Никогда не думала, что тридцатилетие станет полем боевых действий, где главным стратегом выступит моя собственная свекровь. Но Валентина Петровна умеет удивлять — это её основной талант, отточенный годами семейной жизни до совершенства острого лезвия.
История моих отношений с матерью мужа напоминает партию в шахматы с противником, который знает все твои ходы наперёд. Казалось бы, мирное сосуществование возможно — она приходит в гости, мы пьём чай, ведём светские беседы. Однако под этой благопристойной оболочкой скрывается настоящий тактический гений, который каждую секунду планирует следующую атаку.
Валентина Петровна — женщина принципов. Её главный принцип: никому не давать спуску, особенно невестке. Она появляется в нашем доме полностью экипированная для словесной дуэли, словно рыцарь в доспехах. Знает моё слабое место — желание возразить — и мастерски этим пользуется.
Любая попытка высказать своё мнение превращается в разгром. Она владеет искусством дискуссии как виртуоз — каждое моё слово становится оружием против меня же. Складывается впечатление, что вечерами она изучает военные трактаты великих полководцев, готовясь к очередному семейному визиту.
Её жизнь была бы неполной без ежедневных выпадов в мою сторону. Это необходимая ей доза адреналина. Любая тема разговора неизбежно поворачивается в мою сторону, словно я являюсь центром её вселенной. Трогательно, но утомительно.
А я — обычная женщина, которая довольна своим существованием. Работа приносит удовлетворение, брак счастливый, здоровье в порядке. Возможно, именно это благополучие и раздражает Валентину Петровну. Она словно напоминает мне: не расслабляйся, жизнь полна неожиданностей.
Теперь я считаю её своим личным будильником совести. Пока я наслаждаюсь семейным счастьем, она не даёт забыть о суровых реалиях бытия. Возможно, это и есть её миссия.
Валентина Петровна — загадка природы, достойная научного исследования. Скорость, с которой она меня перебивает, могла бы стать основой революционных открытий в физике. Учёные ищут ответы во Вселенной, а феномен находится рядом с ними.
Её коронный номер — обсуждение моих недостатков в третьем лице, пока я сижу напротив. Начинается всё невинно:
— Погода нынче капризная, — замечает она, устраиваясь поудобнее.
— Действительно, — соглашаюсь я.
— Вот и Катюшка наша тоже какая-то невесёлая сегодня…
Пауза, затем продолжение:
— Солнце за тучами прячется.
— Да, не очень светло.
— А эта вот волосы, похоже, давно не мыла…
Таков её стиль — любое явление природы становится поводом для замечаний в мой адрес. Я для неё — универсальная тема для размышлений.
Особенно она любит анализировать мой гардероб в присутствии сына:
— Посмотри-ка, Алёшенька, — обращается она к мужу, — какие у неё туфли потрёпанные… Просто ужас какой-то. Давно пора выбросить, а она всё носит. Ждёт, наверное, когда совсем развалятся. Потом босиком по морозу пойдёт. Красавица! А эти её наряды? Кто сейчас такое носит? Немедленно в мусор всё отправить. Как ты ей вообще позволяешь так выглядеть? Стыдно должно быть — вот что! Я бы на её месте от позора сквозь землю провалилась. А она? Во все стороны поглядывает. Высматривает кого-то для себя. Ты за ней присматривай внимательнее, она только с виду безобидная, а что у неё в душе творится…
— Хватит, мама, прекрати, — останавливает её Алексей.
— Ладно, но что это у неё на лице? Всё смотрю и понять не могу — что это там такое? Родинка или новое украшение появилось? Разглядываю, разглядываю, а понять не могу.
— Это нос мой, а не родинка, Валентина Петровна.
— А-а, понятно, сразу и не разберёшь.
— И поздно она возвращается по вечерам. Это я заметила. С каждым днём всё позже. Я бы на твоём месте поинтересовалась, что она там в темноте делает, какие развлечения ищет.
— Мама…
— И шкафы на ключ запирать надо, Алёшенька. А то она хитрая. Небось всех своих приятелей в шкафах прячет, а ты и не подозреваешь. Доверяй, но проверяй. Мы вот с тобой разговариваем, а они, возможно, подслушивают. В каждом шкафу у неё, наверно, кто-то сидит… Контролировать её нужно. Из дома не выпускать, чтобы уважать тебя научилась. Пока этого не будет, толку никакого не выйдет.
Ежедневные представления моей свекрови — это отдельный жанр искусства. Уникальное шоу, которое больше нигде не увидишь. Эмоций хоть отбавляй.
Но даже от такого счастья нужно отдыхать. Когда приблизился мой день рождения — тридцать лет, солидная дата — я принялась за подготовку. Размышляла о списке гостей, меню, украшениях… Казалось, всё предусмотрела, но не учла одного — у Валентины Петровны тоже были планы на мой праздник.
Однажды она ворвалась к нам, как ураган, бухнулась в кресло и заявила:
— Стойте-стойте, сейчас всё объясню! Я всё решила! Знаю, как отпразднуем твоё тридцатилетие, Катюша, я в этом деле эксперт. Сколько торжеств организовала — не счесть! Кто-нибудь жаловался? Никто! Все были в восторге. Можешь положиться на меня, не подведу. Такое мероприятие устрою — запомнишь на всю жизнь!
В последнем утверждении я нисколько не сомневалась.
— О чём речь? — поинтересовалась я.
— Свою родню можешь не приглашать на праздник, вместо них будут мои близкие — торжественно объявила Валентина Петровна— То есть как это?
— Очень просто! Квартира у вас тесная, всем не поместиться. Родителей ты небось уже пригласила. Отменяй срочно. В другой раз увидишься. С ними тоскливо. Разговаривать не о чём. В прошлый раз сидели в углу и молча жевали. Зачем с ними возиться? Зря только деньги на дорогу потратят. Пирог дома съесть могут, зачем такой путь проделывать? Совсем другое дело — дядя Семён и тётя Клава… — мечтательно протянула она.
— Какие дядя Семён и тётя Клава? — спросила я.
— Как же! Это лучшие люди на земле! Мои дорогие родственники! Сто лет их не видела. Живут в глуши, никуда не выбираются. Знаешь, как они мечтают попасть на твой праздник? Все уши прожужжали! Увидишь, Катюша, они станут твоими лучшими друзьями. Скучать будешь, в гости к ним проситься. Так хотят приехать — представить не можешь! Ты их даже не звала, а они уже собираются!
— Куда собираются?
— Как куда? К тебе, естественно! Мчатся сломя голову! У них, может, с детства мечта была — попасть к тебе на день рождения! Без них было бы совсем печально. Но теперь не волнуйтесь — я всё беру на себя! Такое торжество устрою — весь дом трясти будет! Если бы вы видели, как пляшет тётя Клава, как на баяне играет дядя Семён… Это настоящие артисты, такой дар редкость! Они вам покажут класс! Рты от изумления откроете и закрыть не сможете! Настоящая испанская страсть! Всё увидите собственными глазами! Такое упускать нельзя!
— Это, конечно, замечательно, — вмешался мой муж, — но почему, мама, я о них впервые слышу? Что за близкие родственники?
— Ну, скажем так, это близкие дальние родственники. Самые близкие среди дальних. Ближе не бывает. Очень по тебе тоскуют, приветы передают. Говорят, ждут-не-дождутся, когда наконец смогут обнять тебя.
— Но я их никогда не встречал!
— Не беда, вот и познакомитесь! А может, просто забыл — память-то не железная. Повод вспомнить будет! Они тебя постоянно вспоминают, жить без тебя не могут! Представь, что подумают, если я скажу, что ты их видеть не желаешь?
— Значит так, мама: это Катин праздник, и решать, кого приглашать, будет только она. Что скажешь, Катя?
— А что говорить? Никаких незнакомых людей на моём дне рождения не будет!
— Да как же так? Что это за выходки? Тебе стыдно не должно быть? Я для тебя стараюсь, ночей не сплю, думаю, как порадовать. А ты заявляешь: «Не надо»! Ты в здравом уме, девочка? Я тебе бесплатных артистов из глубинки нашла, а ты отказываешься? Ещё жалеть будешь! Если по родителям соскучилась — сама к ним езжай! А я их тут видеть не желаю!
— Мне всё равно, чего вы не желаете. Меня это не касается.
— Ах, не касается…
— Катя совершенно права, — поддержал меня муж, — я тоже против этих ваших артистов. Пусть в своей глубинке остаются, там публику развлекают. У нас всё запланировано. Пожалуйста, не вмешивайтесь. Вот будет ваш день рождения — тогда и приглашайте.
— Да что же это творится? — не сдавалась Валентина Петровна. — Я к ним с открытым сердцем, а они мне кулаки показывают! Плакать будете! В собственных слезах утонете без дяди Семёна и тёти Клавы! Спрашивать будете: «А где развлечения? Где же программа?» А никаких развлечений не будет, потому что не будет дяди Семёна и тёти Клавы! Понятно? Никто так праздники устраивать не умеет! Последнее предупреждение: либо приглашаете моих родственников, либо я на день рождения не приду!
Тут мы с мужем переглянулись, и выбор был очевиден… Как она обиделась! Просто не могла поверить, что мы отказались приглашать неизвестных людей. Какая грубость с нашей стороны, полное бестактность! Неужели мы на такое способны? Сказывается дурное воспитание. Не представляю, как Валентина Петровна это пережила.
— Это будет самый ужасный день рождения в твоей жизни! — кричала она. — И ни одно желание не сбудется! Даже свечи потушить не сможешь! Торт будет невкусный! Подарки не понравятся! Вообще лучше не праздновать, чтобы всё это не случилось… Я ведь могу, я умею! Попляшете у меня! — бушевала она и напоследок добавила: — А ты, Катька, настоящая колдунья!
Околдовала моего сына, вот он и пошёл против родной матери! Но ничего, это тебе ещё отольётся! Надо же — отказаться принять тётю Клаву и дядю Семёна! До чего дожила, какие нравы! Таких прекрасных людей за порог выставляют, а они уже едут, едут…
И, естественно, всё у нас прошло замечательно. Приехали мои родители, пришли друзья. Давно мне не было так хорошо. Иногда отдых просто необходим. Бывает, ничего больше не нужно — только чтобы дорогие люди были рядом.
Представляю, как Валентина Петровна за меня радовалась. Не знаю, пыталась ли она испортить наш праздник? Колдовала ли над кастрюлями с загадочными ингредиентами? Это навсегда останется тайной.
Что точно знаю — тётя Клава и дядя Семён всё-таки приехали. Остановились, конечно, у неё — мы бы их на порог не пустили. Наверняка она была им рада. Не каждый день такая команда гостит. Потом она звонила мужу, жаловалась на тяжёлую жизнь. Они, мол, всё съели что было, всё разбили что можно, и теперь конкурсы проводят…
Да, тяжело ей пришлось. Впрочем, сама этого хотела. Пожалуйста, пусть наслаждается.
