Осенний дождь стучал по стеклам двушки, где Кира складывала постиранное белье. Замуж вышла три года назад, живет с Павлом в собственной квартире. Работает менеджером в строительной компании, муж — слесарь на заводе. Семейная жизнь текла размеренно.
Одна беда — регулярные набеги свекрови. Зинаида Федоровна, мать Павла, пятьдесят восемь лет, привыкла руководить жизнью единственного сына. После его женитьбы вмешательства не прекратились, а даже усилились. Свекровь являлась в квартиру когда заблагорассудится, пользуясь запасными ключами. Павел отдал их сразу после свадьбы.
— Мама заглянет полить цветочки или принесет домашнюю консервацию, — объяснял супруг подобную вольность.
Вначале Кира не протестовала. Зинаида Федоровна правда поливала фикус и приносила банки с огурцами. Но постепенно поведение женщины становилось наглее: роется в холодильнике, проверяет шкафы, читает нотации по хозяйству. Кира молчала, не желая ссориться с мужем.
Первый звонок прозвенел в сентябре. Кира искала новенькую тушь, купленную на прошлой неделе. Нигде нет. Заодно пропала дорогущая помада от французских производителей — презент от коллеги.
— Наверное, сама засунула куда-то, — думала Кира, хотя прекрасно помнила — косметика лежала на туалетном столике.
Спустя пару дней исчезли серебряные сережки с жемчугом. Хранились в деревянной шкатулке, содержимое которой Кира знала наизусть. Украшения покупала на первую получку с новой работы, они много значили. Перерыла всю спальню — сережек как не бывало.
Подозрения крепли день ото дня. Минувший месяц Зинаида Федоровна захаживала еженедельно, исключительно в рабочие часы, когда молодожены отсутствовали. Соседи видели свекровь множество раз — та невозмутимо входила в подъезд со своими ключами. Больше никто квартиру не посещал.
Переломным моментом стали деньги. Кира держала сумку на полочке у зеркала в прихожей. В кошельке лежали две тысячи — часть накоплений на зимнее пальто. Утром деньги были, к вечеру недосчиталась полутора тысяч.
Кира плюхнулась на диван и принялась соображать. Может, Павел взял и забыл сказать? Но супруг никогда не лазил в ее кошелек без спроса. Да и собственных денег у него хватало.
— Паша, — спросила у мужа, когда тот пришел с работы, — полторы тысячи из кошелька испарились. Не брал?
Павел удивился и замотал головой.
— Не, зачем мне твои деньги? Своих хватает. Может, потратила и забыла?
— Помню точно, сколько было, — настаивала Кира. — Целый день на работе просидела, тратить было где.
— Ну тогда хрен знает, — махнул рукой муж. — Может, обронила где или в магазине потеряла.
Павел отмахнулся, будто полторы тысячи — мелочь. Кира скривилась. Для их бюджета сумма приличная.
Следующие две недели Кира следила за вещами пристально. Проверяла сумку, пересчитывала украшения, запоминала расстановку косметики. Пропаж не было, и женщина почти поверила в совпадения.
Но в конце октября случилось то, что расставило все по местам. Кира открыла шкатулку и обомлела. Нет двух золотых цепочек — тоненькой от бабушки и массивной от мужа на годовщину. Стоимость — тысяч тридцать.
Лицо Киры налилось краской от злости. Руки затряслись, когда перебирала оставшиеся украшения. Воровство в собственном доме — это уж слишком. Никаких совпадений тут быть не может.
Кира схватила телефон и полистала календарь. За месяц Зинаида Федоровна приходила четырежды: третьего, десятого, семнадцатого и двадцать четвертого октября. Все визиты в будни, когда хозяева на работе. Других посетителей не было.
Вечером дождалась мужа и решила поговорить начистоту.
— Пашка, у нас тут проблема серьезная, — начала, когда тот устроился на кухне с кофе.
— Какая еще проблема? — не отрываясь от телефона.
— Дома кражи происходят. За месяц пропали косметика, сережки, деньги, а сегодня — две золотые цепочки.
Павел поднял голову и уставился на жену.
— Кражи? Ты о чем? Кто у нас дома красть может?
— Твоя мамаша, — прямо сказала Кира. — Зинаида Федоровна — единственная, кто в квартиру заходит без нас.
Лицо мужа потемнело, брови сошлись домиком.
— Ты что, совсем уже? Мама никогда ничего не крала! Может, сама куда засунула и забыла?
— Знаю точно, где хранила украшения и деньги, — не отступала Кира. — Две золотые цепочки из закрытой шкатулки сами собой не испарятся.
— Не знаю, что тебе в башку стукнуло, но маму не трогай! — повысил голос Павел. — Она всю жизнь честно пахала, меня одна поднимала после смерти отца. Ничего чужого отродясь не брала!
Кира видела — муж даже слышать не хочет про воровство матери. Павел всегда к Зинаиде Федоровне трепетно относился, готов защищать от всех обвинений.
— Ладно, — сказала Кира после паузы. — Тогда проверю подозрения по-другому.
На следующий день взяла отгул и устроила проверочку. Разложила по квартире приманки: в прихожей кошелек с пятью тысячами, на туалетном столике новые золотые сережки, в кухонном ящичке дорогую косметику. Потом ушла к соседке Галине Ивановне, с которой дружила.
— Галина Ивановна, можно у вас часика два пересидеть? — попросила. — Хочу посмотреть, кто в квартиру заходит.
— Конечно, милая, — согласилась пенсионерка. — А что стряслось?
— Подозреваю кого-то в воровстве. Хочу удостовериться.
Около полудня в подъезде затопали знакомые каблуки. Кира выглянула в глазок соседской двери — поднимается Зинаида Федоровна. Как обычно: в старом пальтишке, с большущей сумкой наперевес. Достала ключи, спокойненько открыла дверь Кириной квартиры.
Сердце забилось чаще. Время — двенадцать двадцать. Зинаида Федоровна просидела в квартире минут сорок. Кира пила чай у соседки и думала, что делать дальше.
Когда свекровь вышла, сумка заметно пополнела. Зинаида Федоровна торопливо спустилась вниз, даже не обернулась.
Кира выждала полчаса и вернулась домой. Картина превзошла ожидания: из кошелька пропали три тысячи, золотые сережки исчезли, из кухонного ящика взяли тональник и помаду.
Внутри все клокотало от ярости. Кира поняла — молчать дальше нельзя. Зинаида Федоровна чувствует полную безнаказанность и продолжает грабить семью собственного сына. Хватит это терпеть.
Схватила телефон, набрала мужа.
— Пашка, твоя мать сегодня приходила и украла деньги с украшениями, — выпалила без предисловий.
— Что ты мелешь? — взорвался муж. — Достала уже обвинять маму!
— Специально проверку устроила. Разложила приманки и следила. Зинаида Федоровна стащила три тысячи, золотые сережки и косметику.
— Ты за матерью следила? — голос Павла дрожал от возмущения. — Как ты могла?
— Защищаю дом от воровки, — твердо ответила Кира. — Если ты ничего предпринимать не будешь, сама с Зинаидой Федоровной разговор проведу.
— Даже не думай! — рявкнул муж. — Ничего ты делать не станешь! Приеду — разберемся!
Павел швырнул трубку. Кира поняла — супруг будет защищать мать до последнего. Даже зная правду, Павел не признает воровство Зинаиды Федоровны.
Остаток дня размышляла над ситуацией. Кражи длятся месяцами, общий ущерб превышает пятьдесят тысяч. Зинаида Федоровна обворовывает семью родного сына, пользуясь доверием и бесконтрольностью.
Вечером Павел вернулся мрачный как осенняя туча. Даже не поздоровался, прошлепал на кухню и плюхнулся за стол.
— Надо поговорить, — начала Кира.
— О чем тут болтать? — огрызнулся Павел. — Ты мою мать в воровстве обвиняешь без всяких доказательств!
— Доказательства есть. Видела, как Зинаида Федоровна входила с пустой сумкой, а выходила с набитой. Потом обнаружила пропажи.
— Может, мама свои вещи забирала. Или мусор выносила.
Кира покачала башкой. Упертость мужа злила и удивляла.
— Пашка, твоя мать тащит наши вещи. Это факт. Если не признаешь, сама меры приму.
— Какие меры? — насторожился муж.
— Завтра к Зинаиде Федоровне поеду, потребую вернуть украденное. И ключи заберу заодно.
Павел вскочил со стула.
— Этому не бывать! — заорал. — Не дам издеваться над матерью!
— Тогда сам с ней побеседуй, — предложила Кира. — Пусть украденное вернет и извинится.
— Мама ничего не крала! — уперся Павел. — И говорить не о чем!
Кира поняла — уговоры бесполезны. Муж не желает видеть очевидное, готов защищать мать от справедливых претензий. Значит, действовать придется самой.
— Хорошо, — спокойно сказала. — Завтра с утра к твоей матери поеду.
Глаза Павла полыхнули злобой.
— Только попробуй! — пригрозил. — Маму обидишь — пожалеешь!
Вечером муж снова попытался перевести тему на другие рельсы. Включил телевизор, уткнулся в экран, делая вид, что разговора не было. Рассказывал про работу, жаловался на начальника, интересовался планами на выходные. Словно ничего не произошло.
Кира наблюдала за мужем и чувствовала, как внутри копится раздражение. Павел просто игнорировал проблему, надеясь, что жена успокоится и забудет. Но воровство продолжалось месяцами, а теперь еще и доказательства имелись.
— Пашка, — резко сказала Кира, когда терпение лопнуло. — Хватит строить из себя страуса. Я знаю, кто ворует в нашем доме.
Муж дернулся, словно его током ударило.
— Опять за свое? — вздохнул Павел. — Кира, ну сколько можно? Никто ничего не ворует!
Кровь прилила к лицу женщины, выдавая едва сдерживаемую ярость. Голос зазвучал так, что у мужа не осталось сомнений — спорить бесполезно.
— Твоя драгоценная мамочка обворовывает нас уже который месяц! — выпалила Кира. — И если она еще раз сунется к моим вещам, разговор будет совсем другой!
Павел попытался что-то возразить, но Кира не дала ему открыть рот.
— Хочешь доказательства? — вскочила с дивана и метнулась в спальню.
Вернулась с деревянной шкатулкой в руках. Резко открыла крышку и ткнула пальцем в пустое место, где раньше лежали цепочки.
— Вот! — почти кричала Кира. — Видишь пустоту? Здесь лежали две золотые цепочки стоимостью тридцать тысяч! Испарились сами собой?
Павел замялся, глядя в шкатулку. Пустое место было красноречивее любых слов. Оправданий у мужа не нашлось.
— Может… — начал было Павел, но замолчал.
— Может что? — прищурилась Кира. — Может, я их съела? Или подарила бомжам? Пашка, твоя мать — воровка! И ты это прекрасно знаешь!
Муж опустил глаза. Впервые за весь разговор Павел не кинулся защищать мать с пеной у рта.
— Хорошо, — тихо сказал Павел. — Допустим, мама что-то взяла. Но ведь она не чужая! Это семья!
Кира захлопнула шкатулку так резко, что муж вздрогнул.
— Семья не ворует друг у друга! — процедила сквозь зубы. — А если ворует, то это уже не семья!
Следующие дни прошли в напряженной тишине. Павел избегал разговоров на болезненную тему, Кира мрачно молчала. Оба понимали — конфликт не исчерпан, а только начинается.
В четверг около полудня Кира работала дома за компьютером. Отчеты сдавать завтра, начальство торопило. Вдруг в прихожей звякнули ключи. Кира напряглась — Павел на заводе до шести.
Тихие шаги в коридоре, шорох одежды. Кто-то снимал обувь и вешал пальто. Потом шаги направились в сторону спальни.
Кира бесшумно встала из-за стола и выглянула из кухни. В коридоре никого не было, но из спальни доносились звуки — кто-то копался в шкафу.
Женщина на цыпочках подкралась к спальне и заглянула в приоткрытую дверь. У шкафа стояла Зинаида Федоровна и методично перебирала Кирины вещи. Свекровь держала в руках блузку и внимательно ее рассматривала, словно оценивала.
Кира стояла в дверном проеме и наблюдала за действиями свекрови. Зинаида Федоровна сложила блузку в свою сумку, потом взяла шарфик. Тоже отправила в сумку. Затем открыла ящик комода и принялась рыться в нижнем белье.
— Ищете что-то конкретное? — громко спросила Кира.
Зинаида Федоровна подпрыгнула и резко обернулась. Лицо свекрови покраснело, в глазах мелькнула паника.
— Кирочка! — фальшиво радостно воскликнула Зинаида Федоровна. — А я думала, тебя дома нет!
— Думали? — усмехнулась Кира. — А что делаете в моем шкафу?
— Да вот… — замялась свекровь. — Павлик просил посмотреть, есть ли у тебя теплые носки. Зима скоро, а у него дырявые все.
Кира перевела взгляд на сумку Зинаиды Федоровны, из которой торчал уголок блузки.
— А блузка и шарф — это тоже для Павлика? — ехидно поинтересовалась Кира.
Зинаида Федоровна проследила взгляд невестки и побледнела. Попалась с поличным.
— Я… это… хотела постирать, — пролепетала свекровь. — Заметила, что грязные, вот и решила помочь.
— Грязные? — переспросила Кира. — Блузка висела в шкафу чистая и выглаженная. Как она могла загрязниться?
Зинаида Федоровна открыла рот, но слов не нашлось. Врать дальше было бессмысленно.
— Зинаида Федоровна, — спокойно сказала Кира, — давайте говорить честно. Вы воруете мои вещи уже несколько месяцев.
— Что ты такое говоришь! — возмутилась свекровь. — Я никогда ничего не воровала!
— Нет? — подняла бровь Кира. — А золотые цепочки? А серьги? А деньги из кошелька?
Лицо Зинаиды Федоровны вытянулось. Женщина поняла — невестка в курсе всех краж.
— Ну… — начала было свекровь, — может, я что-то и брала, но ведь это же семья! Что тут такого?
Кира почувствовала, как внутри все закипает от возмущения.
— Семья? — переспросила женщина. — Семья друг друга не обворовывает!
— Да ладно тебе! — махнула рукой Зинаида Федоровна. — Что жадничать-то? У тебя всего много, не обеднеешь!
Наглость свекрови поразила Киру. Женщина даже не собирается извиняться, а наоборот — оправдывает воровство!
— Верните немедленно все украденное! — потребовала Кира. — И ключи от квартиры тоже!
— Не дождешься! — огрызнулась Зинаида Федоровна. — Ключи дал мне Павлик, значит, имею право здесь бывать!
— Право воровать у вас точно нет! — возразила Кира.
— А ты докажи, что я ворую! — вызывающе бросила свекровь.
Кира медленно достала телефон и включила камеру.
— Зинаида Федоровна, — четко произнесла женщина, направляя объектив на свекровь, — повторите еще раз — вы ничего не воровали?
Зинаида Федоровна растерялась, увидев включенную камеру.
— Выключи эту штуку! — завизжала свекровь.
— Нет, — спокойно ответила Кира. — Пусть Павлик потом посмотрит запись и сам все поймет.
Свекровь попыталась выхватить телефон, но Кира отстранилась.
— Не трогайте! — предупредила Кира. — А то еще и за нападение привлекут!
В этот момент в прихожей зазвенели ключи. Павел пришел с работы раньше обычного.
— Привет! — крикнул муж из коридора. — Кто это пальто повесил?
Павел зашел в спальню и увидел картину: жена держит телефон с включенной камерой, мать стоит у открытого шкафа с сумкой, битком набитой вещами.
— Что происходит? — растерянно спросил Павел.
Кира повернулась к мужу, глаза ее сверкали.
— Происходит то, о чем я тебе неделю твержу! — процедила сквозь зубы. — Твоя драгоценная мамочка в очередной раз пришла грабить наш дом!
Павел перевел взгляд на мать, потом на жену.
— Мам, что это? — тихо спросил муж, глядя на набитую сумку.
— Ничего особенного, — замялась Зинаида Федоровна. — Хотела постирать кое-что…
— Постирать? — переспросил Павел. — А золотые цепочки тоже стирать собирались?
Зинаида Федоровна опустила глаза. Оправданий больше не было.
— Пашенька, — заныла свекровь, — ну что ты на меня накинулся? Я же не чужая!
— Не чужая не значит, что можно воровать! — резко сказал Павел.
Кира удивленно посмотрела на мужа. Неужели до него наконец дошло?
— Мам, отдайте все, что взяли, — твердо потребовал Павел. — И ключи тоже.
— Что?! — взвилась Зинаида Федоровна. — Ты что, с ума сошел? Меня из собственного дома выгоняешь?
— Это не ваш дом, — спокойно сказала Кира. — Это моя квартира. И здесь ворам не место.
Зинаида Федоровна метнула на невестку полный ненависти взгляд.
— Вот видишь, сынок! — зашипела свекровь. — Жена твоя меня из дома гонит! Выбирай — или я, или она!
Павел помолчал несколько секунд, глядя то на мать, то на жену.
— Мам, — вздохнул муж, — вы воровали. Это факт. И Кира права — воров в доме быть не должно.
Зинаида Федоровна ахнула, словно ее ударили.
— Павлик! — взмолилась свекровь. — Ты же мой сын! Как ты можешь?
— Именно поэтому и могу, — грустно ответил Павел. — Стыдно за вас, мам.
Кира стояла рядом с мужем и чувствовала облегчение. Наконец-то Павел открыл глаза на мамины выходки.
— Ладно, — сдалась Зинаида Федоровна и стала выкладывать вещи из сумки.
Блузка, шарф, тушь, помада, еще какая-то мелочь. Потом нехотя полезла в карман пальто и достала ключи.
— Держите, — бросила ключи на кровать. — Больше сюда ноги моей не будет!
— И правильно, — кивнула Кира. — А украденные ранее вещи когда вернете?
— Какие еще вещи? — попыталась изобразить непонимание Зинаида Федоровна.
— Золотые цепочки, серьги, деньги, — перечислила Кира. — На общую сумму больше пятидесяти тысяч.
Зинаида Федоровна побледнела.
— Не помню я никаких цепочек, — пробормотала свекровь.
Кира шагнула к свекрови и посмотрела той прямо в глаза.
— Зинаида Федоровна, — произнесла женщина тихо, но очень внятно, — пусть твоя мамаша попробует еще что-то украсть — зубы по полу собирать будет!
Последние слова Кира адресовала мужу, но смотрела при этом на свекровь. Зинаида Федоровна поежилась под тяжелым взглядом невестки.
— Не угрожай мне! — слабо огрызнулась свекровь.
— Это не угроза, — спокойно ответила Кира. — Это предупреждение.
Зинаида Федоровна поняла — дальше лучше не дергаться. Невестка настроена решительно, а сын ее больше не защитит.
— Павлик, — попыталась еще раз свекровь, — неужели ты позволишь жене так со мной разговаривать?
— Мам, — устало сказал Павел, — вы сами себя в такое положение поставили. И Кира права — воровать нельзя.
Зинаида Федоровна поняла — сын на ее сторону не перейдет. Пришлось отступать.
— Хорошо, — сквозь зубы процедила свекровь. — Завтра верну ваши драгоценности.
— Сегодня, — поправила Кира. — Прямо сейчас съездите домой и привезете.
— Сейчас? — возмутилась Зинаида Федоровна.
— Сейчас, — подтвердила Кира. — Или завтра пойдем в полицию писать заявление о краже.
Свекровь скрипнула зубами, но спорить не стала. Через час Зинаида Федоровна вернулась с пакетом, в котором лежали цепочки, серьги и косметика.
— Деньги где? — спросила Кира, проверяя содержимое.
— Потратила уже, — буркнула свекровь.
— Тогда завтра принесете, — невозмутимо сказала Кира. — Ровно четыре с половиной тысячи.
На следующий день Зинаида Федоровна принесла деньги и больше в квартире не появлялась. Павел пару раз ездил к матери сам, но приглашать домой перестал.
— Знаешь, — сказал муж Кире через неделю, — мне стыдно за маму. Не думал, что она способна на такое.
— Главное, что ты наконец-то это увидел, — ответила Кира.
— Прости, что не поверил сразу, — виновато сказал Павел.
— Ладно уж, — махнула рукой жена. — Зато теперь воровка знает — с нами шутки плохи.
Зинаида Федоровна действительно поняла урок. Больше без спроса в квартиру не приходила, а когда Павел иногда приглашал маму в гости, вела себя тише воды ниже травы. Кира наблюдала за свекровью внимательно, но попыток воровства больше не было.
Семейная жизнь наладилась. Павел понял, что жена была права, а Кира убедилась — иногда нужно жестко поставить наглеца на место. Зинаида Федоровна получила хороший урок и больше не рисковала связываться с решительной невесткой.
