Все тело ломило от любви Алексея Александровича. Да и немудрено — муж непомерно толст, что тот медведь. Да, к тому же, старик! «Ах, батюшка, что же вы со мной сотворили!», — вопрошала бедная Софья, затыкая уши, чтобы не слышать раскатистый храп супруга.
Сегодняшний день стоял перед глазами. Церковь, свечи, цветы, ее горькие слезы, тоскливый голос священника.
Со свадебных похорон карета увезла Софью в новую жизнь…
В 1813 году в семье небогатого дворянина Ивана Яковлевича Шнейдера и его супруги Екатерины Матвеевны Шнейдер, урожденной Муромцевой, случилось пополнение. Новорожденную малышку при крещении нарекли Софьей.
Росла Софья в тульском имении своего отца. Единственной подругой девочки была ее старшая сестрица, Катерина. Если Софьюшку Господь наградил красотою, то Катерина, по свидетельству Екатерины Муравьевой, будущей светской львицы баронессы Менгден, «была дурна собою, но высокая, стройная и умная».
Отец девиц Шнейдер, по словам все той же Муравьевой, был «дурной человек, у него ничего не было святого, и все средства хороши для достижения цели».
А цель у Ивана Яковлевича была простая — выдать дочерей замуж за состоятельных мужчин. На некрасивую Катерину батюшка ставки не делал, но она, на удивление всех, вышла замуж прежде младшей сестры-красавицы.
Вышла, правда, со скандалом. В десяти верстах от Шнейдеров находилось небольшое имение Дмитрия Михайловича Колпинского, побочного сына князя Шаховского. Дмитрий Михайлович — полковник в отставке. Во время войны 12 года Колпинский получил тяжкое ранение и передвигался на костылях.
Жил с супругой, хорошенькой полькой, в которую влюбился во время военного похода. У четы было пятеро детей: три дочери и два сына.
Повзрослевшая Катерина Шнейдер положила глаз на Дмитрия Михайловича и благополучно его в себя влюбила, несмотря на некрасивую внешность. Полька захворала от горя и умерла, а Колпинский через шесть недель после смерти супруги повел под венец Катерину.
Ивана Яковлевич Шнейдер, выгодно выдав замуж старшую дочь, обратил пристальное внимание на младшую.
Софье к тому моменту исполнилось семнадцать лет, и это была не барышня, а чудо. Нежное облако, спустившееся с неба. Высокая, с идеальным профилем, чистейшей кожей, копною каштановых волос, младшая Шнейдер привлекала внимание многих господ, однако, солидных среди них не было.
Вскоре, однако, жених нашелся. Соседний помещик, отставной мичман Алексей Александрович Писарев, повадился наезжать с визитами. Писареву было 55 лет, он был невероятно тучен и едва ходил, однако, обладал немалым богатством и являлся предводителем дворянства Богородицкого уезда. В Тульской губернии и даже за ее пределами Писарев считался завидным женихом.
При явном потворствовании Ивана Яковлевича сосед стал настойчиво ухаживать за Софией. В связи с малоподвижностью жениха ухаживания в основном выражались … в пении. Писарев «певал ей дребезжащим голосом» весьма популярный тогда романс:
Привычка видѣть ежедневно
Тебя, о другъ души моей!
И соглашаться откровенно
Во всемъ пріятномъ въ жизни сей.
Не дьзя мнѣ было не влюбться.
Софья была в ужасе от того, какого жениха нашел ей батюшка. Девушка рыдала днями и ночами напролет, умоляла Ивана Яковлевича «не губить» — да какое там! Отец и слушать ничего не хотел.
Вскоре состоялась свадьба. Вот как рассказывала об этом свидетельница событий, уже упомянутая Екатерина Муравьева, которой в те годы было четырнадцать лет:
«Она его не терпела, но всё-таки вышла за него замуж по приказанию отца. Сестра и я были на их свадьбе, которая более походила на похороны».
Молодожены поселились в имении Писарева. Поначалу Софья боялась мужа и жаловалась сестре Катерине на те «неудобства», что доставлял ей супруг в опочивальне.
Однако от «неудобств» родился у супругов мальчик Сережа — единственный бесспорный сын Алексея Александровича.
Со временем молодая женщина становилась все смелее. Уездный предводитель дворянства из-за немощности и непомерной толщины не мог более справляться с супружескими обязанностями, а Софья этому была только рада.
Вскоре весь уезд знал, что молодая Писарева совершенно открыто живет с соседом по имению поручиком Владимиром Артемьевичем Раевским (дальним родственником Екатерины Муравьевой).
В 1847 году 34-летняя Софья Ивановна родила девочку. Нарекли малышку Александрой.
Мало кто сомневался, что отцом новорожденной являлся не старый толстяк Писарев, а 36-летний поручик Раевский.
Однако Алексей Александрович проявил невиданную широту души. Без малейших колебаний предводитель дворянства дал девочке свою фамилию, и впоследствии записал в Писаревы всех детей неверной супруги, коих родилось четверо — помимо Александры, сын Рафаил, дочери Софья и Лидия.
Более того, Писарев предоставил жене и ее возлюбленному собственный дом в селе Орловка.
В 1856 году Алексей Александрович Писарев тяжко захворал и скончался в возрасте 77 лет. Перед смертью председатель Богородицкого дворянства все отписал супруге.
В 1857-ом Софья Ивановна сочеталась законным браком с Владимиром Раевским.
Увы, счастливый брак Софьи Ивановны оказался очень коротким. В конце 1857 года 46-летний Владимир Артемьевич скоропостижно скончался. Не выдержав страданий из-за кончины мужа, на следующий год в возрасте 44 лет покинула грешную землю и Софья Ивановна.
Дети мадам Писаревой-Раевской прекрасно знали, что Владимир Артемьевич — их настоящий отец, при этом, с неизменным уважением относились к светлой памяти Алексея Александровича.
Среди детей Софьи Ивановны и Владимира Артемьевича особо выделился Рафаил, в молодом возрасте ставший земским деятелем, в 1891 году боровшийся с голодом в Бегичевке под руководством Льва Николаевича Толстого.
Великий писатель был хорошо знаком с семьей Раевских, дружил со всеми детьми Софьи Ивановны:
«Я всех их знал как людей всесторонне образованных и передовых. Со всеми встречался и со всеми был в хороших отношениях». — Л.Н. Толстой.
Так сложилась судьба женщины, которую выдали замуж в 17 лет, но, благодаря душевной широте ее мужа, она все-таки испытала личное счастье.
