На него навалились тяжкие, мерзкие подозрения и желание защититься от возможного унижения, защититься как угодно, любыми способами. Он и предположить не мог, что случится то, что случилось. Какой бес его попутал? Александр начал говорить сухо, отрывисто:
— Я все видел! Видел… какими глазами он смотрел на тебя. И тебе это нравилось!
— Глупости. Ты, как всегда, все преувеличиваешь.
— Нет! На этот раз ты меня не обманешь. Посмотри правде в глаза. Его увлечения рассеяны по всей России! Молчи, не перебивай.
Анна слушала рассеяно, устало опустившись в кресло. Невероятно, но муж начал на нее кричать. Она взглянула на Александра с таким удивлением, что тот сразу замолчал. Через минуту он опустился перед ней на колени и стал покрывать поцелуями подол ее платья.
— Прости, прости, любимая. Я просто ревную тебя к нему.
Александр Константинович немного успокоился и решил взять сутки на размышление.
Анна Александровна Пасхалова, урожденная княжна Чегодаева, известная театральная актриса, смотрела на мужа со смешанным чувством жалости и брезгливости. Она в тот момент подумала, что если Боги хотят кого-то покарать, то лишают его разума.
Анна, племянница композитора Виктора Никандровича Пасхалова, с детства мечтала о сцене. В 1887 году она окончила Петербургское театральное училище и поступила в труппу Александрийского театра, где выступала до 1895 года.
В 1898 году Анна перешла в киевский театр Николая Соловцова. Ее исполнение отличалось изяществом сценической формы, богатством интонаций и психологических нюансов. Актрисе был присущ мягкий лиризм и невероятное обаяние.
Лучшими ролями Пасхаловой были Маргарита Готье («Дама с камелиями»), Лариса Огудалова («Бесприданница», Кручинина («Без вины виноватые»), Маша («Три сестры») и Луиза Миллер («Коварство и любовь»). Гимназистки и молодые дамы подражали ее интонациям и жестам, а сама актриса считалась эталоном женственности.
Ее партнером по сцене был Николай Рощин-Инсаров, невероятно популярный и талантливый актер, дворянин и отставной гусар. На сцене между ними сложилась «химия» и стало понятно, что как актеры они вознеслись на недосягаемую, триумфальную высоту. Публика валом валила на их спектакли.
Анна играла так, что публика цепенела в потрясающих местах драмы. Все были поражены, Рощин больше всех, повторяя с восхищением:
— Какая актриса! Какая актриса!
Увлекающийся, с пылким воображением, он уже ставил ее «выше Дузэ, выше Сарры Бернар». Несомненно, Рощин был гениален, неповторим, а Пасхалова была просто очень хорошей актрисой. И она это понимала, отдавая ему пальму первенства.
На момент описываемых событий Анне было около тридцати лет. Она была замужем за театральным художником Александром Константиновичем Маловым и воспитывала двоих дочерей.
…В тот вечер после спектакля был сервирован легкий фуршет с шампанским дома у Анны Пасхаловой и Александра Малова. За фуршетом последовал ужин из нескольких перемен блюд. Разговор не стихал ни на минуту и Анна все это время находилась в центре внимания.
После кофе, поданного уже за полночь, гости перешли в библиотеку, где были поданы новые напитки. Расходились во втором часу ночи. Прощаясь, Николай Петрович Рощин-Инсаров, на секунду задержал ее руку для поцелуя и поблагодарил за чудесный вечер.
Надо сказать, что Рощин-Инсаров сразу был покорен ею. Пасхалова же, хоть не отвергала своего сценического партнера, но и не проявляла ответных чувств. Это еще больше подстегивало Рощина, который по праву считался бонвиваном и любимцем женщин.
«Человек он был большого таланта, оригинального и темпераментного. В жизни он был тем актером, каких принято описывать в романах и представлять себе: бесчисленные победы над женщинами, романы, кутежи, дуэли…
Он был очень интересен, строен, с выразительными глазами, мешал ему несколько глуховатый и хрипловатый тембр голоса, но поклонницы даже этот голос находили чарующим и сходили по нем с ума». (Т. Щепкина-Куперник. Из воспоминаний).
Супруг актрисы Александр Малов оказался страшным ревнивцем и устраивал жене безобразные сцены. Взаимоотношения пары были далеки от идеальных и это было известно многим.
Александр Константинович Малов обучался в Петербургской Академии художеств, окончил курс с серебряной медалью и был удостоен звания «классного художника».
Вначале Малов отдавал предпочтение пейзажной живописи, потом увлекся театрально-декорационным искусством. Его назначили на должность декоратора императорского театра в Петербурге.
Описания его внешности свидетельствуют, что это был красивый и статный мужчина. Недаром же он добился руки актрисы Анны Пасхаловой. Малов без памяти любил свою жену — любовью преданной, ревнивой и подозрительной.
Увы, профессия актрисы подразумевает пребывание в кругу поклонников. Для мужа это было тяжелым испытанием. И еще эти театральные доброхоты, которые немедля все пересказывали, даже то, чего не было….
В дневнике от 1 мая 1896 года Алексей Сергеевич Суворин писал: «С. И. Смирнова рассказывала вчера, что Малов, муж Пасхаловой, опять ее бил головой об стену, ни за что, ни про что, ревнуя ее.
Горничная вступилась и отняла свою госпожу. Хорошо быть актрисой, имея такого ревнивого и сумасшедшего супруга. Вероятно, он убьет ее когда-нибудь».
7 января 1899 года в театре давали пьесу Боборыкина «Клеймо». По сценарию, госпожа Пасхалова увлекается Рощиным-Инсаровым, и Рощин убивает ее мужа. Отгремели аплодисменты, опустился тяжелый занавес.
Малов вбежал в грим-уборную Рощина с криками:
— Вот, значит, как нужно поступать с мужьями, когда они мешают!
Николай Петрович как мог успокоил ревнивца, и тяжелая сцена, в которой было так много мучительного и недоговоренного, окончилась тем… что Рощин-Инсаров, по приглашению, беспечно отправился ужинать к господину Малову.
Рощин любил женщин, и женщины отвечали ему взаимностью. В нем было что-то от дон Жуана, а что-то от наивного романтика. Каждый раз, – а Бог свидетель, как часто это бывало! – он увлекался совершенно искренне.
С каждой новой донной Анной для него начиналась новая жизнь. Николай Петрович удивлялся и откровенничал с приятелями:
— Ты понимаешь с ее приходом, я играть стал лучше!
— Это она из меня настоящего актера сделала!
Он мог в два часа ночи явиться будить друга:
— Как!? Ты спишь? Идем! Не оставляй меня одного! Я не могу спать! Ты понимаешь? Не могу! Она мне сказала, вот послушай…
Редко кого так любили в русском театре, как Николая Петровича Рощина-Инсарова. Играть рядом с ним на сцене было сплошное удовольствие, вспоминали его коллеги по театру Корша в Москве, где он, перейдя с любительской сцены, сразу стал ведущим драматическим актером.
Рощину-Инсарову было присуще мастерство перевоплощения, но в исполняемые роли он привносил и черты собственной личности. Считаясь по амплуа «героем-любовником», блестяще сыграв Чацкого и Кречинского, он, по признанию современников, был особенно близок к чеховским персонажам.
Друг Рощина, известный журналист и театральный критик Влас Дорошевич, писал о нем: «Недаром он любил в литературе Чехова, а в живописи — Левитана. Он понимал и любил слабость русского человека, потому что сам был таким, и с любовью их рисовал, как с любовью говорят о близких людях».
По свидетельству современников, Александр Малов обратился к Николаю Рощину со словами:
— Ты увлекаешься и увлекаешь мою жену. Для тебя это – всего лишь один из эпизодов в жизни, а для меня – вся жизнь. Оставь, не разбивай моего счастья.
Однако Рощин-Инсаров, находясь в гостях у Малова, выпив вина и поймав кураж, то и дело обращался к Анне с романтическими монологами из пьес, в которых можно было заподозрить его собственные любовные признания.
Когда гости разошлись, между супругами произошло тяжелое объяснение. Слава Богу, дочери в тот момент находились в имении родителей Анны. Малов стал угрожать жене револьвером. Анна Александровна, посмотрела мужу в глаза и произнесла:
— Что с того, что ты вооружен. Я тебя не боюсь. Ты трус!
На лице Малова заходили желваки и он злобно зашипел:
— Ну, я еще покажу тебе, какой я трус.
Анна, которой это надоело, хлопнула дверью и ушла к подруге, жившей по соседству. Утром, 8 января 1899 года, Александр Константинович снова просил прощения у Пасхаловой. В знак примирения Анна потребовала отдать ей револьвер.
Малов ушел по делам, пообещав скоро вернуться. Но, выйдя из дому, Александр зашел в оружейную лавку и купил новый револьвер. Сунув его в карман, ревнивец нанял извозчика и отправился к Рощину-Инсарову.
По пути он для себя решил: если не удастся отговорить Рощина отступиться от его жены, – он застрелится. А они пусть живут, радуются жизни и Бог им судья!
В одиннадцатом часу утра артист еще находился в спальне и не один, а с дамой. Малову открыла прислуга. Она позвала Рощина, который вышел в гостиную, наскоро одевшись.
Поджидавший его Александр Константинович горячо заговорил о своих оскорбленных чувствах, умолял Рощина прекратить ухаживания за Анной, не пятнать честь его семьи:
— Ты понимаешь, что в деле, о котором я хочу с тобой говорить, задета моя честь…
Николай Петрович намекнул, что сейчас не время для разговоров.
— Видишь ли, я не один. У меня дама. Я оденусь, мы пойдем, и я к твоим услугам… Здесь неудобно.
Это еще больше взбесило ревнивца: как не один? Увивается за его женой и в то же время пудрит мозги другой даме, которую соблазнил… Он посмотрел на Рощина ненавидящим взглядом. Перед ним стоял в утреннем неглиже, человек, с поредевшими волосами, с красными от кутежей глазами, с дряблой, посеревшей кожей лица.
Заметив его взгляд, артист в это время стал приводить себя в порядок и подошел к умывальнику в передней. Николай Петрович хотел сказать только, что никакого урона чести он не нанес:
— Какая там честь…
Это слова решили все. Малов, не дослушав, схватился за револьвер. Он выстрелил в Рощина, почти в упор, а затем бросился на улицу, где его ждал извозчик. На углу Владимирской Малова задержали. Он бросил оружие и сказал городовому:
— Арестуйте меня.
Через несколько минут после задержания одним из первых его вопросов в участке было:
— Позволят ли моей жене следовать за мной на каторгу?
Несколько месяцев Александр Константинович Малов под стражей ждал судебного процесса и каторги. Однако до этого дело не дошло.
В мае 1899 года экспертиза окружного суда признала, что в момент убийства обвиняемый находился в «состоянии помешательства», посему ответственности за содеянное не несет. Сам Малов тяжело переживал случившееся. «Я хотел защитить свою честь, — говорил он, — и впал в еще большее бесчестье».
Смерть любимого актера стала для всех потрясением. В день похорон Рощина-Инсарова за гробом шла многотысячная процессия. Анна Пасхалова, забравшая детей и ушедшая от мужа, была крайне удрученна трагедией и некоторое время избегала сцены.
Пасхалова, ранним утром в день похорон, когда в соборе никого не было, молившаяся и рыдавшая у гроба Рощина-Инсарова, ни разу не нашла в себе сил, чтоб посетить мужа в тюрьме.
Когда Анне Александровне передали просьбу Малова — приехать во двор тюрьмы, чтоб он мог видеть ее хотя бы из окна камеры, она ответила:
— С меня довольно этих комедий!
Зрительское обожание ушедшего в зените славы 37-летнего Рощина автоматически перешло в ненависть к Малову.
В тогдашних отзывах прессы, в мемуарах то и дело проскакивают упоминания о Малове как о никчемном человеке, бездарном художнике, даже его фамилия обыгрывалась в смысле «малости», убогости и ничтожности. «Человека, которого знала и любила вся Россия, убил какой-то господин Малов», — писал об этом деле Влас Дорошевич.
Пасхаловой, после убийства из-за нее ни в чем не повинного человека, муж внушал, вероятно, ужас, смешанный с каким-то другим чувством. Поэтому Анна незамедлительно подала прошение о разводе и застраховала свою жизнь на 20 тысяч. Ради детей. На всякий случай.
Совершенное же преступление так мучило Малова, что он поехал к Максиму Горькому и рассказал ему трагическую историю своей жизни и любви.
«Кто-то привел его ко мне. Стоя в комнате моего сына, я наблюдал, как солидно, неторопливо раздевается в прихожей какой-то брюнет, явно довольный жизнью. Стоя перед зеркалом, он сначала причесал волосы головы гладко и придал лицу выражение мечтательной задумчивости.
Но это не удовлетворило его, он растрепал прическу, сдвинул брови, опустил углы губ, — получилось лицо скорбное. Здороваясь со мною, он уже имел третье лицо — лицо мальчика, который, помня, что он вчера нашалил, считает однако, что наказан свыше меры, и поэтому требует особенно усиленного внимания к себе», — писал Горький.
Малов предложил Горькому написать роман о недавних событиях и поделился:
«— Всего мучительнее для меня был газетный шум. Писали так много. Вот, посмотрите!
Он вынул из бокового кармана толстенькую книжку, в ней были аккуратно наклеены вырезки из газет.
— Не хотите ли воспользоваться? — предложил он. — Убийство из ревности — тема для очень хорошего романа.
Я сказал, что не умею писать очень хороших романов». (Горький А. М. Соч. (1968—1976), т. XVIII. С. 29-3).
И все же Горький заклеймил Малова в рассказе «Убийцы». Позже Александр Малов переехал в Тулу и до конца своей достаточно короткой жизни занимался созданием школы народных ремесел.
1 марта 1909 года в мастерской произошел сильный пожар. Потрясенный Малов заболел. Врачи нашли у него туберкулез и он уехал лечиться в Ялту. Там он скончался в возрасте 49 лет.
Кстати, убитый Рощин-Инсаров был отцом актрис Веры Пашенной и Екатерины Рощиной-Инсаровой. В момент рождения в семье младшей дочери Веры Рощин-Инсаров блистал в роли Чацкого в спектакле «Горе от ума» Грибоедова.
О бывшей супруге Рощина-Инсарова сохранилось очень мало сведений. Евгения Николаевна тоже страстно любила театр, у нее было актерское дарование, на любительской сцене она и встретилась с Рощиным-Инсаровым. Они поженились, но после рождения старшей дочери Екатерины, Евгения оставила сцену.
Николай Петрович кочевал из города в город, посылая семье буквально гроши на содержание дочерей. У девочек появился отчим — Николай Петрович Кончаловский. Когда младшей Вере исполнилось двенадцать лет, ее отец был убит в Киеве художником Маловым.
Об Анне Александровне Пасхаловой известно не много. Она вышла замуж вторично и после революции эмигрировала в Варшаву.
