Елизавета чувствовала себя в ловушке, вот уже больше месяца, она томилась в сырой темнице Тауэра. Было обидно и больно, так как обвинение было ложным. Она как могла отвергала любые попытки вовлечь ее в заговор, была аккуратна и осторожна. И все равно ей приписали участие в чужом мятеже!
Единственным утешением пленницы стало позволение прогуливаться вдоль стен, которые соединяли Колокольную башню и башню Бичема. Елизавета наслаждалась этими прогулками, так как могла вдохнуть свежего воздуха. Спертый воздух темницы с запертыми ставнями, принцесса не выносила.
Осматривая окна башен, Елизавета натыкалась на взгляды заключенных, которые были лишены возможности прогуляться. Изредка ей удавалось разглядеть Роберта Дадли, ее друга детства, посаженного в Тауэр, после того, как низложили его отца — Джона Дадли, посмевшего возвести на трон Джейн Грей.
Нахождение в заключении было невыносимым из-за чувства неопределенности. Елизавета боялась, что ей в любой момент отрубят голову. Она видела плаху, установленную для Джейн Грей. Джейн была уже казнена, а плаху так и не убирали.
-Почему плаху, где казнили Джейн не убрали? — не выдержав, поинтересовалась Елизавета у коменданта.
-Королева готовится к свадьбе, ей сейчас не до этих мелочей. — пробурчал тот в ответ.
В середине мая 1554 года Мария Тюдор поняла, что держать столько времени сестру в Тауэре не стоит. Доказательства участия в заговоре не нашлись. Но отпускать пленницу она не собиралась. Нужно было поместить сестру в другое место под домашний арест. На выручку пришел сэр Генри Бедингфилд, согласившийся стать надзирателем Елизаветы.
Спустя пару месяцев после пребывания в Тауэре, Елизавета оказалась в Вудстоке. Там находился обветшавший средневековый замок, где ей надлежало находиться до нового приказа королевы.
Принцесса пришла в ужас, увидев заброшенный дворец. Глядя на разбитые окна и траву по пояс, она потрясенно спросила:
-Как я буду здесь жить?
-Дворец непригоден для житья. — откашлялся сэр Генри. — Вас разместят в домике привратника.
Домик оказался маленький, в нем было всего четыре комнаты. Он выглядел убогим, но менее запущенным, чем дворец. В нем, по крайней мере, можно было жить.
-Разве я смогу разместиться в нем со всеми слугами? — недоверчиво спросила Елизавета. — Ведь некоторые комнаты предназначены для стражи.
-Одна комната будет для стражников, а вы со служанками разместитесь в большой зале.
В Вудстоке Елизавета находилась до весны 1555 года. Место было лучше, чем Тауэр, но принцесса извелась там от скуки, безделья и дурного климата.
По-началу ей отказывали в книгах и лишь спустя несколько месяцев Мария вспомнила, что книги были ее спасением, когда она точно также, как ее сестра находилась под домашним арестом. Мария пошла навстречу Елизавете, велев сэру Генри позволить узнице читать.
Сырой и туманный климат Вудстока жутко сказывался на здоровье принцессы. У нее резко ухудшилось самочувствие и начало опухать лицо. Приближалась зима и это пугало… Пугало не только Елизавету, но и все ее окружение.
Королеве полетело много писем, где ее просили перевести принцессу со свитой в другой замок, но Мария не шла на уступки. Она приказала начать готовить Вудсток к зиме…
Лишь в апреле 1555 года Елизавета прибыла в Хэмптон корт. Мария ждала ребенка и хотела, чтобы ее сестра находилась рядом. Королева опасалась, что в этот период снова созреет заговор.
Елизавете выделили дальние покои и она вместе со всеми принялась ждать рождения младенца. С принцессой мало кто общался и, к большому ее удивлению, время ожидания ей скрасил муж сестры — Филипп Испанский.
Как только Елизавета прибыла во дворец, Филипп улучшил момент для знакомства. Он был очарован золотоволосой золовкой. Она была чуть выше его, очень стройная и притягательная. Ему было 27 лет, а ей 21 год. Получалось, что по возрасту Елизавета подходила Филиппу больше, чем 39-летняя Мария.
-Раз знакомству милая принцесса. — вежливо произнес Филипп, разглядывая Елизавету. — Много наслышан о вас. Вы наделали здесь немало шума.
-Меня оклеветали, Ваше Величество. Я преданная слуга своей сестры. — воскликнула Елизавета.
Глаза принцессы увлажнились и Филипп поразился тому, как она хороша. Елизавета не была красавицей, но в ней было природное очарование и живость, перед которыми было сложно устоять.
-Я вам верю. — произнес Филипп.
С того дня Филипп и Елизавета начали проводить вместе много времени.
Филипп восторгался умом, проницательностью и лингвистическими способностями Елизаветы. Сам он мог свободно говорить только на испанском языке и то на том, который был его родным (в то время их в Испании было два: арагонский и кастильский). Елизавета свободно говорила на французском, итальянском, латыни, греческом, испанском и фламандском языках.
Елизавета чувствовала, что нравится мужу сестры и это приятно ей льстило. Наконец-то, она начала ощущать вкус жизни и осознавать свою привлекательность.
Летом стало окончательно ясно, что Мария не родит. Беременность была ложной. Вокруг воцарилась атмосфера напряжения. Филипп засобирался уезжать по делам, а придворные начали шептаться, что королева совсем плоха.
Многим было ясно, что если Мария умрет, то Филипп явно будет свататься к Елизавете. Политическая значимость принцессы увеличилась.
Елизавета физически ощущала неприязнь сестры. Королева считала, что лишилась ребенка. От нее уезжал любимый муж. Народ активно возмущался и ненавидел ее. А рядом находилась сестра, ждущая, когда предоставится возможность взойти на трон.
-Езжай в Хэтфилд. — сухо обронила Мария.
Счастливая Елизавета выдохнула с облегчением. Для нее нахождение рядом с сестрой тоже было мучительным испытанием.
Время шло. Мария Тюдор своей религиозной нетерпимостью к протестантам, страшными казнями на кострах, зависимостью от мужа-испанца настроила людей против себя.
Народ мечтал о времени, когда на престол взойдет Елизавета и Мария не могла этого не замечать. Надеясь избавиться от сестры, она начала планировать выдать ее замуж за иностранца и отправить из страны.
Было три претендента — одиннадцатилетний Дон Карлос (сын Филиппа), двадцатисемилетний эрцгерцог Фердинанд и двадцатисемилетний Эммануэль Филибер, герцог Савойский.
Ради обсуждения брака, Мария согласилась еще раз встретиться с сестрой, но разговор ни к чему не привел. Елизавета учтиво и с доводами отвергла все предложения.
Принцесса не хотела покидать Англию и терпеливо ждала, ведя спокойную и размеренную жизнь в Хэтфилде.
