«Я не хочу, папенька, я не хочу!», — кричала она. Но отец был неумолим: нынче же ночью 17-летняя Катенька отправится в опочивальню 14-летнего государя и одарит того всей своей прелестью.
Юная княжна бросилась на постель, зарыдала, обхватив подушку руками. Милое лицо возлюбленного графа занимало все ее сознание, но вдруг оно сменилось ухмыляющейся, прыщавой физиономией императора-подростка, которого фрейлины за глаза называли «подростком-мучителем».
Катенька вскрикнула, сев на постели. Отец стоял рядом, смотрел на нее со смесью жалости и гнева.
«Прекрати истерику, дурная, — ласково сказал папенька, присаживаясь рядом с Катей. — Ты делаешь это для своей семьи, для всего нашего рода. Ты станешь императрицей, дочь моя. Просто потерпи немного, потерпи».
Екатерина Долгорукова родилась в 1712 году в селе Горенки неподалеку от Москвы в большой семье князя Алексея Григорьевича Долгорукова и его супруги Прасковьи Юрьевны Хилковой. Помимо Екатерины, в семье было еще шестеро детей.
Отец, карьерист до мозга костей, относился к детям как к капиталу, который можно выгодно вложить в будущем. Особые надежды Алексей Григорьевич возлагал на бойкого сынка Ивана, которому передались отцовские сметливость да хватка, и на светловолосую красавицу Екатерину, к пятнадцати годам уже вызывавшую восхищенные взгляды мужчин.
Чтобы детки получили столь актуальное в те времена европейское воспитание, Алексей Григорьевич отправил Ивана и Екатерину в Варшаву, в дом их деда, князя Г.Ф. Долгорукова.
Григорий Федорович в юном возрасте был пожалован Петром I в царские стольники и в буквальном смысле несколько лет прожил в комнате государя, насмотревшись на многие, заведенные Его Императорским Величеством «европейские свободы».
В доме своего дедушки Иван и Екатерина окунулись в куртуазно-расслабленную атмосферу, которая, впрочем, в те времена не была чем-то из ряда вон выходящим. Таким образом, вместо штудирования латинских трактатов, подростки Долгоруковы познавали мир взрослых шалостей — и эта наука в будущем им пригодится гораздо больше, нежели язык Цицерона и Горация.
6 мая 1727 года Императором и Самодержцем Всероссийским стал 12-летний мальчик Петр II. Князь Иван Долгоруков, которому на момент коронации Петра исполнилось 19 лет, стал ближайшим другом юного государя.
По сути дела, Иван завершил «воспитание» мальчика-императора, окончательно утвердив того на «дурной дорожке». Пётр больше всего на свете полюбил гулянки, спиртное, забавы с юными фрейлинами, а также охоту.
На охоту обыкновенно государь выезжал с Иваном Долгоруковым, а также со своей тетей, 17-летней «дщерью Петрова» Елизаветой по прозвищу «Леди Елизавет». Ни для кого в окружении юного царя не было секретом, что Пётр питал к «Леди Елизавет» отнюдь не родственные чувства.
После шумной погони за зайцем или молодым кабанчиком, государь любил полежать на травке, положив светловолосую, красивую голову на колени тетушки. Хотел Пётр и большего, но Елизавета не позволяла, держа венценосного родственника на определенном расстоянии.
Елизавета и Иван, играя с мальчиком в отнюдь не детские игры, не забывали выполнять свою главную задачу, возложенную на них «кукловодами» Алексеем Григорьевичем Долгоруковым и Андреем Ивановичем Остерманом. Задача эта была — настраивать императора против светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова, всесильного регента, а также против невесты Петра, Марии Меншиковой.
Благодаря хитрой игре Долгоруковых, Остермана и Елизаветы Петровны, государь перестал бояться Меншикова, начал грубить «Данилычу» и издеваться над Марией.
Вскоре для «полудержавного властелина» все было кончено: 8 сентября 1727 года Меншикова с семьей сослали в Берёзов.
Осенью 1729 года из Сибири пришла радостная для многих весть: Меншиков захворал оспой и находится при смерти. Князь Алексей Долгоруков, ранее все еще опасавшийся возвращения опасного и хитроумного врага, понял, что настало время фиксировать победу и величие своего рода, используя главный козырь — красавицу-дочку Екатерину, фрейлину императорского двора.
После падения Меншикова Петр II практически все время жил в Горенках — подмосковном имении Долгоруковых. Алексей Григорьевич тщательно следил, чтобы рюмка императора всегда была полна, а ложе согрето симпатичной фрейлиной. Иван Долгоруков, ставший для государя главным советником и ближайшим другом, делал все, чтобы мальчик как можно меньше учился и не занимался государственными делами.
Образ жизни, никоим образом не подходящий 14-летнему мальчику, привел к тому, что характер Петра безнадежно испортился. Это был избалованный, жестокий, самовлюбленный недоросль, не отказывавший себе в удовольствии помучить беззащитных (чаще всего — девушек-фрейлин).
О своем намерении выдать Екатерину за императора Алексей Григорьевич сообщил дочери за несколько месяцев до смерти Меншикова. Барышня была в ужасе, но не столько из-за того, что ее хотели отдать «подростку-мучителю», а из-за страстной любви к графу Миллезимо, родственнику посла Австрии в России графа Вратислава.
К Петру 17-летняя красавица относилась со смесью жалости и отвращения: видеть мужчину в юном, капризном недоросле с тонкими ручками и плохой кожей, она при всем желании не могла.
Тем не менее, в конце ноября 1729 года после очередной ночной попойки государь Пётр Алексеевич обнаружил себя на ложе с фрейлиной Екатериной Долгоруковой. Тут же в опочивальню вошли отец девушки, граф Алексей Григорьевич и ее брат Иван Алексеевич. Долгоруковы со слезами на глазах поздравили «молодых». 14-летний подросток, который боялся брака как огня, был вынужден смириться с неизбежностью.
19 ноября 1729 года — ровно через неделю после смерти в Березове сиятельного князя Меншикова, — Екатерину Долгорукову объявили невестой императора. 30 ноября в ходе торжественного обручения в Лефортовском дворце в Москве Екатерине был присвоен уникальный титул: «Ее Высочество Государыня-невеста».
Долгоруковы прекрасно понимали, что «не свое берут», и спешили закрепить внезапно возросшее влияние.
Петр II во время церемонии был холоден с невестой, вовсю переглядывался с дамами и улыбался «тетушке» Елизавете Петровне.
Возлюбленный Екатерины, граф Миллезимо, был выслан за границу сразу после обручения, а «Государыня-невеста» переехала в Головинский (Екатерининский) дворец.
Свадьба должна была состояться 19 января 1730 года. 17 января, когда Долгоруковы лихорадочно готовились к столь судьбоносному для себя событию, Пётр II с фельдмаршалом Минихом и вице-канцлером Андреем Остерманом отправились на Москву-реку принимать военный парад.
Мороз стоял трескучий, но император по привычке ехал в открытой карете и был очень легко одет. По возвращению домой государь слёг. У мальчика был сильнейший жар, и прибывший лейб-медик надежды не оставил: оспа.
Узнав, что государь умирает, Долгоруковы устроили настоящую свистопляску. По приказу отца Иван Долгоруков, умевший копировать почерк императора, написал от имени Петра завещание, в котором «Государыня-невеста» объявлялась наследницей престола. Наглость со стороны Долгоруковых была совершенно неслыханная — даже Меншиков себе такого не позволял.
Тем временем Пётр кончался. В час ночи с 18-го на 19-е января император пришел в себя и отчетливо сказал:
«Закладывайте лошадей. Я поеду к сестре Наталии».
Окружающие похолодели: в бреду бедный мальчик собрался ехать к сестре, которая умерла от чахотки в 14-летнем возрасте еще два года назад.
Увы, слова Петра оказались пророческими: через несколько минут после произнесенных им последних фраз, государь отправился на тот свет, где, как многие верили, ждала его Наталья Алексеевна. Дом Романовых официально пресекся по прямой мужской линии.
Все приготовления Долгоруковых к свадьбе, все немалые траты оказались напрасными. Но князь Алексей Григорьевич не думал сдаваться. Понимая всю опасность своей затеи, Долгоруков-старший все же подал поддельное завещание в пользу своей дочери на рассмотрение Верховного тайного совета.
Подделка принята не была: члены совета однозначно заявили, что наследник престола должен представлять дом Романовых.
Выдающаяся наглость Алексея Григорьевича катастрофическим образом повлияла и на его судьбу, и на судьбы его детей.
Сразу после вступления на престол Анны Иоанновны семья Долгоруковых была лишена всего имущества и привилегий и в полном составе сослана в Берёзов, туда, где ранее погибали их злейшие враги — Меншиковы.
Алексей Григорьевич испытания не выдержал: 30 сентября 1734 года он скончался.
Иван Долгоруков поначалу отбывал наказание в Берёзове, но затем его под конвоем доставили в Санкт-Петербург по доносу подьячего Тишина, сообщившего, что ссыльный допускает «важные злодейственные непристойные слова» об Анне Иоанновне и ее фаворите Эрнсте Иоганне Бироне.
В ходе допроса с пристрастием Иван рассказал о поддельном завещании, после чего его судьба была предрешена. 8 ноября 1739 года на Красном поле в Новгороде 31-летнего Ивана Долгорукова подвергли четвертованию.
В Берёзове остались дети Алексея Григорьевича. Тяжелее всего приходилось старшей, «Государыне невесте» Екатерине. Несостоявшаяся царица подвергалась осмеянию со стороны тюремных надзирателей, и, по слухам, многие из тюремщиков заходили в домик Долгоруковых, чтобы близко пообщаться с Екатериной. Согласно некоторой информации, в Берёзове княжна родила мертвого ребенка.
Мучения детей Долгоруковых закончились лишь в 1741 году, когда императрицей стала Елизавета Петровна. Государыня простила опальную семью и позволила ее остаткам вернуться из Сибири в Центральную Россию.
Екатерине было возвращено звание императорской фрейлины. В 1745 году бывшая «Государыня-невеста» вышла за генерал-поручика графа А.Р. Брюса.
Брак оказался счастливым, но Екатерине недолго пришлось наслаждаться семейной жизнью: в 1747 году она простудилась и умерла в возрасте 35 лет. Детей у Брюса и Долгоруковой не было.
Так сложилась судьба женщины, которую жадный до власти отец и брат бросили на ложе императора-подростка, объявили «Государыней-невестой», а в результате загубили ей жизнь.
