Валентине Петровне компенсации, о которой она умолчала в своем иске. Вызвал свидетелей, подтвердивших, что речь всегда шла о временном проживании свекрови в их квартире, а не о передаче ей доли.
Особенно сильное впечатление на суд произвело выступление тети Гали. Она рассказала, как Валентина Петровна хвасталась полученными деньгами, как покупала на них шубу и ездила на море, как планировала «прибрать к рукам квартиру невестки».
— Валя всегда была такой, — сказала тетя Галя со вздохом. — Еще в детстве могла обманом выманить конфету у соседского ребенка, а потом делать вид, что ничего не произошло.
Валентина Петровна слушала сестру с каменным лицом, но Инна видела, как побелели ее пальцы, сжимающие сумочку.
Последний аргумент их юриста был особенно убедительным: он представил заключение независимой экспертизы, которая показала, что вложенные Валентиной Петровной средства хоть и улучшили комфортность проживания, но не привели к существенному увеличению рыночной стоимости квартиры.
— Таким образом, — подвел итог юрист, — нет никаких оснований для удовлетворения исковых требований Валентины Петровны. Квартира является личной собственностью Инны Сергеевны, полученной ею по наследству до брака. Вложенные средства не привели к существенному увеличению ее стоимости, а, следовательно, не могут быть основанием для признания права собственности на долю в этой квартире.
Судья объявила перерыв для изучения материалов дела. Валентина Петровна подошла к своему юристу, и они о чем-то тихо, но ожесточенно спорили. Инна и Андрей остались сидеть на своих местах, не зная, что сказать друг другу.
Через полчаса заседание возобновилось. Судья внимательно посмотрела на обе стороны и произнесла:
— Суд готов огласить решение. На основании представленных документов и свидетельских показаний, суд постановляет: в удовлетворении исковых требований Валентины Петровны отказать полностью. Квартира признается личной собственностью Инны Сергеевны как имущество, полученное ею по наследству до брака. Вложенные ответчицей средства не привели к существенному увеличению стоимости жилья и не могут быть основанием для признания права собственности на долю в нем.
Инна почувствовала, как напряжение последних недель отпускает ее. Они выиграли! Квартира осталась за ними! Она с благодарностью посмотрела на их юриста и крепко сжала руку мужа.
Валентина Петровна сидела неподвижно, глядя в одну точку. Потом медленно встала, подошла к сыну и невестке и тихо сказала:
— Поздравляю. Вы победили. Надеюсь, вы довольны.
— Мама, — начал было Андрей, но она перебила его:
— Не надо. Просто скажи, где я теперь буду жить?
— Мы поможем тебе найти жилье, — уверенно сказал Андрей. — Я уже говорил, что могу взять кредит.
— Чтобы купить мне конуру где-нибудь на окраине? — горько усмехнулась Валентина Петровна. — Нет уж, спасибо. Лучше к Гале переберусь пока. Раз уж она так хорошо умеет выступать в суде.
С этими словами она развернулась и направилась к выходу. Андрей хотел пойти за ней, но Инна удержала его за руку.
— Дай ей время, — тихо сказала она. — Ей нужно смириться с поражением.
Вечером, когда они вернулись домой, Валентины Петровны уже не было. Она собрала свои вещи и оставила короткую записку: «Переезжаю к Гале. Не звоните.» На столе лежали ключи от квартиры.
Инна медленно опустилась на диван. Странное чувство овладело ею: облегчение от выигранного дела смешивалось с грустью от разрыва семейных отношений.
— Как ты думаешь, она когда-нибудь простит нас? — спросила она Андрея.
— Не знаю, — честно ответил он. — Мама умеет долго держать обиду. Но, возможно, когда родится ребенок, она смягчится. Она ведь всегда мечтала о внуках.
— Надеюсь, — кивнула Инна. — Я не хочу, чтобы наш малыш рос без бабушки.
Они помолчали, осматривая квартиру, которая вдруг показалась такой пустой и просторной без вещей Валентины Петровны.
— Знаешь, — сказал наконец Андрей, — может быть, это и к лучшему. Мама поймет, что была неправа, и мы сможем начать все с чистого листа.
— Я бы этого хотела, — улыбнулась Инна. — Но на этот раз на честных условиях, без скрытых планов и недомолвок.
Прошло два месяца. Инна родила здорового мальчика, которого назвали Михаилом в честь отца Андрея. Валентина Петровна так и не появилась в больнице, хотя Андрей звонил ей и сообщил о рождении внука.
Они привезли малыша домой и начали привыкать к новой жизни втроем. Квартира, казавшаяся такой тесной для трех взрослых, оказалась вполне просторной для молодой семьи с ребенком. Инна с удовольствием обустраивала детский уголок, а Андрей проводил все свободное время с сыном.
Однажды, когда Михаилу исполнился месяц, в дверь позвонили. На пороге стояла Валентина Петровна с огромным букетом и пакетом детских вещей.
— Можно? — неуверенно спросила она.
Инна молча отошла в сторону, пропуская свекровь в квартиру.
Валентина Петровна прошла в комнату, где в кроватке лежал Михаил, и замерла.
— Какой красивый, — прошептала она. — Весь в тебя, Андрюша.
— А характер Инны, — улыбнулся Андрей. — Такой же упрямый.
Валентина Петровна повернулась к ним:
— Я… я хотела извиниться. За все, что наговорила, за суд, за… все.
Инна и Андрей переглянулись.
— Прощаем, — сказала наконец Инна. — Но только если ты обещаешь больше никогда так не поступать.
— Обещаю, — кивнула Валентина Петровна. — Я многое передумала за это время. Галя мне все уши прожужжала о том, какая я неправая. — Она вздохнула. — И, кажется, она права.
— А как ты теперь? Где живешь? — спросил Андрей.
— У Гали пока. Но, знаете, я, кажется, нашла себе квартиру. Маленькую, но зато свою. В кооперативном доме для пенсионеров. Там и палисадник есть, и соседи приличные.
— Это замечательно! — искренне обрадовалась Инна. — А денег хватает?
— На первый взнос хватило, — кивнула свекровь. — А дальше буду понемногу выплачивать. Пенсия у меня неплохая, да и накопления еще остались.
Она подошла к кроватке и осторожно погладила Михаила по щеке.
— Можно, я буду приходить иногда? Помогать вам с малышом?
— Конечно, можно, — улыбнулась Инна. — Ты все-таки его бабушка.
— Спасибо, — тихо сказала Валентина Петровна. — И прости меня, Инночка. Я была несправедлива к тебе все эти годы.
Инна подошла к свекрови и неожиданно для себя обняла ее.
— Все хорошо, — сказала она. — Главное, что теперь мы можем начать все сначала.
Прошел год. Михаил уже уверенно ходил, держась за руки взрослых, и пытался произносить первые слова. Валентина Петровна регулярно приходила в гости, помогала с внуком и, кажется, наконец-то нашла свое место в жизни. Она переехала в свою маленькую квартиру в кооперативном доме, завела кошку и даже начала ходить на курсы компьютерной грамотности для пенсионеров.
Инна вернулась к работе, а Андрей получил повышение. Они начали откладывать деньги на новую, более просторную квартиру, но не спешили с переездом. В этих стенах было столько воспоминаний — и горьких, и радостных, что расставаться с ними пока не хотелось.
Однажды, когда они всей семьей, включая Валентину Петровну, сидели за праздничным столом, отмечая день рождения Инны, свекровь вдруг сказала:
— Знаете, я ведь тогда была неправа не только из-за денег.
— А из-за чего еще? — удивился Андрей.
— Я боялась остаться одна, — призналась Валентина Петровна. — Когда ты женился, Андрюша, мне казалось, что я теряю единственного близкого человека. Вот и цеплялась за вас, за эту квартиру… думала, если будем жить вместе, то и не потеряю тебя.
— Мама, ты бы никогда меня не потеряла, — ответил Андрей. — Ты же моя мама.
— Теперь я это понимаю, — кивнула Валентина Петровна. — А тогда… тогда я думала только о своих страхах. — Она повернулась к Инне. — И, знаешь, я рада, что тогда проиграла суд. Если бы выиграла, то, наверное, потеряла бы вас всех по-настоящему.
Инна улыбнулась и подняла бокал:
— За нашу семью. За то, что мы смогли пройти через все испытания и остаться вместе.
— За семью, — эхом отозвались Андрей и Валентина Петровна.
А маленький Михаил, сидя на высоком стульчике, радостно захлопал в ладоши, словно понимая, что в жизни его родителей и бабушки наконец-то наступил долгожданный мир.
Время шло. Валентина Петровна все чаще стала приглашать Инну, Андрея и Михаила к себе в гости. Ее маленькая квартирка в кооперативном доме постепенно превратилась в уютное гнездышко, где пахло свежей выпечкой и было много игрушек для внука. Она с гордостью показывала им свой палисадник, где выращивала цветы, и знакомила с соседями — такими же пенсионерами, которые, впрочем, вели очень активный образ жизни.
Инна часто думала о том, как могла бы сложиться их жизнь, если бы свекровь выиграла тот суд. Наверняка они бы разругались окончательно, и Михаил никогда бы не узнал свою бабушку. Андрей разрывался бы между матерью и женой, а сама Инна постоянно чувствовала бы себя чужой в собственном доме.
К счастью, жизнь распорядилась иначе. Конфликт, который мог разрушить их семью, в итоге сделал ее только крепче. Они научились слышать друг друга, уважать границы и находить компромиссы.
Когда Михаилу исполнилось три года, Инна и Андрей все же решились на покупку новой квартиры. Они нашли отличный вариант — трехкомнатную квартиру в новом районе, недалеко от парка и детского сада. Однако на семейном совете было решено, что они пока не будут продавать квартиру Инны.
— Будем сдавать ее, — объяснил Андрей матери. — Так у нас будет дополнительный доход, а в будущем, когда Миша вырастет, она останется ему.
— Очень разумно, — одобрила Валентина Петровна. — А я, если что, могу присматривать за квартирой, когда там будут жить арендаторы. Проверять, все ли в порядке.
Инна улыбнулась, вспомнив, как еще недавно свекровь пыталась отобрать у них эту самую квартиру, а теперь предлагает помощь в ее сохранении. Жизнь действительно полна иронии.
— Спасибо, Валентина Петровна, — искренне сказала она. — Мы будем очень благодарны за помощь.
Свекровь смущенно улыбнулась:
— Да ладно тебе, называй меня просто мамой. Я ведь для Миши уже бабушка Валя, а не Валентина Петровна.
Инна кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. После всего, через что они прошли, это простое «мама» означало так много.
— Хорошо… мама, — ответила она.
В этот момент в комнату вбежал Михаил с новой машинкой, подаренной бабушкой, и радостно закричал:
— Бабуля, смотли, она ездит сама…
