— Может, на Бали в следующем году? — Лена мечтательно прикрыла глаза, листая на планшете фотографии с белоснежными пляжами. — Представляешь, свой домик, океан…
Я усмехнулся, отрываясь от ноутбука.
— С твоими темпами накоплений, мы скоро сможем купить тот самый домик, а не просто его арендовать.
Она улыбнулась, но как-то натянуто, быстро смахнув картинку на экране.
— Я стараюсь. Для нас же.
И я ей верил. Безоговорочно. Последний год Лена стала невероятно экономной.
Отказывалась от нового платья, перестала заказывать обеды в офис, даже наш традиционный пятничный ужин в ресторане превратился в скромный вечер дома. Я гордился ей.
Гордился нашей семьей, нашим общим будущим, которое она так усердно строила, откладывая каждую копейку на наш общий счет. Так я думал.
Все рухнуло в один момент. Из-за обычного бумажного письма, которое почтальон по ошибке сунул в наш ящик.
Белый конверт с синим логотипом известного банка. Я бы и не обратил на него внимания, если бы не имя получателя. Моей жены.
— Лен, тебе какая-то официальная бумага, — крикнул я из прихожей, вертя конверт в руках.
Она выскочила из кухни, вытирая мокрые руки о фартук. Увидев письмо, она замерла. Всего на долю секунды, но я заметил. Её лицо неуловимо изменилось, словно на него набежала тень.
— А, это… ерунда, наверное. Реклама, — она попыталась выхватить конверт у меня из рук, но сделала это слишком резко.
Я инстинктивно отдернул руку.
— Дай-ка гляну. Адресовано лично тебе, не какая-то общая рассылка.
Я вскрыл конверт. Внутри лежал официальный бланк. Уведомление о состоянии кредитного счета. Ипотека.
На квартиру по улице Заречной. Я удивленно поднял брови. Мы никогда не покупали квартиру на Заречной. У нас даже мыслей таких не было.
— Это что за розыгрыш? — я протянул ей бумагу. — Банк ошибся, что ли?
Лена вцепилась в листок, её пальцы слегка дрожали. Она не смотрела на меня, её взгляд бегал по строчкам, будто она видела их впервые.
— Да… ошибка. Конечно, ошибка. Я позвоню им завтра, разберусь. Глупость какая.
Она скомкала бумагу и бросила её в мусорное ведро с такой поспешностью, будто та могла её обжечь.
Но я уже успел увидеть цифры. Сумма ежемесячного платежа. И она до боли совпадала с той суммой, которую Лена каждый месяц торжественно переводила на «наш накопительный счёт».
Что-то холодное и острое шевельнулось внутри. Не предчувствие, нет. Уверенность.
Вечером, когда она уснула, я достал скомканный лист из ведра. Аккуратно расправил. Адрес на Заречной показался смутно знакомым. Я вбил его в поисковик.
Спустя пару кликов я смотрел на страницу в социальной сети. На ней улыбался Антон. Её бывший. А в статусе у него красовалась гордая надпись: «Наконец-то обрёл свой угол!». С датой. Год назад.
Я открыл наше банковское приложение. Вот он, «накопительный счёт». И вот переводы с её карты. Каждый месяц, день в день. Двенадцать раз.
Воздух в комнате стал плотным, тяжёлым. Я сидел на кухне, а передо мной на столе лежали две вещи: уведомление из банка и распечатка наших общих планов на отпуск.
Я думал, жена просто копит деньги. А оказалось — она год платила ипотеку на квартиру, где живёт её бывший.
Я не стал будить её ночью. Я ждал до утра. Приготовил завтрак, налил сок. Сел напротив и положил на стол расправленное уведомление из банка.
Лена вышла сонная, улыбнулась мне, но, увидев бумагу, застыла на пороге кухни. Улыбка стекла с её лица.
— Что это? — спросила она так тихо, будто боялась, что её голос разрушит хрупкое утреннее перемирие.
— Ты мне скажи, — мой голос был ровным, безэмоциональным. Я репетировал эту сцену всю ночь. — Что это, Лена?
Она медленно подошла к столу, но не села. Просто смотрела на документ.
— Я же сказала, это ошибка…
— Хватит. Не надо. Я всё знаю. Про Антона. Про его «новый угол». Про то, куда на самом деле уходили «наши накопления».
Каждое слово давалось мне с трудом, словно я тащил их из себя клещами.
Лена опустилась на стул. Она обхватила себя руками.
— Я хотела тебе рассказать. Честно. Каждый день хотела.
— Но? — я ждал. Я был готов к чему угодно: к слезам, к крикам, к мольбам о прощении. Но не к тому, что я услышал.
— Я ему должна, — прошептала она. — Понимаешь? Это мой долг.
Я рассмеялся. Сухо, безрадостно.
— Долг? Какой еще долг? Ты ему что, жизнь спасла? Или он тебе?
Она подняла на меня глаза, и в них не было раскаяния. В них была какая-то глухая, застарелая боль.
— Когда мы расставались… это было ужасно. Я была… не в себе. У него тогда был важный проект, стартап. Он вложил в него всё.
А я… я со злости написала его партнерам анонимку. Наговорила такого, чего не было. Просто чтобы ему отомстить.
Она говорила, а я не верил своим ушам. Это была не моя Лена. Моя Лена не способна на такую подлость.
— Его вышвырнули. Партнеры кинули на деньги. Он остался ни с чем. С огромными долгами. Из-за меня.
Он тогда чуть не… — она запнулась, сглотнув. — Он просто исчез на несколько лет. А год назад нашел меня.
Сказал, что простил. Но попросил помочь. Сказал, что это единственный способ для него снова встать на ноги. А для меня… единственный способ искупить вину.
Я смотрел на неё и не узнавал. История была дикой, но в её голосе звучала искренность. Она действительно верила, что искупает вину. Платит по счетам. Только платила она из нашего общего кармана. Из нашего будущего.
— И ты решила, что оплачивать ему квартиру — это нормально? Тайно от меня? За счет нашей семьи?
— Я не знала, как тебе сказать! — в её голосе появились первые слёзные нотки. — Ты бы не понял! Ты бы сказал, что он манипулятор!
— А он не манипулятор?! — я ударил ладонью по столу. Сок в стакане плеснулся. — Он заявился спустя годы и повесил на тебя ипотеку! А ты и рада! Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны?
— Это не так! Он не такой! Он просто… сломлен. И я в этом виновата.
— Прекрасно. Хватит. С этого дня — ни копейки. Ты меня поняла? Ни. Одной. Копейки.
Она посмотрела на меня с ужасом.
— Я не могу. Я обещала. Осталось еще немного…
В этот момент я понял, что всё гораздо хуже, чем я думал. Это была не просто финансовая помощь.
Это была зависимость. Эмоциональная петля, из которой она не могла или не хотела выбираться.
— Хорошо, — сказал я, вставая. — Раз ты не можешь… Значит, это сделаю я.
Я схватил ключи от машины.
— Ты куда? — её голос дрогнул от страха.
— На Заречную, — бросил я через плечо. — Познакомлюсь с твоим должником. Посмотрю в глаза человеку, ради которого ты готова разрушить нашу жизнь.
Я гнал машину по городу, а в голове стучал один и тот же вопрос: кто он такой, этот Антон?
Гений манипуляции или действительно сломленный человек, которого моя жена, моя тихая, добрая Лена, когда-то почти уничтожила?
Гнев боролся с растерянностью. Я хотел верить ей, но сама ситуация казалась дикой.
Дом на Заречной оказался старой, обшарпанной панелькой на окраине города. Никаких консьержей и блестящих холлов.
Запах в подъезде был тяжелым и кислым. Это место идеально вписывалось в историю о «сломленном человеке».
Дверь нужной квартиры открылась не сразу. Сначала за ней повозились, что-то звякнуло, и только потом на пороге появился он. Антон. Неопрятный, с опухшим лицом и мутными глазами.
От него несло перегаром. Он был в растянутой футболке и трениках. Образ жертвы был почти идеальным. Почти. Если бы не самодовольная ухмылка, которая появилась на его лице, когда он увидел меня.
— А, муж, — протянул он, лениво опираясь на дверной косяк. — Наконец-то. А я уж думал, Леночка никогда не расколется. Проходи, гостем будешь.
Я вошел в квартиру. Внутри царил беспорядок. Пустые бутылки, разбросанная одежда, горы грязной посуды.
— Уютно у тебя, — бросил я, не скрывая сарказма.
— А мне хватает, — он плюхнулся на продавленный диван. — Главное — крыша над головой есть. Спасибо вашей семье.
Он нагло смотрел на меня, и в его взгляде не было ни капли стыда. Только торжество.
— Значит, история про разрушенную жизнь — правда?
— Еще какая! — он усмехнулся. — Твоя женушка — та еще стерва. Одним письмом всю мою карьеру под откос пустила.
Так что да, она мне должна. И будет платить. Долго. Пока я не решу, что долг погашен.
Мои кулаки сжались сами собой. Вся жалость, все сомнения, что были во мне, испарились. Передо мной сидел не сломленный человек. Передо мной сидел упивающийся своей властью паразит.
— Она боится тебя, — сказал я глухо.
— Правильно делает, — кивнул он. — Я умею быть убедительным. Могу и напомнить её старым друзьям или новым коллегам, какая она на самом деле. Думаю, ей это не понравится.
Так что она будет платить. А ты, если не дурак, не будешь ей мешать. Ради её же спокойствия.
Я смотрел на него, и мой гнев на Лену сменился яростью, направленной на этого человека. Я вдруг понял её.
Понял этот панический страх, стыд и отчаяние, которые заставили её врать мне. Она была не предательницей. Она была в ловушке.
— Знаешь что, Антон? — я сделал шаг к нему. Мой голос был тихим, но в нем звенела угроза. — Ты прав. Она тебе больше платить не будет.
Он расхохотался.
— Да что ты мне сделаешь? Ментов вызовешь? И что скажешь? Что я заставил её отдать мне долг?
— Нет, — я покачал головой. — Я сделаю кое-что получше. Я найду тех твоих бывших партнеров. И знаешь, что я им расскажу?
Я расскажу им, как ты нашел мою жену и годами тянул из неё деньги, шантажируя её ошибкой молодости.
Думаю, им будет очень интересно послушать. Может, они даже захотят с тобой встретиться и обсудить дела минувших дней.
Ухмылка сползла с его лица. В глазах мелькнул страх. Настоящий, животный страх. Я попал в точку.
— Ты не посмеешь.
— Посмею, — я развернулся и пошел к выходу. — С этой минуты Лена под моей защитой. Еще один звонок ей, еще одна угроза — и я тебя уничтожу.
Не физически. Хуже. Я сделаю так, что ты сам будешь мечтать вернуться в тот день, когда она якобы разрушила твою жизнь.
Поверь, по сравнению с тем, что устрою тебе я, это покажется тебе раем.
Я вышел, хлопнув дверью. Я ехал домой, и впервые за последние сутки в моей голове была абсолютная ясность.
Я больше не злился на жену. Я хотел только одного — обнять её и сказать, что мы справимся.
Когда я вошел в квартиру, Лена сидела на кухне в той же позе, в какой я её оставил. Она подняла на меня заплаканные глаза, полные страха и ожидания приговора.
Я подошел, опустился перед ней на колени и взял её холодные руки в свои.
— Всё закончилось, — сказал я тихо. — Он больше тебя не тронет.
Она смотрела на меня, не веря.
— Ты… ты не бросишь меня?
— Никогда, — ответил я. — Мы разберемся с этим. Вместе.
