Сквозь легкие занавеси пробивался не по-осеннему яркий свет: в 1791 году выдался на редкость теплый сентябрь. У прелестной Анны Павловны было все как прежде: уютно тикали часы с купидоном, позвякивали бокалы с вином. Только в зеленых глазах Анны появился охотничий блеск, а в нежной улыбке скользнуло что-то хищное.
— Дядюшка, Григорий Александрович Потемкин, попал в фавор, когда закатилась звезда Григория Григорьевича Орлова…
— Государыня его разлюбила?
Маленький глоток, быстрый взгляд, остренькая улыбка и неспешный ответ:
— Бог весть… У нас при дворе не все зависит от воли государыни. Враги Орлова «помогли» провалить графу мирные переговоры — после этого он уже не мог оставаться вторым лицом государства. К тому же царица узнала о его неверности.
— И тогда ваш дядюшка…
— О нет, затем был Васильчиков — за ним стояли те, кто сверг Орлова. Но государыня мудра: она быстро поняла, что осталась без опоры и может стать игрушкой в чужих руках. Тогда то она вспомнила о дядюшке — светлейшему стоило больших трудов окружить императрицу верными людьми.
— И как же всесильный фаворит мирится с этим наглым мальчишкой Зубовым, который с каждым днем забирает все больше власти?
— Вы ошибаетесь. Он не мирится. Дядюшка не раз говорил: «Пора! Пора выдернуть зуб»!
— Ваш дядюшка не намекал, как скоро это произойдет? Когда я сталкиваюсь с этим смазливым юнцом, то мне кажется, он вот-вот зарычит и бросится на меня.
— Да, если он бросится, то укусит и пребольно. Дело в том, мой друг, что Зубов видит в вас возможного соперника.
Часы бьют двенадцать. Герцог понимает, что он выглядит глупо. Анна Павловна улыбается:
— А вы не догадывались? Попробуйте понять, откуда мне известно о ваших подвигах под Измаилом? От дядюшки. А знаете почему он уделял такое внимание вашей персоне? Потому что возлагает на вас большие надежды.
— Но объясните же… Мое положение при дворе становится все несноснее с каждым днем. Я чувствую себя пешкой в чужой игре.
— Поэтому я говорю вам — не упускайте фортуну. Попытайтесь занять место Зубова. Это непросто, но возможно.
Анна Паловна сидела напротив в тончайшем пеньюаре и Ришелье не хотелось уже думать ни о Зубове, ни о перспективе близкого знакомства с увядающими прелестями императрицы.
— Анна, помилуйте, мне двадцать пять лет! Это все равно, что переспать с собственной бабушкой. И потом, мне казалось: нас с вами кое-что связывает, а вы предлагаете мне…
Анна Павловна закрыла ему рот долгим поцелуем, а потом сказала:
— Ради любви к Отечеству я готова на любые жертвы.
…А между тем в молдавских Яссах, где располагалась ставка командования русской армии, в отличие от Петербурга было по-настоящему жарко. Князя Потемкина била лихорадка. Он лежал на постели в собольей шубе и не мог согреться. Турки сломались, надо было поскорее заканчивать переговоры: князь требовал у султана передачи Анапы и независимости Молдавии.
Потемкину оказывали императорские почести, он был безмерно богат и знал, что его имя наверняка останется в истории. Он присоеденил к России Крым, по его воле выросли города Севастополь и Херсон, у империи появился второй флот — черноморский, который наводит ужас на турок. Промелькнула мысль о том, что можно, пожалуй, и помереть, но ее князь тут же отбросил — жить он собирался долго.
Сперва нужно вернуться в Петербург и разделаться с дрянным Зубовым. Вспомнив об этом, Потемкин попросил пунша и уснул. Надо было набираться сил. Ему снилась Она, женщина, без которой Потемкин не мог дышать. В его сне она была молода, в зеленом гвардейском мундире: стройные ноги, блестящие, живые глаза, рот, зовущий к поцелую. Екатерина Алексеевна, в прошлом принцесса Ангальт-Цербстская…
Через несколько дней отказавшийся соблюдать диету и принимать хинин светлейший князь Потемкин почувствовал себя совсем плохо и попросил перевезти себя в Николаев, построенный им город. В степи он продиктовал Екатерине последнее письмо:
«Матушка, всемилостивейшая государыня, не могу терпеть эти мучения…»
Узнав о смерти Потемкина, Екатерина разрыдалась так сильно, что у нее чуть не случился удар и пришлось делать кровопускание.
— Как можно Потемкина заменить? Все будет не то. Кто бы мог подумать, что его переживут старики. Он был настоящим, он меня не продавал, а его нельзя было купить.
Государыня расплакалась и тогда, когда ей вручили экземпляр мирного договора. Всеми делами теперь в Российской Империи заправлял клан Зубовых.
В 1792 году Ришелье покинул Россию. Он участвовал в военных действиях против революционной Франции в качестве русского офицера, состоящего при австрийской армии. С ней герцог проделал всю кампанию, а затем снова вернулся в Петербург и выдержал всю немилость Зубова.
Павел I оставил Ришелье без пенсии, осерчав на то, что он со своими кирасирами кинулся тушить пожар, не дождавшись приказа императора. Следующий русский монарх Александр I герцога любил: в январе 1803 года «дюк Эммануил Осипович де Ришелье» был назначен градоначальником Одессы.
Герцог принял ее поселком, а оставил большим торговым городом с оборотом в 30 миллионов рублей. Жил Ришелье скромно, много работал, добился права открыть в Одессе театр, гимназию, благородный институт и коммерческое училище. Он лично принимал в школах экзамены.
Вскоре Ришелье стал по повелению императора генерал-губернатором Новороссии — преемником Потемкина в этих местах. Как удивительны переплетения судеб!
Ришелье не считал для себя зазорным не только принимать лично горожан всех сословий, но и собственноручно трудиться, украшая город, выписанными, специально из Италии саженцами столь любимой им белой акации.
В 1812 году Ришелье пожертвовал свои сбережения на московское ополчение. После того, как Наполеона разбили, Ришелье вернулся во Францию и в Париже так бедствовал, что ему пришлось продать усыпанные алмазами русские ордена.
26 сентября 1815 года, после того как Наполеон вновь захватил власть и был разбит союзниками, Ришелье возглавил правительство королевской Франции.
Он был благороден, бескорыстен и вышел в отставку без гроша, нажив множество врагов и недоброжелателей. Пожалованную королем ренту Ришелье отдал на богадельню…
О том, что происходило с ним в Российской Империи, Ришелье не любил рассказывать. Он умел хранить свои и чужие тайны. И это было еще одним достоинством дюка Эммануила Осиповича де Ришелье.
