7 декабря был день рождения артиста редкого дара и уникальной человеческой судьбы — Петра Вельяминова (1926-2009).
Вся его жизнь была соткана из парадоксов. Коренной москвич, потомок древнего аристократического рода, в 16 лет он получил 10 лет лагерей якобы «за участие в антисоветской организации». Актерскому мастерству Петр Сергеевич обучался в ГУЛАГе, а после освобождения (отсидел 9 лет и 9 дней) еще долго кочевал по стране, переезжая из одного провинциального театра в другой.
Со временем он стал невероятно популярным и всенародно любимым. Парадокс в том, что «враг народа и государства» Вельяминов идеально воплотил в советском кино образ пламенного коммуниста.
Всего за его плечами более 80 картин. В том числе знаменитые «Тени исчезают в полдень», «Вечный зов», «Командир счастливой «Щуки», «Пираты ХХ века», «Бандитский Петербург».
39 КОЛЕНО РОДА ВЕЛЬЯМИНОВЫХ
— Петр Сергеевич, это правда, что Вельяминовы – один из древнейших русских родов, немало прославивших Россию?
— Действительно, среди моих предков немало знаменитых личностей. В геральдической книге Российской империи написано, что Вельяминовы «служили престолу в боярах, окольничих и других знатных чинах, жалованы были поместьями».
Самым титулованным был основатель рода, в 1027 году пришедший во главе трехтысячной дружины служить к Ярославу Мудрому. Он был племянником норвежского конунга – короля Хокона II – это достоверно существовавшая историческая фигура. Вот оттуда наши предки, которых судьба возносила на высшие государственные должности и низвергала в ад тюрем и крепостей, некоторым даже рубили головы.
Один Вельяминов, Иван Александрович, которого звали «неподкупный генерал», был генерал-губернатором в Иркутске во времена декабристов. Между прочим, он первым перевел с французского на русский язык «Отелло» Шекспира. Первый перевод – это документально зафиксировано…
Его брат, Алексей, служил начальником штаба у генерала Ермолова, участвовал в Крымской войне, и в его честь город Туапсе императорским указом переименовали в форт Вельяминовский. Фамилии этих людей выбиты в Георгиевском зале Московского Кремля, а их портреты занимают достойное место в Эрмитаже, в «Галерее Героев Отечественной войны 1812 года».
Еще один мой предок Николай Александрович Вельяминов – известный военный хирург. С 1909 по 1913 год он возглавлял Военно-медицинскую академию, а в первую мировую был назначен начальником санитарной службы русской армии.
После революции, несмотря на идейные разногласия с советской властью, Николаю Вельяминову в знак признания заслуг перед Отечеством был поставлен памятник на Волковом кладбище. Мы с его внучкой, ныне живущей в Швейцарии, поддерживаем родственные отношения. Я подсчитал, что я — 39-е колено рода.
— Откуда так хорошо знаете родословную?
— Многое рассказывал папа, дома висели портреты дедов и прадедов.
— Неужели на протяжении десяти веков все Вельяминовы были военными?
— Это родовая профессия. И отец мой — офицер. Закончил в Петербурге кадетский корпус и юнкерское Павловское училище, поступил в лейбгвардии Кексгольмский полк. Ушел в 1916 году на Первую мировую. Мы с сестрой родились в Москве.
ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ
— В 1930-ом году репрессировали вашего отца, в 1943-ем пришли за вами. За что можно арестовать 16-летнего подростка?
— На мою судьбу происхождение, конечно, повлияло. Как мне было сказано на одном из допросов, «яблоко от яблони недалеко падает». А взяли меня «за сочувствие антисоветской организации «Возрождение России», которой, понятно, не было в помине. На одной лестничной площадке со мной жила 17-летняя девочка Марина, мы вместе учились, дружили.
Знакомый ее отца — они оба были преподавателями — не сдал радиоприемник, а значит, «слушал немецкие передачи». Арестовали всех, с кем он имел контакты, — преподавателей и студентов, в том числе и меня. А через год – и маму…
В тот момент я мало что соображал. 16 лет, что вы хотите? Я ведь там даже права пробовал качать, о презумпции невиновности чекистам рассказывал. Ну, они мне и впаяли по полной программе. Потом — девять лет лагерной жизни, где мне пришлось работать плотником, зольщиком, слесарем, кочегаром, сантехником, помощником конструктора – всего не перечислишь.
Именно там, образно говоря, и были мои первые театральные университеты. Меня определили в культурно-воспитательную часть ГУЛАГа. Чем только не занимался: бил в барабаны в джаз-банде, пел в оркестре, играл в спектаклях. Так что «искру таланта» во мне заметили и помогли «возгореться пламени» граждане начальники. Кстати, за одну очень удачную роль мне даже «скостили» срок – аж на 193 дня.
Часто спрашивают: а что вам там помогло выжить? Меня спасала только молодость и очень сильная вера в справедливость, не связанная ни с какими реалиями, не подтвержденная ничем, кроме внутренней силы. И потом – пример мамы и отца, не просто стойких, а в высшей мере стойких людей, гордо перенесших все удары судьбы.
ПРОСИЛСЯ В ШТРАФБАТ
— Помните первые часы, проведенные на свободе?
— Это было поразительное чувство. «Пьянящий воздух свободы» — не литературное преувеличение, в самом деле кружилась голова. Я помню свое удивление: вышел из зоны за ограду и — на свободе! Первым делом поехал к знакомому, который работал на Куйбышевской ГЭС. В тот вечер мы с ним очень сильно напились.
Вот вы спрашивали, все ли мои предки военные… Знаете, как мне было горько, что я не попал на Великую Отечественную. Писал Сталину, просил отправить на фронт, хоть и в штрафбат, но ответа не получил. До сих пор в День Победы с завистью смотрю на ветеранов.
Я должен был стать офицером, должен! Если бы не арест, пошел бы в военно-морское училище. Сражался бы с фашистами, а не сидел в Бутырке. Правда, много позже мне все-таки довелось примерить офицерский китель — на экране. В фильме «Версия полковника Зорина» был крупным милицейским начальником, а в «Возвращении резидента» вообще сыграл роль генерала КГБ.
О ДЕБЮТЕ В КИНО
— Вы освободились в пятьдесят втором – и в том же году уже играли на сцене абаканского театра.
— Правильно, я вышел в апреле, а осенью того же года уже служил в театре. Меня спасла эта лагерная профессия! В 25 лет выйти на свободу, не имея права на образование… Как артист, я вырос в театре, больше 150 ролей сыграл. Много лет работал в небольших театрах, нестоличных: Абакан, Тюмень, Дзержинск, Новочеркасск, Чебоксары, Иваново, Пермь, Свердловск.
У меня бывало по 12 премьер в год. Роли были хорошие, почти все — главные. А реабилитировали меня только в 1984 году — через тридцать с лишним лет после освобождения. Вдруг выяснилось, что в моих действиях отсутствовал состав преступления. После этого мне сразу дали звание народного артиста, хотя прежде вычеркивали из всех наградных списков.
— А как вы пришли в кинематограф?
— В Свердловском театре я играл в спектакле «Кандидат партии» молодого рабочего-передовика, который сталкивается с прохиндеем, и разрешает конфликтную ситуацию в свою пользу со свойственной ему открытостью и достоинством. Довольно удачная роль, хотя и в прямолинейной пьесе. Именно этот спектакль пришли посмотреть режиссеры Владимир Усков и Валерий Краснопольский.
Моя работа им понравилась. Так я и получил приглашение сняться в телефильме «Тени исчезают в полдень» в роли председателя колхоза Захара Большакова. Позже эти же режиссеры сняли фильм «Вечный зов». Повезло, я считаю. Ни разу не снимался в кино — и вдруг главная роль. Это счастье!
«КОММУНИСТ, С КОТОРОГО НАДО БРАТЬ ПРИМЕР»
— Вы стали знаменитым в 44 года. Как родные реагировали на ваш успех?
— Отец и мама — спокойно. Больше всех радовалась старшая сестра. Правда, когда она увидела меня перед съемками в костюме Захара Большакова, то воскликнула: «Боже, как ты плохо одет! А говорил, что играешь героя». Но успех был ошеломляющим.
Помню, первые две серии не вызвали ажиотажа, зато потом та-а-акое началось… Мне телефон оборвали! При встрече все лезли целоваться: «Захарушка, наш дорогой!» Письма приходили даже из-за границы — из Германии, Болгарии.
Как-то мы приехали на премьеру «Теней…» во Францию, были на экскурсии в Версале. Роскошный дворец, спальня Людовика XIV. Рядом с нами болгарская группа. Вдруг ко мне бросаются люди: «Захар Большаков!» Удивительно. Или когда секретарь обкома Кемеровской области, собрав свой огромный аппарат, сказал: «Вот коммунист, с которого надо брать пример!» Хотя в партии я никогда не состоял.
— Вы приложили руку и к первому советскому боевику…
— Это вы, конечно, о «Пиратах ХХ века». Между прочим, когда этот фильм вышел на экраны, критика разнесла его в пух и прах. Его не считали никаким боевиком, а просто плохим, одиозным фильмом. Там ведь не было ни партийной организации, ни комсомола.
И все критики ругали картину последними словами. А теперь (как с годами меняется точка зрения!) это золотой фонд нашего кинематографа. Собственно, лично меня привлекло в сценарии именно то, что это боевик. Заманчиво было открыть что-то новое. И мы не прогадали. У этого фильма был потрясающий успех — зрители просто штурмовали кинотеатры.
— Как пережили свалившуюся сумасшедшую популярность?
— Я принял ее достойно. (Смеется). Мне всегда хватало ума и вкуса относиться к себе с иронией. Понимал, что любовь зрителей — не ко мне лично, а к моим героям, тем людям, которых я играл. А я живой человек со своими недостатками.
— Поклонницы донимали?
— Мои поклонницы всегда немного отличались от тех, которые ходят следом за своими кумирами и забрасывают их любовными письмами. В какой-то степени мои роли действовали на них. Но, конечно, разные были случаи. Помню, после гастролей в Тольятти артистам «Современника» (а я тогда служил в этом театре) нужно было улетать в Москву.
Галя Волчек и говорит мне: «Слушай, пойди похлопочи немножко лицом, может, получится бронь снять». Я подошёл к окошечку касс и начал улыбаться девушкам-кассиршам. И вот одна из них кричит другой: «Маша, смотри, кто к нам пришёл!». Та подбежала и радостно произнесла: «Вижу – Рыбников!»
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КОЛХОЗА И ПОМИДОРЫ
— Петр Сергеевич, вы сыграли десятки положительных персонажей. А были отрицательные?
— Знаете, кинематограф долгое время подходил ко мне только с позиций положительного героя. Этому можно было радоваться, но это и огорчало, потому что я считаю себя разноплановым актером. Для меня нет положительных и отрицательных ролей, есть удачные и неудачные.
Что же касается амплуа, то вспомнилась одна история. Как-то раз, после встречи со зрителями, подошла ко мне женщина и поинтересовалась – верно ли, что я навсегда променял свой колхоз на актерскую карьеру? Мол, такие слухи в народе ходят.
Когда я ей сказал, что по роду деятельности не имею к колхозным делам ни малейшего отношения, она как-то сникла, расстроилась – решила, в общем, что я сказал неправду. Подумала, наверное, что я зазнался, застеснялся «своей» почетной профессии.
А между прочим (скажу вам по секрету), когда я в первый раз увидел, что помидоры растут на кустах, очень удивился, потому что искренне думал, что они растут на деревьях. Вот такой я «председатель колхоза»!
— А в комедиях удалось сыграть?
— У меня в жизни целая история связана со «Служебным романом». В театре в пьесе «Сослуживцы» я играл Новосельцева. И меня увидел в этой роли Эмиль Брагинский, а потом и Эльдар Рязанов.
Тогда же вышла статья (раз уж начал хвастаться, надо хвастаться до конца) в журнале «Театральная жизнь», где Рязанов написал, что я лучший исполнитель роли Новосельцева. Кстати, под влиянием увиденного он даже пробовал меня в «Иронию судьбы…» на роль Лукашина.
— И?
— После кинопробы Рязанов написал мне очень хорошее письмо с отказом, к сожалению. Сказал, что на эту роль нужен более инфантильный человек. (Смеется.)
«В БЫТУ СКРОМЕН. ЖЕНАТ ЧЕТЫРЕ РАЗА»
— Смотрите свои фильмы по телевизору?
— Иногда смотрю. Не столько за сюжетом слежу или игру оцениваю, как вспоминаю события теперь уже более чем тридцатилетней давности. Вспоминаю блестящих актеров, которые стали друзьями. Жаль, многие ушли невостребованными… Я вижу, что эти фильмы и сейчас современны, их смотрят с удовольствием.
— По-вашему, в чем их секрет?
— Наверное, в добротности, искренности. Но я не оцениваю свои фильмы.
— Сейчас снимаетесь?
— Нет. Хотя работать хочется всегда.
— А что самое главное в семейной жизни?
— Терпение и вера. И любовь – само собой. Без любви брак не может существовать. Это не жизнь — без любви. Мы с Татьяной в браке 17 лет, а знакомы уже 24 года. Мы все время вместе. Она мой самый большой друг.
— Это ваш пятый брак?
— Да. Помню, как-то еще в советское время партийная комиссия обсуждала мою кандидатуру перед выездом за границу (тогда порядок был такой, требовалось разрешение руководящих товарищей). Словом, зачитывают мою характеристику с места работы: «В быту скромен. Женат четыре раза». Посмеялись товарищи коммунисты и отпустили…
Татьяна моложе меня на тридцать с лишним годков. Она работала диспетчером на стройке, потом перешла в банк, а когда связала судьбу со мной, уволилась, посчитав, что теперь главное ее дело — забота обо мне.
— Если не секрет, как вы познакомились?
— Это случилось в поезде Петербург – Москва. А потом я за ней ухаживал целых восемь лет.
— ?!
— Да, потому что крепость не сдавалась, приходилось долго держать её в осаде.
«СЧИТАЮ СЕБЯ ПЕТЕРБУРЖЦЕМ»
— В фильме «Командир счастливой «Щуки» вы сыграли командира подводной лодки. Любите море?
— Очень. Я раньше обожал плавать. Я даже говорил, что произошел от дельфина. Кстати, я — почетный член клуба подводников.
— Что еще любите?
— Путешествовать. Благодаря съемкам, гастролям я проехал от Камчатки до Кишинева и от Полярного до Владивостока. Если неделю не выезжал, мне казалось, что уже засиделся дома.
Мир очень красивый. Я вообще очень люблю природу. Ходил без компаса по лесам, не боясь заблудиться. Охотился, даже на медведя. Любил пострелять в уток. Но теперь я иначе отношусь к охоте. Помню, в Мексике, я ходил на корриду и понял, что это ужасно. Когда смелые тореадоры, поразив быка, цепляли крючьями и увозили куда-то его бездыханное тело, мне это очень не понравилось.
— Почему, сменив за свою жизнь столько разных городов, вы в итоге остались жить в Петербурге?
— Питер мне давно не чужой, в детстве меня через Ленинград возила мама к отцу, когда он рыл Беломорканал. Здесь похоронены мой дед и прадед, здесь погиб в блокаду дядя. Я вспоминаю Москву, все-таки родился там, но считаю себя петербуржцем.
— Петр Сергеевич, что, на ваш взгляд, самое главное в жизни? Лично для вас.
— Мне всегда казалось, что самое главное просто жить, заниматься хорошо и честно своим делом и чтобы тебя окружали люди, которые тебе были бы приятны, которые связаны с тобой не только профессией, но и сердцем. Вообще, самое главное не тратить себя на пустяки, не размениваться.
— А что главное для актера — слава, материальное благополучие или самодостаточность?
— Профессия. Творчество. Вера в то, что он занимается очень интересным и важным делом. И вечное самосовершенствование. Нет, все остальное тоже важно, но, выходя на сцену, человек забывает обо всем. Если это есть, значит, ты не напрасно выбрал актерскую профессию.
— Вы счастливый человек?
— Счастливый! Я очень люблю жизнь, и мне кажется, это взаимно. Я пытаюсь жить в гармонии с миром и с собой, по-моему, мне это удается.
