— Без наследства тебя оставлю! Перепишу на чужую тётку, будешь знать, — сказала Ольга Ивановна и победоносно посмотрела на дочь.
Вика молча поднялась и вышла из дома.
— Тьфу, тряпка… — с некоторым разочарованием произнесла Ольга Ивановна, когда за дочерью закрылась дверь. — Вся с Славку. Ни рыба-ни мясо.
Вика даже не знала, была ли когда-то замужем её мать, Ольга Ивановна. Мать не посвящала её в эти подробности, а вопросы на эту тему с самого раннего Викиного детства грубо пресекала, и потому девочка больше не решалась их задавать.
Можно было бы спросить про отца у бабушки по линии матери, но с ней Вика не общалась и даже никогда не виделась. Знала только, что когда-то, несколько лет назад, бабушка с матерью сильно поругались. Так сильно, что перестали общаться и мириться не собирались.
Вике было грустно. У детей в классе были, и бабушки, и дедушки, и отцы, а у кого-то и дяди с тётями. А у неё только мать. В школе ко Дню Победы детям задавали задание написать про своих героических родственников, участников войны или тружеников тыла, и Вика фантазировала, на тему, какие у неё могли бы быть родственники. Пусть не героические, может самые простые, но любимые и родные.
И одно время она даже порывалась их найти. Вика решила, что когда-нибудь, когда повзрослеет, отправится в архив и обратится с просьбой, выдать ей информацию об имеющихся родственниках. Ведь она имеет право! А что? Идея казалась ей неплохой. Вика была самостоятельная и вполне себе представляла такую поездку. Более того, Вика уже с шестнадцати лет работала, чтобы помогать матери.
Тема помощи постоянно поднималась Ольгой Ивановной. С раннего детства мать подчеркивала, (например, покупая Вике ботиночки на зиму), что она отказывается от покупки туфель себе или платья, из-за того, что Вика быстро растёт и старые ботинки ей опять стали негодны. Что обновок себе она давно уже позволить не может, ведь ей надо растить дочь. И на вторую работу она отправляется, чтобы эту дочь прокормить.
Вика постоянно испытывала чувство вины. Мама ей не раз объясняла, что если бы не малолетний ребёнок на руках, то она смогла бы добиться в жизни большего, построить карьеру, ездить отдыхать к морю, путешествовать. А так ей приходится «тащить этот воз».
Вика очень любила мать и изо всех сил старалась облегчить её жизнь. И потому, так рано отправилась работать. После школы она сидела по четыре часа в пункте выдачи химчистки. Там же, между делом, она готовилась к экзаменам. Там же и решила, что учиться после школы никуда не пойдёт, а пойдёт работать на полный день, чтобы, наконец, полноценно помогать матери.
Ольга Ивановна решение дочери одобрила.
— Выучиться можно и потом, — сказала она, махнув рукой. — Позже. Сейчас совсем не время.
В то время Ольга Ивановна так некстати сломала ногу, сначала долго в гипсе ходила, а потом разболелась окончательно, стала ходить по врачам, лечиться. Поэтому Вика должна была обеспечивать мать, ведь она ей всем обязана. Мать столько лет её растила, во всём себе отказывала.
В двадцать лет Вика вышла замуж и переехала к мужу.
Для матери это был удар. Когда Вика ещё только сказала, что они с женихом подали заявление, мать заявила, что дочь её бросает. И что ей совсем нет до неё дела.
Ольга Ивановна два дня беспрерывно плакала, пила таблетки, сбивала огромное давление, обвиняя дочь в том, что из-за этих переживаний снова ухудшит себе здоровье, не успев толком выздороветь. Её недавно сломанная нога нещадно ныла, обезболивающие не брали, в глазах темнело, голова кружилась, а давление всё росло и росло. Ольга Ивановна легла на кровать и приготовилась к худшему…
Вика плакала и умоляла мать успокоиться. Обещая, что будет продолжать её часто навещать и конечно же, помогать материально. Мать горестно кивала и ничего не говорила.
Вика переехала жить к мужу с тяжёлым сердцем. Она моталась к матери два раза в неделю, чтобы помочь убраться, купить продукты, сходить в аптеку и прочие надобности. А так же она привозила деньги.
Муж Вики, Евгений, был не против этих визитов, только он осторожно намекал жене, что всё это немного странно. Ольга Ивановна ещё молодая женщина, хоть и родила она Вику поздно, однако ей всего лишь пятьдесят девять. И никаких серьёзных болезней у неё нет. В принципе она может делать всё сама… И… скорее всего она манипулирует Викой…
После тех слов мужа, Вика задумалась. А ведь правда, с чего матери требуется такая помощь, уход и внимание, словно она совсем пожилая?
— Наверное Женя бы смог, наконец, помочь мне открыть глаза гораздо раньше, чем я это сделала, — сетовала Вика в разговоре с подругой Диной, с которой они недавно познакомились на работе. — Но судьба решила иначе.
— Это ужасно… — тихо сказал Дина. — Остаться вдовой в двадцать три года… Мало дали тому типу, что сбил твоего мужа на пешеходном переходе! Он-то жив, хоть и сидит. А Жени твоего нет. Да и ребёнок осиротел.
— Ульяна тогда ещё не родилась, — пояснила Вика. — Когда погиб Женя, я была на восьмом месяце, думала не выдержу всё это. Думала, что рожу раньше срока или с малышом что-нибудь случится…
— А мать? Она поддержала тебя? — спросила Дина.
— Нет, — покачала головой Вика. — Она первым делом заявила, что ничем помочь не может, она, мол, на пенсии, и ей самой требуется помощь.
Дина сочувственно вздохнула, а Вика продолжила:
— Мать сказала, что я сама выскочила замуж, сама забеременела, самой мне и разгребать последствия. Она, мол, не одобряла и правильно. Но я поступила поперёк её воли, потому и вышло то, что вышло.
— А родители Жени? — тихо спросила Дина.
— Он сирота. Из детского дома, — сказала Вика. — Благо, мы жили в его квартире, которая потом мне досталась по наследству, и я не осталась на улице.
— Ну… Мать бы помогла вам, пустила бы к себе-то… Всё ж мать это, а не чужая тётка, — сказала Дина.
— Ты не знаешь мою мать, — вздохнула Вика. — После родов мне стало очень не хватать денег. Матери я, конечно, уже не помогала, самой бы свести концы с концами… Женя был у меня очень серьёзным и предусмотрительным человеком. У него был вклад, до знакомства со мной он специально брал подработки и создавал себе накопления. Вот те деньги мне очень сильно помогли выжить первое время с Ульяной. Но я же не работала! Надо было срочно что-то предпринимать. Мы переехали к маме, а свою квартиру я сдала. Маму попросила смотреть за Ульянкой. Она очень не хотела, ни принимать нас, ни смотреть за внучкой, мне пришлось её буквально умолять. Короче я смогла выйти на работу. Стало полегче.
— Ну вот! А ты говоришь! — улыбнулась Дина.
— Через полгода мама заявила, что больше так не может, — грустно продолжила Вика. — С малышкой очень сложно и очень шумно. Прилечь, и даже просто присесть отдохнуть некогда, только и гляди, бегай за ней. Ульяна как раз только пошла. Везде лезла, всё трогала, часто падала. За ней надо было следить. Это большая ответственность.
— А ходунки?
— Мать заявила, что они вредные, — махнула рукой Вика. — Что от них у детей неправильно развиваются ноги. Словом, попросила я жильцов съехать и вернулись мы с Ульянкой обратно в своё жильё. Мама, правда, на несколько часов помогать согласилась. Я была ей безумно благодарна. Следующие полгода я завозила по утрам перед работой дочку к ней, а потом, за ради Бога, отпрашивалась с работы пораньше, (спасибо понимающей начальнице), чтобы скорее забрать малышку домой и разгрузить маму. Намоталась я за это время ужасно. Но! Слава Богу, Ульяне дали сад.
Всё это время Ольга Ивановна вздыхала, что ужасно устаёт, да ещё из-за внучки не может выйти на работу, чтобы зарабатывать прибавку к своей крошечной пенсии. Что денег ей катастрофически не хватает, она живёт «в нищете, за чертой бедности».
Вика постоянно испытывала чувство вины, за то, что мать сидит с её ребёнком и так страдает. Половину своей зарплаты она отдавала матери, чтобы хоть немного компенсировать все неудобства, которые матери приходится из-за неё терпеть.
— Когда Ульяне дали сад, я вздохнула с облегчением. Дочери вроде даже понравилось в саду, и я за неё не переживала. А маму я смогла освободить от непосильной нагрузки. Спустя пару месяцев, мне на работе предложили кое-что интересное, правда пришлось получить образование. Скоро ответственности у меня прибавилось, денег тоже, но с тех пор карьера моя пошла в гору. Я очень старалась. Опять же из-за матери. Так хотелось обеспечить и её, и дочь. Про себя я не думала.
Вика всё так же отдавала половину зарплаты матери. Теперь Ольга Ивановна жаловалась, что серьёзно подорвала здоровье, пока сидела с малышкой-внучкой и теперь его надо восстанавливать. Лечение стоит дорого, плюс обследования, консультации, поездки в специализированные медицинские центры. Иногда она брала недельную путёвку в санаторий, чтобы «подлечиться» там.
А однажды Вика узнала, что мать ни в какие медцентры и санатории не ездила. Вместо этого, она ездила на море. С подругами. Сначала с одной, потом с другой.
Выяснилось это случайно, когда Вика увидела у матери на телефоне фото с отдыха, где она с бокалом коктейля, отдыхает в шезлонге, а рядом море. На вопрос Вики, с каких денег был такой шикарный отдых, мать в сердцах выпалила, что у неё есть деньги! Есть! Она сдаёт квартиру, доставшуюся ей от матери.
— А я? — внезапно севшим голосом спросила Вика. — Зачем я тогда тебе помогаю, отрываю от себя и дочери последнее, думая, что ты едва концы с концами сводишь? Я всё откладываю и откладываю покупку Ульяне теплого комбинезона, и несу деньги тебе, веря, что тебе они нужнее, а ты… Ты сдаёшь квартиру и ездишь на море?!
— Откуда у меня деньги и что я с ними делаю, тебя не должно касаться! — отрезала мать. — А помогать ты мне обязана! Я на тебя тратилась всё твоё детство! Себя во всём ущемляла.
Словно пелена спала с глаз Вики. Единой кинолентой проплыли перед её мысленным взором годы, когда она рвалась на работе, недосыпала, просто валилась с ног, мотаясь между своей квартирой, работой, детским садом и «помощью» матери, покупала матери лекарства, порой отказываясь от покупки лекарств себе, потому что покупать их было реально не на что.
«Битый небитого везёт» — грустно подумала Вика, вспомнив детскую сказку.
— Ты обязана мне помогать, — с нажимом повторила мать. — А иначе, лишу тебя наследства. Дурашка, молчала бы! Тебе не выгодно со мной ссориться. Ведь эта квартира, и квартира моей матери, после меня тебе достанется. Но это ещё надо заслужить. А куда я трачу СВОИ деньги, тебя касаться не должно, поняла?
Вика молча поднялась и вышла из квартиры.
— Как же был прав Женя! — говорила потом Вика Дине. — Он с самого начала был прав. Он ведь был старше меня на десять лет, мудрее. Да и со стороны, наверное, виднее было.
— И что теперь? Ты больше не помогаешь матери? — осторожно спросила Дина.
— Не помогаю. Я не хочу «заслуживать» её наследство, — сказала Вика. — Пусть переписывает его, хоть на собачий приют, мне всё равно. Благодаря Жене, мне и Ульяне есть, где жить.
Узнав, что мать не умирает с голоду в нищете, Вика сбросила себя огромный моральный груз. Она решила, что уже достаточно помогла матери и пришло время ей жить своей жизнью.
Однажды Вика случайно поучаствовала в благотворительной акции. От предприятия, на котором она работала, перед Днем Победы они с группой коллег ходили по домам и поздравляли ветеранов. Их было мало, и они уже почти все отметили столетний юбилей.
Одна старушка поразила Вику. Пожилая женщина еле-еле ходила и была очень подавлена. Цветы и подарки от волонтёров не вызвали и тени улыбки на её лице. Оказалось, что бабушка была совсем одинока. К ней регулярно приходили социальные работники, но она грустила по мужу, сыну и другим родным, которых не стало.
Вике запала в голову та старушка, ей было очень жаль пожилую женщину и однажды она, взяв с собой Ульяну, и купив некоторые угощения к чаю, отправилась к ней в гости. Это было перед Новым годом.
Старушка решила, что подарки — это снова благотворительная акция. Вика не стала её переубеждать.
На этот раз бабушка улыбнулась. Увидев Ульяну, она оживилась и стала её расспрашивать о том, как у неё дела. Потом стала рассказывать о себе. Оказалось, что она блокадница. Имеет ордена и медали. Бабушку звали Нина Аркадьевна и она принялась охотно вспоминать свои прожитые годы. А потом попросила Вику достать фотоальбомы с верхней полки шкафа.
На самом деле, Вика хотела просто поздравить бабушку с наступающим новым годом и уйти, но… Обижать Нину Аркадьевну не хотелось, ведь ей было так одиноко и не с кем поговорить и потому Вика, а также Ульяна, терпеливо слушали бабушкины воспоминания и перелистывали пожелтевшие листы фотоальбома.
Вдруг кровь прилила к щекам Вики, когда она увидела знакомое лицо. Мать! Это была она, вне всякого сомнения. В этот же самый момент бабуля запнулась и сказала:
— Ой… А это фото что тут у меня делает? Я же его давно выбросить хотела! Да не решилась… тут же Славочка…
— А кто на этом фото? — замерев, спросила Вика.
— Сын мой, Слава, а рядом эта, прoшмaндoвка… Ой, что я несу, тут дитятко, а я ругаюсь! Прости детка, Ульяночка, — произнесла бабушка и сняла свои очки. Она достала из очечника тряпочку и принялась их тщательно протирать. Руки не слушались бабушку, и она чуть было не уронила очки. Помолчав она повторила: — Слава, сын мой. А рядом жена его, Ольга, что б ей ни дна, ни покрышки!
Тут и выяснилось, что одинокая бабушка Нина Аркадьевна вовсе не одинокая. У неё есть внучка Вика и правнучка Ульяна.
Вика чуть сама не разрыдалась, видя, как бабушка вытирает слёзы, растерянно повторяя «да как же это?», «да где же это?». Вика показала ей на своём телефоне фото матери, и Нина Аркадьевна, поджав губы, заявила, что «она ничуть не изменилась».
Оказалось, что мать Вики, находясь в браке с Вячеславом, была ему не верна, встречаясь с коллегой по работе. По словам Нины Аркадьевны, Ольга гуляла от мужа несколько лет. Вячеслав об этом не знал, видимо долгое время они были осторожны. Когда парочка окончательно обнаглела и Вячеслав застал жену с «другом» в их спальне, он тут же подал на развод. Виноватая на сто процентов во всём произошедшем Ольга прикинулась жертвой. Она обвинила мужа, назвав бесчувственным чурбаном, с которым она не жила, а только мучилась и потому вынуждена была искать «отдушину».
— Чего она только не плела, — махнула рукой бабушка. — Славка мне всё рассказал. Он ушёл от неё, не хотел даже минуты лишней рядом находиться, до того ему было противно. Ведь он того мужчину знал и много раз видел. Все они работали на одном предприятии. Суд оставил дочь с Ольгой. Слава был подавлен не только предательством жены. Он боготворил дочку и очень переживал разлуку с ней. Он очень любил тебя, Вика…
Бабушка заплакала и обняла вновь обретённую внучку. И правнучку Ульяну обняла. Девочка мало что понимала из разговоров взрослых, но бабушка ей тоже понравилась, и девочка обняла бабушку в ответ…
Потом Нина Аркадьевна рассказала, что Ольга запрещала ему видеться с дочкой, да и ей тоже запрещала. Славы, рано не стало, что очень подкосило пожилую женщину.
Сестра Нины Аркадьевны советовала идти в суд, чтобы отстоять своё право видеться с внучкой, но в то время Нина Аркадьевна сильно заболела, а сама сестра умерла. Так до суда она и не добралась.
— Прости меня, девочка, прости старуху… Побоялась я с ней тягаться, с Ольгой этой… — сказала Нина Аркадьевна Вике. — Что есть, ведьма настоящая…
— Старуху привечаешь, каргу беззубую, а мать забросила совсем, не помогаешь! — с этими словами и претензиями однажды мать позвонила Вике. Она узнала про её общение с Ниной Аркадьевной. Оказывается, Ольга Ивановна была знакома с одной соседкой старушки, ведь когда-то Ольга там короткое время жила вместе с мужем. Соседка и рассказала ей однажды, что «старуха больше не одинока, ездит к ней какая-то женщина с маленькой дочкой, помогает, общается».
— Ты мне не дочь больше после такого! Предательница! Завещание я уже оформила. Не на тебя, так и знай, — заявила Ольга Ивановна Вике по телефону. — Ты мне обязана помогать, а не этой рухляди! Как она ещё жива-то, не знаю…
Вика молча сбросила вызов. Слушать слова матери было неприятно. Особенно про «рухлядь». Мать ненавидела свою бывшую свекровь.
Вика часто думала о том, как интересно и непредсказуемо складывается жизнь. И никогда не знаешь, что ждёт тебя впереди. Потеряв мать, она обрела бабушку, о чём когда-то так мечтала в детстве. Ульяна же обрела прабабушку.
Нина Аркадьевна оказалась чутким, душевным человеком. Она тоже была очень рада обрести родных людей. Ведь она была так одинока! Пожилая женщина призналась, что в последнее время часто плакала и хотела, «чтобы Бог уже забрал её на небеса, потому что жить ей было незачем», но судьба распорядилась иначе.
— Жизнь мне приготовила сюрприз, — улыбнулась старушка. Она теперь стала часто улыбаться…
